- -
- 100%
- +
Эпилог. Арка 11
Ангедония Макото Инудзуки. Словно вечность спустя…
Глава 50
– Господин Инудзука, – начал доктор, стоявший у изголовья койки. Его голос прозвучал приглушенно, утопая в стерильной больничной тишине. – Ваша сестра… Она уже довольно долго у нас. Таких пациентов, к сожалению, становится все больше. И, если честно, вопрос оплаты…
– Нет, – отрезал я, резко поднимаясь со стула. Ледяная волна гнева ударила в виски. – Не смейте даже думать об этом. Она поправится. Скоро.
Мужчина беспомощно опустил взгляд, будто ища спасения в линолеумном полу.
– Да, понимаю, – он виновато потёр переносицу. – Простите.
Я молча поправил белый шарф на шее, с силой закинул рюкзак на плечо и вышел из палаты, не оглядываясь. Дверь закрылась за мной с тихим щелчком, который прозвучал громче любого хлопка.
Вот ещё удумали – «отключать»… Может мне вас самому отключить, уроды в белых халатах? Посмотрим, как вам понравится.
Лифт, забирая меня с этого этажа, сомкнул двери с тягучим, металлическим скрежетом. Это была точная проекция состояния моей души – такая же изношенная, тяжелая и серая. Почему всё именно так? Я устал. Окончательно и бесповоротно. Было одно желание – захлопнуть все двери и провести остаток жизни в тихом уединении собственного разума, подальше от этой бесконечной карусели проблем. А ведь мне только через месяц школу заканчивать. Неплохо для восемнадцатилетнего, да? Я загружен, как зрелый мужик, попавший в очаг самой нищей и беспросветной жизни.
Улица встретила меня не февральской прохладой, обещающей скорую весну, а обжигающим, лютым дубаком. Холодом самой смерти – я начал называть его так с тех пор, как он снова стал появляться. Я спустился по скользким ступеням, на ходу застёгивая куртку, и сделал первый глубокий вдох. В воздухе должен был стоять густой столб пара, но в этой сплошной серо-зеленой, туманной стене его просто не было видно.
Чуть привыкнув к колючему холоду, я двинулся прямиком в пелену. Этот туман вернулся, ровно как два года назад. В начале декабря. Но были и отличия: на этот раз обычные люди реагировали иначе. Что, впрочем, понятно – явление стало массовым. Наверняка все думают, что это какие-то природные аномалии, смог или ещё какая чушь. Хотя бы этих истеричных проповедников с плакатами «Конец света близок» нет, и никто не льёт в уши, что это – наша заслуженная «казнь». Хотя… Небытие, пожалуй, именно это и имело в виду. По крайней мере, я так понял. Вся наша тогдашняя команда так поняла.
Я едва не угодил под колёса выезжавшего со двора тёмного универсала, слишком глубоко погрузившись в свои мысли. В этом тумане его было не разглядеть, даже если бы я смотрел прямо на дорогу. Чёрт, рано или поздно я всё-таки попаду под машину такими темпами.
Наконец я добрался до места, где можно было отогреться хотя бы на несколько часов. Школа встретила меня привычным гулом голосов, скрипом паркета и грохотом металлических шкафчиков. Честно говоря, в последнее время этот шум стал вызывать у меня физический дискомфорт. Нет, я не возненавидел людей. Просто… Это стало слишком громко. Слишком навязчиво. Я всё чаще ловил себя на диком желании крикнуть на того, кто громко смеётся или громко хлопает дверью.
Если такой дискомфорт, то как бы я с ней сосуществовал в одной комнате? В голове появился знакомый облик. Я тихо, едва слышно фыркнул себе под нос. Было не больно. Пусто.
Я плюхнулся на лавочку в раздевалке, с досадой пытаясь справиться с туфлями. Казалось, они живые и нарочно подгибались так, что я не мог просунуть ногу. От злости ситуация только ухудшалась, пальцы становились неуклюжими, а горловина туфля – упрямой и твердой. В этот момент краем глаза я заметил мелькнувшее знакомое красноватое пальто. Сначала силуэт прошел мимо, но затем замер, вернулся и остановился прямо передо мной.
– Макото? – послышался сверху тихий, почти робкий голос. – Давно тебя в школе не видела! – девушка усмехнулась, и в ее интонации прозвучало искреннее облегчение.
Я поднял голову и встретил добрый, но на удивление уверенный взгляд Саюри. Ее длинные распущенные волосы, только что освободившиеся от шапки, застыли в воздухе, слегка наэлектризованные, напоминая большой и пушистый персиковый одуванчик. Невольно на моем лице появилась улыбка.
– Да я же ездил в эту… Как там его… – я махнул рукой, отгоняя ненужные подробности. – Неважно, забыл уже. Меня всего три дня не было.
– Да хоть один день! – парировала она, подбоченясь. – В классе пусто, когда на своем «лидерском» кресле никто не восседает. Ты же сам понимаешь, что без тебя думать некому.
– Я все прекрасно понимаю, не переживай, – я наконец обулся и поднялся во весь рост, мой взгляд теперь упирался ей в лоб. – Сегодня жду всех в клубе после уроков. Без опозданий.
Саюри быстро закивала, ее «одуванчик» весело затрясся, а затем она уселась на моё место, чтобы надеть сменку. Я же, кивнув на прощание, потопал в класс.
Учебная комната встретила меня оглушительной, почти зловещей пустотой. Людей здесь можно было пересчитать по пальцам. И, честно говоря, это никого уже не удивляло. Даже когда Туман впервые показался два года назад, многие перевелись и уехали в другие города. С каждым годом наш и без того небольшой городок стремительно пустел. Настолько, что даже в моменты ежегодной пересборки классов, рыженький Харуто оставался со мной.
Кстати, вот и он… По какому-то счастливому – или не очень – стечению обстоятельств, мой друг уже второй год подряд сидит прямо передо мной. А я… Почему-то я так и остался на своем старом месте, с самого первого года обучения. Услышав знакомые шаги и скрип стула позади, Харуто обернулся.
– Вот и прогульщик явился! – он хлопнул меня по плечу, развернувшись на стуле ко мне всем корпусом. – Ладно, шучу я. Ну, что-то узнал там?
– Да куда там, – я выдохнул, скидывая рюкзак на стол и расстегивая молнию.
Вот же черт…
Со стороны эта картина, наверное, выглядела бы комично, и даже не нужно было слов, чтобы понять, насколько я стал рассеянным. Вместо сумки, полной учебников и тетрадей, я принес… пустую. На дне одиноко поблескивал металлическим колпачком единственной ручки.
– …Я всего два дня там пробыл. И уже не представляю, как она сейчас выглядит. В толпе ей потеряться – проще простого, – продолжил я, с досадой отшвыривая пустой рюкзак под стол.
Мой взгляд приковался к Харуто. Нет, за эти пару дней он не изменился. Те же чуть длинные рыжие волосы, только сбритые по бокам, и челка, которую он теперь зачем-то зализал гелем вверх, а не оставил лежать на лбу, как раньше. Но меня зацепила другая деталь…
– А где твоя сережка? – спросил я.
Он вскинул брови, а затем достал из кармана украшение: на тонкой металлической цепочке висела полупрозрачная желтая пластинка с сильно потертым рисунком плюшевого медведя.
– Не представляешь! Я же когда спал, помнишь, в кровати ее потерял? Так за эти дни дырка в ухе заросла. Теперь опять идти к Саюри на поклон, чтобы проколола заново, – он криво усмехнулся.
Я с невольной тоской посмотрел на безделушку в его руках. Нет, Харуто за эти два года моего лидерства так и не стал тем, кого он видел в Кенте. Но это… это было единственное, что он смог взять себе из вещей Каэде. Она была милой и ухоженной девочкой, но носить какие-то безделушки – это было не про нее. По крайней мере, я никогда такого не замечал. Ее одежда была ему мала, а эта дурацкая пластиковая сережка оказалась единственным трофеем, напоминанием о ней. Так он и повесил ее себе на левое ухо.
– В клубе увидитесь, – улыбнулся я, с трудом отрывая взгляд от потертого рисунка.
– Интересно, когда я в последний раз слышал эти слова от тебя? – вдруг его хитрая улыбка сползла с лица, сменившись чем-то печальным и отрешенным. – Хотя… Лучше спросить, когда я в последний раз слышал их от нее.
– Никогда не думал, что ты будешь так по ней переживать, – удивился я.
– А что в этом странного? – он пожал плечами, глядя куда-то мимо меня. – Да, у нас вечно были перепалки, вечные споры и тыканье друг в друга пальцем. Но… Я успел привыкнуть к ее вечным подколам, громкому голосу и этому ее… «диктаторскому» отношению ко мне. – Харуто тяжело вздохнул и обернулся к доске, всем видом показывая, что разговор окончен. – Скучаю я, в общем. По всем вам.
«По всем вам…»
Эти слова прозвучали горько и безнадежно. Мне и самому было тяжело осознавать, что от нашей прежней команды остались лишь осколки. Каждый изменился до неузнаваемости, и это если не считать тех троих… Двое покинули наши ряды навсегда, а третья… Господи, пожалуйста, пусть она найдется.
Хотя в последнее время все чаще в голову лезет червячком один вопрос: «А стоит ли?» Она ведь ушла добровольно. Не просто так. Она хотела нас уберечь. Но от чего? Туман вернулся. Лютый холод – тоже. А стоит только выехать за пределы Такаямского перевала, и мир словно щелкает переключателем: в Геро уже снег стаял, земля дышит паром, а у нас он лежит грязными, слежавшимися сугробами. В других городах префектуры Гифу уже пахнет весной – влажной землей и почками, а у нас все еще глубокая, мертвая зима. Так от чего ты нас спасала, если даже без тебя все катится под откос и идет наперекосяк?
Но как бы я ни пытался убедить себя, что ее уход был осмысленным и что, возможно, не стоит ему мешать, я все равно не мог найти себя. Ощущалось, будто я потерял какую-то важную частичку – того озорного, дерзкого парня, каким был раньше. Возможно, лишь одна мысль о том, что я могу увидеть ее вновь, и дает мне силы продолжать идти и не сдаваться.
Сказать, что я был погружен в учебу, – значит неслыханно нагло солгать. Я умудрился схватить плохие оценки даже по тем предметам, с которыми наш рыжик справлялся лучше меня. Я-то знал ответы на все вопросы. Просто… Они ушли куда-то на самый дальний план, и в моей голове не находилось ни грамма сил, чтобы о них думать. Какой смысл стараться, зубрить, получать высшие баллы, если завтра все это может оказаться абсолютно ненужным?
Если тогда, два года назад, у нашей команды хоть были смутные представления и догадки, что происходит и что нас ждет, то сейчас – просто сплошная стена тумана. Ноль. Я даже не мог понять, это проделки обезумевшей природы или Небытие и правда решило вернуться, чтобы добить начатое. Наверное, глупо надеяться на второе, но почему-то в глубине души я ждал этой встречи. Ведь тогда… Тогда я смогу отомстить за всех, кого Оно у меня забрало. Вернуть мир в этот мир. Как бы пафосно и по-детски это ни звучало.
Пока я смаковал в воображении, что бы я с Ним сделал, меня резко дернуло от осенившей мысли, и в голове возник новый, колющий вопрос: а ведь Небытие, по сути, и дало мне тех, кого потом забрало? Так? Я не имею в виду Момо – я всем сердцем верю, что она вот-вот очнется на своей больничной койке и улыбнется своей солнечной улыбкой, как делала это всегда. Я про тех, кто ушел навсегда. И если поддаться Его жуткой, извращенной логике, то выходит, что лично у меня Оно забрало лишь то, что само же мне и дало.
Звонок возвестил об окончании занятий, но я не спешил в клуб. Каждый божий день, оказываясь в школе, я инстинктивно ищу взглядом еще одно пропавшее существо – Фуюки Мори. Но, как и ее, я не видел этого молчаливого духа с того самого злополучного дня на пустынном и продуваемом всеми ветрами перроне нашего железнодорожного вокзала.
Обойдя школу, наверное, уже в тысячный раз, я снова никого не нашел. Спрашивал ее одноклассников, встречных учеников, даже учителей. Ее словно стерли из реальности. Ученики лишь пожимали плечами, а учителя раздраженно бурчали: «Такой Мори у нас не числится».
Словно сквозь землю провалилась, ей-богу…
Потерпев очередное поражение, я побрел в старый корпус школы, где ютились все клубы. Было грустно наблюдать, как в этом году многие из них закрылись, а оставшиеся сменили вывески. Раньше по пути всегда были клуб чаепития, юные детективы и кружок рукоделия. Теперь остались лишь детективы, да и те – совершенно незнакомые лица. Я подошел к потертой двери, где криво, на соплях, висела табличка с надписью «R.E.I». Не поверите, но сделал ее Харуто собственной персоной. Оттого она и выглядела так убого, но он старался, и это хоть как-то радовало.
Едва я открыл дверь, как на меня обрушился взрывной диалог:
– Да хватит на меня орать, я всего год назад этим занялся! – возмущался Харуто.
– У тебя второй год подряд одна и та же отмазка! – рявкнул Кента. – Зачем тогда предлагаешь такие идеи, если не уверен?
Рыжий лишь махнул рукой и плюхнулся на стул, уткнувшись в какую-то железную деталь. Качок что-то яростно чертил на бумаге, пока не заметил меня краем глаза.
– Братан! – он расплылся в улыбке. – Чёт я тебя сегодня в школе не видел!
– А потому что просидел весь день как затворник, уставившись в стену! – подхватил Харуто, не отрываясь от детали. – Даже в туалет ходил с видом живого зомби!
– Есть такое, – неловко пробормотал я, проходя вглубь комнаты.
Взгляд сразу же выхватил на столе знакомые предметы: деревянную рукоять, обмотанную толстой качественной кожей, и тупое лезвие от ножа без рукояти.
– Вы до сих пор над ними трудитесь? – удивился я.
– Да… – Кента поправил свои белоснежные волосы. – Вот только наш местный рукожоп, который вроде бы целыми днями пропадает в дедовом гараже, до сих пор оставляет заусенцы на лезвиях!
Я лишь тяжело вздохнул, наблюдая, как они снова срываются в спор, и направился к компьютерному столу, машинально включая машину. В последнее время я записывал все свои мысли в отдельный текстовый файл. Стал забывчивым, а сейчас лучше фиксировать всё – вдруг найдутся какие-то связи между происходящим и её исчезновением. Смотря на друзей уставшим взглядом, я не выдержал их перепалки и спросил первое, что пришло в голову, лишь бы сменить тему.
– Ты что опять волосы красил? – кивнул я в сторону Кенты. – Вроде не такие яркие они у тебя были.
– Ну да… – парень криво улыбнулся. – Чёрт! Проиграл пари и покрасился. Теперь вот мучаюсь, ухаживаю, хотя она против.
– А Саюри еще не видела? – ехидно усмехнулся Харуто. – Я представляю, что сейчас будет…
И представлять не пришлось. Едва он произнес её имя, дверь в клуб распахнулась, и на пороге появилась девушка. Она на мгновение замерла, осматриваясь, а потом у нее чуть челюсть на пол не упала, когда взгляд упал на Кенту.
– Т-ты что опять покрасился?! – грозно топая ногой, она подошла к нему вплотную. – Боже… Я же тебя просила… Так еще и всю шею испачкал, даже не смыл!
Девушка достала влажную салфетку и принялась яростно тереть белые разводы на его коже. В этот момент Харуто скривился от чрезмерной милоты происходящего и обернулся ко мне.
– Тебе шею тоже потереть? – подмигнул он.
– Я уже говорил, прости, но мое сердце занято, – я сделал вид, что внимательно смотрю на экран компьютера, но чувствовал его взгляд на себе. Затем обернулся и добавил с наигранной печалью: – И я очень жалею, что не тобой, Харуто.
Он лишь фыркнул и снова уткнулся в лезвие в своих руках.
Тяжело на него смотреть, если честно. Ближе к середине января позапрошлого года мы все-таки похоронили Каэде. Как это положено. Но… Как это вообще возможно, если мы оставили её тело в том мире? А потом она… просто появилась. В нашей реальности. Холодная, бледная. Бездыханная, но настоящая. Лежала на пороге моего дома, будто её кто-то принес и оставил. Лучше не стоит описывать моих эмоций, да что моих, всех нас. Но благодаря этому «чуду» мы смогли похоронить ее как подобает. Тогда же Харуто что-то написал в письме и оставил на могиле, и именно с этого момента он словно вернулся в самого себя. Только увлечения его изменились. Парень ушел с постоянки в торговом центре, выходил лишь когда срочно нужны были деньги, и пошел по стопам своего деда. Делать оружие. Но в отличие от родственника, мастерившего бутафорские мечи для косплея, Харуто загорелся идеей создавать вещи настоящие, смертоносные и оттого идеально сбалансированные.
– Харуто! – вдруг крикнула Саюри, и парень так дёрнулся, что чуть не уронил лезвие. – Ещё раз ты его подбуждаешь на такие авантюры, и я тебя налысо постригу! А поверь, найдется тот, кто заставит тебя не брыкаться, – она многозначительно посмотрела на меня.
Я? Эти рыжие волосы, ставшие его визитной карточкой, его щитом и частью личности? Да ни за что. Уж за ними слишком крепкая ассоциация закрепилась, которую никто не смеет нарушать.
– А я-то что? В этот раз он сам уже решился! – огрызнулся Харуто, но под её взглядом его пыл моментально угас.
Саюри же выкинула в мусорку использованную салфетку и тяжело вздохнула, будто выдыхая вместе с воздухом всё своё материнское терпение.
– Да мне же идет… – задумчиво, почти сам себе, пробормотал Кента, вглядываясь в своё отражение в небольшом пыльном зеркале, висевшем на стене между полками. Он покрутил головой, пытаясь оценить новый оттенок своих волос с разных ракурсов. – Белый – он ведь цвет чистоты, да?
Когда мои друзья наконец замялись и убрали со стола всё, чем были заняты, я открыл тот самый текстовый документ и обернулся к ним.
– Ну-с… – я откашлялся. – Думаю, мы можем начать, да?
– Тогда мы первые! – поднял руку Харуто. – Сделали всё то же самое, что и тогда, даже несколько раз. Обходы по городу не дали никаких результатов.
– Ага, а многие даже напугались, – добавил Кента, потирая затылок. – Одна девушка так вообще сказала: «Опять вы? Неужели снова та напасть нас ждёт…» Только о чём она, я так и не понял.
– У меня тоже никаких успехов… – грустно опустила голову Саюри. – Знакомая моей мамы из Токио прошла все инстанции, потратила несколько дней. Нигде она не числится. Говорила с её мамой, но та лишь сказала, чтобы не переживали, и что она когда-нибудь вернётся. Каждый раз, когда я прихожу к ней, мне кажется, что я уже надоела со своими однотипными вопросами…
Я быстро вписал сегодняшнюю дату в файл и кратко зафиксировал всё, что они рассказали. Пробежавшись глазами по прошлым записям, я с тоской понял, что уже который раз пишу одно и то же.
– А что на счёт того мира? – спросил я, едва скрывая тень надежды.
Глаза рыжего парня словно загорелись. Он подвинулся ближе к столу и облокотился на него, сцепив пальцы.
– А тут есть кое-что… – он хитро улыбнулся. – Мы наконец-то, всего один раз, перестали видеть ту самую черноту вместо нашего «отравленного» города. Это было… Точно, позавчера! Мы с Кента решили туда сходить просто так, даже костюмы не надевали. И вдруг, открыв дверь, мы увидели… просто тот мир. Ничего прямо уж сверхъестественного, но это хоть какое-то продвижение вперёд, разве нет?
– Тут Харуто прав! – поддержал Кента. – Пусть он и появился впервые за два года, но там даже слизняков не было. Просто улицы города, без тумана и этого леденящего холода. Прямо как в самый последний раз.
Неужели первая зацепка?..
Я торопливо всё записал и уже собирался погрузиться в размышления, как меня перебил Харуто.
– А теперь прикуси губы… – тихо, почти шёпотом, бросил он.
Все взгляды, включая мой, мгновенно устремились на него.
– Чего? – не понял я.
– Эй! Что вы так уставились? – он выставил вперёд ладони, будто готовился к обороне. – Я что, один заметил, что Макото последнее время ведёт себя точь-в-точь как она? Это его новое «ну-с», он стал прикусывать губу, когда задумывается… Ему только рук на бока не хватает, чтобы окончательно в неё превратиться.
В комнате повисла гробовая тишина. Я замер, ощущая, как по спине пробежал холодок. Я и правда стал это делать? Сам не заметил. Это было бессознательно. Словно её призрак… словно её привычки потихоньку во мне прорастали, заполняя пустоту, которую она оставила.
– Я это заметила, просто… боялась сказать, – Саюри посмотрела на меня с тревогой. – Ты в порядке, Макото?
– Это типа, старый лидер в новом появляется? – искренне удивился Кента.
Я бросил взгляд на окно, в темном стекле которого отражался именно я. Честно, стало чуть больно – это снова напомнило мне о ней. Но… в то же время на душе потеплело от мысли, что даже не осознавая того, мое тело помнит все её привычки.
– Всё в порядке, – я улыбнулся и собрался было вернуться к основной теме. – Вы вчера не ходили к дверям?
– Не… – протянул Кента. – Тут такое дело… Я вырубился без задних ног, пока платье шил, а Харуто один не пошёл. Извини.
– С чего вдруг? Всё хорошо. Вам тоже надо отдыхать, – я скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Тогда пойдём завтра вечером, все вместе, пока есть такая возможность.
– А ты что-то ещё успел придумать? – вдруг спросила Саюри.
– Я? Не знаю… – я прогнал бесполезные мысли. – В голове крутится только Хида или Сиракава. Проверить их ещё раз. Не могла же она так далеко уехать?
Девушка понимающе кивнула. Воцарилась тишина, но на этот раз она не давила так сильно. Глядя на задумчивые, уставшие лица друзей, я не находил в себе совести продолжать хоть как-то нашу дискуссию. Я понимал, что это важно, но… всё основное мы уже обсудили, даже наметили планы. Решил, что на сегодня хватит.
– Давайте просто попьём чай? Сделаешь для всех, Саюри?
– Считай, что уже всё готово!
Так и прошёл остаток дня в клубе. Хотя я надеялся расслабиться, каша в голове не давала этого сделать. Хотелось отвлечься, посидеть в интернете, но мысли упрямо возвращались к одному и тому же. Завидовал им, если честно. Я смотрел, как друзья весело что-то обсуждают, хотя Харуто всё же выделялся. Он и сейчас был тем ещё балагуром, но раньше это проявлялось куда ярче.
Когда за окном сгустились сумерки, а с неба вот-вот должен был пойти снег, я отправился домой, вручив ключи Саюри. Уже подходя к дому, почувствовал, как первая снежинка мягко опустилась на кончик моего носа. Белая, нежная, а навевает лишь тоску.
Лучше бы ты вообще не начинался…
Дома я занимался… ничем. В прямом смысле. Если, конечно, не считать лежание каким-то занятием. Успел только поужинать в тишине, до прихода родителей, а потом лёг на кровать, пробивая взглядом потолок. Так проходил почти каждый мой вечер, каждая ночь. Я не мог нормально уснуть, пока картинки прошлого не прокрутятся перед глазами множество раз.
В такие моменты часто задумываюсь… Почему я такой добрый? Если бы не моя глупая доброта, не этот страх, что она останется одна, всего этого могло и не быть… Или я просто не стал бы участником? Даже не знаю, как бы сложилась жизнь, если бы я не встретил её… Рэй…
Всё-таки подумал об этом имени…
В уголках глаз закололо, веки задрожали. Я дал себе клятву никогда больше не думать о её имени, просил других не произносить его, но раз за разом наступал на одни и те же грабли. Я повернулся на бок, закрыл глаза, пытаясь создать барьер для слёз, но из-за этого в памяти всплыли тёплые моменты начала апреля позапрошлого года, встречи в клубе, прогулки с друзьями. Почему-то тогда я реагировал на всё это с раздражением, особенно на проделки Рэй, но сейчас… Я бы лучше остался её «слугой» в этом странном, но таком родном клубе оккультизма. Лучше уж так, чем вести войну с чем-то необъяснимым, вроде этого Небытия.
Сам не заметил, как под наплывом воспоминаний тело начало расслабляться, а дыхание выравниваться. Едва я почувствовал полную пустоту, как последние нити сознания стали покидать меня, и вдруг… в голове прозвучал звук, похожий на удар маленькой палочкой по крошечному хрустальному колокольчику.
От этого инородного звука я резко открыл глаза и обнаружил, что лежу на твёрдом деревянном полу.
Что за…
Тело ныло, словно я проспал тут всю ночь, из-за чего было трудно подняться на ноги. Оглядевшись, я увидел знакомый школьный коридор у клубных комнат, но он был неестественно тёмным и серым. Монохромным.
Почему я здесь? Паника начала подступать к горлу, но… вместе с ней во мне проснулся интерес. Это снова не было похоже на сон. Это ощущалось как явь – полноценная и осязаемая. Головная боль не позволяла думать иначе. Что, если это наконец-то проделки Небытия?
Я попытался мыслить логически, машинально прикусив губу. Если я здесь, то моя цель должна быть… Я снова огляделся и увидел лёгкое зелёное свечение прямо за углом. Так я и думал. Я направился к двери нашего клуба, полный странной уверенности. Чего мне было бояться? Самый дорогой человек ушёл. Если кома Момо вызвана Небытием, то, не решив проблему с ним, она не проснётся – я в этом убеждён. Больше всего убивало, что погибли два близких друга, а одна… исчезла так резко и спонтанно, что я поначалу отказывался в это верить.
Привычная пошарпанная дверь нашего клуба исчезла. На её месте стояла чистая, ухоженная, источающая зловещее зелёное сияние межкомнатная дверь, какие ставят в новостройках. Несмотря на лёгкий мандраж, я нажал на ручку…