«Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том I. СССР до 1953 года

Революция

А тогда, видно, я и сам понял, что что-то случилось, т. к. в памяти остался тюремный двор, окруженный белым зданием с лестницей, идущей по стене ломаной линией на верхние этажи. А может быть, и запомнилась мне эта лестница, как нечто доселе невиданное, но у меня осталось в памяти, что вроде бы и отец был на этой лестнице, а сейчас мне это кажется невероятным. Впрочем, сейчас тех уму непостижимых ситуаций не реконструируешь.

Сообразно ли целям, поставленным перед страной (собой) стоящим в данный момент у власти правительством, было раскулачивание (по инициативе Сталина), или следовало идти другим путем (предлагаемым Бухариным)? История сослагательного наклонения не терпит, но любой человек может попытаться понять: зачем политики, то или иное сделали. И я пытаюсь понять. Вероятно, это для кого-то будет смешным, а для кого-то предосудительным – какое, мол, я – дилетант, на это имею право. Имею.

Это, ведь, не учебник истории, это как бы беседа с самим собою и с читателем. Оценка истории СССР историками, с оценками которых читатели ознакомятся из учебников и научных трудов, смещается то влево, то вправо в зависимости от конъюнктуры и личных пристрастий историка, а я знакомлю с событиями, и оценкой их современником и свидетелем Великого эксперимента и его краха. Давайте вместе подумаем о нашей истории.

Беседуя друг с другом, мы не всегда друг с другом согласны, и редко бывает, чтобы кто-то кого-то переубедил, так и в этом случае, если Вы будете не согласны со мной – оставайтесь при своем мнении, потому что Вы тоже правы согласно своему бытию.

На всем продолжении истории человечества привычным состоянием была война. За 13 лет царствования Александра III без войны – его прозвали «миротворцем». В такой обстановке надо было стать в ряды сильнейших.

Крымская война 1854 года, Русско-японская война в 1904—1905 году и Первая Мировая война продемонстрировали техническую отсталость и военную слабость России. Громадная Россия выплавляла стали в три раза меньше, чем Германия. Маленькая Япония – запятая на Тихом океане, разгромила нас на суше и на море. Высокотехничные изделия – авиация, автомобили в основном были иностранными. В Первую Мировую не хватало даже патронов и снарядов – их выменивали на наших солдат, которых отвозили воевать во Францию. Создали громадный самолет «Илья Муромец», но моторов своих не было – поставили иностранные. Позже Сикорский – конструктор «Муромца», уехав в Америку, успешно создавал там передовые по совершенству самолеты и вертолеты. Русский заводчик Путилов в фантастически короткий срок – за 18 дней организовал прокатное производство рельсов. Были в России таланты – не было рационального государственного устройства. Поэтому так единодушно все слои населения, все командующие фронтами приняли, совершенную в Феврале буржуазией,

Великую Русскую революцию и свержение царизма, хотя разные слои населения преследовали разные цели.

Высшие слои добивались рационального государственного устройства, а низшие «справедливости». Не Ленин сверг царя, Ленин уловил настроение масс, и, встав во главе, направил массы по нужному, в его представлении, пути.

Россия пробудилась, когда в других странах уже давно было уничтожено крепостное рабство, когда в других странах, в том числе и в монархических, государственные вопросы уже решались парламентами.

Могла ли избежать гражданской войны Россия, где еще жили старики, рожденные крепостными рабами, которых хозяин мог продать, как пеньку. Где на смену крепостничеству пришел неограниченный экономический произвол «хозяев»?

Может быть, демократическими переменами еще до Февральской революции?

Возможность была очень маленькая, но и она была неосуществима при таком Царе. Николай II был неадекватен своему положению.

Так, еще в 1896 году во время своей коронации, когда на Хадынском поле погибло более 1300 человек, и еще больше было изувечено, ранено и сошло с ума, он не только не объявил всенародного траура хотя бы в Москве и Питере, но еще и танцевал на устроенных в честь коронации балах, за что и получил прозвище «Николай кровавый».

Будучи добрым семьянином, безмерно любящим своих детей, что похвально для отца, но не достаточно для главы государства, Царь в своем дневнике оставлял записи для потомков и историков о том, как он в тот или иной день позавтракал, и сколько ворон застрелил во время прогулки по парку. Не знаю, в какой мере он отразил в дневнике Японскую авантюру, где погибших было более 30 000, но угрозу надвигающейся смуты в новом столетии, он не способен был оценить.

В декабре 1904 года царь во время обсуждения своего Указа от 12.12.1904, обратился к Витте за советом по поводу внесения в Указ пункта о необходимости привлечения общественных деятелей в законодательное учреждение того времени, коим был Государственный совет. Витте сказал, что этот пункт составлен под его непосредственным руководством и сказал далее, что:

«Привлечение представителей общества, особливо в выборной форме, в законодательные учреждения есть первый шаг к тому, к чему стихийно стремятся все культурные страны света, т. е. к представительному образу правления, к конституции; … если его величество искренне, бесповоротно пришел к заключению, что невозможно идти против всемирного исторического течения, то этот пункт в указе должен остаться; но если его величество… со своей стороны находит, что такой образ правления не допустим, что он его лично никогда не допустит, то, конечно, с этой точки зрения осторожнее было бы пункт этот не помещать».

Если бы Николай прислушался к советам высших руководителей России, то, может быть, не пришлось бы России стать объектом «Великого эксперимента».

Но Николай ответил:

Да, я никогда, ни в коем случае не соглашусь на представительный образ правления, ибо я его считаю вредным для вверенного мне богом народа…

И после этого наступило 9 января 1905 года.

Вот запись поэта Максимильяна Волошина: «… я разглядел, что во всех санях, которые проезжали мимо меня, находились не живые люди, а трупы. Извозчичьи сани слишком малы, чтобы можно было уложить тело: поэтому убитые были привязаны. В одних санях я увидел близко рабочего: черная густая жидкость вытекла у него из глаза и застыла в бороде; рядом с ним другой, в окровавленной шубе, с отрезанной кистью, еще живой он сидел прямо, а потом тяжело привалился к спинке. В следующих санях везли труп женщины, с запрокинутой назад, и болтающейся головой: у нее прострелен череп. Дальше труп красиво одетой девочки, лет десяти».

Осталась бесценная запись Айседоры Дункан:

«Я увидела издали длинное печальное черное шествие. Вереницей шли люди, сгорбленные под тяжкой ношей гробов. Извозчик перевел лошадь на шаг, склонил голову и перекрестился. В неясном свете утра я в ужасе смотрела на шествие и спросила извозчика, что это такое. Хотя я не знала русского языка, я поняла, что это были рабочие, убитые перед Зимним дворцом накануне, в роковой день 9-го января 1905 года, за то, что пришли, безоружные, просить царя помочь им в беде, накормить их жен и детей. Я приказала извозчику остановиться. Слезы катились у меня по лицу, замерзая на щеках, пока бесконечное печальное шествие проходило мимо. Но почему хоронят на заре? Потому, что похороны днем могли бы вызвать новую революцию. Зрелище было не для проснувшегося города. Рыдания остановились у меня в горле.… Тут, перед этой нескончаемой процессией, перед этой трагедией я поклялась отдать себя и все свои силы на служение народу и униженным вообще».

Кто-то из сановников сказал: «Этим расстрелом (9 января) Николай расстрелял самодержавие и себя».

«Царь испугался, издал манифест»… Репин на своей картине «18 октября 1905 года» засвидетельствовал, кто радовался дарованной «свободе», а народу был нужен 8-ми часовой рабочий день, прекращение штрафов, раздел помещичьей земли между крестьянами. Царское правительство (приписывают Столыпину) ответило расстрелами и виселицами.

И. Е. Репин. 18 октября 1905 года

Стрельба по народу, который 9-го января 1905-го года шел к нему с иконами, как к защитнику от произвола хозяев, слепое следование советам царицы: показать народу, «кто в России хозяин», разгон Государственной думы, которая позволила себе что-то требовать, и сведение на нет избирательного права показали, что Николай и после 1905 года не был готов, даже к конституционной монархии, а тут еще и Мировая война, сделали его нетерпимым.

Критически мыслящая общественность констатировала:

«Русские успехи, вроде Брусиловского прорыва, покупались большой кровью, и нередко большие массы солдат в плотных цепях бросались в атаку после далеко не достаточной артиллерийской подготовки, особенно в первые годы войны».

28 членов Государственной Думы и Государственного Совета в начале 1917 г. подали императору Николаю II записку, где, в частности, говорилось: «в армии прочно привился взгляд, что при слабости наших технических сил мы должны пробивать себе путь к победе преимущественно ценой человеческой крови» и предлагалось военачальникам заботиться о сокращении боевых потерь, поскольку «легкое расходование людской жизни… недопустимо, потому что человеческий запас у нас далеко не неистощим». Однако в ответе, составленном генералом Гурко и одобренном царем 4 февраля 1917г. (ст. ст.), указывалось, что «какое-либо давление на начальников в этом чрезвычайно деликатном вопросе, несомненно, повлекло бы к угашению в них предприимчивости и наступательного порыва». (Грани, 1997 г, №183).

В этой преступной войне, как лавочник, который совком черпает из ларя горох и бросает его на чашу весов, чтобы уравновесить гири, Царь черпал, как из ларя, из народной массы молодых ребят, одевал их в солдатские шинели и бросал на чашу военных весов, чтобы уравновесить техническую отсталость и недостаточность военной техники. Озабоченностью частью Государственной думы о чрезмерном расходовании людских (ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ!!!) ресурсов, он пренебрег. Пренебрегло этой озабоченностью и Февральское правительство.

Февральское правительство по своему содержанию (составу), по своему интеллекту, не могло постичь той истины, что стремление народа к немедленному миру – требование неотлагательное. Французский посол в России Палеолог с возмущением пишет о «солдатне», которая не хочет идти воевать. Прочитав это пренебрежительное слово «солдатня», одно только определение возникло у меня по отношению к Палеологу – мразь, для него солдаты не люди, не отцы, не сыновья, для него солдаты это полки, дивизии, которых можно бросить в бой. Что ж Палеолога можно понять – он действовал в интересах Франции. Февральское правительство пыталось гнать солдат в наступление, а солдаты жадно слушали тех, кто разъяснял, что война идет в интересах помещиков, капиталистов и всемирной буржуазии, вот пусть они сами и воюют. Для рабочих и крестьян, одетых в солдатские шинели, война была невыносимым бедствием, несшим им только смерть. В результате к власти пришли люди, зазывными лозунгами которых были лозунги мира и справедливости.

Начался Второй этап Великой русской революции.

Гром корабельной пушки крейсера «Аврора» оповестил мир о том, что свергнуто буржуазно-демократическое правительство и к власти пришла диктатура. Большевики переворот назвали «Великой Октябрьской революцией».

Ставилась задача построения Коммунизма и замены у всего народа естественных животных инстинктов стремления к власти и к приобретению корма – богатства, на стремление к бескорыстному труду. Для этого требовалось перестроить психологию всего человечества. Большевики считали это возможным. Это был Великий эксперимент.

Нет, конечно, это был не эксперимент, это потом его, глядя на то, что у нас происходит, в окружающем мире назвали экспериментом. Революционеры не экспериментировали, они целенаправленно шли к победе Мировой Пролетарской революции, на которую их воодушевил Карл Маркс.

Современные СМИ говорят, что Ленин приехал в Россию из Швейцарии с «чемоданом» денег. Даже если это так, то, что же в результате получилось? Ленин начинал Всемирную Пролетарскую революцию. Для её начала благоприятная обстановка сложилась в России – где-то надо было начинать. Доведенный губительной войной до крайности, народ в Феврале смел Царское правительство и в нем еще не утих революционный запал. Продолжающаяся война была бочкой с порохом, и Ленин поднес к этой бочке фитиль. Ударная волна от взрыва вызвала революционные волны, которые прокатились и по Германии, и по её союзникам и, как и в России, смели с престолов монархии и в Германии, и в Австро-Венгрии и в Османской империи. Если и были у Ленина деньги, то это были деньги Мировой Пролетарской революции, он этими деньгами сломал политический строй всей Европы. Если бы не он, сколько времени еще длилась бы Мировая война.

И Германский капитал, и Русский капитал собирались воевать «до победы». Революции у себя они назвали «ударом себе в спину», они планировали атаки, в которые посылали – кого (?) – рабочих и крестьян, а получили от них «удар в спину». При подписании перемирия (капитуляции!) Германское командование заявило, что заставили Германию прекратить войну не союзники, а «Удар в спину» от своих революционеров.

9 ноября 1918 года – восстание в Берлине и падение правительства.

10 ноября – бегство Вильгельма II и крушение Германской монархии.

11 ноября – капитуляция Германии – миллионы спасенных жизней «солдатни» – рабочих и крестьян принесли эти революции.

Осуждать революционеров, равносильно осуждению Александра Македонского, или Чингисхана, или Европейцев, завоевавших Америку, время было такое, и мораль соответствовала времени. Их время было временем колониальных войн. В новое время история ставила новые задачи, на рубеже XIX, XX веков в жестокой борьбе происходила окончательная отладка политических и экономических механизмов капиталистического строя, и мораль соответствовала времени. Это было время социальных революций. Великие мыслители, самоотверженные (самоотверженные!) борцы за свободу и справедливость поднимали народы на революции и гражданские войны. Неисчислимые бедствия принесли эти великие мыслители и самоотверженные революционеры, эти революции и гражданские войны народам, ради счастья которых и велась эта жестокая борьба, но она была предначертана историей, а в результате появилось понятие о социальном государстве.

Не Плеханов и Ульянов начинали революцию. Революция, освобождающая трудящихся от эксплуатации, начиналась Парижской Коммуной, чтобы создать общество самоуправления без хозяев и батраков. Это так заманчиво и прелестно: «Свобода, равенство и братство» – сам себе хозяин и вокруг товарищи. Первый всплеск оказался неудачным. Последующие революционеры причиной поражения сочли недостаточную решительность своих предшественников в подавлении контрреволюции. Хозяева, со своей стороны увидели реальную угрозу потери своей собственности и начали ожесточенную борьбу против этой угрозы. Бисмарк принимает специальный закон против социалистов. Так что, борьба предстояла жестокая. И в Америке, и в Европе кипела борьба между трудом и капиталом. Общество еще не пришло к осознанию необходимости легализовать эту борьбу, ещё грядут мировой кризис и фашизм.

Ленин, как фанатик идеи освобождения труда, не представлял возможным перед судом истории, перед судом всего человечества не воспользоваться благоприятной обстановкой и не поднять рабочий класс на новою святую борьбу. Он начинал Мировую революцию, чтобы избавить человечество от мировых кризисов, порождаемых стихией рынка, и от мировых воин, порождаемых национальными интересами, потому что существуют только две национальности – эксплуататоры и эксплуатируемые.

Ленин не мог отказаться от попытки и действовал решительно: «рабочие и крестьяне… должны мобилизовать батальоны для рытья окопов… в эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся расстреливать» (21.02.1918).

Борьба выплескивалась на улицы. Бабушка рассказывает, что на «их» Варшавском вокзале из поезда вышел жандармский генерал, который приехал с двумя дочерями, чтобы отдать себя в распоряжение новой власти. Какой-то молодой, буквально мальчишка, тут же на перроне при дочерях застрелил «золотопогонника». А уж тех золотопогонников, которые на фронте гнали «солдатню» под немецкие пулеметы, а теперь встали на защиту царя, помещиков и буржуев, расстреливали пачками огульно, даже без видимости какого бы не было правосудия, а по решению «двойки» или «тройки». Число жертв с обеих сторон не шло ни в какое сравнение с числом жертв на Ходынском поле, но это была гражданская война, которую вёл сам народ.

Революция срослась и с праведным бунтом, и с бандитизмом, и с анархизмом.

С целями октябрьского переворота, на которое подняли жаждущих справедливости, не все согласились. Фабриканты, помещики, банкиры не хотели лишаться богатств. К ним примкнули из разных слоев населения, и те, кто не согласился с Февральской революцией, и оставались в душе поклонниками «Святой матушки России» во главе с «Божьим помазанником Царем батюшкой». Не видело необходимости перемен и значительная часть казачества, у которой изначально была фермерская система землепользования. Число противников большевиков возросло за счет образованной части населения после преступного разгона, впервые в России избранного всеобщим тайным голосованием Учредительного собрания, где большинство получили эсеры. Ленину было ясно, что власть большевикам они не отдадут, а в результате парламентских торгов главой правительства назначат какого-либо «керенского», а то и «сильную руку», вроде Краснова. И хотя на этой первой сессии Учредительного собрания было принято обращение «товарищи», а не «господа», Ленин, понимая, что в этой ситуации об идее «Мировой пролетарской революции» придется забыть, заявил, что на Втором съезде Советов к власти пришла Диктатура пролетариата, которая принимает во внимание только голоса пролетариев, «Учредиловка» же избрана с участием буржуазных и мелкобуржуазных элементов и их слуг, поэтому рабоче-крестьянское правительство её не признает. А шли большевики к власти под лозунгом обеспечения созыва Учредительного собрания. Многие поняли, что лозунги и обещания ничего не стоят. Правление от имени одного меньшинства (буржуазии) заменялось правлением от имени другого меньшинства (пролетариата).

Между тем, эсеры, т. е. социалисты, получили 51,7% голосов и вместе с большевиками и меньшевиками они получили подавляющее большинство (83,9%) голосов, которые были поданы против царя, помещиков и капиталистов, и, вообще, против господ. За кадетов (буржуазию) вместе с монархистами проголосовало всего 4,7%. Так что нашлись у большевиков «простые» аргументы, которыми они повели за собой большинство, – это были лозунги «Земля крестьянам», «Фабрики рабочим». Началась жесткая и кровавая гражданская война. В попытке задушить народившегося младенца в его колыбели, в гражданской войне приняли участие и бывшие союзники России, которые не на шутку испугались и у себя дома «экспроприации экспроприированного». Мировой капитал снабдил Юденича, Деникина, Колчака, Врангеля оружием и они со всех сторон поползли на Россию. Так что новое «справедливое» государственное устройство рождалось в муках белого и красного террора.

Что несла Белая армия, народ знал: опять «Господа», «Ваше Благородие», «Ваше превосходительство», помещиков и фабрикантов и виселицы для «бунтовщиков». А большевики обещали землю и волю, и никаких господ, а вокруг только товарищи.

Современные «господа» говорят, что благородная белая армия сражалась против будущего Сталинизма. Нет, господа хорошие, до коллективизации еще было 10 лет, до 37 года еще было 20 лет, знать об этом они не могли. Они сражались за свою собственность, за свое положение в обществе против взбунтовавшегося народа (НАРОДА), в том числе и против «Учредиловки», где большинство получили Социалисты революционеры (Эсеры). Колчак расстреливал и вешал не только вооруженных противников, но и пассивно сопротивлявшихся демократов – противников большевиков. Джавахарлал Неру в своих письмах дочери цитирует слова генерала Гревса, командующего войсками Соединенных Штатов Америки, находящимися в то время на нашем Дальнем Востоке. Гревс свидетельствует: «Совершались чудовищные убийства, но их совершали не большевики, как думает мир. Я нисколько не погрешу против истины, заявив, что на каждого убитого большевиками приходилось в Восточной Сибири сто человек убитых противниками большевиков».

В результате взбунтовалась вся Сибирь, в Колчаке они увидели царского генерала, стремящегося навести в вольной Сибири порядок, от которого они ушли. Против офицерских батальонов сибиряки (бывшие нижние чины) вышли и с охотничьими ружьями, и даже с деревянными «пушками» сделанными из бревен, стянутых железными обручами, и труп Колчака сбросили в прорубь. Сибиряки, казачество, поддержали большевиков не ради земли – земли у них было достаточно, они поддержали большевиков в борьбе против господ (любых господ). Карла Маркса они не читали, и о том, что частная собственность, особенно на землю, порочна, они не ведали – они с победой ожидали свободы – от господ, естественно. Потом многие об этом пожалели.

Общество разделилось, люди поверили в возможность создания общества «Свободы равенства и братства», тысячи офицеров и специалистов встали на защиту революции, и революционеры победили.

Белая армия, объединившись с союзниками, оказалась в роли оккупанта на родной земле и ее, уничтожая, вытеснили за пределы России. За пределами России оказались и мобилизованные «их благородиями» в белую армию «нижние чины» – рядовые матросы и солдаты, которых революционеры отнесли к предателям «трудового народа», поскольку они не взбунтовались, а под командованием золотопогонников воевали на стороне фабрикантов и помещиков.

А кто были «контрреволюционеры»? Как соотнести с этим то, что Колчак возложил цветы на могилу расстрелянного царем революционера лейтенанта Шмидта, а Керенский на эту могилу возложил Георгиевский Крест? Не знаю как Колчак, а социалист Керенский считал контрреволюционером Ленина, свергшего порожденное Великой русской революцией революционное Временное правительство, но по Ленину – буржуазное, и, следовательно, не то, что было нужно для победы Мировой пролетарской революции.

Поражает святая и искренняя вера Ленина и первых апологетов коммунизма в возможность коммунистических отношений в целой стране и, даже, в целом мире. Ради справедливости, ради гармонии труда, ради свободы «для народа», ради счастья трудящихся они сквозь тюрьмы и ссылки шли, к светлому коммунистическому обществу самоуправления без полиции и жандармов. К обществу, где, в конечном счете, не будет политических правителей, а останутся только руководители экономики, без которых паровоза не сделаешь. Революционеры отменили формирование армии по призыву, и призвали рабочих и крестьян вступать в Рабоче-крестьянскую армию для защиты свободы, добровольно. Святые идеалисты сразу вместо полиции и жандармерии буржуев создали свою рабочую милицию, чтобы не было ни какой отличной от народа вооруженной силы, способной творить насилие по отношению к народу, но способной неограниченным насилием подавить сопротивление чуждого класса эксплуататоров. Впрочем, в дореволюционных мечтах, еще не окунувшись в суровую правду революции, они полагали, что в результате революции само собой отомрет как таковая смертная казнь. Кто расстреливал и вешал рабочих и крестьян – Столыпин. А теперь рабочие и крестьяне сами придут к власти, и расстреливать их будет некому. Им в голову не могло прийти, что они сами будут кого-то расстреливать.

Эксплуататоров лишили собственности и «отдали» средства производства в руки рабочих и крестьян. На землях бывших поместий организовали коммуны с питанием за общим столом, ожидая невиданного ранее трудового энтузиазма. А коммунары в первую очередь стали смотреть, у кого в тарелке щи гуще, а бессознательные рабочие требовали хлеба.

И среди крестьян и среди рабочих были семьи обеспеченные. Достаточно вспомнить, что Ленин в Разливе скрывался на даче рабочего, который Ленина выдавал за нанятого для работ на даче чухонца. Сносно жили и промышленные рабочие Урала. Естественно, что во время войны на них, как и на всех, обрушились военные тяготы. Все они ожидали, что тяготы уменьшатся, когда будет сметено правление затеявших войну «буржуев», но ожидания не сбылись, и тяготы не только не уменьшились, а разруха гражданской войны сделала их нетерпимыми. По стране прокатились восстания. И тамбовские крестьяне, и ижевские рабочие выступили под красными знаменами, за установление настоящей власти советов рабочих и крестьян без коммунистов. Не отмерла «смертная казнь», восстания были жестоко подавлены.