Мастер на все руки

Гриша достал одну пачку, взвесил в руке. Энергия. Древняя, разрушительная сила, заключенная в зернышках. Он много лет не работал с этим. Его стихия была сжатым воздухом, электричеством, кинетикой. Но сейчас нужен был асимметричный ответ. Нужно было шокировать, ошеломить, посеять панику.

Он разложил на верстаке несколько кусков металлической трубки разного диаметра, заглушки, дрель. Его пальцы сами вспомнили старые, полузабытые движения. Он не создавал оружие в классическом понимании. Он создавал… спецэффекты. Сигнальные заряды. Ослепляющие шашки. Взрывы направленного действия, способные, к примеру, выбить дверь, но не разрушить стену.

Одну из таких «шашек» он решил разместить снаружи. Им нужно было понять, что они идут не на переговоры, а на минное поле.

Он выбрал прочную стальную трубу диаметром с кружку, запаял один конец. На дно насыпал порох, сверху – смесь алюминиевой пудры (ее он добыл, сточив надфилем старую поршневую головку) и магниевой стружки от диска для «болгарки». Получилась примитивная, но эффективная ослепляюще-зажигательная смесь. Сверху вставил капсюль, к которому припаял тонкие провода. Корпус тщательно заизолировал.

Потом он взял лестницу и на несколько минут вышел во двор. Мастерская стояла в глубине участка, заросшего бурьяном и старыми яблонями. Под одной из них, у самого забора, валялась полусгнившая садовая тачка. Идеальное укрытие. Он закопал свою «шашку» в землю под тачкой, тщательно замаскировав свежий грунт прошлогодней листвой. Провода протянул по земле, под забором, и втащил обратно в мастерскую через специально просверленное в полу отверстие. Теперь у него был контроль над периметром. Шагнут в сторону тачки – получат ослепительную вспышку и огненный смерч, способный поджечь одежду и ослепить на несколько минут.

Вернувшись внутрь, он подключил провода к самодельному пульту – обычной автомобильной аккумуляторной батарее и мощному тумблеру. Еще один палец на руке смерти.

Время текло неумолимо. Полдень. Солнце стояло в зените, пекло немилосердно. В мастерской стало душно и жарко. Гриша снял замасленную футболку, остался в одних штанах. Его тело, несмотря на возраст, было поджарым и мускулистым – сказывалась постоянная физическая работа. Шрамы на спине и груди, обычно бледные, теперь выделялись багровыми полосами.

Он сел на табурет, чтобы перевести дух, и вдруг услышал за дверью сдавленный всхлип. Его сердце екнуло. Он подошел к двери, прислушался.

– Папа? – донесся тоненький голосок. – Папа, ты там?

Аня.

Он резко распахнул дверь. На пороге, прижав к груди потрепанного плюшевого медвежонка, стояла его дочь. Лицо ее было заплакано, в глазах – испуг и обида.

– Анечка! Что ты здесь делаешь? Я же сказал маме…

– Я скучаю по тебе, – всхлипнула она. – И мама плачет. И я не пошла на утренник. А я так хотела стих рассказать…

Он присел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Ярость и страх боролись в нем. Ярость к тем, кто посмел ворваться в их жизнь и напугать его ребенка. И леденящий душу страх за нее.

– Малышка, папа сейчас очень занят важной работой. Очень важной. Чтобы защитить тебя и маму. Ты должна быть сильной и слушаться маму. Иди домой, хорошо?

– А когда ты закончишь? Мы пойдем гулять? Ты обещал в парк.

– Скоро, рыбка. Очень скоро, – он солгал ей во второй раз за сегодня, и горький привкус во рту стал еще сильнее. – А теперь беги к маме. И ни в коем случае не выходи со двора. Никуда.

Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась в доме, и снова запер дверь. Руки его дрожали. Он с силой ударил кулаком по косяку. Боль пронзила руку, но была ничтожна по сравнению с болью в душе.

Они уже здесь. Они уже в головах у его дочери. Они украли ее утренник, ее улыбку, ее чувство безопасности. За это он заставит их заплатить. Сторицей.

Остался час. Может, меньше. Нужно было провести последние приготовления. Он проверил все системы: пневматику, противовес, резак, внешнюю шашку. Все было на взводе. Он отключил только резак под верстаком – включать его планировал вручную, если понадобится.

Потом он взял самый обычный бытовой огнетушитель. Порошковый. Но это был лишь корпус. Внутри он оставил лишь небольшую часть порошка, а основное пространство заполнил той же ослепляюще-зажигательной смесью, что была в уличной шашке. К распылителю он прикрутил электрозапал, соединенный с аккумулятором. Получилась дистанционно управляемая дымовая шашка. Если все пойдет не так, и мастерскую заполнят, он сможет создать завесу, ослепить их и отступить вглубь помещения, где у него был запланирован еще один сюрприз.

Он поставил модифицированный огнетушитель рядом с верстаком, среди прочего хлама, где он выглядел абсолютно естественно.

Теперь он был готов. Насколько это вообще было возможно.

Он сел на табурет у дальней стены, откуда ему был виден и вход, и большая часть мастерской. Положил рядом монтировку. И стал ждать. Тиканье ходиков на стене казалось оглушительно громким. Каждая секунда тянулась, как резина.

Он мысленно проигрывал возможные сценарии. Они придут вдвоем? Или приведут подкрепление? Будут настаивать? Попытаются схватить его? Каждый вариант имел свой ответ. Его план был не в том, чтобы убить их всех здесь. Его план был – продемонстрировать мощь и непредсказуемость. Показать, что он – не беззащитная овца, а дикобраз, утыканный стальными иглами. Заставить их понять, что цена его «сотрудничества» будет слишком высока.

И если они поймут… то, возможно, оставят его в покое. Это была наивная надежда, но другой у него не было.

Или… они решат проблему радикально. Вызовут подмогу, возьмут мастерскую штурмом. Тогда… тогда он будет драться. До конца.

Взгляд его упал на фотографию, приклеенную к стенке старого системного блока, который он использовал как тумбочку. Светлана и Аня, два года назад, на море. Они смеялись, загорелые, счастливые. Он смотрел на них, и его сердце сжималось от любви и боли. Он сделает все. Все, чтобы снова увидеть их такими.

Внезапно тиканье часов перекрыл другой звук. Глухой, нарастающий рокот двигателя. Не иномарки, как вчера, а чего-то более тяжелого. Грузовика? Фургона?

Гриша встал. Адреналин хлынул в кровь, заставив сердце биться часто-часто. Время истекло.

Он подошел к окну, стараясь не попасть в поле зрения. На улице, напротив калитки, остановился серый микроавтобус без опознавательных знаков. Грязный, потрепанный. Из него вышли те двое – Сиплый и его молчаливый напарник в спортивном костюме. И еще двое. Один – крупный, плечистый, с бычьей шеей и бритым черепом, в камуфляжных штанах и черной футболке. Второй – щуплый, вертлявый, с фотоаппаратом на шее и планшетом в руках. Технарь. Значит, пришли не только за угрозами. Пришли с инспекцией.

«Четыре человека, – холодно констатировал разум Гриши. – Один, вероятно, боевик. Один – специалист. И два «переговорщика». Серьезно».

Сиплый что-то сказал Бритве, и тот кивнул, оставаясь у микроавтобуса, скрестив на груди руки. Технарь нервно поправлял очки. Значит, внутрь пойдут трое.

Гриша отошел от окна, занял свою позицию у дальней стены. Он сделал глубокий вдох, выдох. Руки повисли вдоль тела, расслабленно. Он должен был выглядеть спокойным. Уверенным. Хозяином положения.

Раздался громкий, наглый стук в дверь. Не в калитку, а прямо в дверь мастерской.

– Хозяин! Открывай! Гости пришли! – прокричал Сиплый.

Гриша медленно подошел к двери. Он видел натянутый тросик у пола. Видел замаскированный ствол. Его рука легла на засов.

– Открыто, – сказал он громко и отодвинул щеколду.

Дверь распахнулась. В проеме стояли все трое. Сиплый впереди, за ним Напарник и Технарь, который тут же начал озираться с профессиональным любопытством.

– Ну что, подумал? – Сиплый переступил порог, его ботинок в сантиметре от тросика.

Гриша молча отступил, давая им войти. Он следил за их ногами. Напарник шагнул следом, грубо оттолкнув Гришу плечом, проходя внутрь. Его нога чиркнула по тросику, но не задела его. Технарь вошел последним, осторожно, глядя по сторонам. Он сразу же заметил сварочный аппарат, компрессор, заинтересовался стеллажами.

Дверь осталась открытой. Гриша мысленно отметил это. Плохо. Противовес над боковым окном был теперь бесполезен.

– Ну? – Сиплый уставился на Гришу. – Где наши стволы? Готовы?

– Я говорил вчера. Не моя работа, – тихо, но отчетливо сказал Гриша.

Лицо Сиплого исказила гримаса злости.

– Значит, так? Решил поиграть в героя? – он сделал шаг к Грише. И в этот момент его плечо задело тот самый тросик.

Раздался резкий, оглушительный хлопок. Не выстрел, а скорее мощный пневматический удар. Стальной дротик, невидимый для глаза, рванул из замаскированного ствола и с грохотом вонзился в деревянную дверь микроавтобуса, стоявшего на улице, пробив ее насквозь. Звук удара был сухим и страшным.

Все замерли. На секунду воцарилась абсолютная тишина. Сиплый застыл с полуоткрытым ртом. Напарник инстинктивно рванулся было за пазуху, но замер, не понимая, что произошло. Технарь ахнул и присел.

Первым опомнился Сиплый. Он оглядел дверь мастерской, увидел замаскированный ствол, и его лицо побагровело от бешенства.

– Сука! Ты что, стреляешь?!

– Это не стрельба, – холодно ответил Гриша, не двигаясь с места. – Это система сигнализации. Предупреждает о незваных гостях. У меня тут много хрупкого оборудования.

Он посмотрел прямо на Сиплого, и в его взгляде не было ни страха, ни подобострастия. Только сталь.

– Ты спятил, ублюдок! – зашипел Сиплый. – Я тебя…

Он сделал резкий шаг вперед, и в тот же миг Гриша, не меняя позы, нажал ногой на скрытую кнопку под верстаком.

Со страшным, ревущим визгом из-под столешницы вырвался сноп искр. Мотор «болгарки» взвыл, раскручивая самодельный режущий диск до бешеных оборотов. Звук был леденящим душу – словно сама смерть точила свою косу.

Напарник, стоявший ближе всех, отпрыгнул назад с испуганным вскриком, налетел на стеллаж с деталями, которые с грохотом посыпались на пол.

– Не советую подходить к верстаку, – голос Гриши перекрыл вой мотора. – Там система вентиляции. Иногда заедает. Может и палец отрезать.

Он снова нажал на кнопку, и мотор замолк. В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое дыхание гостей.

Технарь, бледный как полотно, смотрел на Гришу с новым, смешанным чувством страха и уважения. Он понял. Понял все. Они пришли к волшебнику. Но не к тому, что делает фокусы, а к тому, что творит заклинания из металла и электричества.

Сиплый был в ярости. Его план – запугать одинокого ремонтника – провалился с треском. Он был унижен. И это было для него хуже любой физической угрозы.

– Хорошо, – просипел он, и его глаза стали узкими, как щелочки. – Хорошо, умник. Ты думаешь, эти игрушки тебя спасут?

Он вытащил из-за пояса пистолет. Небольшой, черный, смертоносный. – Я сейчас положу тебя тут же, и посмотрим, как твои вентиляции тебе помогут.

Гриша не двинулся. Он смотрел на ствол, направленный на него, и чувствовал, как холодок страха пробегает по спине. Но он подавил его.

– Убьешь меня – кто вам будет чистить стволы? – спокойно спросил он. – Ваш хозяин, я думаю, не оценит. А кроме того… – он кивнул в сторону открытой двери, – твой товарищ снаружи сейчас, наверное, очень удивлен. И, возможно, уже не один.

Из-за двери донесся взволнованный крик Бритвы: – Эй! Что тут происходит? Кто стрелял?

Сиплый колебался. Пистолет в его руке дрогнул. Он понимал, что Гриша прав. Убийство мастера не входило в планы. Нужно было заставить его работать. Но как заставить человека, который только что продемонстрировал готовность к войне?

В этот момент Технарь, все это время молча наблюдавший, осторожно тронул Сиплого за локоть.

– Босс, – тихо сказал он. – Может, не стоит? Посмотри вокруг.

Он жестом показал на подвешенный противовес, на провода, торчащие из пола, на модифицированный огнетушитель. Его профессиональный взгляд видел то, что другие не замечали – продуманную систему обороны.

Сиплый с ненавистью посмотрел на Гришу, потом на своего техника, и медленно опустил пистолет.

– Ладно. Играешь в игры. Поиграем. Но учти, у нас тоже сюрпризы есть. Твои жена и дочка… они ведь дома, да?

Гриша почувствовал, как по его телу прошел электрический разряд. Он сделал шаг вперед, и его лицо исказила такая гримаса холодной ярости, что Сиплый невольно отступил.

– Тронешь их, – сказал Гриша тихим, свистящим шепотом, в котором слышался скрежет стали, – и я найду тебя. Найду твоих детей, твою мать, твоих друзей. И из того, что есть в этой мастерской, соберу такие игрушки, что тебе будет казаться, будто сам дьявол пришел за тобой в гости. Ты понял меня? Это не угроза. Это обещание.