Лучник. Терра. Возвращение. Книга седьмая

1. Переполох

– Что с ним сегодня? – Грецербер еле-еле дождался высочайшего дозволения, и, прямо-таки, вылетел из «массажного» кабинета. Он, конечно, «массажа» избежал, но спина все еще почесывается от перенесенного шока.

– Как будто сам не знаешь? – Еле слышно прошептал Ректайл, настороженно оглядываясь на дверь. – Горе-то какое! И д, Авура не вытащили, и дорога на Марс закрыта.

– Иди ты! Разве так шутят? – И Грецербер снова ощутил знакомый озноб.

– Ты что? И, в самом деле, не знаешь? – Недоверчиво покосился на него Первый помощник Хаоса Х. – А где ты пропадал?

Грецербер не ответил. Не Ректайл отправлял его на инспекцию, – не перед ним и отчитываться. Сравнивать, кто из них двоих выше по положению, – пустое дело, – так часто и быстро меняется оно, что часто не успеваешь даже опомниться от некоторых перемен. А, вот, д, Авуру уже нечего, получается, опасаться.

– Где его так?

– На Марсе.

– На Марсе? Там-то он что делал?

– А теперь этого никогда уже не узнаешь. – Ректайл снова пугливо оглянулся на дверь. – Зато, теперь мы знаем, что там выжили джинджи.

– Выжили? Это точно? А может, со Стрики перелетели?

– Неужели тебе ОН ничего не сказал?

И Грецербер услышал плохо скрываемое торжество соперника.

– Не до того нам было. – Грецербер сумел-таки убавить спесь конкурента. – И, если бы мне раньше сказали про д, Авура, то и ОН сейчас имел бы полную картину проблемы. Придется вернуться.

– И не вздумай. Даже мне не позволено тревожить ЕГО в это время.

И в это время дверь с грохотом открылась.

– Что там у вас? Расшумелись чего?

– Почему я узнаю о д, Авуре только сейчас?

«Так-так, сам нарываешься на немилость».

– Меня это тоже весьма удивляет. – Хаос хитро глянул на своего порученца.

– Я же в Зоне был. И прямо оттуда – сюда. Где же я мог узнать?

– Был, но впустую. – Насупил брови Хаос.

– Правильно, – я же не на Марсе был.

– Интересно. И как ты хочешь связать свой провал с событиями на Марсе? – Хаос требовательно махнул рукой, – и Ректайл услужливо выпорхнул из своего кресла.

– Я слушаю тебя. – Хаос рухнул в кресло, едва не опрокинув его, и строго посмотрел на порученца.

– Мне, конечно, еще надо уточнить, но, мне кажется, я понял, что произошло.

– Ну-ка, ну-ка …?

– Джинджи замкнули кольцо. – Грецербер на одном дыхании выговорил свое дикое предположение, и тут же испуганно затаил дыхание.

– Это они тебе сказали? – Тон Хаоса не предвещал ничего хорошего и Грецербер пошел напролом:

– Нет, они мне этого не сказали, но это мог сказать вихрь в Зоне, если бы я знал о Марсе.

Теперь Ректайлу надо готовиться к оправданиям, – ведь именно он не оповестил Грецербера о Марсе.

– И что тебе сказал бы вихрь? – И тон голоса Хаоса не избавил Ректайла от предчувствий.

Но теперь Грецерберу нужно было удержаться на «высоте»:

– Вихри породили отток атмосферы.

– Это и прежде было известно. – Теперь уже Ректайл кинулся в отчаянную атаку.

– Известно, но не в таких количествах. – Грецербер легко распознал его страх, и возражал уже более уверенно. – Этот отток велик, как никогда.

– Возможно, ты и прав. Возможно. Но это может означать, что джинджи вернули Кристалл на место. – У Хаоса, когда начинают работать мысли, лицо наливается кровью и разглаживается. Именно это и заметил сейчас Ректайл.

– Как они могли его вернуть? – Снова нарывался на опалу Ректайл. – Стрика прошла очень далеко от Марса. Даже если бы собрались все джинджи, у них не хватило бы Силы перебросить Кристалл на Марс. – И Ректайл глазами, полными смирения, посмотрел на Хаоса, но тот этого даже не заметил:

– Мы не знаем, как они расплодились. Но мы не против того, чтобы джинджи исправили свой грех. Не так ли, Ректайл?

– Конечно, нет. – Вынужден был согласиться Ректайл, но так трудно терять позиции. – Пока они не перейдут черту.

– Не понял. – Кажется, опасения помощника начали сбываться. – Ты на что это намекаешь?

Ректайл, кажется, уменьшился в размерах. – Последнее время джинджи со своими кристаллами совсем перестали с Вами считаться.

– Это что-то новое. Поясни.

– Они перестали испрашивать Вашего дозволения почти на все. Я их предупреждал, но они, все равно, продолжали свое. Рожану возвеличили.

Это уже был явный перебор. Грецерберу не было жаль Ректайла, но он нарушил негласное табу, что может иметь непоправимые последствия для всех, и Грецербер рискнул нарушить угрожающую миру паузу:

– Теперь я догадываюсь, зачем д, Авур появился на Марсе.

Но Ректайл – есть Ректайл:

– Не думаю, что на Земле уже известно про Кристалл. А д, Авур последнее время ….

– Не вам обсуждать дела моего сына. – Хаос от возмущения сжал кулаки. – Занимайтесь лучше своими делами. – И, уже уходя, яростно, не оглядываясь, бросил:

– Вам обоим придется слетать на Марс. Отправляйтесь немедленно. Ты, Грецербер, должен выяснить все про д, Авура, а ты …. Ты займешься армией Драма. Все. Приступайте.

2. – Приступайте

Легко сказать: «Приступайте», но попробуй это выполнить. Если Грецербер легко переносит и жару, и холод, и перемены давления, то для Ректайла это – трудно одолимые лишения.

– Я думаю, ты там и один справишься. – Решать приходится немедленно, пока Грецербер не опомнился. – А я подстрахую тебя отсюда.

Но Грецербера так просто не возьмешь:

– Там может и Вечности не хватить, чтобы только следы д, Авура найти ….

Впрочем, и на Ректайла сто потов прольешь, чтобы переубедить:

– Тебе и нужно-то на армию Драма выйти. Я считаю, одно у них на Марсе дело было.

– Какое? – Попался на удочку Грецербер. – Какое может быть у них дело? После Драмины разошлись их интересы, – это всем известно.

– Тебе ли не знать, как скоро интересы пересекаются?

– Знаю, но не ведаю, каков у них может быть общий интерес на Марсе.

– Мало ли, какой? Джинджи, например …. – И Ректайл «прикусил язык». Ненадолго. – А, может, и не было у них общего интереса, но только в одной точке и след д, Авура оборвался, и Драма назад развернули.

– Так ли это, Ректайл? Джинджи? Вовек не поверю. Д, Авур? Только, если Драм пришел охотиться на джинджи и столкнулся там с д, Авуром. Но это вилами по воде писано. Не думаю, что д, Авур ради джинджи мог на войну с Драмом пойти. Не настолько их пути разошлись.

– Стало быть, договорились? – Поспешил завершить сделку Ректайл.

– Нет, не договорились. – Они и не заметили, как рядом с ними появился Хаос. – Я передумал. Частично. Вы отправляетесь на Марс вдвоем, но раздельно. Почему так? У меня нет желания, терять вас поодиночке. – Но Хаос умолчал, что у него есть опасения, что кто-то переметнется на сторону неизвестного противника.

– Если там потерялась целая армия Драма, то, что могут значить двое? – Ну, не хотелось Ректайлу на Марс.

А кто сказал, что Грецербер туда рвется? Потеряться он не боялся, холода – тоже, но его не могла не пугать таинственность поручения.

– Мне потребуется максимум известного.

– Нет этого максимума, Грецербер. Мне очень жаль, но я сам ничего не знаю. Ни, как и зачем там оказался сын, ни, как и зачем там оказался со своей армией Драм. Могу лишь добавить, что все, кто уцелел, словно обезумели. Хотя, сами понимаете, что, вообще-то, говорить об их разуме – слишком смело.

– А Драм? Его генералы?

– Вот-вот. Вам и надлежит найти ответ, почему армия пошла в наступление в отсутствие своего командования, в отсутствие Драма. Такого еще никогда не было.

– А если предположить, что они не вперед пошли, а убегали?

– Молодец, Грецербер. Ты – словно мои мысли читаешь?

– Не читаю я мыслей. – Страшно смутился Грецербер. – Но это наиболее убедительное объяснение.

– Надеюсь, там вы сможете это подтвердить. – Хаос покровительственно пожал плечо Грецербера. – Я на вас очень надеюсь.

Надо было видеть недовольное лицо Ректайла. Но лучше было бы, если бы не было повода опасаться, что и у самого может быть такое же лицо. Лучше бы, но Хаос не отменит своего решения, и рейдер выделит какой-нибудь старый-престарый, или ….

– Как я понял, джинджи восстановили канал, – поэтому, чтобы не терять время по нему и полетите.

Хаос не шутил, и Грецербер почувствовал, как леденеют конечности. И это при 300 градусах. Хоть на волю выходи. Что же будет, если на Марсе – холодное лето, а про зиму ….

Если Ректайлу, так, шутки ради, намекнут, что на Марсе бывают зимы, это станет для него последним ударом. Нет, это он знает, но не исключено, что в нее-то они и вляпаются.

3. Грецербер

А Грецербер мог бы и воспылать от доверия, но доверие надо еще постараться оправдать.

– Ну, что, партнер, готов к подвигам? – Поддел напарника Грецербер, с превеликим трудом скрывая свою неуверенность, и с удовольствием заметил испуг Ректайла. – Готовься, а я насчет рейдера похлопочу.

А Ректайл уже понял, что избежать посольства не удастся, и обреченно спросил:

– Что брать с собой?

– Прежде всего, теплую одежду. – И замер в предвосхищении реакции не слишком желанного партнера.

– Что? – Не понял Ректайл.

– Одежду теплую. Хоть ты к переменам температур не чувствителен, но на Марсе она не будет лишней.

– Т-там х-холодно? – Ректайл еще надеялся, что Грецербер шутит, но тот смилостивился:

– Не слишком. Минус семьдесят всего. – Ответил, но вдруг засомневался: «Представляет ли Ректайл, что это такое „Минус семьдесят“?».

И угадал.

– Я никуда не полечу. Ты слышишь? Ни-ку-да. – И Ректайл бросился к двери. – Полетишь один.

Одному, конечно, спокойнее, но надо дождаться решения Хаоса.

Долго пришлось дожидаться, но дождался.

– Грецербер, морозильник у нас исправен? – Сначала из-за двери «выплыл» голос Хаоса, потом подталкиваемый в спину Ректайл, и последним сам Хаос.

– Исправен, конечно, но температуры Марса не даст.

– Будем надеяться, что джинджи уже нагрели Марс. Но ты сведи Ректайла в морозильник, – пусть потренируется. И одежду ему подбери.

Скафандр у Ректайла имеется, но одежду под его размер пришлось поспешно перешивать из одежд д, Авура и Грецербера.

Портной был стар, и почти отвык от своей профессии, но одежды более-менее получились. Правда, и его пришлось убеждать, что требуются теплые одежды.

– В морозильник переводят? – Участливо поинтересовался портной. – За что?

Портной за свое любопытство мог не опасаться, но Ректайлу пришлось оставить вопросы без ответов.

Грецерберу уже приходилось бывать на Земле, да и в Зоне, чтобы чувствовать более-менее комфортно, приходилось вместо скафандра надевать толстую одежду. Но Ректайл, который почти все время жил и работал в Управлении и привык обходиться без одежд, сейчас был совершенно беспомощен.

– Там все время придется так ходить? – Он то и дело порывался содрать с себя стесняющее движения одеяние.

– В морозильнике сам поймешь.

– В морозильник тоже в одежде пойдем?

– Как хочешь. Тебе решать. – Испытующе посмотрел на Ректайла Грецербер.

«Не верит?», – Скептически усмехнулся Грецербер, когда напарник вышел раздетый, неся одежду в руках.

– А почему д, Авур и Тысячеликий все время в одежде ходят? Они не такие, как мы?

По поводу этого Грецербер и сам нередко задавал себе вопросы. И тот, и другой были более похожи на Землян, чем на самого Хаоса, и еще больше отличались от других жителей Венеры.

«Тысячеликий?». Грецербер так резко остановился, что напарник, не успев среагировать, едва не столкнул его с лестницы.

– Где сейчас Тысячеликий?

– Не понял. Почему тебя это интересует?

– С Драмом вел дела Тысячеликий, а не д, Авур.

– Ну, и что? Может быть, этого просил д, Авур?

– И, все же, где Тысячеликий?

– Не знаю. Они оба не часто советовались с отцом. – Это было еще одной загадкой для Ректайла. – Тысячеликий, вообще, не появлялся здесь лет десять. Слишком жарко ему здесь, видите ли. А сам внизу немного покрутится, и снова улетает.

– А где ему крутиться, если они за низ в ответе?

– Д, Авур за низ отвечал, а, за что отвечал Тысячеликий, я уж и не знаю.

– Лучше и не знать. Мутные там дела. Потому и отца в неведении держат.

– Ты знаешь? – Неподдельно удивился Ректайл. – Откуда.

– Не знаю, и тебе не советую. – Но для Ректайла это прозвучало, как «Знаю, но тебе не скажу. И не суй нос не в свои дела». – Если д, Авура в живых не найдем, придется тебе там всем заправлять, тогда все и узнаешь. – И были в последних словах отголоски приговора.

Впрочем, и морозильник тоже был приговором. У Ректайла мгновенно сковало все сочленения, а, главное, сознание, и Грецерберу пришлось вытаскивать напарника из морозильника, помогать одеться, и потом долго уговаривать и подталкивать к двери.

Для Грецербера морозильник стал и испытанием, и открытием. Если на Марсе их ожидает такая же температура, то и он долго не протянет. Это – факт.

Почему Хаос решил, что д, Авур погиб на Марсе, где не может быть жизни? Что он там искал? Джинджи? Бр-р-р.

Вскоре Грецербер понял, что мороз начинает сковывать и его сознание, – и, подталкивая к выходу Ректайла, поспешил покинуть камеру пыток.

«Не внизу надо править души грешников, а здесь».

«А Ректайл-то уже привык к одежде», – походя, отметил Грецербер, а сам уже озаботился новым открытием.

Д, Авур, Тысячеликий, Драм. Похоже, их, таких разных, связывает только одно – души грешников.

А Грецербер уже и позабыл тот спор, невольным свидетелем коего он стал.

И только сейчас он начал понимать, по какому поводу рассорился отец с сыновьями.

В последний раз у Хаоса гостили разом оба сына, что было большой редкостью.

И, когда они расставались, расставались едва ли не врагами. Расставались, словно виделись в последний раз. С д, Авуром, похоже, так и получилось. И хоть д, Авур – из когорты Вторых Богов, но, если Хаос так озаботился, …. Если Хаос так озаботился Будущим д, Авура, то, что ожидает на Марсе Грецербера и Ректайла?

– Постарайтесь там найти джинджи. Никаких угроз и требований. Крепко запомните, никаких угроз и требований. И хорошо запомните все, что они скажут. Обманывать и скрывать они ничего не будут, но, как верно заметил однажды д, Авур, нередко их правда бывает кривее кривды. Будут Легенды рассказывать, запомните и их.

– Вы так боитесь за будущее д, Авура? Он же – Бог.

– За будущее обоих опасаюсь. Ты помнишь, когда они были здесь в последний раз? Мы еще тогда сильно повздорили. Они мне прямо заявили, что они – Боги-изгои, и не плачут из-за этого. Но это только четверть дела. Они оба подписали Договоры Вечности, но столько раз нарушили их, что Боги ли они сейчас? – Хаос поднял голову, и в его глазах стояла смертная тоска.

Хаос уже направился к себе, но сначала оглянулся назад, затем вернулся:

– Я не настаиваю, чтобы ты брал с собой Ректайла. Решай сам. Не исключено, что он будет тебе лишней обузой, но еще большей обузой станет одиночество. Это мне хорошо известно. И еще. Возьмете «Удар Змеи». Он – самый скоростной. Сомневаюсь я сегодня в Канале. Во всяком случае, возвратиться через него у вас не получится.

«От таких предложений не отказываются. А, вот, по поводу Ректайла стоит подумать. И стоит ли планировать долгие странствия по Марсу, имея в своем распоряжении „Удар Змеи“?».

Первое сомнение отпало, когда перед самым отправлением Грецербер встретил неповоротливый шар у трапа рейдера.

«Этот к долгим странствиям готов, но трудно представить, как этот шар „покатится“ по Марсу. Никак, надел на себя все, что можно. И батарею не забыл».

«Молодец!». А Грецербер не проверил, исправны ли батареи на рейдере, и свою батарею сознательно не взял, – поберег.

1. Посольство началось

Ректайл имеет все основания на обиду.

Но Грецерберу не у кого было расспросить про Марс. А все, что он знал о Марсе: безжизненная студеная планета – оказалось в корне неверным.

По меньшей мере, на Марсе были вода и растительность. Была атмосфера, – не такая, как на Венере, но была.

Разумеется, для Грецербера и Ректайла они бесполезны, но для жизни на Земле – это – едва ли, не самое важное.

Но Ректайл ни разу не бывал на Земле, а потому ему и это в диковинку.

«Выходит, д, Авур здесь не случайно оказался, и Драм – не случайно. А, было ведь, – Грецербер в то время не успел, – когда д, Авур сумел Марс и Венеру в Пояс Жизни перетянуть. Сумел, но вмешались джинджи, и погубили еще не окрепшие цивилизации. Так ли это было, но меня так учили. Но почему же Хаос так печется о джинджи? И меня он просил найти джинджи…».

О джинджи им никогда ничего не рассказывали. Только, когда на одной из золотых пластин ученики обнаружили изображения странных существ, им сказали, что когда-то жили такие, но, навредив д, Авуру, улетели в неизвестность на Стрике, блуждающей по Вселенной планете. А теперь, оказывается, джинджи никуда не улетали с Марса, и Марс, пусть и холодная, но годная к жизни планета.

Но где живут джинджи? У воды, как на Земле? Или под горами, как на Венере? А, возможно, в воде?

– Где же их искать, если нет никаких следов?

– На Земле большинство людей живут либо в больших городах, либо в лесах. – Вот, с кем Грецербер не удосужился побеседовать перед отлетом, так это с капитаном рейдера.

– А на Марсе?

– Когда мы летали сюда в последний раз, джинджи, кажется, жили в горах, но я в этом не уверен. И д, Авур, помнится, что-то говорил о горах.

– А почему ты заговорил о лесах? – Что-то должно же было подтолкнуть капитана к этой мысли.

– В прошлые разы мы не встречали на Марсе лесов?

– А воду?

– Воды тоже не встречали, но, помнится, д, Авур говорил, что джинджи не любят воду, как и мы.

– Но лесов здесь нет.

– А прямо перед нами? Лес. И не просто лес, а лес, как сказал бы д, Авур, рукотворный.

– Ты здесь бывал только с д, Авуром? И где здесь бывали? – И повторил. – Здесь и бывали? В лесу?

– Я же сказал, на Марсе в прошлый раз мы не видели лесов. А д, Авур уходил куда-то в ту гору. Извини, но куда именно, не помню. Здесь все так изменилось, что и место посадки не могу узнать.

– Вы часто сюда летали?

– Редко, и всего четыре раза.

– Постарайся узнать место.

– Постараюсь, но мне кажется, что в лесу есть движение. – А сам смотрел куда-то за лес.

– Что там? – За лесом весь окоем был укутан густой дымкой, – и Грецербер при всем желании ничего не мог рассмотреть.

– Кажется, город. В прошлый раз его не было.

«Город – так город».

– Ближе подлететь сможем?

– Сделаем.

Ну, и что? Подлетели ближе, – и… город исчез, растаял в тумане.

Вернулись назад, – и город оказался на том же самом месте.

– Что это такое, Ривар?

– Впервые такое встречаю. Попробую подобраться к городу по-над лесом.

А Грецербер не успел принять решение.

Едва рейдер оказался над лесом, в борт ударили десятки молний, – и полностью обесточенный рейдер почему-то полого скатился далеко за окраину леса.

– Что дальше? – Сказать, что Грецербер испугался – ничего не сказать, но Ривар был невозмутим:

– Сейчас постараемся исправить, но больше ни в город, и в лес я не полечу.

– Пешком, кажется, не слишком далеко. – Но стоило взглянуть на Ректайла, и решимость Грецербера тут же угасла. Еще бы. Ректайл безжизненно распластался на полу. – Он мертв?

– Молния в него не ударила, но прошла рядом с ним. На Венере в подобном случае с ним ничего не случилось.

Так и вышло, – Ректайл отделался испугом, но для Грецербера этот случай стал грозным предупреждением.

– Ты не вспомнил?

– Там гора еще блестела.

2. Марс сопротивляется

Блестящую гору они легко нашли, но в гору и уперлись. Если здесь и жили когда-то джинджи, то съехали они. Возможно, в тот город, возможно, в лес.

– Или под другой горой живут. – Ректайл уже окончательно оправился от удара молнии, и начал проявлять активность.

Вполне логично, да и Ривар не добавил уверенности:

– Этому лесу на вид не менее ста лет, а мы на Марс летали лет тридцать назад. Но гора блестела так же ярко.

– А по форме?

– И по форме гора похожа.

– А это, точно, Марс? – Грецербер не хотел обидеть опытного капитана, но и сомнения все множатся.

– Обижаешь, Грецербер. Признаюсь, на Марсе все решал д, Авур, но в космосе он никогда не вмешивался.

– Все-все! Сдаюсь. Но как нам найти джинджи? – Грецербер даже неподдельно смутился.

– Придется вернуться к лесу. Я все больше уверен, что видел там движение. – Уверенно проговорил Ривар, и вернулся за пульт.

– А если опять? – Грецербер даже не пытался скрыть свой страх.

– Я надеюсь, если не появимся над лесом, этого не случится.

– Ты уверен?

– Я надеюсь.

Надежда – надеждой, но снизу лес казался еще одной горой. Сине-зеленой. И неприступной.

И не только казался. Ректайлу нечего и надеяться, протиснуться сквозь узкие щели.

Но Грецербер рискнул.

Сколько времени он зачарованно смотрел, как между стеной и пальцами руки тянутся извилистые разряды? Чудо. Было очень приятно ощущать, как тело наливается растраченной в полете силой. И никаких батарей. И ….

Грецербер легонько коснулся точки, откуда выходил разряд. Только одной точки. Только слегка. Только на мгновение.

И этого мгновения хватило, чтобы «побывать на Венере». Внизу, где правят души грешников. Всего одно мгновение – и половины левой руки, как не бывало, а его, – всего, но без половины руки, – отбросило под рейдер.

Грецербер знал, что бывает боль. Теоретически. Сегодня ее узнал в полной мере. Или еще не в полной?

Грецербер не мог подняться в рейдер, ему не могли помочь это сделать, поскольку любое прикосновение к нему сопровождалось хлестким разрядом.

Небольшое облегчение пришло, когда с неба полилась вода. Поначалу тело Грецербера трещало, фыркало, сыпало разрядами, его изводили судороги …, но постепенно отступала боль, и, когда вода ушла в сторону гор, боль осталась только в остатке руки.

Таким его и нашли… джинджи.

– А почему Лабиринт не трогает нас? И Лучника – тоже? – Этот джинджи и несколько других совсем не были похожи на Главного джинджи. И на тех, что вырезаны на золотой пластинке, но это, все равно, был джинджи.

– Никак, Карачун, хочешь испробовать? Нанеси Лабиринту рану, – и он тебя обязательно тронет. – Главный джинджи был очень стар, и весь – в трещинах, – тоже от Лабиринта? Точно такими же трещинами покрылся и остаток руки Грецербера.

– Учитель, простите меня, но разве регенератор Марсианину поможет?

– Он вылечил Лучника и помог д, Авуру …. И уже помогает людям с острова.

Последнее предложение Грецербер почти не слышал, и имя Лучник не закрепилось в сознании, но д, Авур ….

А Хаос ведь предупреждал, что джинджи способны слышать внутренние голоса, еще сказал: «Ваши голоса они обязательно услышат. Ты меня понял, Грецербер? Никаких интриг и помыслов. Никаких».

– Значит, вы прибыли на Марс в поисках д, Авура?

Грецербера уже уложили в прозрачный ящик, и он больше не видел Главного джинджи, но даже боль в остатке руки не помешала ему «видеть» собеседника.

«А, может быть, он уже ушел? – слишком долгой оказалась пауза».

– Мне нечем вам помочь. Тело д, Авура мертво. Уже давно. Где его душа, мне неизвестно. – В голосе джинджи Грецерберу слышались нотки жалости, но джинджи – не марсиане, и его впечатление может оказаться ошибочным.

– Как он погиб?

– Плохо. Я не знаю, сможешь ли ты услышать Кристалл Истины, но без этого мне сложно объяснить то, что случилось. Почему Хаос не прилетел сам?

– Его убил Лучник? – Грецербер не смог бы объяснить, почему этот вопрос родился в его голове. На этот вопрос его не уполномочивал Хаос, и имя Лучника звучало всего единожды, и то, оскользя. Для Грецербера все эти Договоры, Единства Противоположностей, Равновесие Зла – такая сложность, что он никогда этим не заморачивался.