Правильно формулируй желания
- -
- 100%
- +
– Я бы тоже хотел, барон, – парировал Родион Ялагр. – Но боюсь у меня меньше возможностей, чем у вас.
– Хм… вы снова шутите, Милорд? – улыбался тот.
– Снова нет. Привыкайте, барон, я – очень искренний человек, хотя зачастую в это не верят даже мои…
Закончить фразу он не успел, поскольку вышеупомянутые дамы наконец снизошли с лестницы, шурша подолами новых платьев, и присели в грациозных реверансах. Барон жадно обыскивал их взглядом, вычисляя ту из них, что опасна даже без кристаллов. Принц медленно возвращал потерянное самообладание на лицо. В каких лавках Титтава и Вельтаар нашли эти «туалеты», оставалось только догадываться и разминать боль, резко давшую о себе знать где-то в районе переносицы.
По ригоронским меркам девушки почти голые. Оголены шеи, плечи, руки и часть груди в обширном декольте. Местная мода резко контрастировала с тем, что привык видеть Родион на официальных приемах. Все, что происходило за закрытыми дверьми – история иная, от скромности венценосный принц не осядет в обморок, он видел и не такое. Но нынче его Высшие магистраты готовились вовсе не для него.
Пристойней всех выглядела Фея, и та только потому, что прикрыла руки шалью. Шиэль кокетливо обмахивала шею массивным веером, привлекая внимание к своему роскошному декольте. Вилли стянула себя корсетом так, чтобы грудь таки показалась зрителям.
– Княжна Шиэль Тирэлл, княжна Вилетта Тирэлл, княжна Биннет Тирэлл, мои младшие дочери, Ваша Светлость, – суетился рядом Папенька. – Все девицы и красавицы, лучших невест не сыскать на всем свете.
Княжны еще раз грациозно присели, со стороны Шиэль раздалось приветственное хихиканье, Биннет зябко поежилась, Вилли охнула от боли в перетянутой спине. Барон восторженно заглядывал под веер старшей из них.
– Дядюшка, вы-таки посетили местный притон? – тихо прошипел Милорд.
– Родик, – также конспиративно шипел дядька, – ты велел разобраться с агаронской модой. Здесь так носят, я и сам долго негодовал. Но меня заверили, что в этом они будут выглядеть, как благородные дамы.
– Страшно представить, как выглядят здесь дамы, хотя бы чуть менее благородные, – проворчал племянник. – Признаться, даже моя нравственность нынче пошатнулась. Я уже не говорю про холод. Лично мне хочется поддеть шерстяные панталоны при одном взгляде на их наготу.
Три сестры на холод не жаловались, в компании рыжеволосого красавца разрумянились, разволновались, кокетливо обмахивались платочками, привлекая к себе внимание. Тот отвечал взаимностью, всем троим расцеловал ручки в перчатках, рассыпался в комплиментах и прочих милых банальностях. Наблюдать за тем – истинное мучение, Родион от неприятия морщил нос. Биннет по привычке несла фейский лепет, Шиэль наигранно смеялась, а Вилли успела подхватить со стола закуску, но не смогла проглотить. Корсет полностью перекрыл пищевод, Барон услужливо подал ей платочек и похлопал по спине, пока та прокашлялась.
За сим последовала суетная рассадка к столу и подача блюд. Вилли оказалась по правую руку от Иртини. Барон и Принц во главе стола, напротив друг друга. Трапеза началась с тоста хозяина за очаровательных дам. Иртини оказался весьма красноречив и словоохотлив, чем вызывал у Родиона неодобрение, ибо в ответ пришлось говорить столько же пустых слов о гостеприимстве этого дома. Вторая попытка Вилли с закуской вновь провалилась, что освободило его от части этой речи. Девушка окропила стол кашлем. Барон кивнул слугам, чтобы заменили посуду.
– Милорд, вы упоминали, что трудности преследовали вас на протяжении всего пути, – вел непринужденную беседу хозяин. – Неужели настоящий морок?
Вилли при взгляде на горячее громогласно икнула и вытаращила глаза. Эхо ее рыка зловеще пронеслось по залу. Иль Иртини сохранял былую уверенность и вежливо замалчивал происшествие. Он еще не догадывается, на что способна эта девушка ради хорошего впечатления. Родион знает о том не понаслышке, он загодя готовится к худшему и держит ладонь близ сдерживаемого злорадного гогота. Есть она хочет и будет. А как это сделать, когда желудком пожертвовали ради объема груди, Вилли еще придумает.
– Самый настоящий морок, – перехватил инициативу Ти. – Потехи было… вот уж мы посмеялись. Родик в руке нес отгнившую косу.
– Ага, – подтвердил Яни. – Целый обоз мертвецов, так это смотрелось со стороны. Дядюшка опух от раздувшихся газов, князь Тирэлл облысел до черепа, а Вилли держала оторванную ногу подмышкой. Я бы повторил, если уж это всего лишь морок. А они с той стороны клубнику в снегу искали.
Брови барона вновь поползли наверх. Нормальному человеку, далекому от магической составляющей, слушать подобные откровения приходится нечестно. Все одно, что страшная сказка на ночь. И каждая новая фраза лишь подтверждает нереальность повествования. С мороком понятно, но клубника в степи – это уже слишком.
Родион тем временем наблюдал за Вилеттой, вот где действительно интересно. Фантазии у нее в достатке, нужно только немного подождать. Для начала девушка пошла путем простым и незамысловатым. Всего лишь нужно нащупать за спиной завязки корсета и ослабить ленты, чтобы дать волю пищеводу. Она пыхтела, возилась, изворачивалась, но тугие завязки попрятали свои узелки, словно по команде. Вилли с интересом присмотрелась к лезвию столового ножа.
– С волками тоже потеха была. Ага, – счастливо докладывал Ти. – Я отстрелил дюжину, не меньше.
– Дедуля двух волков поднял и упал без чувств в реку. Кто бы вытащил его из воды? Потусторонние собачки оказались проворней, им даже указаний давать не нужно.
Вилли икнула во второй раз, выронила спасительный нож на пол и зажала рот рукой. Своим голодным рыком она сотрясла очередную перемену посуды на столе. Тем временем и Шиэль, и Фея изображали сдержанный аппетит и строили глазки барону. Тот кивнул, чтобы девушке подали хотя бы рюмочку бульона. Родион молча наблюдал за развитием событий.
– А откуда в южной степи речка? – уточнил Иль Иртини.
Небольшое уточнение будет к месту. В Агароне все названия прямо противоположны ригоронским. То, что принято считать Северной степью в Империи, здесь является южными землями.
– У нас случилось настоящее землетрясение и разлом земли, – восторженно пояснил Яни. – Веселое времечко было. Помнишь, Вилли, как ты, задрав подол до самой талии, панталоны свои доставала из пропасти? А потом разлом заполнился водой, образовалась река.
Барон наконец разобрался в девушках: та, что младше, и есть настоящий боевой маг по имени Вилли. Повеса с нарастающим интересом окинул ее внимательным взором и приказал принесли целый кубок подогретого вина.
– Со смерчем веселья было больше. Мы как раз оцепеневшие были, Вилли нас оцепенела случайно, – кивнул Ти на проголодавшуюся девушку, которая мрачно провожала в открытые рты каждый кусок снеди, а тем временем пыталась расширить корсет, подпихивая под него скрученные салфетки. Попытка вышла неудачной, корсет оказывал всестороннее сопротивление, а от пищевода остался только аппетит.
– Полет в смерче был яркий, – подтвердил Яни. – Помнишь, Ти, как сразу после смерча Родик стервятника доедал?
– Кого? – Барон нехотя отвлекся от восторженного созерцания Вилетты.
– Не так, – поправил Ти, – стервятник доедал нашего брата. Но Родион бессмертный, им даже стервятники брезгуют.
Вилли икнула в третий раз уже от вина. Проход перекрыт даже для жидкости, а там и воздуха перестало хватать. Руки барона поневоле потянулись к корсету, чтобы помочь несчастной отдышаться.
– Смешнее всего было в тумане, – спорил с братом Яни.
– Вы видели ее? Туманную бабу? Вельтаар с княжны Шиэль лепил.
– О, разумеется, видел, – отмахнулся Иль Иртини, не желая отвлекаться от лицезрения боевого мага. – Весь город замер в восхищении.
Княжна расправила грудь, втянула в рот остатки повисшей колбасы и томно махнула в его сторону ресницами.
На том вечер и закончился. Вилли, исчерпав весь запас средств, картинно взмахнула руками, неискренне вскрикнула, изобразила обморок и рухнула на пол. Ей уже на полном основании вспороли корсет, но это уже не спасло ни перевернутый стол, ни испорченную закуску.
Глава 3
– Что значит, я не пойду грабить Храм? – возмутилась девушка.
– Вилли, побойся богов. Ты уже успела сегодня развлечь нас. Дай хотя бы одно дело сделать без того, чтобы опозориться, – препирался Милорд. – Хочешь, чтобы о тебе пошла молва уже по всему Гаарду?
Вилли заслонила собой проход и отправила Барону вежливую улыбку в качестве очередного извинения за сорванную трапезу.
– Родик, я в Храме магистратов ни разу не была. Если ты меня не возьмешь, я…
– И не надо нам с бароном Иртини угрожать, – наигранно хмурил он брови. – Иначе я на тебя пожизненно корсет надену. Будешь есть снизу, находчивая ты моя. Мы и без того впечатлены твоим вечерним выходом в свет. У всех болят желудки от голода, а у меня от смеха. Барон так потрясен, что согласен жениться, лишь бы ты больше не усердствовала со своей внешностью.
– А я, собственно, не…
– Не торопись, любезный наш барон, – Родион остановил его от поспешных решений. – Вижу, это любовь с первой икоты, но предупреждаю тебя, как друга: это только начало, тебя ждет много увлекательных открытий. Этот период жизни, ты еще будешь описывать в своих мемуарах под грифом «Страшно».
Девушка снова вдохновила Иртини животворящей улыбкой от уха до уха и вернулась к спору.
– Я только за вашими спинами постою, ничего трогать не буду. Можете заткнуть мне рот кляпом и связать руки. Без меня вы подберете не тот артефакт, – заныла она. – Я корону хочу, а вы принесете какую-нибудь глупость, типа брошки-мухи. Вкуса у вас, мужчин, нет, возьмете, что плохо лежит, а не хорошо сидит.
– Вилли, уйми аппетиты. Какая корона на боевом маге? – негодовал Милорд. – Как ты себе представляешь магическую схватку? Забодаешь врагов до паралича? А если промахнешься? А если корона на ухо съедет? Согласись, барон? Не боевому магу страдать о короне.
– Я вообще не…
– Вот, Вилли, человек дельные вещи говорит. А насчет безвкусицы, ты пойди, покупки разбери, пока мы доблестно грабим Храм.
– Мое имя Иль, миледи. Можете по имени, мне будет приятно.
– Барон Иль, скажи этому Варвару, что без меня у него ничего в жизни не получится, – настаивала девушка. – А тут ограбление храма! Когда еще представится такая возможность?
Родион непринужденно вынес из покоев сверкающее копье Светоликих. Барон прекратил прения и с какой-то особой настороженностью отступил от боевого мага. Оружие, способное сотрясти город и разрушить его замок до основания, буквально парализовало всех собравшихся.
– Остаешься с копьем здесь, – распорядился Ригоронец. – Если к утру не вернемся, бей прямо вон в тот шпиль.
Девушка с энтузиазмом протянула руки.
– Но до утра у тебя во рту будет кляп. Барон, затолкайте ей вон ту подушку.
– Клянусь, что слова не произнесу. Родик, не надо подушку, – вырывалась та. – Да стой ты, Иль.
– Вот, ты и прокололась, – подловил ее Родион и спрятал за спиной копье. – Слово «Стой» у нас до утра под запретом. Можешь выразительно мычать и пучить глазки, мы тебя хорошо понимаем.
Боевому магу заткнули рот шалью и передали Посох света. А затем со священным трепетом отошли в сторону, словно любое неосторожное движение может повлечь за собой взрыв.
– Показывай дорогу, мой недальновидный агаронский друг. Сам видишь, я оказался перед трудным выбором. Я вынужден защищаться, а у меня из артефактов только копье. В интересах местных магистратов пропустить меня в хранилище добровольно и без видимых препятствий, иначе так будет всякий раз. Согласен со мной?
– Не совсем, Милорд. Я бы попробовал с переговорами, – осторожно заметил Барон. – При наличии боевого мага у вас все шансы разойтись миром. Разум должен возобладать над эмоциями.
– К месту подмечено, «разойтись миром». Потому пока занимаемся расстановкой сил, чтобы все поняли друг друга правильно и перестали чинить магические препоны. Я найду брата и в тот же день вернусь домой, – пообещал ригоронский Светоликий.
– Что делал Наследник ригоронского трона здесь, в Агароне?
– Визит вежливости, по сердечным делам отправился навестить Баронту Эстерсэн. Какие могут быть еще дела у человека, которому доступна любая прихоть? Не за агаронским же пивом ему проделывать такой путь. И не посольскими делами заниматься, у нас для того достаточно исполнителей. Ти, Яни со мной. Дедуля с собачками со мной. Вельтаар, Титтава за старших. Князь Тирэлл пишет докладную записку о проделанной работе на десяти листах. Тибель сторожит мой чай. Летран, Эрсэн бдят на входе в подземелье. Скотина, к ноге. Уходим.
Каково же было удивление ригоронцев, когда они в подземелье не вошли, а въехали верхом. Это вовсе не узенький подземный лаз, а широкая улица, укрепленная массивными гладкими камнями, с крюками для факелов и даже парой скамеечек для непродолжительного отдыха.
– Неожиданно, – осматривался по сторонам Ригоронец.
Барон Иртини покровительственно хмыкнул:
– Не нужно удивляться, это скорее вынужденная мера, чем прихоть. Видимый Гаард – лишь часть основного города. Погода у нас зачастую такова, что здания строят скорее вниз, чем вверх. Под землей целые дворцы и площади. Зимой жизнь на поверхности практически затухает. Холодно так, что топлива на всех не хватает. Здесь сохранять тепло чуть проще и дешевле.
– А я удивлялся, отчего вижу только три высоких башни.
– Башня Государя, башня Храма первородных и башня Отверженных, – подтвердил Иртини.
– Кто такие?
– Заключенные, Милорд. Содержатся в крайне неблагоприятных условиях. Зимой им не делают исключений, потому срок заключения выходит небольшой. Большинство доживают лишь до ближайших морозов.
– Любопытно, – задумался Принц. – И как туда попадают?
Он интересовался не праздно. Ридалаг пропал именно в этом городе, стоит узнать все возможные места его пребывания.
– Личные узники короны. Простых заключенных не будут так мучить. Зимой их обольют стылой водой, они быстро и безболезненно погибнут. Мучиться дозволено только избранным по личному указу Государя.
– Своеобразная гуманность, – признал Ригоронец.
– Внутри башни клетки. Несчастный ползает по полу из железных прутьев, спит также и испражняется вниз, а внизу следующий пленник, и так до самого низа. Еду поднимают на веревке, умерших просто сбрасывают с башни. У башни огромная яма, где они смешиваются с тленном от бывших заключенных. В стенах окна с такими же решетками. Пленники всегда могут подробно рассмотреть свое будущее.
– Предусмотрительно. У нас все больше карьерами да каменоломнями обходятся.
– В каменоломне человек промучается десятки лет, варварство. А здесь всего полгода ожидания смерти.
– Логично, – еще раз признал Родион. – Здесь множество дорог?
– По большей части одна, до города, – ответил Барон. – Особых отличий с верхним миром вы не найдете, близ города пересечение нескольких проходов. При дворе вы еще не представлены, в город официально не допущены, потому пока вы – моя свита. А я, согласно легенде, еду в город посетить Веселый грот в компании друзей. Притон известный, хорошо, не взяли с собой женщин.
Действительно, хорошо. Вилли стала бы помехой. Ей отлично знакомы злачные заведение родного города, в Ближних Патнах она найдет его везде, последнее время он обитал только в Махровой монетке – личный потребный дом Родиона, предприятие, которое приносит небольшой доход и удовольствия, устроенные под его личные вкусы. Здесь у нее взыграла бы благородная ревность вкупе с праведным негодованием. Если уж блудить, то хотя бы в родной Монетке, где она по имени знает каждую жрицу любви.
– Как попасть в Храм, если даже под землей он остается неприступной твердыней? – Родион с нескрываемым любопытством рассматривал подземный Гаард. – Стража, ворота, запоры.
Потрясение скрыть никак не удавалось. Вокруг него самый обычный город, но наверху гигантские колонны и каменное «небо», в которое упираются крыши зданий. Между зданиями просторные мощеные улочки, по которым разъезжаются две телеги. Здесь всегда сумерки и вечер, кругом темные закоулки и опасные тупики, повсюду те же нищие, бродяги, смотрители, торговцы, лавки, собаки, стражники. Но все это город-подземелье.
– Спустимся на этаж ниже возле Храма. Оттуда еще четыре раза ниже. Там вход, – сухо ответил Барон.
Перед потрясенным взором чужеземца из сумрака медленно проявлялись каменные дворцы и каменные лачуги, каменные скамейки и каменные фонари, и люди серыми тенями мелькали вдоль улиц. В фонарях масло и фитили, их обходят специальные служащие, поддерживают освещение там, где за это платят.
Под землей целые площади с резными сводами и фонтанами в центре, по сторонам каменные статуи и каменные подъезды. И даже цветы кругом каменные, с каменного свода свисают каменные звезды.
– Я бы сказал, что именно так представлял себе подземный мир лихих богов, – делился впечатлениями Милорд. – Я слышал о том, что агаронцы строят нижние этажи, но представлял себе немного иное. Красиво и величественно, но мне здесь не нравится. Будто заживо перенесся в склеп.
– Я не был в Ригороне, не был в Мерионе или Гралиции. Но на поверхности мне тоже по душе, – согласился Иртини. – Хотя надземный Гаард ничем не отличается. Небо серое, снег белый, растения чаще без листьев, в продолжительную зиму гибнут. На их место проще возвести каменные изваяния. Мастера по камню у нас в почете. Взгляните, какая красота!
Дворцы украшены изысканными узорами. Как в страшной сказке, кругом можно встретить восхитительные работы: панно, мозаики, орнаменты. Но все мертвое, ни один лучик солнца не согреет эти каменные цветы, цветом не окрасятся лепестки, аромат не наполнит легкие, суетливые пчелы не прилетят собирать нектар. Стены украсит только плесень и копоть от множества свечей. Ридалаг был прав, его дочери здесь не место. Он хотел забрать Эстерсэн и Шали в Ригорон, подарить им небо и звезды, запах свежей травы и вкус сочных персиков, но не смог, и с этим придется разбираться Родиону.
Воздух в городе спертый, влажный, с ощутимой плесенью и горечью земли. Ассоциации с кладбищем поневоле приходят на ум. Люди живут под землей, а покойников хоронят на поверхности в каменных склепах. Сжигать дорого, топливо нужно живым.
– Внучек, чувствуешь? Повсюду пахнет покойниками, – дрожащим голосом сообщил Дедуля.
– Это хорошо.
– Почему хорошо?
– Потому что ты говоришь о покойниках, но уже не падаешь в обморок, – ответил Родион без тени шутки. Шутить не ко времени и не к месту, давящая атмосфера подземелья стирает улыбки со светлых лиц. – Собачек придержи, у них глаза неестественно светятся, от нас отшатываются люди. Скотина, не бойся, мы здесь ненадолго. Заберем Лага и забудем, как о страшном сне.
– Вы привыкнете, Милорд, – уверенно заявил Барон. – Оставляем лошадей и спускаемся вниз.
Ниже города нет. Родион ожидал многоярусного чуда, но нет, укреплять такие сооружения сложно, достаточно и одного уровня. Но ниже именно те самые подземные ходы. В них можно и заплутать, и попасть в неприятности, здесь место трущоб и темной жизни города, если так можно выразиться при наличии верхнего уровня.
– Подземные шайки, беспризорники, грязь, крысы, мусор, испарения с верхнего яруса. Не обращайте внимание, нас ждут.
– Не помню, чтобы мы договаривались о встрече, – насторожился Родион.
– Нас ждут кристаллы, и лучше поторопиться. До утра не так много времени, ночи летом короткие, а нам еще возвращаться. Иначе ваш боевой маг вытащит кляп, – напомнил Агаронец.
– С этим можно не торопиться, она его уже вытащила, – отмахнулся Родион. – Не пугайтесь, Барон, я знаю ее слишком хорошо. Копье она давно забросила под кровать, там у нее место для хранения одиноких носков и сбежавших панталон. Утром наша боевая звездочка проснется, прополоскает горлышко и проверит артикуляцию. И только после бросится искать копье, разгребет бельевой хлам, самую малость пожелает нам не вернуться, чтобы с чистым сердцем отправить заряд в башню. Нам останется всего лишь перехватить ее за руку.
Иртини рассмеялся. Заметно, что его восхищает в этой девушке любая мелочь, где-то в глубине сознания Родион почувствовал укол ревности. Этот повеса интересуется тем, что является его абсолютной собственностью. Пусть он не пользуется этой собственностью, и очень может быть, никогда не предъявит права, но сам факт конкуренции задевает. Вилли на удивление легко сразила сердце Барона, не приложив к тому никаких усилий.
Родион всегда отмечал за ней невероятное обаяние, но она была ребенком, которому прощалась любая шалость. Ее обаяние он принимал со снисхождением, весьма практичное качество, чтобы помогать ему в решении некоторых вопросов. Ничего более, чтобы отметить в ней женскую привлекательность. Или он за это время что-то упустил?
Наконец в кромешной тьме Иртини нашел камень, прощупал его со всех сторон, ухватил железное кольцо и с усилием выволок из кладки. Камень оказался не тяжелым, отличался от основной породы, прикрывал лаз, в который один за другим пробрались люди и собаки.
Все, что происходило дальше, было подозрительно просто. Иртини вел их коридорами до двери. Вошли в дверь, подсветили факелами и увидели разложенные на полках заряженные кристаллы. Ни охраны, ни стражи, ничего, чтобы успех вылазки поставить под сомнение.
– Нет даже магической защиты? – удивился Родион.
– Разумеется, есть, – с раздражением парировал Агаронец. – Но против живых, а первыми мы впустили мертвых волков. Они нейтрализуют охранные заклятья. Прежде я подкидывал сюда дохлых крыс. Этого добра в подземелье на каждом шагу.
Родион осмотрел полки. Однако. Храм первородных не испытывает нехватки в магических кристаллах. Непосвященному взору сей склад покажется сокровищницей, наполненной украшениями, созданными для знатных персон. Кулоны, колье, браслеты, кольца, броши буквально нашпигованы прозрачными камнями. Неизбежно взгляд упал на корону. Вилли хотела корону, ей бы понравилось.
– Не советую, искать будут, – остановил его Иртини. – Это больше подходит магу царской династии.
Родион продолжал искать. Выбор браслетов велик, и как раз есть один на маленькую ручку.
– Брать нужно простые неприметные кристаллы, – снова помешал ему Иртини. – Их легко прятать, они не вызовут лишних вопросов. Нет, перстень тоже не советую. Он на мужскую руку, размер не подойдет. У подвески слабое крепление, потеряет. Диадему не спрячешь под прическу. Серьги слишком массивные, оттянут ушко. Магическое перо слишком острое, попортит одежду и нежную кожу.
– Барон, полагаюсь на твой выбор, – Родион оставил поиски, ни одна вещица, со слов Иртини, не подходит. – Объясняться будешь сам. Так и скажешь: долго искал, потерялся в богатстве выбора, возьми эту брошь-мушку. Дружеский совет: лучше говорить об этом после того, как она отойдет от заряженного копья шагов на двадцать. Есть и хорошие новости, она, как все женщины, сначала прибьет, потом пожалеет.
Барон сошел с лица. Приносить боевому магу дурные вести – не к добру.
– Берем браслет, – решился он.
Трудности начались только на обратном пути. Потом все отрицали свою вину, хотя отчего-то запомнилось, что первым про Веселый грот заикнулся Дедуля Аксил, а близнецы отметили, что времени до утра слишком много, чтобы тратить его попусту. Настрадавшись за долгое время пути, мужчины искали особых впечатлений. Родион хорошо помнил, что был против, не в его правилах искать подобные впечатления по незнакомым потребным домам. Но почему его никто не послушал, история умалчивает.
Последнее, что отложилось в памяти, это Скотина, которую он выгуливал, покинув интересное заведение уже слегка навеселе. Собака бегала рядом, изучала площадь, где в подземном сумраке не сыскать даже редких прохожих. Ночь спустилась в нижнюю часть Гаарда, Родион свистнул собаке и рухнул от боли в затылке.
Очнулся быстро и в происходящей неразберихе мало что разобрал. Его всего лишь похищают, волокут в карету, злоумышленников несколько, все в темных одеждах, с масками на лицах. Он и не думал сопротивляться, в голове пульсировала мысль, что с его старшим братом обошлись столь же вероломно. Похитили и заперли в башне Отверженных? Жертву запихнули в карету, отмерили несколько болезненных тычков и приставили нож к горлу, чтобы не позвал на помощь.
Родион сносил подобное обращение с изрядной долей злорадства. Так даже проще. Пусть его отнесут к брату, утром Вилли одним ударом копья парализует надземный Гаард, на Светоликого заклятие не сработает, и он вытащит брата из неволи. Идеальный план. Пока магистраты будут приходить в себя, ригоронская миссия уже затеряется в степи, унося ноги подальше от Агарона. Есть небольшие трудности с магическим исцелением, которое потребуется и Ридалагу, и прочим пострадавшим, но с этим он будет разбираться по мере поступления проблем. В конечном итоге, магического целителя можно сыскать и в Ригороне путем тотальной проверки людей на способности к магии.