Тысяча уловок Вилли Тирэлл

Глава 2

В уютной гостиной императорского дворца собралась вся венценосная семья по срочному зову ее Основателя. Родители подозрительно тихо сидели друг напротив друга и ждали, когда соберутся все участники совещания.

Родион бросил своих посетителей, поспешил на встречу и расположился в нише окна. Сестра Тенна и ее полу-ригоронский супруг Дейн Вистога рядом, они пьют чай возле маленького столика. Здесь же близнецы Рестиан и Роянг, для семьи они – Ти и Яни. Принцесса Отриэн, супруга Яни осталась в своих комнатах, она готовится стать матерью. Младший Редгор от скуки зевает и потягивается, задевая длинными ногами высокие вазоны. Тот только вчера прибыл из северных провинций, всю ночь потратил на столичные потребные дома и на утро с трудом сохраняет ясность сознания. Дедуля Аксил довязывает носок где-то в углу гостиной.

– Сегодня из Северного царства Агарон прибыли два вестовых, – мрачно начал Император.

– Ридалаг? – воскликнула Тенна и захлопала в ладоши. – Он возвращается?

– Я прочту сначала второе письмо. Датировано оно тремя месяцами позже первого, – бесцветно заметила Мама.

– Но прибыли одновременно? – уточнил Родион.

– С разницей в пару часов. Итак, во втором письме Ридалаг пишет, что у него все в порядке, очень занят, уверен в скором разрешении проблем.

– Содержание его писем не сильно отличается, – хмыкнул Родион. – Всякий раз он почти у цели, но прошло два года, а он по-прежнему в Агароне. Веселенькое дело, Наследник ригоронского трона затерялся на просторах Северного царства в поисках любви.

– Родик, возьми письмо, – протянула Мама свиток. – Его почерк?

– Эти крючки и завиточки мне до боли знакомы, – подтвердил тот. – Даты внизу написаны хуже, может быть спешил и смазал. Что не так, моя возлюбленная прародительница?

Тенна, Ти, Яни и младший Гор убедились в достоверности письма, почерк старшего брата трудно спутать с чем-то иным. Лаг пишет аккуратно, убористо, любит украшать первые и последние буквы.

– Все не так. Есть нестыковки с первым письмом, которое должно было поступить тремя месяцами ранее. И оно от князя Рисмага Дэвони. Читай, Родик, – усталым голосом проговорила Мама.

«С прискорбием вынужден сообщить, что мой возлюбленный брат Лаг Дэвони и Принцесса Эстерсэн неожиданно пропали из столицы. Приняты все меры к их поиску со стороны агаронского трона. Я со своей стороны ни дня, ни ночи не провожу дома, разыскиваю безвестно пропавших дорогих мне людей.

До меня дошли слухи об их гибели. Они мертвы, я проверил слухи. Тела не нашел, буду искать. По результатам отпишусь.

Принцесса Шали в безопасности. Она дома под присмотром царствующей четы».

В комнате повисла напряженная тишина. Гор перестал зевать, Аксил отложил спицы. Первым пришел в себя Родион:

– А уже спустя три месяца так называемый Лаг Дэвони, под именем которого скрывается наш старший братец, нашелся и написал письмо домой. В чем нестыковки? Выходит, потеряшки нашлись, нет повода для волнений. Всего лишь хотели уединиться где-нибудь в ледяной избушке на краю снежной долины, а их уже бросились искать и похоронили.

– Прочти до конца письмо Рисмага Дэвони, – кивнула Мама. – Последняя строчка внизу.

«Не верьте никому и ничему, они мертвы».

– Хм…

– Что, если второе письмо поддельное? – Тенна придирчиво рассматривала почерк старшего брата. – Во всяком письме Лаг восторгался дочкой Шали, описывал ее проказы и смешные словечки. Здесь нет ничего про девочку и принцессу Эстерсэн. И даты смазаны.

– Тоже заметила? – хмурился Император.

– Он пишет о погоде, о кочевниках в степи, об интригах двора, но ни слова о дочери, – Мама встала и прошлась по комнате. – Обычно он уделял этому место во второй половине письма, но второй половины в этот раз нет. Что, если письмо подделано искусным каллиграфом?

– Не подделано, – уверенно заявил Родион. – Я знаю его букву «Р». Так пишет только он. Подделать невозможно, я много раз пытался. Здесь он пишет про какого-то барона Протаара, сравнивает его с индюшкой. Только Лаг приводит сравнение с индюшкой. Это его письмо.

– Там что-то произошло, я чувствую, – схватился за сердце Папа. – Лаг не говорит нам, но он сам не свой. И Дэвони умолк, не написал ни строчки опровержения. Если бы Ридалаг нашелся, наш посол первым выслал бы вестового с ближайшим караваном.

– Странно не это, – рассуждал императорский зять Дейн Вистога. – Почему вестовые прибыли в один срок? Тот, что доставил письмо от князя Дэвони, пояснил, отчего так задержался?

– Пояснил, – ответила Мама. – Нет никакой задержки. Вестовые почти одновременно получили бумаги. Князь Дэвони выслал свое письмо едва ли не позже.

– То есть, – предположил Родион, – проблемы с головой не у моего старшего брата, а у Рисмага Дэвони? Тот наконец показал свою истинную сущность: плести интриги и наводить суету, на которой можно заработать.

– Не в правилах Рисмага шутить подобными вещами, – гаркнул Патриарх семейства.

– А сходить с ума в его правилах?

– Родик, отец прав, там что-то произошло, – приблизилась к нему Мама. – Пойми, это ненормально, если сначала пишут, что человек погиб, а спустя три месяца погибший заявляет, что у него все в порядке. Ридалаг в опасности, сердцем чувствую.

Мама плакала впервые на его памяти, и это было пострашнее письма Дэвони. Словно вокруг сгустился вязкий туман, и сердце Родиона кольнуло. Дурное предчувствие с удвоенной силой зашевелилось под кожей. Вот оно что?

Совет семьи закончился на том, что требуется время для расследования. В Северную Навадну, городок близ пограничной Северной стены, направился отряд тайной канцелярии с тем, чтобы допросить торговцев, прибывших из Агарона. Возможно, так они получат больше сведений о событиях, произошедших в Северном царстве.

Родион вернулся в чайную комнату, где его с утра дожидался дядюшка по маминой линии, Титтава Орс. Тот долгие годы опекал старшего из братьев, Ридалага Ялагра в его управлении восточными провинциями Ригорона. Орс сам являлся наместником портового города Греден и строил корабли на восточном море Течений. Но с отъездом Лага восточные провинции отошли под управление Родиона Ялагра.

Венценосные сыновья активно участвуют в управлении государством с детских лет. Наставников много, но Император привык доверять только близким. Родные братья супруги – лучшие опекуны принцам. Дядюшка Титтава – самый младший из них, нынче это дородный вельможа с бородкой, усами и поредевшими, но не поседевшими волосами. Лишь местами начали серебриться редкие пряди, известно, рыжие седеют позже прочих.

Дядька до сих пор не женат. Страстный коллекционер макетов кораблей, охотится даже за набросками морских и речных посудин всех видов и всех стран. Фрегатами, баржами и даже рыбацкими лодчонками украшены стены и полочки в его замке, а во дворе на постаментах покоятся древние якоря. За редкие экспонаты тот готов продать душу и потратить целое состояние.

Перед разговором Титтава заметно взволнован, пыхтит лоснящимися щеками и стирает шелковым платком бисеринки пота на лбу.

– Мой возлюбленный морской дядюшка, я не так давно попираю землю в твоих восточных провинциях, но уже знаю этот взгляд.

– Родик, это то, что я искал всю жизнь, – с придыханием отозвался дядька. – Они существуют.

– Женщины? Ты на старости лет прозрел и решился-таки лишиться гордого холостяцкого звания?

– Корабли!

– Да ладно, – присвистнул племянник. – Откуда такая уверенность? Неужели заглянул в гавань?

– Сухопутные корабли, Родик. Сухопутные! – Дядюшка неуклюже порылся в своих карманах, пыхтел, возился и бурчал под нос ругательства, и наконец извлек пред очи Принца засаленный клочок бумаги. – Взгляни. Вот, что нарисовал один бродяга, которого хорошо бы вздернуть, да не за что. До меня доходили слухи, но я отказывался верить в байки.

Родион нехотя развернул смятую бумагу:

– Что-то не пойму, что я должен здесь увидеть?

– Родик, они сухопутные! Не бирюльки, в самом деле, – возмутился Титтава. – При таком положении дел я научусь верить в любое чудо.

– Неужели? – Родион крутил бумажку, на которой почти детской рукой нарисовано нечто, едва напоминающее средство передвижения. – Допустим. И?

– Мне нужно получить качественное отображение. Лучше макет, – воодушевленно добавил Титтава. – Принцип понять, разобраться в деталях.

– Мой дорогой водоплавающий пращур, мне льстит твоя вера в мои способности, но рисовать я не умею. За сим тебе следует обратиться к нашей художественной сестрице Тенне. Она тебе любую фантазию увековечит в масле. По запросу пририсует столько новых деталей, что ты присвистнешь.

– Не присвистну, – буркнул Титтава Орс. – Мне нужно отображение подлинника. А эти корабли агаронские. Потому рисунок должен быть оттуда.

– Агаронские? – приподнял брови Милорд. – Ридалаг в Северном царстве, но что-то в своих письмах он ни словом не упомянул о чудо-кораблях, все больше о своей дочурке. А он тот еще корабельщик. Выходит, нет никаких кораблей.

– Не выходит, – огрызался дядька. – Очевидно, он занят чем-то иным. Нужно ему отписаться.

Родион откинулся в кресле и тяжело вздохнул. Отписаться можно, но с получателем проблемы. И что-то ему подсказывает, что проблемы серьезные. Маму провести сложно, она не ошибается, когда с детьми случается беда. Зацепок так мало, что с трудом верится в непоправимое. Остается надеяться на сведения от торговцев, ибо даже если выслать в Агарон новых послов, вернутся они месяцев через шесть-восемь. А по расчетам Родиона выходит, что проблемы с Ридалагом и принцессой Эстерсэн начались не меньше полугода назад. С такой скоростью любая помощь опоздает на целый год.

Родион ломал голову над загадкой и пришел к самому неутешительному выводу: ему требуется помощь. Сведений так мало, что за любую крупицу информации он готов платить золотом. Однако предложений нет, а очередь из информаторов не выстроилась. До Северного царства три месяца пути по бескрайней Степи, даже самые быстрые лошади принесут весточку лишь спустя полгода.

Выход есть, но одна мысль, что за помощью придется обратиться к очередной княжне Тирэлл, наводила беспросветную тоску.

– Милордик, – воскликнула Биннет Тирэлл и присела в низком поклоне. – Как я рада, что вы нашли времечко и навестили…

– Биннет, я понял, не наводи суету, – поморщился Родион. – Времечка у меня мало. Доставай свои шаманские кости и приступай.

Биннет Тирэлл – двенадцатая из дочерей князя Тирэлла, родная сестра Вилли. Очень знаковый персонаж в его непростых отношениях с этим семейством. Фея Тирэлл, одухотворенная и воздушная девушка, способная сбить с ног своим своеобразным милосердием и добросердечием. В свое время потрепала ему нервы со своими брачными играми, загоняла в угол жертвы и требовала ломать им руки и ноги на пожалеть. Закончилось тем, что она бросила свадебные изыскания и отправилась за счет казны учиться в Северное царство на магистрата.

В Северном царстве Агарон Фея пребывала подозрительно мало, вернулась через год и сообщила, что в ней открыли дар прорицательницы, и теперь она готова предсказать события на годы, да что там, на столетия вперед. Бесспорно, могла, однако слог ее был столь витиеватый и образный, что в тех предсказаниях смысла меньше, чем в детских сказках. Родион участвовал в ее показательных выступлениях исключительно в развлекательных целях, потому что во время спиритического сеанса Биннет оставалось только задирать брови и сдерживать лютый смех.

– Вам что-нибудь предсказать, Милордик? – обрадовалась девушка.

– Не что-нибудь, – нетерпеливо огрызался он, – а что-нибудь хорошее.

– Мм… что-то про истинную любовь? И как ее отличить среди прочих, не истинных?

– Остынь, отродье Тирэллов, – Родион отбросил золотую трость в сторону и устало обосновался в кресле. – Для начала свяжись с духами и ответь мне, где мой единоутробный и старший брат? Где его лихие боги носят?

Биннет скривила недовольную мину, но порылась в сундуках и потрясла перед его носом грязным мешочком с неизвестным содержимым. Родион всегда с большим сомнением относился к любому действу с мистической составляющей, но отрицать очевидное не мог. В Агароне, где училась Фея, действительно есть целый магический орден и несколько храмов, где по слухам служат магистраты, способные на настоящие чудеса. Нынче он в стесненных обстоятельствах, готов поверить в любую магию, лишь бы получить весточку от брата.

В первый раз наблюдая за провидческим ремеслом Биннет, Родион ждал чего-то экзальтированного, поволоки глаз или беснования, однако гадалка его приятно удивила, всего лишь прикусила верхнюю губу и свела глаза к переносице. Это потешно, но сегодня ему не до того. Девушка выбросила из мешочка содержимое, Родион от подступившей тошноты заткнул нос. Из мешка выпали маленькие черепки давно убиенных мелких животных. Можно даже не спрашивать, кто прибил милых зверушек. Биннет в свое время даже генералам ломала руки-ноги, с нее станется.

– Вижу большую тень, – рокотала прорицательница. – В тени той бьется маленькая птаха. Бьется, а вырваться не может. Глаза у той птахи изо льда. Открывает она клюв, а оттуда падают куски льда. Тень эта – темница для нее.

– Это все? – хмурился Милордик.

– Ваше Высочество, я рассказываю только то, что вижу, – развела та руками.

– То есть, он в темнице?

Девушка еще раз тщательно изучила костяную мозаику. Что уж она может видеть в этой кучке мусора, и уж тем более, где она среди костей нашла птаху и куски льда, не стоит даже задумываться. И спрашивать тоже не стоит, иначе та начнет вдаваться в подробности, от которых у него сдавит виски.

– Плохо ему, – подтвердила она.

– Допустим, – поджал губы мужчина. – Что с принцессой Эстерсэн?

Биннет охотно собрала черепки в мешок, снова потрясла и бросила на стол.

– Вижу прекрасный дворец, много света, все белое, зайчики с белым мехом.

В этом и есть этом особенность гадалки-Биннет. Людей она не видит, только иносказательно: птички, зайчики, бабочки, и потому все ее слова сливаются в какой-то сказочный бред. Где и что у нее сломалось во время обучения на магистрата, история умалчивает, но налицо пробелы в образовании и сложности в интерпретации поступающих свыше данных.

Родион закатил глаза от нетерпения:

– Биннет, четко и по существу: среди них есть красноволосый заяц по имени Эстерсэн?

– Милордик, как нехорошо. Это будто…

– Будто? – процедил он от едва сдерживаемого раздражения.

– Белый цвет, белый дворец, столько веселья. Там нет живых, они в царстве мертвых, – отпрянула она от стола.

– Подытожим. Он в черной тени, но среди живых. Она в белой кроличьей шубе, но среди мертвых, – хмурил уставшие брови мужчина.

Шарлатанке по имени Биннет Тирэлл Родион не верил, но неприятное чувство прочно засело в груди. Ничего не ведая о письмах, она вполне отчетливо описала возможную или уже случившуюся беду. При этом Ридалаг жив, что неожиданно сходится с последним его письмом. Неужели есть надежда?

– Милордик, не могли бы вы помочь мне в одном маленьком дельце, – подступилась к нему просительница. – Дело в том, что духи обычно очень неразговорчивы, когда общаешься с ними без магического кристалла или спрашиваешь про себя.

– Сочувствую, любопытная ты моя, – привстал он с кресла. – Но и только. Нет у меня желания раскидывать кости на тебя. И увижу я только то, что ты их плохо обглодала перед использованием.

– Не могли бы вы порекомендовать зайти ко мне на погадать господина…

– Прекрасненькая ты моя, – собрался уходить посетитель, – не напрягай свой волшебный дар, хватит с меня твоих причуд. Ни одного приличного господина я твоим кровожадным духам больше не скормлю. До сих пор свежи воспоминания, как ты покрошила в салат моего генерала Сиретту.

– А если это судьба? – въедливо уточнила та.

За эти годы Фея повзрослела, и, хотя еще не совершила окончательный переход из Феи в Ведьму, все же изрядно продвинулась в этом направлении. Известная пожирательница мужских сердец приметила очередную жертву и вышла на охоту. Среди ее трофеев вышеупомянутый Сиретта, генерал ригоронской армии и близкий друг Родиона. Девица с легкостью избавлялась от завоеванного жениха и шла дальше, будто ей нравился сам процесс, а не его результат.

Осечка вышла только один раз, но и жертва оказалась непростая. За время пребывания в Агароне на предмет изучения магии Биннет Тирэлл, по слухам, столкнулась с известным прохвостом и бабником, князем и послом Ригорона Рисмагом Дэвони. Что произошло между этими двумя, сведений мало, но с тех пор Дэвони едва ли не в каждом письме поминает ведьму и ее проклятие, мешающее ему жить и радоваться.

– Если это судьба, пусть он последним об этом узнает. Чуть дольше проживет в счастливом неведении, – напоследок бросил венценосный принц и с большим облегчением покинул столичный дом Тирэллов, где по счастливой случайности или точному расчету не было Папеньки и Вилли.

Родион завтракал в уютной гостиной, когда Тибель принес на подносе небольшой свиток письма.

– Четыре дня, – Милорд прочитал два слова и смял листок. – Вилли отсчитывает дни до свадьбы.

– Выглядит как угроза, Ваше Вашество, – осторожно заметил секретарь.

– Это и есть угроза, – вздохнул Родион. – От Вилли так просто не избавиться. Просвета нет от плохих новостей, но даже плохие времена Вилли умеет испортить. Я просто хочу нежиться в беспокойстве и тревоге за брата, а она отвлекает на себя внимание.

В коридоре послышался неясный звук борьбы, и вот уже в приемную комнату Родиона ворвался всклокоченный Ти. Или Яни, кто их разберет. Венценосные близнецы похожи, как две мохнатые весенние гусеницы, интеллект застыл примерно на том же уровне.

– Чего тебе, несносная гусеница? Ошибся дверью? – ворчал старший брат.

– Родик, Лага требуется сыскать. Нужно направить в Агарон поисковый отряд. Я поеду с отрядом и спасу его.

– Ти, напрасно стараешься, – хмыкнул хозяин гостиной и тщательно намазал варенье на булочку. – Даже под таким предлогом из дома тебя выпускать нельзя, потому что после того спасать придется уже тебя.

– С чего так? – рявкнул Рестиан Ялагр.

– С того, мой единоутробный несмышленыш, что всякий раз, когда у тебя открывается зуд к бродяжничеству, ты вляпываешься по самые брови. Вспомнить хотя бы провал твоего последнего исхода. Ты отправился в островные провинции…

– Именно! Я – наместник Островных провинций, – защищался Ти.

– В которых так и не побывал ни разу, ибо попытка не засчитана.

– Я искал новые острова!

– А нашел приключения на свою неугомонную задницу, – надменно хмыкнул Родион. – Теперь нет целого фрегата в западном море Бурь.

– Но на карте появился еще один остров!

– Еще один риф, названный в твою честь. «Достойная» замена боевому фрегату. Чудом остался жив, благо, рыбаки приметили в море останки корабля. Или не благо, я еще точно не разобрал, – Родион щелкнул брата по руке, чтобы тот не прихватил со стола аппетитный кусочек рыбки, и бросил тот застывшей в гастрономическом ожидании Скотине.

– Но брата нужно спасать, а я очень даже подхожу для этого дела. У меня вера агаронская. И языки я, благодаря Отриэн, подтянул.

– Не знаю, что насчет ваших с Отриэн языков, но верой своей мне перед носом не верти, – Родион хмыкнул, припомнив, что святые письмена агаронской веры обычно накалывают на шее, но с близнецами вышла история, после которой знаки сместились на интимную часть тела ниже спины. – Ты последний в очереди на поездку в Агарон. Если тебя это немного успокоит, предпоследний стою я.

– Не успокоит! – рявкнул тот.

– Возьми пару уроков у Дедули по вязанию. Очень умиротворяет.

– Я уеду в Агарон, хотите вы того или нет, – взвился Ти, перепрыгнул собаку и хлопнул дверью.

Однако спасатели на сегодня не закончились. Еще один такой же пылкий ждал Милорда в приемных комнатах.

– Ваше Высочество, – поклонился Дейн Вистога.

– Мой случайный родственник, твоя официальность пугает без меры. Чем ты так взбудоражен? – Родион присел в кресло.

– Я могу возглавить отряд в Агарон.

– Гм… неожиданно. Я чего-то не знаю? Хочешь бежать на край света от такой жизни? Жена и две дочери склоняют тебя к бродяжническому образу жизни?

Гралийский барон и посол гралийского Короля Дейн Вистога женат на сестрице Тенне. Зная неугомонный характер ригоронской принцессы, иного и предположить сложно. В свое время эта парочка навела переполох в императорском дворце, Ялагры на некоторое время даже сплотились на почве ненависти к чужаку. Но Дейн с честью вынес выпавшие на его долю испытания, выжил в пыточной башне и таки дополз до алтаря. С тех пор у него родились две дочери, а тяга сбежать от венценосных Тестя с Тещей все еще осталась.

– Его Императорское Величество не позволит отправиться в Северное царство еще одному из своих сыновей. Я подхожу для этой миссии больше прочих.

– Чем же это, Пушистик? Двойным слоем волосатости?