Финист. Первый богатырь

© YBW

© АО «ТЕЛЕКОМПАНИЯ»

© Каштанова Ю. C., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Хорошо летом в лесу: птички поют, деревья перешёптываются, раскачиваясь на ветру, шмели гудят, бабочки порхают… Одним словом – благодать. И нет ничего лучше прогулки среди берёзок да ёлок, по которым скачут белки и солнечные зайчики и под которыми в тени прячутся грибы-ягоды. Так думал и Мелёха, сын Лепёхи, спутник величайшего из богатырей – Финиста по прозвищу Ясный сокол. Только не сам Финист: у того были иные заботы – подвиги да слава.

Вот и сейчас в тишину летнего полдня ворвался чей-то зычный, весёлый и немного самодовольный голос, вспугнувший птичек и белок и заставивший даже деревья ворчливо шелестеть.

– Белогорье – земля богатырская,

Много славных сынов породившая!

Только нет никого рядом с Финистом,

Рядом с Финистом – Ясным соколом! —

распевал Финист, пробираясь через чащобу. Привычка широко шагать ему сильно мешала, потому что именно сейчас требовалась скрытность.

Богатырь остановился на минуту, критически осмотрел себя, проверил доспехи и любимую булаву – вроде всё на месте и сидит ладно – и двинулся дальше.

Мелёха, неизменный спутник героя, семенил за ним, с тихими охами перебираясь через коряги и старательно уклоняясь от летящих в лицо веток, которые Финист и не думал придерживать. Зачем герою такая забота? Мелёха ни ростом, ни богатырским телосложением похвастаться не мог, да и физическая подготовка была не та, потому он едва поспевал за славным победителем чудищ. Был он редким пройдохой, тащил всё, что попадалось под руку, и толку в походе от него не было почти никакого, к тому же его постоянная болтовня ужасно утомляла… Единственная его ценность как попутчика заключалась в том, что он был свидетелем подвигов и мог потом всем взахлёб об этом рассказывать.

– Ни по храбрости, ни по ловкости,

Ни по силушке… – продолжал он патетичным тоном, правда, не так громко.

– Ни по скромности! – довольно поддакнул Мелёха.

Финист на мгновение позволил себе слабость и закатил глаза. Как же ему надоела эта болтовня! Ну зачем он взял приятеля с собой?! Тот и подвиги все распугает на сотню вёрст окрест, и его самого отвлекает… Богатырь уже готов был повернуться и «вежливо попросить» спутника подождать в безопасном месте – то есть подальше от места потенциального сражения, – но тут впереди показалась прогалина, и Финист сбавил шаг, пригнулся и дальше пошёл крадучись.

Он поморщился, чуть не наткнувшись на колючую ветку ели и, осторожно отодвинув её, двинулся дальше почти на цыпочках. Мелёха зазевался, увернуться не успел, и ветка со всей своей колючей нежностью хлестнула его по лицу. Спутник героя сжал зубы, чтобы не выругаться: слишком близко враг, а сам Финист и не подумал не то что извиняться – даже внимание обращать.

– Мелёха, ты хоть умолкни! – буркнул Финист, которого раздражало, что его постоянно сбивают с мысли. – И так былина не складывается, когда со свиньёй предстоит сражение.

– По слухам, не простая то свинья, – поспешил сменить тему спутник-подхалим, – а волшебная – кабанище, что амбары разоряет! – его голос зазвучал ещё более угрожающе. – Того и гляди все запасы белогорские сожрёт!

Финист смерил его скептическим взглядом, пробормотав что-то вроде «ну-ну», и покачал головой. Мелёха тут же поспешил придумать очередную хвалебную оду, чтобы подбодрить спутника… хотя скорее он пытался убедить себя, что опасный подвиг того стоит. А вдруг чудище и до него доберётся? От этой мысли затряслись поджилки, но Мелёха постарался взять себя в руки.

– И обрушил тогда Богатырушка

Силу-силушку да на чудище! – завершил патетическую строфу Мелёха и умолк, чтобы снова не заработать взбучку.

Финист отпустил очередную ветку, которая приложила зазевавшегося спутника по лицу, и тот снова промолчал. А богатырь невозмутимо двинулся дальше через бурелом.

– Только чудище страшно-страшное,

Поросёнком «хрю-хрю» оказалося! – насмешливо хмыкнул Финист. Он был разочарован: обещали страшное чудище, а тут…

Мелёха усмехнулся, хотя страх всё равно пробивался через барьеры, возведённые силой воли, поэтому веселье получилось неубедительным. Чтобы было не так страшно, он старательно представлял себе пир на весь мир, когда они вернутся с победой в Белогорье, и какие барыши он «слупит» на их неувядающей славе. Сколько же можно баек рассказать! А сколько сувениров распродать! Но стоило зазеваться – и следующая еловая лапа от души хлестнула его по лицу, возвращая с небес на землю.

Деревья закончились так внезапно, что герои едва не выскочили на опушку – прямо к чудовищу в лапы. Финист замер на полушаге, пригнулся и внимательно наблюдал за поляной, спрятавшись за ветками.

– Дрыхнет хряк! – не особенно скрывая недовольство, заключил богатырь. Он рассчитывал на более эффектную схватку.

Мелёха долго шарил в перемётной сумке, с которой никогда не расставался, и с победным видом извлёк на свет подзорную трубу, раздобытую по случаю во время одного из удивительно удачных рейдов по местным базарам.

– Я это глядело у купцов заморских выменял, оно – коль с этой стороны глянешь – всё большим делает, – пояснил он, с гордостью демонстрируя свой трофей. Ощущая себя великим знатоком, он поднял трубу, разложил и, прищурив один глаз, горделиво, как капитан пиратского корабля, оглядел окрестности.

– Ёшки-матрёшки! – вырвалось у него, как только в глазу трубы показалась массивная туша гигантского кабана размером с добротную новенькую избу. Он даже в окуляр полностью не умещался – только по частям. Чудовище, сопя и похрюкивая, валялось на траве, подставив тёплым лучам солнышка левый бок. Оно было сыто и совершенно никого не боялось, явно чувствуя себя полным хозяином здешних мест.

– Да он и без глядела немаленький, – пожал плечами богатырь. С одной стороны, ему льстило, что кабан и впрямь немаленький, с другой стороны, тот казался довольно мирным. А какое уж тут геройство!

– Вот туша… – боязливо пробубнил Мелёха. Он всегда знал, что даже от мнимой опасности нужно держаться на безопасном расстоянии, – не хряк, а зверь какой-то!

– Ну что, свинозверь, изведай силушку богатырскую! – прогремел Финист, перехватывая булаву с острыми шипами поудобнее и изготавливаясь к бою.

Подобраться к спящему чудищу было плёвым делом: тот так храпел, что даже обладай он слухом, как у лисицы, всё равно бы ничего не услышал, кроме себя. Хорошенько разбежавшись, богатырь прыгнул, целя своим устрашающим оружием прямо в основание свиного хребта. Обычно этот манёвр всегда проходил гладко… но не на этот раз. Шкура кабана оказалась настолько толстой и прочной, что тяжёлая булава отскочила от неё, как мячик, утягивая за собой своего обладателя. Сделав пируэт, которому позавидовал бы опытный акробат, Финист улетел в ближайшие кусты, а свин, что самое обидное, похоже, и не заметил атаки – даже не почесался.

Наступила тишина. Спустя минуту на поляну вновь выбрел озадаченный богатырь, почёсывая затылок, – то ли задумался, то ли сильно приложился в этом месте головой. В любом случае, более удачной тактики в уме не зародилось. Он обошёл кабана по кругу, потом упёрся ногами в землю и попытался сдвинуть тушу. Безрезультатно. Та лишь пошевелилась и блаженно всхрапнула.

Следующим гениальным планом было использование законов физики. Финист раздобыл в ближайшем леске бревно покрепче, кое-как подсунул под бок кабана и повторил попытку. Как и следовало ожидать, и этот план успехом не увенчался. Это уже ни в какие рамки не лезло, и Финист начинал потихоньку закипать.

«Ах ты окорок поганый! – выругался он мысленно. – Ничем тебя не пронять!» Подобрав обломок поувесистее, богатырь не без труда вскарабкался на «свиногору», цепляясь за густую длинную щетину. Примерился поточнее и со всего размаху саданул чудовище по башке. Но ни подвиг альпиниста, ни лихая атака тоже ни к чему не привели: свин продолжал заливисто храпеть.

Финист вытер рукавом выступивший пот и задумался – на этот раз всерьёз. Обычно проблем с чудовищами у него не возникало: они сами стремились его укокошить, а тут… из пушки пали – не разбудишь. Какое-то время богатырь с кислым лицом наблюдал, как внизу бегает Мелёха и в отчаянии лупит кабана по пятаку размером с окно. Так продолжалось минут пять, потом перемётная сума не выдержала издевательств, и кожаный ремешок с треском лопнул. От неожиданности Мелёха выпустил суму из рук, и та, сделав сальто, залетела прямо в широченную ноздрю кабана-монстра.

Глаза чудища мгновенно распахнулись, оно медленно разинуло гигантскую пасть, втягивая воздух, зажмурилось… А-а-апчхи-и-и-и!

Содрогнулись и изогнулись, будто от урагана, окрестные ёлки. Мелёха отлетел в сторону, весь мокрый и липкий от кабаньих соплей, а свин вскочил и принялся вертеться на месте и брыкаться, как бык на родео. Теперь-то он почуял неладное и постарался сбросить неожиданных седоков. Финиста подкинуло в воздух, и тот, совершив кульбит, шлёпнулся чудищу на спину. Хряк разбежался, стремясь растоптать Мелёху, – тот едва успел откатиться, так что его только отфутболило в сторону… И тут случилось невероятное: кожа на спине кабана в районе лопаток зашевелилась, потом расправилась, растянулась в стороны… и превратилась в два огромных крыла, наподобие летучей мыши. «Свинобомбер» пошёл на разбег.

– Я же говорил – непростой свин! – обалдело пробормотал Мелёха.

Чудовище быстро замахало крыльями, подняв такой ветер, что спутника героя едва не сдуло (он только-только успел одной рукой прижать шапку, а другой уцепиться за ветку), а потом с удивительной для своей туши лёгкостью подпрыгнуло и поднялось в небеса, унося на себе героя.

– Ах ты, холодец недоеденный! – заорал Мелёха вслед что есть силы. – Держи его, Финист! – он вытащил подзорную трубу и проводил взглядом гигантскую тушу, которая носилась по небу туда-сюда. На его мощной спине маленькая фигурка богатыря была почти не видна.

Финист понятия не имел, как быть дальше. Единственная разумная мысль была – держаться покрепче, пока не навернулся с поднебесья и не осталось от него лишь богатырское мокрое место. Но этот план сработал бы только на короткое время. Тогда в уме богатыря начал складываться другой. Правда, для его осуществления всё равно пришлось бы рискнуть жизнью, но Финист не был бы Финистом, если бы не любил риск. Цепко ухватившись за щетину одной рукой, второй он медленно стянул с пояса смотанную в кольцо верёвку. Потом, аккуратно прицелившись и балансируя на грани падения, ловко накинул лассо на одно из крыльев.

Крыло резко опустилось, потянув за собой богатыря… но тому только это и было нужно. Схватившись за верёвку, он, как Тарзан, пролетел прямо под брюхом чудовища и снова запрыгнул ему на спину. Пока монстр соображал, в чём дело – на счастье героя, соображал довольно медленно, – Финист размахнулся и закинул второй конец верёвки на другое крыло, а затем резко рванул на себя. Петля затянулась. Теперь махать крыльями монстр уже не мог, поэтому ушёл в пике.

Жители Белогорья, наблюдавшие снизу всю эту картину воздушного сражения, с криками бросились врассыпную. Они едва успели попрятаться, как пикирующий кабан, словно сбитый вражеский планер, рухнул на землю и проехался по ней, вздымая тучи пыли и пропахав посередине улицы изрядную колею.

Когда спустя несколько минут пыль наконец улеглась, испуганные жители увидели гигантскую тушу свиньи, лежащую посреди площади, а на её спине в победной позе, всё ещё держа в руке «уздечку», стоял раскрасневшийся от быстрой скачки богатырь, всем своим видом говоря: «Ну, какой же богатырь не любит быстрой езды?»

– Финист Свиносокол! – ухмыльнулся спутник героя и тут же едва не пожалел об этом.

А Финист уже гордо возвышался над толпой, вскинув булаву над головой в победном жесте.

– Финист! Финист! Финист! Финист! – скандировали жители хором.

Финист снова помахал булавой, потом подпрыгнул и принял одну из любимых и самых эффектных поз – выпрямился, широко расставил ноги и раскинул руки, как футболист после удачного гола. Толпа была в экстазе.

Праздновали и чествовали Финиста в Белогорье, как всегда, целый день. Такой повод – почему бы не гульнуть на полную катушку? Повсюду горели костры, над которыми установили огромные противни с кусками свинины величиной с добрые пару саженей каждый. Никаким ножом поделить мясо было невозможно, поэтому пришлось воспользоваться лопатой. Люди подходили и подходили за новой порцией угощения, а мясо всё не заканчивалось.

– Встречайте, люди добрые! – тоном профессионального конферансье объявил Мелёха, чувствуя себя чуть ли не главным героем. Ведь он сам поучаствовал в подвиге… пусть и частично. – Наш свиновержец!

Толпа раздалась, образовав вокруг Финиста пустое пространство. Богатырь сердито зыркнул на спутника и произнёс гордо:

– Не родилась ещё та свинья, которой бы Финист – Ясный сокол пятак не сумел свернуть!

Ответом был одобрительно-насмешливый гул толпы, а Финист продолжал нахваливать то ли себя, то ли трофей:

– Угощайтесь, холодца всем хватит!

– Спасибо тебе, заступник! – поблагодарил один из крестьян, выбившись вперёд.

Финист самодовольно хмыкнул, принимая эффектную позу. Он обожал купаться в лучах народной славы и даже не пытался это скрывать.

– Сына в твою честь наречём! – крикнула крестьянка с пышными формами. Богатырь поморщился. Ещё чего не хватало!

– Не надо, – произнёс он негромко, наклонившись к женщине. – Финист пущай один будет, неповторимый.

Крестьянка удивлённо замолкла, не понимая, что так не понравилось богатырю: ведь они же славу его только увеличат.

Девицы хихикали, перешёптывались и подмигивали Финисту. Местная красавица Глафира, как бы случайно оказавшись рядом, широко и без всякого стеснения улыбнулась богатырю. Тот ответил ей ослепительной улыбкой. Он не скрывал, что обожает всеобщее внимание.

Да иначе и быть не может!

– Хороша Глашка, Федьки рябого дочка! – игриво ухмыляясь и не переставая при этом жевать, похвалил Мелёха. – Приглядись, а то ужо и жениться пора?

Но богатырь только отмахнулся. Ещё чего! Он же – великий герой, а не какой-то там деревенский выскочка, которому просто повезло.

Не ему за девками в деревне ухлёстывать! Пусть они за ним побегают.

– Да простушки они все! Финисту – Ясну соколу такая жена нужна… – он запнулся, подбирая слова. – Одним словом – чтоб неописуемая! – выдал он наконец. Ему уже порядком надоел Мелёха с его советами, но отвязаться от него в ближайшие пару часов возможности не было.

В это время на дальнем конце базарной площади крестьяне зашушукались – кто недовольно, кто удивлённо, а кто – с завистью. Такие шепотки – в отличие от всеобщего ликования, сопровождавшего визит богатыря – ознаменовали появление не менее примечательного жителя Белогорья… точнее, жительницы.

По базарной площади шла моложавая дама с затейливой причёской, в несуразном, на первый взгляд, и оттого примечательном платье. Если бы жители Белогорья знали слова «кич» или «авангард» (и прочие термины высокой моды), они бы, безусловно, оценили её дизайнерский наряд… Волшебница за пять сотен лет научилась разбираться не только в травах и заклинаниях… А ещё она была твёрдо уверена, что красивой женщине любая одежда к лицу.

Яга подошла к одному из прилавков, на котором были разложены пучки душистых трав. Взяв один пучок, она поднесла его к носу, вдохнула аромат… но тут длинный свободный рукав задрался, и взгляд волшебницы скользнул по её собственной руке. Та была по-старушечьи морщинистой и костлявой. Но как такое было возможно? Ведь ни на лице, ни на теле её было ни морщиночки: она, несмотря на внушительный возраст, была молода и свежа, чем вызывала зависть селянок.

Яга испуганно огляделась – не заметил ли кто, но на неё не обращали внимания: все были увлечены восхвалением Финиста. Волшебница незаметно вытащила из корзинки припрятанное там молодильное яблочко, надкусила… и рука на глазах начала молодеть. Яга облегчённо вздохнула и спрятала яблоко обратно. «Сильное косметическое средство» приходилось экономить. Молодость и красоту сохранять было всё труднее, жёсткие диеты уже не так помогали, а чудесные молодильные яблоки в Белогорье с каждым разом родились всё хуже, урожаи падали – то ли деревья вырождались, то ли земля оскудела. Так что теперь каждый крохотный кусочек был дороже, чем на вес золота. Ведь для каждой уважающей себя женщины молодость и красота – самые главные сокровища. Если они есть – остальное приложится.

– Здоро́во, Яга! – окликнула волшебницу крестьянка. – Подходи, холодца отведай.

– Угощайся, красавица! – тут же привлёк её внимание мужик в лавке.

Яга поморщилась, разглядывая товар. Может, для кого-то он и хорош, но определённо не для её здорового образа жизни. Кому, как не ей, знать, что значит диета красоты и молодости!

– Потому и красавица, что всякую дрянь не жру! – буркнула она не слишком вежливо, проходя мимо, и обратилась к крестьянке, выбрав её следующей жертвой своего дурного настроения. – Иль ты хочешь, чтоб меня, как тебя, разнесло?

Ошарашенная такой наглостью женщина растерялась и стояла, разинув рот. И тут Ягу заметил обернувшийся на шум Мелёха.

– О! Яга! – окликнул он волшебницу. – Какими судьбами к нам?

– Погоди, пустомеля! – отозвалась та, не удостоив старого знакомого и взглядом, и обратилась к богатырю: – Финист, я к тебе. Помоги камень вековой сдвинуть. Ляснулся в речку, русло перекрыл, – как можно вежливее попросила она. – По весне совсем без воды останусь! И посохнут все яблочки мои молодильные!

– А может, тебе ещё и грядки вскопать? – надменно усмехнулся Финист, покосившись на просительницу и не переставая красоваться перед толпой. Не богатырское это дело – в огороде ковыряться!

– Камень сдвинуть… – передразнил было Мелёха, но тут же умолк под суровыми взглядами обоих и резко сделался серьёзным.

– Ты про подвиги мои слыхала? – надменно бросил Финист. – Стражу каменных гор хвост накрутил! – принялся перечислять он. Перед глазами вставали картины великих подвигов – такие яркие, будто произошли только что.

Финист погрузился в сладостные воспоминания о былых временах и великих свершениях. Как будто всё произошло вчера! Вот он взбирается по каменному склону неприступных высоких гор, приближаясь к убежищу каменного чудища. Тот огромный – сам, что гора!

Но не испугать тем великого богатыря.

Хватает Финист валун тяжёлый – да хрясь по ноге чудища поганого! Тот, опоры лишившись, равновесие потерял и в мелкую гальку рассыпался…

– Идолище озёрное одолел, а ведь оно полвека верхние озёра изводило! – продолжал богатырь, входя в азарт.

Тогда дорога героя забросила его в край озёрный… Сперва всё было спокойно – даже слишком. Но покой тот мнимый был. Дожидалось чудище озёрное в омуте глубоком, пока богатырь не приблизится. А потом – как выскочит из-под воды с плеском и блеском, так что богатырь и охнуть не успел. В мгновение ока – хвать – и утащило его под воду, только пустой плот да круги на поверхности остались. Но не так-то просто было одолеть Финиста, величайшего из витязей! Долго шла битва, уже люди и ждать перестали, и оплакать были готовы безвременно почившего богатыря.

Но тут разошлись воды озёрные, и из омута показалась голова чудища. Казалось, одолело оно богатыря славного… но нет! То была всего лишь отрубленная голова. А скоро он и сам появился. Тут все и увидели, что лишь башка озёрного монстра такая огромная, а тело – крошечное, не больше собаки.

– И скрутил я чудовище страшное,

Не рычит Волколак и не жрёт людей! —

богатырь вспомнил, как красиво толкнул тогда речь, довольно улыбнулся сам себе и продолжал, погружаясь всё глубже в пучину приятных воспоминаний.

Вот богатырь остановился на лесной тропинке, видимо, чтобы передохнуть, но тут неведомо откуда выскочил… ещё один Финист, как две капли воды похожий на первого, как будто кто-то поставил между ними зеркало. Вот только какой из них настоящий? Сторонний наблюдатель бы точно не отличил! Второй, не прекращая приветливо улыбаться, лёгкой походкой приблизился к своему двойнику, который с искренним недоумением рассматривал самого себя… и вдруг выхватил палицу и – хрясь! – саданул его прямо по голове. «Двойник» пошатнулся и рухнул, как подкошенный… Но подменыш рано праздновал победу. Финист вскочил, и завязалась схватка, больше напоминающая свалку. Богатырь и его противник сцепились в клубок, как дерущиеся коты; мелькали руки, лапы, ноги, хвосты… Однако Финист не был бы Финистом, если бы позволил себя так легко одолеть. Он изловчился и, размахнувшись посильнее, со всей силы шмякнул противника по спине.

И треснул хребет у чудища зловредного, и испустило оно дух нечистый. Финист нанёс ещё несколько «контрольных» ударов, чтобы уж наверняка прикончить супостата. И снискал в очередной раз славу земную… А иначе разве может быть?

– Я – один, кто с духом-повторителем справился! Да моим подвигам счёту нет! – заключил он под конец, и добавил, недовольно поморщившись:

– И ты хочешь, чтобы Финист – Ясный сокол…

– Величайший из богатырей! – тут же встрял Мелёха.

– …камешки перетаскивал? – завершил патетичную фразу Финист, игнорируя подобострастную фразу «спутника героя».

Обиженная Баба Яга лишь недовольно покачала головой, а по толпе прокатились смешки.

– Идолище озёрное вроде ручное было, – осторожно высказался один из крестьян.

– Рыбу ловить помогало.

– Стихни! – тут же шикнула на него соседка. – Человек старался.

– Камешки таскать – конечно, дело не богатырское, – прищурившись, съязвила Яга, – а вот холодца наварить – подвиг что надо! Кого ещё сразишь? – хихикнула она. – Курицу?

Уж больно супчику охота!

Волшебница славилась острым языком и умением дать отпор любому гордецу. Сейчас была её очередь упиваться победой, наблюдая за хохочущими крестьянами. Финист с ответом сразу не нашёлся, и Мелёха поспешил вставить слово: уж больно хотелось выслужиться перед «старшим товарищем».

– А чего ты ерепенисся так? – хихикнул он. – Или что, яблочки молодильные не особо уже помогают? Оттого и злая, как собака? Чучундра старая!

Последнее оскорбительное высказывание было явно лишним, но толпе, охочей до зрелищ, этого было достаточно, чтобы залиться очередным приступом хохота. Впрочем, Яга была не из тех, кто позволил бы безнаказанно над собой издеваться. Она недовольно скривилась, потом сунула руку в мешок, вытащила горсть волшебного порошка и, незаметно подбросив его в шапку подхалима, шёпотом забормотала:

– Болтуна не слушай,

Бошку его кушай!

Волшебный порошок вспыхнул и заискрился, как фейерверк. А потом произошло странное. Шапка на голове спутника героя вдруг шевельнулась и открыла маленькие злобные глазки. Они зыркнули по сторонам, а потом под ними вдруг прорезалась здоровенная красная пасть с рядами мелких кривых зубов. «Шапка» помедлила секунду-другую – да ка-ак вцепится хозяину в голову!

Мелёха заорал белугой и начал носиться кругами по площади, пытаясь сорвать с себя плотоядный головной убор. Но не тут-то было: тот держался крепко – не оторвёшь, при этом продолжая с рычанием и ворчанием грызть свою «добычу». Как ни странно, селяне не стремились его спасать, а весело смелись, наблюдая этот «цирк». Баба Яга довольно ухмылялась: будет знать, прощелыга, как женщин сердить! Тем более, образованных и талантливых. Лишь когда Мелёха с воем врезался лбом в столб, она решила, что с неё хватит представлений, и медленно, с достоинством удалилась.

Финисту, в конце концов, тоже надоело, что народ, вместо того чтобы слушать и восхвалять его, беззастенчиво ржёт над его спутником, схватил мохнатого монстра, когда Мелёха в очередной раз пробегал мимо, рывком сдёрнул с головы приятеля и отшвырнул в сторону. Шапка шваркнулась о землю, но тут же вскочила на невесть откуда взявшиеся коротенькие ножки, ощетинилась, зарычала на Финиста, но связываться с богатырём не рискнула, а развернулась и ускакала в подворотню. Богатырь и его спутник проводили «чудовище» взглядами:

Финист – неодобрительно-насмешливым,

Мелёха – боязливым.

Финист и Мелёха отдыхали от ратных подвигов в избе богатыря, больше напоминавшей музей, чем жилище. По стенам были развешаны трофеи, взятые в бою, – рога, копыта, крылья, ноги, хвосты различных чудищ, целая выставка оружия. Между ними высились доспехи, аккуратно натянутые на манекены, а свободное место занимали картины, изображавшие подвиги, совершённые Финистом за его яркую богатырскую карьеру. Недавний «портрет» был ещё не завершён, над ним трудился местный художник.