Наследство с сюрпризом, или Любовь по соседству

Тем не менее, тяга к живописи горела в ней огнем и она периодически бралась за кисть.

Так-так-так, мне срочно нужно подумать и переварить информацию. И заглушить ужасный голод, который, конечно же, не смогли утолить сгоревшие овощи. Точнее, даже не пытались, найдя свое последнее пристанище в мусорном ведре.

И я отправилась на поиски чего-нибудь съедобного, но наткнулась на бар, «замаскированный» под большой глобус на подставке. Я не особо надеялась найти там шоколад или сыр, но на худой конец и вино сгодится. Откупорила бутылочку красного полусладкого, наполнила бокал. Вино было прекрасно выдержанным, но сейчас мне не было дела до тонких вкусов. Почему тетя никогда не показывала мне эти портреты? Почему не говорила, что любит меня?

Своих детей у нее не было, но я бы не сказала, что она баловала нас с Джошуа, вовсе нет. Наоборот, она предпочитала играть роль далекой родственницы, видевшей своих племянников лишь один или два раза в год. Чувствуя прохладное к себе отношение, я никогда не тянулась к ней, и те две-три недели, которые я проводила летом у тети в «Дубах», превратились для меня в рутину и обязаловку. Скрашивали мои дни в деревенской глуши Джошуа, книги и творчество. Но Джош предпочитал компанию деревенских мальчишек, и виделись мы только за столом и темными летними вечерами, когда кузен потчевал меня всякими страшными историями. Правда, по мере взросления тетя стала проявлять ко мне больше интереса, но время было упущено, и уезжала я в Горицию с легким сердцем и чувством выполненного долга.

Я так погрузилась в воспоминания, что не заметила, как за окном стемнело. Опомнилась я только тогда, когда электричество на миг погасло, а затем снова зажглось. Через минуту все повторилось.

– Какой-то в деревне не особо умелый электрик, – с досадой пробормотала я и принялась осматриваться в поисках альтернативных источников света. Куда запропастились спички и свечи?..

За дверью послышались приглушенные голоса. Всего я расслышать не смогла, но четко услышала слова «полиция», «отойдите», «не смешите» и, кажется, «уезжайте, откуда приехали».

Я решительно шагнула к двери, но лампочки на люстре погасли окончательно, погрузив кабинет в кромешную тьму. Повеяло прохладой, но не из окна, а со стороны закрытой двери. Воцарилась мертвая тишина, не нарушаемая ни тиканьем часов, ни далеким смехом Барбары. А потому скрип половиц под тяжестью чьих-то шагов едва не оглушил.

– Кто здесь? Люскомб, это вы?

Я обернулась, но увидеть никого не могла. Я и собственных рук не видела.

– Кто здесь?! – повторила я, стараясь придать своему голосу твердые нотки и, защищаясь, выставила вперед руку с пустым бокалом наперевес.

Внезапно кисть погрузилась во что-то склизкое и холодное.

– Уезжайте отсюда, – шепнули в самое ухо, обдав кожу мертвенным холодом.

С криком выскочила я вон, удивительным образом удачно вписавшись при этом в дверной проем.

Отдышаться я смогла лишь в гостиной на первом этаже. С освещением здесь все было в порядке. Да и за окном, как выяснилось, была вовсе не глубокая ночь. Фабрицио мирно чистил перья. Барбара листала журнал мод. На удивление, здесь стало чище и уютнее, чем вчера. Видать, руки у Барбары все же растут из нужного места.

При моем появлении она поднялась.

– Я сделала все, что ты велела. Извини, не удержалась и взяла без спроса… Ой, что-то случилось?

– Ты сама не своя, – подтвердил попугай, – кожа словно мукой осыпана.

– Вы н-ничего странного не в-видели? – прозаикалась я.

– Нет. А должны были? – вежливо осведомилась Барбара.

Я потерла замерзшее ухо, а после придирчиво осмотрела собственную руку. Ничего необычного. Рука как рука. Ничем не измазана. И бокал уцелел. Мне стало стыдно и обидно. Вспомнились детские проделки Джошуа, когда он пугал меня, вырядившись призраком или подвешивая пузыри с водой над входной дверью. Неужели Барбара с Фабрицио на такое способны?

Я покосилась на девочку. Какое-то чересчур дружелюбное у нее выражение лица, учитывая жуткий в целом образ.

– Аманда, ты выглядишь так, словно пила в одиночестве, – нетактично заметил попугай. – Или, может, ты увидела привидение?

– Хотите чаю? – проговорила я таким бодрым тоном, на какой только была способна. – Велю Люскомбу подавать.

– Аманда, ты не возражаешь, если я принесу кое-какой еды? – спросила Барбара. – Между нами, Люскомб совершенно не умеет готовить.

– Он и не должен уметь, – вставил свое ценное мнение Фабрицио, – обычно готовит кухарка.

– В наше время уметь готовить должен даже дворецкий, – справедливо заметила я, – хороших кухарок на всех не напасешься. Конечно, я не против, Барбара, я только за.

Девочка убежала. Как только мы с Фабрицио остались одни, я рухнула в кресло, а попугай пристал с вопросами:

– Ну же, дорогая, признавайся, что случилось? Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы утверждать: ты напугана. Нам стоит собирать вещи?

– Кто из вас покидал комнату за прошедшие полчаса? – строго спросила я, не удостоив попугая ответом. – Или оба? Признавайся, плут!

– Никто! – каркнул пернатый. – Что тебя испугало? Мышь? Крыса? Паук?

– Не смешно, – пробормотала я.

– Будет обидно съехать так скоро, – говорил Фабрицио, расхаживая по спинке дивана, – когда мы только-только распаковали вещи и начали обживаться.

– Обживаться? Здесь же невозможно жить! У тебя есть специальный корм, а меня Люскомб скоро замучит голодом! – справедливо возмутилась я.

– Не выдумывай! Сильную и самодостаточную женщину еще никто голодом не заморил!

– Похоже, вы с Барбарой спелись, – вынесла вердикт я, а про себя подумала, если узнаю, что это их рук дело, этим двоим не поздоровится!

Барбара вернулась с полной корзиной всякой снеди. Здесь были и свежие овощи, и ветчина, и мягкие лепешки, буквально тающие во рту, и сыр, и даже домашний мармелад. Я набросилась на угощения, точно неделю не ела.

Вечер прошел на удивление весело. Барбара оказалась приятной собеседницей, а Фабрицио как никогда сыпал шутками, от которых в буквальном смысле можно было надорвать от смеха живот.

– Жаль, брата нет с нами, – в перерыве между приступами веселья заметила Барбара, – ему бы тоже понравилось. Он сегодня обедает у архидьякона в Байбери.

Черт меня дернул в этот момент посмотреть на Фабрицио. Попугай так комично закатил глаза, мол, знаем мы, какие эти святые отцы зануды, и в том, что одного из них нет за нашим столом, нет ничего плохого. Я не удержалась и прыснула от смеха. Барбара вопросительно захлопала ресницами.

– Извини, вспомнила одну смешную историю, – поспешила оправдаться я. – Фабрицио не рассказывал, как мы познакомились?

– Нет, – покачала головой Барбара и уселась поудобнее, приготовившись слушать.

– Это не смешная истор-рия! – завопил попугай.

– Позволь мне судить, – отозвалась девочка, на что Фабрицио нахохлился и отвернулся. – Ну не сердись! Уверена, ты показал себя с наилучшей стороны!

Она потянулась его погладить и попугай заквохтал, точно курица на яйцах.

К сожалению, приятную беседу прервало появление Люскомба.

– Мистер Джошуа Гилмор изволит переговорить с вами по телефону, миледи, – сообщил дворецкий. – Что ему доложить?

– Веселитесь без меня! – улыбнулась я и вспорхнула с дивана. – Спасибо, Люскомб, я подойду.

Телефон стоял в скверно освещенном холле. Непременно вызову деревенского электрика вновь и заставлю повесить с дюжину дополнительных лампочек!

– Джошуа, ты? – сказала я в трубку. – Рада слышать!

– Привет, дорогуша! – в своей бесцеремонной манере отозвался кузен. На фоне его голоса слышался женский смех и музыка. Джош, как обычно, устроил вечеринку. – Превращаешься в деревенскую клушу? Я-то думал, уже тебя не застану.

– Ты позвонил в «Дубы» и слышишь меня, значит, я на месте. Тебе бы тоже не мешало приехать. Работы здесь хватает.

– Ты же не собираешься тратить свою магию на покраску стен или что там обычно делают в старых домах? Вызови бригаду рабочих, раздай указания… А вообще, зачем тебе все это нужно? Я сразу сказал, звони поверенным и даже не пытайся вникнуть в эти хозяйственные премудрости. У тебя и в столице куча дел.

– Мне хотелось взглянуть на «Дубы» самой, ты же знаешь.

– Нашла что-то интересное?

– Что ты имеешь в виду?

– Я тебя знаю, Аманда. Ты бы не бросила друзей ради какого-то полуразвалившегося особняка в богом забытом месте.

– Может быть, в отличие от некоторых, я взрослею.

– Я же слышу, ты обижена. Ладно. Приеду. Завтра же. Или послезавтра. Но если ты вдруг соберешься завтра с утра пораньше домой, позвони.

– С чего бы мне собираться домой? Я еще даже не закончила разбирать вещи в тетушкином кабинете!

– Я просто предупредил. На всякий случай, чтобы мы не разминулись.

– Хорошо, Джош. Доброй ночи.

– И тебе сладких снов, дорогая.

Я положила трубку и пожала плечом. Что Джош имел в виду? Что здесь может быть интересного, кроме любительских рисунков? Или болтает почем зря?

Но, в очередной раз проходя мимо картин в старинных рамах, я вдруг отчетливо осознала, чем займусь в ближайшее время.