Оркус Тёмный
- -
- 100%
- +
Хватит.
«Я хочу слышать их крики и мольбы, я хочу видеть слёзы и отчаяние их близких, я хочу видеть восторг и поклонение в глазах людей. Мне нужна эта сила, мне нужна магия, я хочу раскрыть свой потенциал полностью!»
Нет, замолчи.
«Я знаю, как это сделать. Я призову демона – и он раскроет мне всю мою силу. В книгах Учителя написано об этом, я сделаю так, это будет несложно. Демон сможет ответить на мой главный вопрос – потому что я боюсь задать его напрямую».
У Оркуса затряслись руки. Юноша вновь схватился за ручку, но старые доски не хотели двигаться с места.
«Правда ли, что Учитель – это мой родной дед? Они с отцом так похожи!..»
Худые кулаки юноши в отчаянии забили по двери. Оркус ощущал холод чернил, которыми была начерчена печать. Из его глаз снова текли слёзы, а сердце снова жёг стыд. Он нанёс последний удар и в изнеможении опустился на колени.
«Да, это правда. Да, это действительно так…»
Оркус чувствовал, как по разбитым костяшкам текут капли крови. Он осторожно сжал кулаки и посмотрел на тыльную сторону ладоней. А потом заметил, что печать поменяла свой цвет на ярко-красный и загорелась изнутри.
– Идиот… – прошептал Оркус. – Печать крови же…
И он понял, что вновь может говорить – чужой голос затих.
– Откройся! – выкрикнул юноша и вновь дёрнул за ручку.
Дверь поддалась и открылась с тягучим скрипом. Оркус выбежал за неё – и доски вновь захлопнулись за его спиной – капли крови уже успели высохнуть.
Юноша в изнеможении упал на каменный пол и часто задышал. Над ним склонилась тень.
– Кто?..
Перед Оркусом стоял рыцарь-скелет. А на руках у него лежала бездыханная Гронья.
* * *Он ошибся – как никогда Оркус был доволен этому. Гронья была ещё жива – он слышал её слабое дыхание.
– Что с ней случилось?
Рыцарь-скелет молчал.
– Ты с ней это сделал?
Мертвец покачал головой.
– Её надо вынести на поверхность, надо помочь…
Оркус не мог отвести взгляд от бледного лица своей подруги. Ему казалось, что сквозь её кожу он может видеть кости.
«У меня все кости на месте!» – Оркус вспомнил её вчерашний дерзкий ответ.
Рыцарь кивнул, развернулся и пошёл по коридору.
– Подожди! Ей надо помочь!
Рыцарь кивнул.
– Ты… знаешь, кто ей может помочь?
Рыцарь вновь кивнул и указал на коридор.
– Хорошо. Веди…
Рыцарь-скелет шёл уже не столь тяжело, как при первой встрече. Оркусу казалось, что он идёт за воином, полным сил и решимости. Меч висел на его ремне, едва не касаясь пола. Мертвец вёл Оркуса в недра горы, туда, где скрывалась тайна, ради которой они с Гроньей спустились сюда. Оркус вновь призвал на свою ладонь светящуюся сферу, а из его сумки тянулась длинная, но прочная нить, привязанная к куску камня, лежащего у подножия лестницы.
«Теперь хоть найдём дорогу назад…»
Гронья была очень холодной наощупь, словно она была уже неживой. Оркус с ужасом понимал, что ни он, ни его Учитель не смогут ничем помочь ей.
– Вот поэтому нельзя изучать некромантию, будь она неладна, – прошипел Оркус под нос.
И тут рыцарь-скелет остановился и повернулся к одной из стен коридора. Мертвец посмотрел на Оркуса, потом кивком указал на Гронью.
– Ясно.
Оркус подхватил девушку и стал следить за рыцарем. Тот же дотронулся до одного из камней на стене – и тот провалился за неё. Камни, словно каскадом стали падать, образуя проход. Рыцарь-скелет поманил Оркуса за собой и вошёл в проход.
– Будь проклято моё любопытство…
* * *Воздух здесь был ещё более спёртым, чем в коридоре. Скелет-рыцарь шёл впереди, его шаги отдавались эхом в темноте. Больше всего сейчас Оркусу хотелось оказаться дома.
«Но ты уже дома», – говорил голос внутри него.
Лестница вела в небольшую залу. В каменных стенах темнели узкие ниши, напоминавшие бойницы. В центре залы стоял каменный саркофаг, накрытый зелёным покрывалом. Рыцарь подошёл к нему и скинул покрывало на пол.
– Что это?
Оркус подошёл к саркофагу и наклонился к его крышке. Она была абсолютно гладкая.
– Зачем мы пришли сюда?
Рыцарь молчал.
«Неужели, он считает, что Гронью уже можно хоронить?»
Крышка саркофага шевельнулась. Оркус вскрикнул и отошёл к стене. Он крепче прижал Гронью, та что-то простонала во сне.
Раздался неприятный скрип, словно кто-то скрёб когтями по камню. Рыцарь-скелет достал меч и просунул клинок в зазор между крышкой и стенкой саркофага. Ржавое железо заскрежетало, но не сломалось – крышка саркофага приподнялась и съехала на пол.
«Почему она не раскололась?»
За край саркофага схватилась костяная рука. В сумраке блеснули перстни с зелёными драгоценными камнями, появился череп, покрытый чёрными густыми волосами.
«Он же истлел! Как волосы держатся на нём? Это что? Женщина?»
Скелет выполз из саркофага, дотянулся до зелёной ткани и накинул её на себя. Ткань немедленно приняла форму платья с широкими рукавами, похожего на мантию волшебника.
– Крант, крышка, – прошипел скелет в зелёном платье.
Рыцарь кивнул, поднял крышку саркофага и водрузил её на место. Было видно, что он сделал это с большим трудом. Скелет в зелёном платье оскалился и схватил рыцаря за шею. Сверкнула зелёная вспышка, рыцарь отшатнулся, потёр шею и шумно выдохнул воздух.
– Тётушка Бейв… – прошептал рыцарь и встал рядом с саркофагом. – Спасибо…
– Без голосовых связок и магии не поговоришь особо, мой мальчик, – ответила женщина.
«О чёрт… У неё нет ног…»
Скелет женщины поднялся на крышку своего саркофага. Пустые глазницы черепа налились зелёными искрами и внимательно посмотрели на двух подростков, спустившихся в подземье.
– Глупцы. Если вы пришли сюда не искать свою смерть, зачем вы здесь?
«Странно. Её голос мне напоминает голос Учителя…»
Женщина-скелет взмахнула волосами – и Оркус увидел на её голове диадему, инкрустированную изумрудами. Платье стало покрываться странными символами, напоминающими руническую вязь. Иссушенное тело женщины было лишь оболочкой – внутри неё ощущалась сила – магия невероятной мощи, сумевшая победить время и остаться, даже после смерти со своей хозяйки. И самое страшное, что эта мёртвая женщина легко контролировала эту магию.
Оркус вспомнил кое-что. В древних записях упоминались колдуны и ведьмы, которых после смерти воскресила их собственная магия. Иногда, они сходили с ума и начинали сеять вокруг себя хаос и разрушения, до тех пор, пока кто-нибудь не прекращал их безумства. Другие же сохраняли рассудок и разум – и продолжали существовать в мёртвом теле, продолжая свои магические изыскания. «Смерть – лишь начало» – таков был негласный девиз этих колдунов. Тех самых колдунов, которые не могли переступить порог тайной деревни магов, скрытой в горах.
– Лич, – прошептал Оркус и упёрся спиной в стену.
Женщина-скелет оскалилась – видимо, она была довольна подобной реакцией.
* * *Слова путались в голове Оркуса. Внутри него страх боролся с каким-то азартом и детским любопытством – и жестоким осознанием того, что пути назад уже нет. Он понимал, что сейчас он видит то, что другие обитатели деревни не видели никогда.
«А если бы они сюда попали? Что бы сделали они?»
– Как зовут тебя, живой? – шипящим голосом спросила лич.
– Оркус. Оркус Тёмный.
– Так юн и уже с титулом? Его надо заслужить… – лич еле сдержала смех. – Бейв, фея Пустошей.
«Это она!»
Оркус вспомнил. Именно так и звали колдунью-некроманта, которая привела сюда войско нежити, чтобы захватить замок и библиотеку наверху. Ту колдунью, которую победил Король.
– Вы же мёртвая!.. – вырвалось у Оркуса.
– О да.
Бейв провела рукой по волосам Гроньи.
– А вот и та причина, по которой я пробудилась. Милая, глупенькая, совсем юная причина.
– Её зовут Гронья. Она моя подруга и… ей очень плохо. Я боюсь, что она умирает.
– Или эта дева очень глупа, что решила принять силу некромантии, или она была в отчаянии.
– Помогите ей.
Бейв помолчала, потом взмыла в воздух, освободив саркофаг.
– Клади её сюда.
Оркус послушно положил Гронью на крышку. Бейв склонилась над девушкой и стала внимательно её рассматривать.
– Она твой друг?
– Да…
– Она крайне глупа.
Оркус чуть не ответил, что он и так это знает, но вовремя себя остановил. Голос Бейв невероятно походил на голос его Учителя.
«Это не вопрос…»
– Магия течёт в ней, но дева не знает, как ей управлять. Это тело вскоре будет совсем пустым. Ей надо было учиться магии с детства, она же приняла её лишь сейчас – и тело, и разум, и дух не готовы. Она слышит мёртвых и верит, что они учат её верным вещам, говорят лишь правду, ведут к истине. Она глупа. Они зовут её не туда.
– Она… Она сказала, что под замком лежат кости и ей нужно проникнуть сюда! Она верила, что ей кто-то поможет здесь!
– Тот, кто звал её сюда, ей не поможет, – бесстрастным голосом ответила Бейв.
Оркус обессиленно упал на колени.
– Спасите её.
Юноша провёл кулаком по влажным щекам.
– Я не могу.
– Почему?
– Как можно спасти того, кто не хочет жить?
Оркус поднял голову, слёзы мгновенно высохли.
– Что?
Юноша вскочил на ноги.
– Как не хочет жить? Как можно не хотеть жить?
– Кричит шестилетний сирота посреди сожжённой деревни.
Оркус заскрипел зубами от злости.
– Почему она не хочет жить? Откуда вы знаете?
– Сам посмотри.
Бейв откинула чёрные волосы Гроньи с лица девушки и осторожно открыла ей рот. Из тонких высохших губ вылетела чёрно-фиолетовая дымка и зависла в воздухе небольшим облаком. Облако пульсировало и переливалось, словно внутри него что-то томилось и пыталось вырваться на волю.
– Что это?
– Я отвечу на вопросы по порядку – и в конце задам свой. Нельзя спасти того, кто ждёт смерти. Да, она не хочет жить. Можно, если решить, что тебе жить незачем – и это самая большая глупость, до которой могут дойти живые. Она не хочет жить, потому что переполнена болью и ненавистью, отчаянием и одиночеством. Её сердце разбито, и она не знает – предал ли её любимый человек или нет? Жив ли он – или нет? Я знаю это, потому что вижу её душу. Взгляни на меня, живой.
Бейв приблизилась к Оркусу.
– То, что ты видишь – её будущее и всех, кто пожелает овладеть магией смерти.
– За всё надо платить, – кивнул Оркус.
– За всё надо платить.
Оркус опустил голову и закрыл глаза. Простая истина, которой научил его Учитель. Почему нельзя брать магии больше, чем можешь удержать в себе.
– Я не могу спасти её. Ты можешь, живой.
Оркус посмотрел на истлевший череп лича.
– Я? Почему?
– Потому что, ты живой. Живые чувствуют боль других и знают сострадание. Возьми часть её боли, прими её, раздели и помоги её одолеть.
– А вы?..
– Я мертва.
Оркус глубоко вздохнул и потёр руками лицо.
– Что мне следует делать?
– Я уже сказала.
– Как мне это сделать?
Лич указала на дымку.
– Приди и возьми.
– Это может убить меня?
– Не знаю. Если ты силён, то нет.
– Но я не хочу погибать!
– Тогда зачем ты сюда пришёл?
Оркус не нашёл, что ответить.
– Я вижу ты готов.
– Я не…
Гронья застонала и стала часто дышать.
– Готов?
– Да! – выкрикнул Оркус.
Бейв взмахнула рукой и дымка полетела к лицу Оркуса. Юноша невольно вдохнул воздух – и у него перекрыло дыхание. Не успев испугаться, он без сознания упал на пол.
– Вспомни шестилетнего сироту – и ты поможешь ей, – сказала Бейв и постучала костяными пальцами по крышке саркофага.
* * *Оркус судорожно вдохнул воздух и открыл глаза. Темно, но где-то на стене горит факел. Откуда он? Здесь не было никаких факелов!
Стоп. Запах другой. Тоже сырой и затхлый, но… Пахнет кровью. Свежей, горелой, застывшей, грязной, густой, заражённой. Так пахнет железо. Или нет? Железо тоже здесь есть – грязное и ржавое, острое и тяжёлое, и холодное…
«Почему я… в кандалах?»
Глаза уже постепенно привыкли к темноте и Оркус смог не только почувствовать, но и увидеть железные кандалы на своих запястьях.
«Он ещё покрыты чьей-то запёкшейся кровью…»
Он в подземелье замка – но не своего. Он в гостях – и он непрошенный гость.
– Где я?.. – еле слышно прошептал Оркус.
Но он уже всё понял. Он находится в пыточной. «Адская скамья», покрытая бурыми пятнами, а на ней – грязные ножи и обгоревшие клещи. Из решётки на стене вылезает сгнившая ладонь с почерневшими ногтями. За спиной горит жаровня, над головой висят крючья на цепях.
– Я… Я в её воспоминаниях… это то, что Гронья… пережила…
«Успокойся! Успокойся! Сначала освободи себя!»
Оркус испуганно посмотрел на кандалы.
«А как я нарисую печать?.. И свитки в сумке. Мне их не достать!»
И тут он рассердился сам на себя.
«Ты чернокнижник или кто?»
Оркус стиснул зубы и напряг пальцы. От его ладоней потекло синее свечение, на коже стали проявляться символы и руны. Кандалы со скрипом раскрылись.
Оркус со вздохом опустил уставшие руки и стал разминать затёкшие запястья.
«Надо осмотреться…»
Он встал на ноги и огляделся вокруг.
«Если это место и правда существует… Неудивительно, что Гронья… Гронья. Чёрт! Гронья!»
Юноша чуть не сорвался на крик, но вовремя сдержал себя. Он не один здесь, он это чувствует, тем более, что это место не походило на простой подвал. Пространство было немного искажено, словно во сне, кладка на стенах напоминала лишь очертания камней, цепи и прочая утварь была чересчур массивная.
«Я словно ощущаю себя меньше и незащищённее…»
Оркус медленно пошёл вдоль стены и вдруг замер. На лавке перед ним спал огромный белый пёс. Его пасть была в крови.
«А вот и хозяин этого места…»
Оркус подумал пару мгновений, а потом осторожно открыл сумку. Достав из неё пергамент, он нарисовал на нём печать и, пока чернила не высохли, приложил его к спине пса. На белоснежной шерсти теперь темнела магическая печать.
«Незачем тратить внутреннюю силу, если можно приберечь её…»
Спрятав пергамент в сумку, Оркус прокрался мимо спящего пса и пошёл дальше.
Подземелье становилось… больше. Оно словно вытянулось в длину и теперь напоминало длинный коридор – и Оркус пошёл по нему вперёд. Потолка он уже не видел – над головой висели железные клетки, наполненные мёртвыми птицами.
«Это вороны…»
А потом он увидел Гронью.
В большой клетке, подвешенной на цепях, лежала Гронья. Её порванное платье лежало на полу, там же валялись обломки деревянной лиры, раскиданные пулены и кусочки пояса-шатлена. Девушка в клетке не то спала, не то дремала, её губы напевали какую-то песню, но Оркус не мог разобрать какую именно.
«Сейчас это неважно!»
Оркус подбежал к клетке, выхватил чернила, нарисовал печать на её дне – и решётка выпала. Юноша подхватил Гронью на руки и завернул её в её же платье.
«Уходим отсюда!»
Из-за спины он услышал рычание. Юноша положил Гронью на упавшую решётку.
«Только не это…»
Обернувшись, Оркус увидел белого пса, стоящего посреди коридора. Зверь пригнулся в полу и был готов прыгнуть, чтобы вцепиться в горло тому наглецу, что решил спасти пленницу.
– Давай! – крикнул в ответ Оркус.
Белый пёс прыгнул на него – и Оркус прошептал слова себе под нос, а затем щёлкнул пальцами. Пёс тут же истошно взвизгнул, упал на пол и забился в конвульсиях.
– Радуйся, что это просто паралич, шавка.
Оркус вновь поднял Гронью на руки и пошёл по коридору.
«Надо вынести её из этого кошмара…»
Коридор остался позади, Оркус направился к лестнице наверх – и понял, что просто так они не уйдут из мрачного подземелья.
У подножия лестницы их уже кто-то ждал.
4 глава
Поле боя
Хозяин башни ждал Семелу. Взмыленная и раскрасневшаяся девушка вбежала в главный зал башни – дверь была открыта – и чуть не упала на пол.
– Отдышись, – строго сказал ей Учитель, стоя над книгой на подставке.
Семела тяжело задышала и схватилась ладонями за живот. Потом осмотрелась. Рядом с книжной подставкой стоял шест с перекладиной, на которой сидел нахохлившийся Аскалаф. У ног чернокнижника смирно сидел серый облезлый заяц с жёлтыми злыми глазами.
– Учишь вас, учишь… Всё равно в голове ничего не задерживается, – злобным голосом прорычал Учитель. – Говори, что случилось?
– Вы всё видели…
– Говори!
Учитель громко топнул ногой. Семела всхлипнула и сквозь слёзы начала рассказывать.
– Целоваться меньше надо, и голову чаще включать! Головой надо думать, а не сердцем – оно дурное!
Учитель почти не сдерживал своей ярости – ею он прикрывал своё отчаяние и злобу на самого себя.
«Какой же я хозяин башни, если под ней столько лет томилась неведомая сила – и я о ней даже не подозревал? Почему именно Николя пришлось со всем разбираться? Проклятье…»
– Проклятье, – прохрипел Учитель.
– Что? – выдохнула Семела.
– На подвалах башни лежит проклятье. Ублиет, катакомбы, гробница Короля – все они покрыты проклятием. И наложил его Маг.
– Какой?
– Самый первый! Тот, придворный, который служил Королю! Который и записал историю так, как нужно было ему! Потомки его ученика хранили это – и его завет – не пускать некромантов в деревню! Всё было ложью, а я старый дурак… Аскалаф!
Филин повернул голову к нему и распростёр крылья.
– Кауда! – крикнул Учитель зайцу.
Тот подпрыгнул и задними лапами ударил в незащищённую грудь филина. Тот пошатнулся, но не упал с жерди. Учитель подхватил выпавшие перья и поднёс их к раскрытой книге.
– Частица духа, твари доверенная, покажи, что есть, что видишь, что знаешь…
Чёрные перья упали на страницы и растворились в них.
– Иди сюда, – приказал чернокнижник Семеле.
Девушка подошла к книге и испуганно заглянула в неё.
– Раз уж ты зазноба Оркуса, перед тобой откроется его душа, – и он с силой положил руку Семелы на книгу.
Страницы озарились светом и показали то, что сейчас видел Оркус.
* * *Оркус не сразу понял, что перед ним человек. В фигуре, преградившей им путь, было трудно узнать человека – настолько она была высокой и массивной. Доспехи блестели серым, их покрывало белое сюрко с красным крестом на груди. В одной руке рыцарь держал длинный острый цвайхандер. Из глазниц шлема виднелись два глаза, горящих ненавистью и злобой.
– Еретики, – прорычал рыцарь и ударил мечом по полу.
Девушка на руках Оркуса очнулась и в ужасе посмотрела на рыцаря-исполина. Оркус почувствовал, как она стала мелко дрожать.
– Не дай ему подойти ко мне! – громко вскрикнула Гронья.
Девушка спрыгнула на пол и, прижимая к себе платье, убежала в коридор.
«Там тупик, она же никуда не сможет…»
Мысль резко оборвалась, когда Оркус осознал, что рыцарь решил не идти за Гроньей. Он приближался к нему. У Оркуса похолодел затылок. Он прекрасно знал о том, что люди вне деревни заняты тем, что отлавливают других людей и обвиняют тех в колдовстве. А потом мучают и убивают, как и Гронью, как и его родителей… Оркус вновь ощутил себя маленьким шестилетним мальчиком, которого вот-вот поймают и отправят на костёр вместе с родителями – и никакие слёзы и слова ему не помогут.
Слёзы и слова не помогли. Ему помогла магия.
«Что будет с этими людьми, когда они нарвутся на настоящего колдуна. По-твоему, он просто так позволит себя убить?»
– Кто ты? – злобно выкрикнул Оркус, развязывая сумку.
Рыцарь не ответил. Он вошёл в свет факела на стене – и внешность рыцаря преобразилась.
«Его истинная сущность…»
Доспехи почернели от застарелой грязи, крест на груди стал разливаться бесформенным кровавым пятном и окрасил бурыми пятнами всё сюрко. Острый меч потемнел и покрылся ржавчиной, его края стали тупыми и щербатыми. Доспехи гремели так, словно в них никого не было – кроме злобного бесформенного духа, который пришёл сюда, чтобы мучить своих жертв.
В сумраке подвала сверкнула молния. Острые разряды ударили прямо в глазницы шлема, рыцарь пошатнулся и что-то прорычал. А потом он поднял меч и нанёс удар по юноше.
«Молния должна была его ослепить!»
Оркус успел увернуться от меча, но тот ударил его плашмя по спине. Юноша кубарем покатился на пол, сильно ударился о гнилую бочку с железными кольями. Из сумки выкатилась одна из чернильниц, и её содержимое разлилось густой лужей на полу.
Оркус застонал и понял, что рассёк себе правую ладонь при падении. Струйка чернил была совсем рядом с ним. Решение пришло быстро – Оркус надкусил свою раненую ладонь, из рваной раны полилась кровь. Он опустил свою ладонь на ручеёк чернил – и те стали светиться синим. Синее сияние поползло к луже между рыцарем и учеником чернокнижника. Чернила стали расплываться в узор и нарисовали на холодных камнях большую печать. Из коридора раздался скрежет железа, но Оркус не придал этому значения. Ему страшно было отвлечься – он не понимал, что может сделать рыцарь в следующий момент.
«Подойди поближе. Только подойди поближе».
Рыцарь перепрыгнул печать и продолжил приближаться к лежащему юноше. Оркус испугался, он не мог решить – прерывать ему заклинание или же нет. Может как-то удастся заманить рыцаря на печать? Тот оказался не так глуп, как показалось на первый взгляд.
Но тут из коридора на рыцаря налетела стая ворон. Оркус понял, куда делась Гронья, и что это был за скрежет железа.
– Она открыла клетки, – сказал он сам себе.
Вороны с хищным криками и оглушительным карканьем кружили вокруг рыцаря-исполина, били его крыльями, царапали его панцирь когтями, клевали клювами. Да, они мало что могли сделать поодиночке – но сейчас птицы были в стае. А стая может заклевать любого – особенно, если это последняя цель в их жизни. Меч мало помогал против птиц – попасть по ним было почти невозможно, и даже если сталь задевала одну из них, на её место прилетало две.
Рыцарь стал отступать, сделал пару шагов назад и, наконец, встал на печать. Словно по команде, птицы отлетели от своего врага, оставив его на мгновенье одного. И прежде чем тот успел осознать, что происходит, Оркус нанёс удар.
– Гром и молния на тебя, – прошептал ученик чернокнижника, поднял окровавленную ладонь и сжал пальцы.
Печать загорелась синим цветом, и из неё в потолок ударил столб из молний. Оркус почувствовал, как кровь запеклась на его ладони и его губы невольно сами растянулись в зловещей усмешке. Рыцарь-исполин не издавал ни звука, он бился в конвульсиях, стоя в колонне молний. Меч выпал из его руки, спина изогнулась, шлем упал с головы – но головы под ним не оказалось. Тут раздалась последняя вспышка, гром эхом пронёсся по подземелью, где-то наверху лестницы с грохотом открылась дверь, в лицо Оркуса плеснуло что-то красное.
Всё было кончено. Печать померкла и исчезла. На полу лежали пустые доспехи, покрытые окровавленным сюрко. Из доспехов вытекала какая-то мутная тёмная жижа, в которой плавали один глаз и кусок языка.
Оркус вытер лицо от крови и с трудом поднялся на ноги. Ушибленное бедро болело, рёбра ныли, но это, казалось, мало беспокоило юношу. Главное, что он был жив, а это чудище – нет.
– Это был её главный кошмар. Этот ужасный человек… – Оркус не успел закончить мысль.
На пороге коридора показалась босая Гронья в порванном чёрном платье. Она подошла к Оркусу и нежно обняла его.
– Он приволок меня сюда, какая-то седая старуха обвинила меня в том, что я ведьма. Я не была ведьмой! Тогда я не была ведьмой! Он не хотел, чтобы я умерла быстро, он радовался моей боли, он не хотел меня отпускать отсюда живой. Он не хочет отпускать меня, он…
– Пускай горит в Аду. Идём, можешь идти? – Оркус осторожно отстранил Гронью от себя и дотронулся до её щеки.
Девушка кивнула и взяла юношу за руку. Они молча пошли к лестнице и стали подниматься, даже не обернувшись на останки рыцаря. Когда наверху вновь закрылась дверь, из коридора прибежал белый пёс, отправившийся от паралича. Он злобно посмотрел на пустые доспехи, схватил зубами рукоять длинного меча и утащил его прочь.
* * *Лестница, казалось, и не думала заканчиваться. Но после всего пережитого, Оркусу было почти всё равно. Внутри, он ощущал себя прекрасно, хоть всё его тело болело и ныло, а ладонь саднила.
– Почему ты решил меня спасти? Я тебя не знаю.
Эта фраза заставила Оркуса замереть от неожиданности.
– Как не знаю? Гронья, это же я – Оркус Тёмный. Я принёс тебя в деревню магов, я ученик чернокнижника из башни!
– Какой башни? Какая деревня? Кто такая Гронья? Меня зовут Анна! Я – Анна, странствующий бард. Не ты должен был спасти меня! Я ждала другого! Где Даниэль? Где он?
– Да какой ещё Даниэль?
– Ты не знаешь? Правда?
– Нет. Зачем мне тебе врать?
Девушка обхватила ладонями худые плечи и склонила голову.
– Я боюсь. Я никуда не хочу идти.