Просто будь

Глава 11. Эпизоды нездорового брака

В иллюзиях всегда тепло. Но именно они мешают открыть дверь и выйти на свободу.

Когда моей второй беременности исполнилось три месяца, меня потянуло к маме, в Крым. Захотелось воспоминаний детства, немножко моря и долгих разговоров. Никто, кроме мамы, не умел так внимательно слушать, погружаясь с головой в мои истории.

Собрала сумку, подарки маме и младшему брату, а Саша проводил меня на вокзал. Забросив мою сумку на третью полку, чмокнув на прощание, умчался по делам, не дожидаясь отправления поезда.

Едва я проехала несколько километров, как почувствовала дурноту, поднимающуюся к горлу. Напрасно думала, что обошлась без токсикоза… Почти весь путь провела в тамбуре между вагонами, вцепившись руками в металлический поручень. Проводница могла бы спокойно сдать мою полку кому-нибудь другому, – шутила над собой в моменты передышек.

На станции в Бахчисарае, увидев маму, обняла её ослабевшими руками и сказала:

– Хочу бутерброд из чёрного хлеба с солёной рыбой… и больше никогда не хочу быть беременной. Никогда.

– Бедный мой ребёнок! – засмеялась она, обняв меня за плечи.

Десять дней в мамином доме прошли беззаботно, почти как в детстве: совместные завтраки, обеды и ужины, бесконечные разговоры, перебранные старые вещи и пошив чего-нибудь новенького, школьные альбомы и пожелтевшие фотографии, прогулки вдоль тенистой прохладной речки Бельбек. Я перечитывала свои письма из Ленинграда и сама себе удивлялась:

– Шесть лет прошло, а я так изменилась… Наивная была, смешно даже.

– Ты и сейчас не слишком опытная, – сказала мама. – Приехала одна, мужа оставила одного. В следующий раз приеду я к вам.

Я задумалась. А что, мне нужно волноваться, если он остался один? Вечером отправила мужу телеграмму:

«Выезжаю завтра Встречай Четверг 20:00 поезд 8 вагон 8 Соскучилась».

Эпизод 1

Саша встретил меня не один, а с неким Альбертом, внешне похожим на китайца. Представил его как «водитель в нашем будущем агентстве недвижимости».

– Ты что, увольняешься? – расстроилась я. – Открывать бизнес сейчас – это вылететь в трубу.

– Малчи, женьщина,– рассмешил он меня кавказским акцентом, – мужик знает, что делает.

Домой доехали быстро. В который раз я восхищалась Петербургом, его вечерними силуэтами соборов, сверкающими пролётами мостов. Обожаю этот город, каким бы ни был сырым его климат. Белые ночи всё искупают.

Дома меня встретил беспорядок. «Значит, никого не приводил», – логично заключила я.

Пока я суетилась у плиты, муж ходил туда-сюда, бормоча про себя английские слова. В руках держал карточки и иногда в них подсматривал. Редкий вечер, когда он дома. Обычно приходит, когда уже сплю.

Радио вещало что-то о температуре воздуха и воды на Балтийском побережье. Тикали часы, отбивая ускользающее время… Продолжая помешивать соус, я сказала как бы между прочим:

– А знаешь, твоя тёща уверена, что тебя нельзя оставлять одного. Говорит, что можешь найти себе кого-то.

В ответ – тишина.

Я обернулась.

Стоит, на лице усмешка, и, растягивая звуки, произносит:

– Какие тёщи проницательные…

Чтооо?… Я всматриваюсь в его лицо, будто хочу убедиться, что это он, а не другой человек:

– Саша, если бы ты мне изменил, я бы это почувствовала.

Он повертел в руках карточки-шпаргалки по английскому и, глядя мне в глаза, сказал:

– Значит, у тебя плохая интуиция.

Мгновенный хлёсткий звук моей ладони по его щеке обозначил пробоину в нашем наспех слепленном союзе. Карточки разлетелись по полу как осенние листья. Он вышел из кухни.

Я стояла и смотрела в одну точку на стене… Странно, у меня не было слёз, я не чувствовала боли, а только сильное удивление, шок.

Меня поразил не столько факт измены, сколько то, как он мне об этом сказал. Всего в двух фразах дал понять, где ОН и где все остальные. Кратко, с сарказмом, цинично. Я познакомилась с новым для меня Александром номер 1.

В ванной зашумела вода, он прокричал: «Не грузись, корпоратив был, я слегка перебрал, ну и… там все напились». А это Александр номер 2.

С тем опытом, который имею сейчас, я бы ушла от него в тот же вечер, несмотря на беременность. Но тогда малодушно побоялась. Не представляла, как буду жить одна с ребёнком на зарплату паспортистки, привязанная к этой работе служебным жильём.

Для оправдания я выбрала житейскую версию Александра номер 2 и объяснила её так: у каждого человека есть свои «скелеты в шкафу», а он отец моего ребёнка, так что лучше простить эту чепуху и не вспоминать её больше.

Эпизод 2

На 6-м месяце беременности мы наконец расписались, и на моей медицинской карте вместо слов «мать-одиночка» появился другой ярлык – «старородящая» (это в 25!). Даже не знаю, что из двух хуже. Вы понимаете теперь, почему я так спешила замуж? Ярлыки! «Старая дева», «разведёнка», «никомуненужная» и т.д.. Я стремилась к хорошему – «замужняя».

В один прекрасный день, почти накануне родов, решила отвезти мужу свежеиспечёный пирог в офис. Сюрпризом. Представляла, как соберутся коллеги, будем пить чай, смеяться.

Едва открыв входную дверь, я заметила, как Саша, совершенно точно увидев меня входящей, поспешно зашёл в одну из комнат, будто не узнал.

Я почувствовала как снова дурнота подкатилась к горлу.

Прошла в общую приёмную, положила коробку на стол, постояла пару минут… нет, он не выходит. Присела на стул. Время обеда, и никого в офисе не было, кроме моего мужа и явно ещё кого-то… кого он скрывает.

Еле слышно где-то открылась дверь, послышался лёгкий стук каблуков и затем открылась и закрылась другая дверь.

«Сюрприз с пирогом не удался», – подумала я, выходя из офиса, не стараясь быть незамеченной. Пирог унесла с собой.

К вечеру мне стало казаться, что всё это мне померещилось, что я веду себя глупо. Вернулся он домой, как обычно, поздно, утром уехал рано. День за днём я продолжала делать вид, будто ни о чём не догадываюсь. Приближалось 23 февраля, снова в офисе у него планировался корпоратив. «Жён никто с собой не берёт, только сотрудники», – разводил руками мой муж.

Чем глубже я прятала голову в песок, тем хуже относилась к себе и тем явнее выражалось ко мне пренебрежение с его стороны.

Третьего марта родился Глеб. На какое-то время мы снова сблизились. Он гордился своим отцовством и оставался дома чаще.

Эпизод 3

Вскоре муж действительно уволился с офисной работы и с двумя компаньонами занялся созданием агентства по расселению коммунальных квартир. Не явного, тайного, конечно. Он называл себя «маклер».

В начале 1990-х приватизация ещё не была распространена, а купля-продажа социального жилья была невозможна. Но «чёрные маклеры» лихо использовали сложную схему обменов, перепрописок, выписок, подложных документов, рискуя попасть под статью УК. К тому же любой бизнес в 1990-х должен был регулярно платить бандитам за «крышу», или «прикрытие».

Мы жили всё время в съёмных квартирах, переезжали с места на место каждые полгода-год, в зависимости от обстоятельств.

Как-то вечером он принёс домой длинный тяжёлый свёрток.

–Ты когда-нибудь видела настоящую винтовку? – спросил он.

Я присела на тахту, продолжая качать кроватку с 9-месячным Глебом.

– Нет.

– Вот. Смотри. Винчестер. Многозарядный.

Он стал демонстрировать мне его.

– Зачем ты его купил? – тихо спросила я, мысленно заворачивая сына в одеяло и убегая прочь из этой квартиры.

– Чтобы защитить вас. Времена такие… работа у меня. Опасная. Сегодня пришлось поджечь машину одного бандита, так что надо быть готовыми ко всему.

Я смотрела на него и не могла поверить в реальность происходящего. Я всё ещё замужем за этим человеком??

– Зачем подожгли? Что происходит вообще? – глотая слёзы прошептала я.

– Твой паспорт у бандитов, так получилось. Теперь они знают тебя в лицо. Лучше нам на время уехать из Питера. Утром мы выехали в Выборг.

Чем раньше вы признаете правду и перестанете искать оправдания, тем больше шансов сохранить себя и начать новую жизнь по вашему сценарию.

Глава 12. Противостояние

В токсичных отношениях всегда гармоничный союз – ведь жертва и агрессор нужны друг другу. Союз будет существовать до тех пор, пока его участники соглашаются со своей ролью.

Как только мы переехали в Выборг, мужа я видеть стала ещё реже. В будни он проводил время с двумя своими коллегами – экстравагантной парой – ей 45, ему 25 – в их квартире, а в пятницу вечером на все выходные уезжал к новой подруге, с которой его познакомили они же.

Вроде бы никто меня не избивал, над душой не стоял, я была предоставлена сама себе и ребёнку в отдельной квартире…но давление со стороны этой троицы было так ощутимо, будто все они сидели здесь и наблюдали за мной.

Дама была жгучей брюнеткой с тяжёлым носом и в своих чёрных длинных балахонах выглядела, как ворона в человечьем обличье. Её молодой любовник был чуть ниже ростом, коренастый и светловолосый. С моим мужем они и плюс водитель Альберт и составляли так называемое «агентство по расселению квартир». Вернее, вели всё хозяйство парни, а она, видимо, их вдохновляла.

Когда муж привёл эту пару к нам впервые, я почти мгновенно ощутила дискомфорт, мне казалось, что они источали какую-то низкую энергию. Между мной и чёрной дамой, естественно, возникла антипатия, а поскольку она была в курсе наших семейных проблем, то и задалась целью найти «нормальную женщину» для Александра.

«Чем его так привлекла эта пара? Богемным образом жизни?», – размышляла я, ведя коляску по шуршащим листьям осеннего Монрепо. Среди старых сосен, гранитных скал с волшебным видом на залив словно не существовало никаких проблем, и я оставила этот вопрос на потом. Потянула носом хвойный аромат, медленно выдохнула…задержала дыхание как можно дольше… хорошо.

Выборг – город с древнейшей историей, особенной скандинавской архитектурой – мне понравился очень. Я часто и много гуляла по нему, тем более Глеб хорошо спал на свежем воздухе.

Но возвращаясь в съёмную квартиру, я словно надевала на себя паутину. Мне хотелось вернуться в Питер, где были мои друзья, мои привычные маршруты. Однако там не было моего жилья (из служебной комнаты я выписалась, из-за того что вынуждена была участвовать в сделках мужа), у меня не было денег, и Глеба пока ещё не брали в детский сад, значит, и работать я не могла.

Старалась «сохранять лицо», когда муж уходил к новой подруге. «Легко» говорила, чтобы не торопился возвращаться, так как у меня будут гости. Его это задевало, и он мне звонил оттуда и интересовался, кто пришёл и что я приготовила. В общем вёл себя, как… подберите слово.

Иногда спасала меня от уныния новая знакомая, соседка Лена, весёлая толстушка, у которой тоже был маленький сын и гуляющий муж. Её-то я и звала в гости. Нам было о чём поговорить.

Приближение пятницы – как приближение к краю пропасти – перепрыгну или упаду? Не всегда удавалось держаться, особенно если после относительно спокойной недели у меня рождалась надежда на нормальную семейную жизнь.

Так, в один из вечеров, заметив, что он одевается в прихожей, собираясь снова уходить на ночь глядя, я не справилась с эмоциями:

– Саша! Я больше так не могу…Мне плохо-плохо-плохооо!! За что ты так методично уничтожаешь меня?! – зажав рот руками, всхлиповала, проглатывая слоги, слёзы текли по лицу.

Он неспеша завязал шарф, повернулся ко мне всем корпусом, руки – в карманах рыжих штанов.

– Ты же хотела замуж, вот и терпи. А страдаешь потому, что переоценила себя, – открыла рот на кусок, который не можешь съесть.

Этот надменно-высокомерный тон подействовал на меня лучше ледяного душа – у меня моментально исчезли слёзы. Я внутренне собралась, сконцентрировалась. «Это что же надо такое о себе думать, чтобы выражаться подобным образом? Царь Земли? Пуп мира?… Да он болен, – осенило меня. – Наверное, большие деньги ударили в голову».

Больше я не плакала. Совсем. Я перестала оправдывать себе его отношение ко мне, терпеть унижения. И в этом мне помогла соседка Лена, которая относилась ко всему завидно легче и проще.

– Если хочешь изменить ситуацию, изменись сама, поступай не так, как ты обычно себя ведёшь. Ну найди себе любовника, например. И посмотри, что будет.

Хм....я обещала подумать…

Удивительно, даже мысли об этом меня сделали уже немного другой.

Кстати, насчёт «больших денег». Они у троицы заканчивались. Бизнес с коммуналками больше не приносил дохода из-за конфликта с «крышей». В Питере осталась одна недорасселённая квартира – причина конфликта. То ли троица задолжала бандитам, то ли бандиты захотели больше, неизвестно. Только братки забрали машину Альберта, а два наших сотоварища в отместку подожгли одну из машин этих мафиози.

Теперь «Агентство», сидя тише воды, ниже травы, должно было найти способ для нового заработка, что компаньоны и обсуждали днями напролёт, с утра и до вечера, в выборгской квартире.

В питерской коммуналке в трёх из пяти комнат ещё оставались прописанными люди, хотя и не проживали там. К моему счастью, в двух других муж успел прописать себя, меня и Глеба. И хоть на этой квартире «сидели» братки с моим паспортом, переехать туда – это единственный шанс, который я могла рассматривать для себя и сына.

«Когда Глебу исполнится 3 года, там уже не бандиты будут, а бомжи, – успокоила я себя, – а от них проще избавиться».

С этими мыслями, пока мой полуторогодовалый сын отсыпался после ночного бдения, я рисовала на стене под потолком летящих гусей-лебедей из детской сказки, которую читала ему перед сном. Мне очень нравилось тянуть эти линии, создавать формы и закрашивать их, по пути решая, где у меня солнце, чтобы правильно отметить свет и тень. На другой стене Глебкиной комнаты танцевали разноцветные буквы, которые я нарисовала на листах а4.

Много позже я узнала: чтобы не потерять себя в токсичных отношениях, нужно заниматься творчеством, найти себе созидательное занятие, которое «удерживает мысли там, где сейчас руки». Иначе говорят: «Когда моешь чашку – думай о чашке».

Прошёл год со дня нашего приезда в Выборг. Троица то ссорилась, то мирилась, деля то малое, что им удавалось заработать на купле-продаже картин, статуэток, других антикварных вещей. Муж все дни проводил в компании странной парочки, только что не ночевал с ними.

Этот тройственный союз уже напоминал мне куриную избушку на одной ноге, в которой баба яга рассказывала байки парням, и пока они находились в иллюзиях, она кипятила воду. Они верили , что где-то их ждут сокровища, только нужно найти карту, а карта у солдата, который должен добить дракона и вернуться в среду после дождя…и т.д. и т.п.

Мне удалось навести о ней справки и оказалось, что чёрная дама была судима за мошенничество. С головой, очевидно, у неё тоже было не всё хорошо. Для мужа эта информация была не нова.

– Я бы давно их бросил, если бы не деньги, которые они мне должны ещё за первую сделку с моим дядей. Она хорошо кормилась с нашей недвижки, а теперь сказки рассказывает про уникальные картины покойного мужа, которые где-то есть, но их никак не найти, бла-бла уже год, хочу её дожать.

– Так ещё один год потеряешь или она просто сбежит… – попробовала я «проинтуичить».

– Всё может быть, – неожиданно согласился он, – но я с них не слезу. 15 тыс. долларов не валяются на дороге.

«Бедность делает его покладистым», – отметила я с горечью.

Занимать деньги уже просто было не у кого.

В тайне от него я планировала поездку в Питер на 1 день. Договорилась оставить сына у Лены. Нужно было получить новый паспорт, форму 9 и с участковым навестить «опасную» квартиру.

Утром муж ушёл, как обычно, к своим компаньонам.

Но уже через полчаса вернулся.

Серый. С серым, как земля, лицом.

– Их нет. Сбежали.

И как мешок свалился на стул, голова упала на грудь. Я испугалась, подумала, что у него приступ. Приподняла его голову, он безвольно смотрит на меня и молчит, и никаких эмоций – ни слёз, ни отчаяния, ни гнева. Ничего. Пустой.

Попыталась говорить что-то про «выход всегда есть» и прочее, но любые слова были бесполезны. Словно кто-то вынул всю начинку и выдернул шнур из розетки, тело сдулось, осталась одна оболочка.

Я выпрямилась. Посмотрела вокруг на всё, словно впервые. Сын в своей комнате смотрел мультики, на плите стояла кастрюля с борщом…Только что прекратилась холодная война. Война между мной и троицей. Исчез высокомерный, презирающий меня за слабодушие муж. Вместо него на стуле сидел вызывающий острую жалость сломавшийся человек.

С этого момента мужчиной почувствовала себя я.

И для начала я должна была перевезти всех нас в Питер.

Женщины в кризисных ситуациях сохраняют более ясный ум и более психоустойчивы. Они не рубят с плеча, продумывают каждый шаг – их стратегия по выходу из кризиса принципиально построена на человеческом факторе: к кому обратиться за помощью, какие слова и с какой интонацией сказать. Одним словом, свою проблему – в народ.

Мужчина же рассчитывает в основном на себя, редко обращаясь за помощью, и если не справляется сам, то ломается эмоционально и даже психически – апатия, депрессия… но только в том случае, если рядом нет женщины – не обязательно жены, – которая поддержит и вдохновит, наполнит ресурсом.

Глава 13. Последняя прогулка с бывшим

События в жизни иногда кажутся абсурдными. И только через годы, возможно, мы сможем оценить их причинно-следственную связь.

Вот уже 2 года как мы переехали из Выборга в Петербург в эту «опасную» квартиру, которую муж и компания начали «расселять» и не договорившись с бандитами, бросили. Слава Богу, хороший участковый взял нас под контроль и периодически навещал. Однако на квартиру был наложен арест Петроградским судом, и ответчиком являлся мой муж. Мы рисковали потерять жильё, но пока даже первого заседания ещё не было. Суды были завалены делами 1990-х.

Я разрывалась между работой, детсадом, поликлиниками и домом. А муж нигде толком не работал. Неделя-другая, и снова дома – днём спит, ночи проводит на кухне или где-то вне. Первое время его психологическая травма у меня вызывала жалость, затем усталость, потом злость с битьём посуды и, наконец, острое желание, чтобы он ушёл к какой-нибудь из своих подружек навсегда.

Мне было тяжело не только физически – в те минуты, когда мы виделись, он успевал наговорить мне миллион отравляющих слов.

Но сегодня… встал с постели рано, в 3 часа дня, и даже согласился поехать с нами в парк. Как неожиданно. Спокойный и даже улыбается. Прошла депрессия?

– Мама, а папа с нами тоже пойдёт?

– Да, сын, погуляем наконец-то все вместе, – завязываю ему плотно капюшон под под подбородком. На улице всё ещё прохладно, несмотря на конец марта.

Глебу недавно исполнилось 6 лет, но у него уже есть трофей – маленькая медаль «Неформальный лидер». В детском саду воспитатели провели опрос «С кем бы ты хотел дружить и почему». Большинство малышей отдали свой голос Глебу, «потому что он не дерётся, а помогает». Эмпатичный, добрый, не капризный, никогда не просил меня в магазине купить ему что-то… понимал.

– Готов? Идём! – открыла дверь. Папа уже стоял на площадке.

День был отличный, снежный, солнечный. Начал оттаивать лёд. Коммунальные службы Питера работали 24х7, очищая козырьки и крыши, дороги и тротуары, но исторический центр пересекать пешком всё-равно было опасно. Именно поэтому мы решили поехать в парк на Ломоносовской, там хотя бы улицы пошире и снег укатан.

Глебка держал нас за руки и, счастливый, без умолку болтал. Я «изучала» редкое для себя состояние – в кои-то веки идём втроём, как настоящая семья.

Парк Бабушкина расположен на холмистой местности, окружён живописной узкой речкой с перекинутыми через неё пешеходными мостиками. Мы направились к одному из них, наиболее симпатичному и освещённому солнцем, чтобы сделать несколько фото.

Сначала поднимались вместе, потом Саша свернул правее, а мы с Глебом продолжили идти наверх по высеченным ступеням. Я была в ботинках на рифлёной подошве, у сына – зимние сапожки, у мужа – городские зимние ботинки.

И вот мы наверху. Я огляделась:

– Смотри, сынок, какая красотааа…

Снег сверкал на елях, в воздухе, под ногами, на мостовых перилах, на покрывшейся льдом замёрзшей реке....и… внезапно в реке у моста замечаю… голову мужа…

Он в воде! По самую шею! Только я рванулась к нему, как в эту же секунду Глеб кувырнулся головой вниз, сапожки слетели с его ног… я едва успела схватить его за рукав с варежкой на резинке…

Картина как в замедленном кино: ботинки удерживают меня на скользком склоне, на левой руке висит испуганный ребёнок, правой я цепляюсь за редкие ветки и карабкаюсь туда, где видела мужа в ледяном плену реки.

Сердце стучит в ушах, как метроном, отсчитывая секунды …

И сквозь налипшую на глаза чёлку различаю медленно приближающийся фонтан слёз… Поверхность реки у моста стала тёмной, вода покрыла остатки льда и не двигалась. Эта с виду безопасная узкая речушка оказалась такой глубокой, что муж ростом 185 не доставал ногами дна.

– Как ты там оказался??

– Я потрогал ногой лёд…

Только теперь, спустя годы, мне раскрылся смысл этой абсурдной прогулки. Это была картина нашего будущего. А именно – мы с мужем пойдём разными путями (развод), с ним случится беда, но он не погибнет; с Глебом останемся вдвоём, будет тяжело, а потом он внезапно уйдёт из дома, его жизнь перевернётся с ног на голову, и я, охваченная страхом, буду вытаскивать его из наркотической зависимости.

Через пару дней мужу позвонили те самые двое, бывшие компаньоны. Из Москвы. Он моментально собрался, воодушевлённый тем, что они наверняка хотят вернуть ему деньги. На прощание, уже на лестничной площадке, он сказал:

– Не жди меня. Я надолго.

– Не изменяй своей будущей жене, – ответила я.

Вот и всё.

Закрыла дверь. Из детской комнаты доносился звук колёс машинок, которые сын играя возил по деревянному полу.

Под грудью ощутила тревожный холодок: «Что я ему скажу?».

Но объяснять малышу пока ничего не пришлось, а только «Папа работает в Москве».

Через 3 месяца отсутствия Александр позвонил:

– Я встретил женщину, у меня любовь! Я счастлив! И у тебя будет так же!