Игры со смертью

– Получается, что сегодня последний день, когда вы вывезли меня на прогулку, – с грустью сказала Виктория.

– Почему вы так решили?

– Теперь вы не подозреваемый. Полиция разрешит вам уехать, и вы это сделаете.

– Нет, конечно. Вы платите мне за мои услуги, я взял на себя обязательство помогать вам, пока вы в Кала-Мильо; я наслаждаюсь вашим обществом и люблю беседовать с вами. А я страшный эгоист и никогда не отказываюсь от того, что мне приятно.

– Мы будем здесь еще пять дней. Вы выдержите так долго?

– Мои обстоятельства пока не изменились. До тех пор, пока мне не вернут мои деньги и документы, я буду утром общаться с вами, а вечером дежурить на энергоблоке. Полиция несколько дней будет заниматься Мэриан Боннер; сначала ей придется извиняться перед директором, а потом и передо мной. Я еще не в полной мере насладился турецкой баней, а также беседами с вами, так что пока я остаюсь в отеле.

– Вам следовало бы, хотя бы ради приличия, поставить меня перед турецкой баней.

– Простите меня, дорогая; я порой вновь становлюсь грубым солдатом, не умеющим говорить с дамами.

– Прощаю: вы назвали меня дорогой, а это сразу сводит все ваши грехи на нет… Я закончила вчера читать книгу о Ричарде Бартоне. Вам он нравится?

– Я смотрел, думаю, далеко не все фильмы с его участием, но считаю, что он один из лучших британских киноактеров. Он мне особенно понравился в фильме «Анна на тысячу дней». Он играет там короля Генриха Восьмого. Он немного мелковат для этого короля, но роль сыграл блестяще – как никто другой.

– Я посмотрю этот фильм. Меня тронуло то, что он, готовясь к новой роли, тщательно изучал время, обстановку, характеры людей, даже быт. У вас есть любимый фильм?

– Их два: «Как украсть миллион» и «Рыбка по имени Ванда».

– Почему именно эти? – спросила она.

– Оба этих фильма – комедии. В них играют потрясающие актеры, сюжеты забавные, поставлены эти фильмы талантливыми режиссерами.

– Я смотрела оба. А мне больше всего нравится фильм «Римские каникулы». Такой романтичный!

– Знаете, что любопытно? Что нам нравятся фильмы одного режиссера. Ведь «Римские каникулы» и «Как украсть миллион» поставил один и тот же человек: Уильям Уайлер.

– Вы так много знаете о кино, – удивилась она.

– Я очень увлекался кинематографом в молодости. Мечтал стать актером. Но отец заставил меня после армии учиться на инженера.

– Что и помогло вам стать на время дежурным инженером-электриком в нашем отеле.

– За все время, что я дежурил на энергоблоке, я не нажал ни одной кнопки. Просто поглядываю на стрелки датчиков. Скучно.

– Хотите, я побуду там с вами какое-то время?

– Это было бы замечательно, но вход посторонним туда категорически запрещен.

Доставив ее в номер, Луис решил посидеть в баре у бассейна. Долго, придирчиво выбирал себе белое вино. На полке стояла бутылка вина «Сан-Антонио»; он вычитал в каком-то журнале, что это вино чуть ли не лучшее в Калифорнии. Но он знал, что это вино дорогое, и поэтому занялся разглядыванием других бутылок.

– Мистер Перри, – позвал его бармен. – Рад сообщить, что кредит в баре вам восстановлен. Дать вам бутылку «Сан-Антонио»?

– Дайте, – пробормотал Луис и добавил: – Моя жизнь становится прекрасней с каждым часом.

Он устроился за тем же столиком, за которым сидел и прежде. Он выпил уже два бокала этого вина, которое счел «сенсационным», когда в дверях бара появился Марк.

– Только не это, – вздохнул Луис.

Но Марк направился прямиком к нему, присел за его столик и сказал, понизив голос:

– У меня к вам серьезный разговор, Перри.

– Говорите, – усмехнулся Луис.

– Не здесь. Давайте встретимся в кафе «Рома» на улице Христофора Колумба. Минут через двадцать.

– Я никуда не пойду, пока не допью это вино, – твердо сказал Луис. – Я буду там через полчаса. Или лучше – через сорок минут.

– Пусть так. Я буду на втором этаже: там обычно народу мало.

Оставшись один, Луис задумался. Что нужно этому альфонсу? Он и Виктория уезжают через пять дней. Представить, что ему пришло в голову, трудно.

Он заказал в баре сыр и китайские рисовые чипсы и допил бутылку до последней капли. Надев куртку, он побрел на улицу Христофора Колумба, размышляя о том, что ему будет искренне жаль Викторию, которая через несколько дней лишится общества Луиса Перри и будет в полной власти человека, который ни у кого не вызывает симпатии.

Он понял, что Виктория вошла в его жизнь и что эта несчастная женщина, которая уже столько перенесла, будет страдать еще и оттого, что рядом с ней хотя бы на несколько часов в день не будет родственной души. Бедное существо! Она светлый, добрый, образованный человек, и в мироустройстве произошла чудовищная несправедливость: именно ей, совсем молодой, выпала такая горькая доля – повредить позвоночник во время танца на льду…

На втором этаже кафе «Рома» в это время, между обедом и ужином, сидел только один Марк. Он жестом пригласил Луиса сесть рядом и заказал два местных коктейля.

– О чем вы хотите говорить со мной, мистер Фицалан?

– Я не Фицалан. Моя фамилия Томас, Виктория сохранила девичью фамилию.

– Окей. Так о чем разговор, мистер Томас?

– Я хочу, чтобы Виктория исчезла.

Луис даже похолодел.

– Вы с ума сошли, – выдавил он.

– Нет, я просто деловой человек. Если ее не будет, я получу семьсот тысяч фунтов, а вы – десять процентов от этой суммы.

Луис откинулся в кресле.

– Что вам дало повод говорить со мной на эту тему?

– Все просто. Смотрите. Если вы ее уберете, никто и никогда вас не заподозрит. Только что закончилась история с женой вашего друга, вы оказались ни в чем не виновны. Выдвинуть против вас такое же обвинение полиция не сможет: ее просто поднимут на смех! Суицид у женщин в ее положении дело обычное. Организовать ее гибель вы сможете: вы человек умный, и, следовательно, циничный; вы служили за границей, наверняка в горячих точках, и, значит, убивали людей. Женщина больна и все равно скоро умрет, но, если она умрет своей естественной смертью, я не получу страховки, а вы – свои комиссионные.

– И давно вы это задумали, мистер Томас? – не удержавшись, спросил Луис.

– Когда только с ней познакомился… Не вздумайте меня выдать – я скажу, что вы все выдумали! И полиция, и Виктория – никто вам не поверит, а я все буду отрицать.

– Не сомневаюсь, – кивнул Луис.

– Думайте! И это должно случиться послезавтра.

– Почему именно послезавтра?

– Это день ее рождения. Ей исполняется двадцать девять лет. А ей всегда говорили, что она вряд ли доживет до тридцати…

14

Марк ушел, видимо, вполне довольный собой, а Луис остался в кафе.

В том, что этого мерзавца стоило бы сдать полиции, он не сомневался. Но ему не поверят, начнут расспрашивать Марка, а он, конечно, будет обвинять Луиса во лжи и в злонамеренных выдумках. Можно просто послать его к черту. Но это тоже не выход. Он будет клеветать на Луиса, чернить его, рассказывать про него небылицы, и ему могут поверить. А свое намерение он рано или поздно приведет в исполнение.

Бедная Виктория! Вышла замуж за человека, который, как она думала, женился на ней из жалости и сострадания, а он чуть ли не с первого дня – а то и до женитьбы – искал способ ее погубить.

Что же делать?

Луис долго думал, и у него созрело решение сообщить обо всем полиции и предложить ей интересный план. Вполне реалистичный план.

Конечно, для его исполнения надо было приложить немало усилий, потратить немало времени. Но у него оставались в запасе целые сутки.

Первым делом он пошел на почту и послал Марку телеграмму на адрес отеля с указанием номера люкс. Она была такого содержания:

СОГЛАСНЫ НА ДЕВЯНОСТО.ДОСТАВКА ГАРАНТИРУЕТСЯ.

Этого было достаточно, чтобы интерес к сделке у Марка повысился; не исключено, что он станет торговаться, но все равно окажется на крючке.

Марк действительно тут же позвонил.

– Восемьдесят, – сказал он.

– Так и быть, – отозвался Луис и повесил трубку.

Потом он нашел визитную карточку инспектора Мигеля Херреро и позвонил ему по мобильному телефону. Ждать пришлось больше минуты. Наконец он услышал:

– Херреро.

– Это Луис Перри.

– Спасибо, что позвонили. Мои извинения за доставленные неудобства, сеньор. Но положение обязывает, как вы понимаете.

– Я позвонил не для того, чтобы услышать извинения. У меня к вам важное дело. По вашей части.

– Я слушаю.

– Нет, так не получится. Можем ли мы встретиться где-нибудь в нелюдном месте?

– Что, так серьезно? – удивился инспектор.

– Думается, да.

– Ладно. Выходите из отеля, на пересечении с улицей Христофора Колумба сверните направо, а на следующем перекрестке – налево. Там будет отель «Блю Си». Я буду в холле. Он закрывается до весны, там сейчас никого нет. Идти, кстати, всего минут пять, не больше. Когда вы там будете?

– Через десять минут.

– Я жду.

Отель «Блю Си» был «трехзвездочным», классом ниже, чем «Плайя-дел-Сол». Но небольшой холл был красиво оформлен: мебель была белой и изящной, окна – панорамными. Херреро сидел в дальнем углу и пил кофе из большой чашки.

Луис пожал ему руку и уселся напротив.

– Что еще произошло в вашем отеле? – спросил инспектор с улыбкой.

– Пока не произошло, но может… произойти.

– Так говорите же.

– Допейте ваш кофе, чтобы не пролить его на брюки. Не могу гарантировать, что вы будете сохранять ваше обычное хладнокровие, когда я вам сообщу любопытную новость. Вы знакомы с Марком и его женой, которая прикована к инвалидному креслу, верно?

– Да, ну и что?

– Марк предложил мне восемьдесят тысяч фунтов, чтобы я убил его жену. Послезавтра.

– Если это шутка, мистер Перри, то очень неприличная.

– Это не шутка, – угрюмо отозвался Луис. – Он мечтает от нее избавиться и получить большую страховку. Похоже, он задумал это сделать еще до женитьбы на этой бедняжке.

– Тогда надо ей об этом сказать, чтобы она его выгнала! – воскликнул Херреро. – А страховку бы отменила.

– Я думаю, так не получится. Он очень хитер. Он убедит ее в том, что полиция, и я вместе с ней, настроены против ее мужа. Она останется с ним, и он рано или поздно свой план осуществит.

– Но если она с ним останется, мы не сможем нести никакой ответственности за то, что произойдет потом! – возразил инспектор. – Если вы выступите на суде с тем обвинением, которое я сейчас от вас выслушал, то суд может обязать Марка покинуть ее и не подходить близко к ее дому, даже если она будет возражать.

– Он не остановится. Он наймет какого-нибудь бандита или наркомана, который влезет в ее дом – кстати, пользуясь планом, который даст ему Марк, – и задушит ее. Внешне это будет выглядеть как ограбление, и с Марком эту историю связать окажется невозможно.

– Если он может это сделать, то зачем ему вы?

– Я же сказал вам, что он очень хитер. Он хочет, чтобы это сделал я, потому что полиция после случая с миссис Боннер вряд ли осмелится меня в чем-то обвинить.

– Глупости! Мы всегда рассматриваем все возможные версии, – рассердился инспектор.

– Для этого нужно, чтобы в одной из версий фигурировал я.

– Черт! Тут вы правы… Так что вы предлагаете? Чтобы мы его начали допрашивать на основе вашего заявления? Но никаких свидетелей нет, он просто схамит нам и уйдет.

– Нет, я предлагаю совсем другое. Вставьте мне в куртку миниатюрный микрофон, когда я пойду с ним окончательно договариваться. Запишите этот разговор. Вот он и будет основанием для того, чтобы вы начали его допрашивать.

– Чтобы это сделать, нужна санкция прокурора, – пожал плечами инспектор. – А он ее в этом случае ни за что не даст. Марк – гражданин Соединенного Королевства. Ваши юристы поднимут шум на всю Европу, будут вопить, что в Испании преследуют британских граждан и это не что иное, как англофобия. У нас был уже случай, когда мы оправдывались чуть ли не полгода, а дело было пустяковое. Нет, боюсь, это не тот ход, который приведет к успеху.

Он помолчал.

Луис был искренне разочарован, и инспектор это понял.

– Но, в конец концов, можно устроить спектакль, – сказал он. – Поймать его в ловушку так, чтобы он не мог вывернуться. Ведь можно создать ситуацию, когда он проговорится, фактически признает заговор против собственной жены. Вот в этом случае он получит срок. И никто ему помочь не сможет.

– А как это сделать?

– Дайте мне несколько часов на размышление и на разговор с шефом моего департамента. Я приду к вам в отель, когда закончится ужин. Будьте в номере. И мы вместе разработаем план осенней кампании.

– Нет, я буду дежурить в энергоблоке. Позвоните мне; я выскочу к вам минут на десять. Мне разрешен перекур, хотя я и не курю.

– Тогда я принесу вам фляжку с коньяком. Соединим приятное с полезным.

Луис сказал задумчиво:

– Не вижу во всем этом ничего приятного… Один вопрос. Мы поставим в известность Викторию о том, что собираемся сделать?

– Только завтра вечером или, еще лучше, послезавтра утром. Если она перепугается, то может испортить все дело.

15

Когда он вернулся в отель, дежурный менеджер протянул ему пеструю брошюру. Дирекция казино извещала, что в честь тридцатилетия его открытия устраивает небольшую вечеринку с шампанским и игру в баккару до трех ночи, причем под хорошую музыку. Играть на рояле будет джазовый пианист Лучано Дотти. За карточный стол сядет и директор отеля, и видные горожане Кала-Мильо.

Луис тут же решил, что пригласит на эту вечеринку Викторию. Это будет, как он считал, очень важно. Ему нужно больше с нею общаться, чтобы она ему полностью доверяла.

Луис понимал: несчастная женщина в инвалидном кресле может воспринять любую информацию не так, как обычные люди. Ее надо было как-то подготовить, обеспечить ее системой защиты. Сделать это было непросто. Но он рассчитывал на то, что между ними установились добрые отношения, что Виктория питает к нему симпатию, как к родственной душе, как к человеку, который искренне ее уважает.

Но для того, чтобы она была готова к шоку, следовало использовать весь арсенал средств, которые были в его распоряжении. Женщины поддавались его обаянию, он обладал редким даром внушать к себе доверие. Это требовало не только актерской игры, но и игры ума. А на все это у него был один день.

Он позвонил в номер «люкс». Когда Виктория сняла трубку, он спросил, будет ли она расположена к завтрашней прогулке.

– Так ведь у меня осталось всего три дня до отъезда из Кала-Мильо, – сказала она. – Времени терять нельзя. Мне полезно дышать морским воздухом. Погуляем завтра подольше, хорошо?

– Конечно, леди Виктория.

– Я счастлива, сэр Луис.

Ее забавляла эта игра в титулы. Но женщина с фамилией Фицалан имела, на его взгляд, больше прав на этот титул, чем добрая половина женщин, получивших его за свою политическую активность на ниве современного либерализма. Луис считал, что производить людей в рыцари или бароны за успехи в политике безнравственно.

– И еще один вопрос. Я собираюсь сегодня после дежурства идти в казино. Насколько я знаю, сегодня будет «большая баккара»: за стол сядут не только заядлые игроки, которые проигрывают иногда сотни евро, – а я, кстати, один из них, – но даже директор де ла Пенья. Он непременно будет сегодня за карточным столом. Собирается играть и Мэриан Боннер. Та самая, которая не только выиграла у меня кучу денег, но и сделала меня популярным, но исключительно отрицательным персонажем. Как вам это нравится? Мало того что она меня обыграла, я еще рисковал оказаться за решеткой.

– Так вы хотите взять реванш!

– Очень хочу. Но знаю, что без вас это никогда не случится.

– Без меня? Но почему?

– Можно я расскажу вам одну историю? Не мою собственную, а вычитанную в книге.

– Да, расскажите.

– Тогда слушайте. Киноактер Омар Шариф как-то снимался в одном фильме с Анук Эме. У него, как правило, в ходе всех съемок был роман с исполнительницей главной женской роли; надо полагать, что такой роман был у него и с нею. Но Омар Шариф был человеком не только влюбчивым, но и очень азартным. Он потрясающе играл в бридж, даже принимал участие в чемпионатах по бриджу. И однажды он сообщил ей, что собирается вечером играть, и приэтом довольно долго, на что она ответила, что непременно пойдет в казино с ним. Игра затянулась до четырех часов утра. И все это время она сидела рядом с ним, переживала за него, временами клала голову ему на плечо. В его жизни было много женщин, но он в автобиографии написал, что Анук после этого вечера была для него «единственной и неповторимой».

– Вы не кинозвезда, Луис, а у меня, увы, нет ничего общего с Анук Эме. Зачем я вам, когда вы будете за карточным столом?

– Виктория, это будет не обычный вечер в казино. Сегодня исполняется тридцать лет со дня его открытия. Владельцы заказали дорогое шампанское, попросили всех прийти в вечерних туалетах. Мне пришлось взять напрокат смокинг. Через час его привезут. Между прочим, я до сегодняшнего дня смокинг надевал всего два раза. Вы хотя бы ради этого должны побыть там со мной. Я запомню этот день навсегда.

– Вам так нужна там женщина в инвалидной коляске?

– Вам нужно быть там, чтобы разделить со мной мой триумф – или, на худой конец, утешить меня при поражении.

– Вы меня уговорили Луис; видите, от вас не потребовалось особых усилий… Кстати, раз я все равно буду там – с вашей помощью, разумеется, потому что Марк ненавидит и казино, и карточные игры, – я тоже буду играть. Но недолго. А потом посижу рядом с вами.

– Как Анук Эме? О, вы ангел!

– А вы демон-искуситель. Но мне это нравится. До вечера.

Луис повесил трубку и отправился в ванную. Он провел там целый час и вышел оттуда чисто выбритый и благоухающий. Он провел щеткой по туфлям, разгладил белую рубашку.

Идя на дежурство в энергоблок, он попросил, чтобы смокинг, брюки и галстук-бабочку, которые обещали доставить к семи часам, ему отнесли туда: он собирался, закончив дежурство, переодеться в энергоблоке и сразу идти за Викторией.

Херреро сидел на скамейке напротив входа в энергоблок.

Увидев Луиса, он встал и пошел ему навстречу.

– Главный инженер разрешил мне посидеть с вами внутри станции, – сказал он. – Мы можем спокойно поговорить и выпить по рюмке.

– Я на работе, – усмехнулся Луис.

– Я тоже, – развел руками инспектор. – Раз такое дело, объединим наши усилия.

Дневной дежурный, судя по всему, ушел довольно давно. Станция работала в автоматическом режиме, и присутствие дежурных было своего рода перестраховкой. Луис открыл небольшой холодильник, в котором дежурные держали фрукты и сэндвичи, и быстро накрыл на стол. Херреро откупорил пузатую бутылку дорогого коньяка, изготовленного по особому заказу в Хересе – для свадебных пиров. Пили они из чашек: другой посуды в энергоблоке не было. Но оба были довольны – особенно Луис: он еще никогда не пробовал коньяка с таким букетом ароматов.

– Я, между прочим, однажды был в Хересе на экскурсии, – заявил Луис. – Правда, не на коньячном заводе, а на том, где делают шерри.

– А я родился в Чипионе, в тридцати километрах от Хереса, но так и не побывал там ни разу… Что, к делу?

– Да. К какому выводу вы пришли?

– Давайте я прежде расскажу вам, Луис, что мы узнали. Мой шеф связался сегодня с шефом полиции Мейдстоуна, откуда эта пара приехала. Он попросил посмотреть в их картотеке, есть ли там что-либо на Марка Томаса. Да, кое-что там есть. И ответ наводит на размышления. Он был женат на женщине, страдавшей острой брадикардией, а эта болезнь нередко ведет к резкому снижению артериального давления и к потере сознания. Она разбилась на своей машине. Странно, что он вообще позволял ей ездить на машине: ведь он врач по профессии. Он не мог не знать, что она может потерять сознание за рулем, что для нее опасно водить машину! Она погибла, но, к счастью, более никто не пострадал, и транспортная полиция дело закрыла.

– Он врач, – задумчиво повторил Луис. – Получается, к нему обращаются за помощью, а он женится на больной женщине, которая ему доверяет, а потом находит способ ее погубить – и получить страховку!

– Получается так, – подтвердил Херреро.

– Ну а теперь, когда мы это знаем, – продолжал он, – у меня, что называется, чешутся руки: мне хочется доказать, что он задумал организовать убийство жены. Давайте попробуем сочинить для этого действия достойный сценарий.

– Первоначальный план у меня есть, – сказал Луис. – Он кажется на первый взгляд бредовым, но будьте снисходительны к моим потугам.

– Звучит многообещающе, – рассмеялся инспектор. – Начинайте.

– Во-первых, мой план связан с шахтой. Раз он считает, что убийство должно произойти в Коста Романа, пусть так и будет. Дескать, второй раз полиция даже не подумает обвинить меня, если другая женщина исчезнет в том же месте: полицейских, мол, просто засмеют.

– Хорошо. Дальше.

– После этого он должен обвинить меня в убийстве, потому что без этого он страховку не получит. Наш с ним договор он назовет моей выдумкой, изобретенной исключительно для того, чтобы переложить на него часть ответственности за преступление.

– Это тоже возможно.

– Расплачиваться со мной он не собирается, – продолжал Луис. – Он выдаст мне чек своего какого-нибудь старого счета, который давно закрыт, а написан он будет кем-то из его сообщников.

– Стоп! – поднял руку инспектор. – Вы считаете, что у него есть сообщник?

– Да. Он ведь приехал именно в этот отель.

– Этот отель мог быть случайным выбором.

– Не надо думать, что он простак. Он хитроумный человек, он обладает преступным умом. Если он что-то собирается устроить, он продумывает все детали.

– Луис, вы рисуете его человеком, способным совершить идеальное убийство. А таких мало.

– Ну одну жену он уже отправил на тот свет. И не понес наказания.

– Окей, пойдем дальше.

– Идея моя заключается в том, чтобы записать на диктофон наш с ним разговор, когда он будет вручать мне чек, – пояснил Луис. – Это первое. Второе: я брошу женщину в шахту.

– Что?!

– Не настоящую. Куклу. Манекен. В одежде Виктории. Ему я скажу, что сделаю именно это. Он, наверное, будет следить за нами на почтительном расстоянии, чтобы быть уверенным: преступление совершено. И есть еще одна штука, которая кажется важной для его характеристики. Слушайте. Когда я однажды пришел за Викторией утром, она была в ванной и попросила подождать. Марка уже не было – он ушел на массаж. Сейф был приоткрыт. Признаюсь, я был излишне любопытен: я заглянул в него ради интереса – чтобы иметь представление, сколько денег она взяла на курорт. Она ведь тратит много, на парфюмерию главным образом. И что вы думаете? Я увидел рукоятку пистолета.

Инспектор встрепенулся:

– Вы уверены, что это был пистолет, а не что-нибудь другое?

– Я прослужил несколько лет в парашютных войсках, инспектор, и могу отличить пистолет от фена для волос.

– Но он же не мог привезти его на Майорку! В аэропорту в Пальма-де-Майорке его тут же бы задержали. У нас существует правило: никто, даже человек, имеющий разрешение на ношение оружия, не может пройти досмотр с пистолетом в кармане или в багаже… Черт, похоже, у него здесь действительно есть сообщник. Который и дал ему пистолет.

– А зачем ему здесь пистолет? – спросил Луис. – Для чего он на курорте?

Инспектор вскочил и забегал по комнате.

– Думаю, причина есть! И его план становится понятен. Вот что он задумал. Когда вы сбросите куклу на коляске в шахту, он появится и застрелит вас. Вы тоже потом окажетесь в шахте. Он будет в перчатках, следов на пистолете нет. Но он все равно швырнет его туда же. Затем сообщник Марка посадит его в машину в дальнем конце заповедника, куда-нибудь отвезет и обеспечит ему алиби. Все – концы в воду!

– Вы думаете, он способен на это?

– Теперь думаю, что способен на все. Вот расклад. Вы и Виктория исчезаете. Вряд ли кто решит, что надо исследовать шахту. Но если это и случится, то не скоро, когда расследование исчезновения двух людей не приведет ни к каким результатам. Все равно – не будет никаких оснований его в чем-либо обвинить.

– А чек?

– Во-первых, вы правы: он будет фальшивый. И если он когда-нибудь найдется, проследить, откуда он, когда и кем был выписан, не удастся… Я еще раз поговорю с шефом. Пистолет в сейфе резко изменил ситуацию. Он это поймет.

16

На отдыхе во Франции или Испании Луис редко бывал в казино. Его больше привлекали казино в Лондоне. Однажды энергетическая компания послала его на курсы повышения квалификации в Лондон на целых три недели. Поселили его в гостинице «Империал», в которой находилось популярное казино. Луис ходил туда через день. Играл он в блек-джек, и играл довольно аккуратно, особенно не рисковал. Вернулся он в Брайтон с выигрышем более сотни фунтов.

Нередко выигрывал он и в баккару – правда, небольшие суммы. Но азартные игры никогда сильно его не притягивали. Этот интерес к картам появился у него после одного случая.