Агент сигма-класса. Больше, чем адъютант

Часть 1. Глава 1. Сломанная рука

Три года спустя

– Да чтоб этой пигалице икалось! Как же она меня достала! Подумаешь, в рубку пробрались, в астероиды постреляли… Тьфу, швархи раздери, глаза щиплет! Нет, она это точно придумала, чтобы поиздеваться, вот зуб даю, – простонал кадет третьего курса Космического Флота, отжимая половую тряпку в пластиковое цветочное кашпо, временно эксплуатируемое в качестве таза.

Густая длинная чёлка лезла в лицо, он попеременно пытался откинуть её вбок рукавом, но чем больше старался, тем больше грязи попадало в глаза, которые и так уже нещадно слезились из-за моющего средства.

– А-а-а-пчхи! – не выдержал ларк и чихнул, при этом расплескав часть мутновато-коричневой жидкости из кашпо.

– Т-с-с-с, Джордано! Тебе что, мало наряда – убирать всю палубу сектора «Д»? Ну, знаешь ли, я и так убираюсь тут с тобой, можно сказать, ни за что! Если мелкая услышит, то нам вообще весь корабль отмывать придётся. У меня, между прочим, поясница и так ни к шварху: болит – жуть! А всё из-за того, что битый час в три погибели на карачках ползаю…

Несмотря на то что второй кадет достаточно громко жаловался, мыть пол у него получалось не в пример чище и ловчее, чем у его друзей. К тому же он очень предусмотрительно снял китель и даже рубашку, чтобы не замызгать грязной водой одежду. Было во всех его словах и действиях нечто, заставляющее меня усомниться в том, что у него действительно так сильно болит спина, как он об этом рассказывает. Скользкий юноша.

– Да чтоб я ещё раз сам выбрал практические работы на «Молниеносном»! – подключился к диалогу третий ларк. – Я думал, мы будем бороздить неисследованные участки космоса, зачищать планеты от хищников, на худой конец, в стычке с трасками поучаствуем, а тут! Адмирал Нуаре покинул корабль и оставил за главного своего адъютанта! И, главное, кого?! Какую-то выскочку… Да она же младше нас всех! Да ей даже двадцати одного года нет! А росту… едва-едва выше пупка! Метр с кепкой! И вместо того, чтобы стрелять из бластера или хотя бы с холодным оружием прокладывать путь через инопланетные джунгли, я мою по-о-ол! – продолжал искренне возмущаться Микерх.

Я тяжело вздохнула, покачала головой, выключила передачу со скрытых камер в холле сектора «Д» и отправилась вправлять мозги кадетам. Даррен на меня положился, я его не могу подвести ни в коем случае.

– Адъютант Джерри Клифф! – Карауливший у рубки пикси так перепугался оттого, что я резко вышла в коридор, что аж тремя руками отдал мне честь.

– Вольно, кадет, – поморщилась потому, что разговариваю столь официально. А ведь формально я не имею прямого отношения к Космическому Флоту и даже униформу не ношу, но всё равно соблюдаю правила. – Как там ларки? Справляются с наказанием?

– Д-да, конечно, – чуть заикаясь, ответил пикси. Он старательно прятал от меня шестую из своих рук за спиной.

Я принюхалась и усмехнулась. Что за детский сад, право слово? Теперь понятно, почему адмирал Нуаре так охотно согласился на моё предложение взять кураторство над кадетами, пока он слетает на Цварг. Прошло уже три года с тех пор, как адмирала Даймонда Даффи в тяжелейшем состоянии чудом спасли из плена с Техора, однако Даррен всё ещё считает себя виноватым из-за того, что его не было рядом с Даймондом. Каждый год в одно и то же время он летает на Цварг, чтобы навестить старого друга.

Я вновь окинула взглядом вытянувшегося по струнке кадета и разочарованно покачала головой.

– Кадет Румари, распитие спиртного запрещено как в стенах Академии Космического Флота, так и на «Молниеносном». Ту бутылку, что вы держите сейчас за спиной, следует отправить в утилизатор, а в наказание за проступок вы сейчас же отправляетесь помогать однокурсникам мыть полы в секторе «Д».

– Ка-какое спиртное?! – Голос пикси дал петуха, но поза, наоборот, стала чуть более угрожающей. Две верхние конечности упёрлись в бока, а ещё две сложились на груди. – У меня при себе никакого спиртного!

– То, что у вас шесть рук, а у меня всего две, не означает, что я не в состоянии сосчитать до шести! – разозлилась не на шутку. – Марш мыть полы! А за спор со мной добавляется ещё и чистка сектора «Е»!

Пикси тяжело вздохнул, но всё-таки вынул из-за спины фляжку. Я кивнула, показывая, чтобы кадет следовал за мной. Всё равно в сектор «Д» направляюсь.

Я быстро шла по длинному коридору корабля, припоминая, всё ли успела сделать до прилёта Даррена. В тот момент, когда я завернула за угол и кадет подумал, что его не видно, он, кривляясь, беззвучно произнёс: «Марш мыть полы! Марш мыть полы! Тоже мне, самая важная персона на корабле! Небось, спит и видит, как забраться к адмиралу в постель, недаром из себя неприступную крепость строит, но как только адмирал оказывается поблизости, чуть ли не в рот ему заглядывает».

Но кадет Румари не учёл того, что в глянцевой пластиковой стеновой панели можно было рассмотреть отражение идущего позади тебя не хуже, чем в зеркале, а чтению по губам я обучалась ещё на «Безымянном».

– Я передумала, – резко остановилась и повернулась к пикси, который воссиял ярчайшей из улыбок, подумав, что его не будут наказывать, – идите и помойте трубы, ведущие к цистернам с отходами в нижнем трюме. У вас как раз шесть рук, вы с этим превосходно справитесь к утру.

– Но… но… – Пикси спал с лица, когда понял, что вместо сновидений в уютной постельке ему придётся всю ночь напролёт ползать внутри сточных труб. – Это же делают обычно роботы… функция самоочистки…

– Функция самоочистки труб, как некоторые другие важные системы корабля, сейчас сломана, благодаря деятельности ваших сокурсников. Что касается роботов, то они и так работают на износ, плюс им ещё требуется питание. А это ваше наказание, вперёд! Выполнять!

Я была зла, о да. Я была настолько зла, что, когда ворвалась в холл сектора «Д», кадеты пристыженно замолчали и замерли. Понятия не имею, что именно они обо мне говорили, пока я шла от рубки в холл, но, очевидно, ничего хорошего. Я застала провинившуюся троицу как раз тогда, когда Джордано и Микерх вцепились в одну и ту же тряпку, а Оллейро, сверкая голым торсом, стоял позади них и держал пластиковое кашпо с водой над головой.

– Кадеты Ковальро и Фуч, вон отсюда! Ваше наказание на сегодня завершено! – рявкнула на затихших ларков. – И если ещё раз посмеете назвать меня пигалицей, то я вновь прилюдно покажу, кто из нас сильнее. Думаю, вам будет крайне неприятно проиграть спарринг той, в ком «росту едва-едва выше пупка».

Удивительное дело, но оба парня синхронно кивнули, отпустили тряпку, из-за которой явно только что ссорились, и без всяких возражений и колебаний испарились из холла. Я перевела сердитый взгляд на оставшегося Оллейро. Поразительно, но, будучи в одних только брюках, он чувствовал себя крайне непринуждённо, будто на самом деле это не он стоял предо мной наполовину обнажённым, а наоборот. Нахальный взгляд прошёлся по мне от макушки до носков ботинок. Определённо, если бы не читала досье на Оллейро Кхалариша, то заподозрила бы в нём призёра межгалактического соревнования по бодибилдингу: эффектная поза, копна небрежно уложенных в многочисленные косички волос, гордый взгляд… Но нет, он был всего лишь обыкновенным ларком. Негласным лидером среди текущего набора практикантов на «Молниеносном», самым крупным и определённо самым самоуверенным из всех собравшихся на борту космического корабля.

– Ну а вы, кадет Кхалариш, почему не в форме? Что за нововведение – щеголять по кораблю с голым торсом? Это, между прочим, не ваша личная каюта, чтобы вы могли позволить так себя вести.

– Прошу прощения, адъютант Джерри. – Ларк со светлой гривой тут же поставил кашпо на пол и взял одежду, которую предварительно аккуратно сложил в коробку и повесил на магнитный крючок под потолок. – Я всего лишь не хотел испачкать форму при отработке наказания. К тому же на «Молниеносном» нет девушек, я не думал, что это может кого-то смутить. Ну то есть нет девушек, кроме вас, разумеется, но вы неоднократно подчёркивали, что не считаете себя таковой.

– Наказание закончено, кадет Кхалариш. Можете одеться, – процедила сквозь зубы, чувствуя, как стираю эмаль.

Не знаю, что именно меня задело в словах ларка. По сути, он был прав. Вот уже как три года я везде представлялась как «личный адъютант адмирала Нуаре», говоря о себе в обезличенном тоне. Я знала, что Даррен не любит и не ищет женского внимания, возможно, именно поэтому в какой-то момент стала стричься ещё короче и носить исключительно брюки, хотя даже форма кадетов женского пола предполагала наличие юбок. Даррен ценил меня как помощницу, и больше всего на свете я боялась потерять его доверие.

Несколько эльтониек-майоров неоднократно открыто пытались «наладить контакт» с адмиралом, так как Устав Космического Флота не запрещал отношений между офицерами старших званий. И всякий раз Даррен выпроваживал предприимчивых эльтониек со столь каменным выражением и презрением во взгляде, что я после этого предпочитала вообще исчезать из поля его зрения. Как-никак, но, согласно легенде, придуманной Особым Отделом, моей матерью являлась именно эльтонийка.

Тем временем прохвост-кадет Оллейро Кхалариш грациозно вдел руки в рукава белоснежной рубашки, а потом не менее элегантно накинул на себя китель, будто случайно оставив верхние пуговицы расстёгнутыми. Густая светлая поросль показалась в открытом треугольнике. Вот ведь выпендрёжник! И что с ним делать?

Поймала себя на мысли, что год за годом каждую практику повторяется одно и то же. Кто-нибудь из кадетов обязательно считает себя более достойным носить звание адъютанта адмирала, а потому всеми правдами и неправдами старается поставить меня в неудобное положение, чтобы доказать, что он-то – куда более достойная кандидатура на это место. И самое смешное крылось в том, что я даже отчасти понимала кадетов. Для них поработать в должности адъютанта хотя бы пару лет означало, что они очень быстро получат звание лейтенанта и продвинутся по карьерной лестнице.

С их точки зрения, тощая захухря, даже не закончившая Академию, была ниоткуда взявшейся выскочкой. К тому же мелкой, если говорить о росте и возрасте, невзрачной, если не считать карамельного оттенка волос, но и те не струились волнами, а всегда были обрезаны по ухо. И каждый год мне приходилось доказывать очередной группе кадетов, попавших по распределению на практику на борт «Молниеносного», что я не просто так занимаю своё место при адмирале. В принципе, благодаря спецподготовке это не давалось мне тяжело, просто уже порядком начинало надоедать.

Пока я размышляла о ситуации, кадет Кхалариш, вместо того чтобы подхватить кашпо и убраться восвояси, неожиданно одним текучим движением оказался подле меня, прижал спиной к стеновой панели и… взвыл.

Джеб в солнечное сплетение, апперкот в челюсть, подсечка, заломленная на локтевой болевой приём правая рука. Тело действовало по привычке, я даже не особенно отдавала себе отчёт в том, что делаю. Вряд ли кадет Кхалариш догадывался, что такая серия коротких ударов для меня – рутинная зарядка по утрам.

– Джерри, я понял-понял, простите, это больше никогда не повторится! Просто вы так смотрели на меня, что я подумал… – произнёс ларк со сбивающимся дыханием.

Не такой уж это и болезненный приём на удержание, но, видимо, свою роль сыграло ещё и то, что я поставила Оллейро на колени. Ларки – крайне гордый народ, и такая позиция для них как минимум унизительна.

– Для вас я – адъютант Клифф, – перебила равнодушно, продолжая удерживать кадета.

– Адъютант Клифф, – послушно поправился ларк, – прошу прощения.

– Сколько вас?

Как же мне это уже надоело…

– Простите, что «сколько»?

– Ну, сколько кадетов поспорило, что сможет сместить меня с должности адъютанта? Какие ставки? Где камеры, которые должны были заснять поцелуй?

– Что? Уверяю, камер нет… – растерянно ответил ларк. Если до сих пор он несколько раз попытался дёрнуть рукой и вырваться из моей хватки, то сейчас даже затих.

– Вы планировали подключиться к серверам «Молниеносного» и скачать видео с казённых камер? – искренне удивилась я. – Похвально. И кто же из кадетов такой ловкий хакер, что может взломать даже инфосеть корабля?

– Нет-нет, Джерри…

Я надавила на локтевой сустав, и ларк тут же поправился:

– Адъютант Клифф, нет никакого тотализатора и камер…

– Угу, в последний раз мне говорили так же. Между прочим, суммарный банк тотализатора составил семьсот сорок восемь кредитов, – протянула я. – Мне просто интересно, во сколько кредитов оценил меня текущий набор.

– Адъютант Клифф, уверяю, никакого тотализатора не было!

А вот теперь я почувствовала нарастающую глухую злость. Конечно не было. Именно поэтому конкретно этот отдельно взятый индивид решил придавить невзрачную угловатую захухрю к стенке, как только появилась возможность. Ну-ну. Видимо, всё-таки раздражение в какой-то момент захватило мой разум, потому что на миг я надавила чуть сильнее – и рука ларка хрустнула.

– У-у-у-а-а-р-р… – К чести кадета Кхалариша, он издал лишь единый звук-рычание. Ни мата, ни гневных слов в мой адрес не последовало.

– Ой! – вырвалось у меня, как только рука Оллейро плетью повисла в воздухе. Разумеется, я тут же отпустила несчастную конечность ларка и отступила в сторону. – Ну, тебе повезло: перелом, по крайней мере, закрытый, крови нет. Смещения, по идее, тоже быть не должно, я не выкручивала лучезапястный сустав.

Несколько секунд в коридоре стояла оглушительная тишина. Я ожидала, что ларк накинется на меня с обвинениями или довольно расплывётся в улыбке и сообщит, что уж теперь-то меня точно сместят с должности. Всё-таки мои действия напрямую квалифицировались как избиение кадета с нанесением тяжёлого увечья. Как-никак без регенерационной камеры такой перелом будет срастаться несколько недель. Вот ведь швархи!.. Конечно, из Космического Флота меня не выгонят – сложно вылететь из организации, в которой не состоишь, но адмирал Нуаре по головке не погладит, и мне будет мучительно стыдно докладывать об этом инциденте. Шварх! Ну и зачем вообще этот дурак полез целоваться? Неужели таким образом хотел заработать авторитет среди сверстников? Дура-а-к, ну и я, конечно, хороша. Поддалась эмоциям из-за реплики Румари, пришла сюда взвинченной…

Все эти мысли заполошной стайкой пронеслись у меня в голове. Но кадет Оллейро Кхалариш удивил не на шутку. Он молча притянул к корпусу сломанную руку, не поднимая взгляда, поклонился мне, как кланяются старшим по званию, и так же молча удалился из холла.

Коммуникатор тихонечко тренькнул. Я машинально дотронулась до гарнитуры и произнесла вслух:

– Слушаю, «Молниеносный».

– Адъютант Клифф, вы велели сообщить, когда адмирал Нуаре вернётся, – раздался в ухе бесстрастный электронный голос бортового компьютера.

– Что, уже? Он вернулся?

– Личный истребитель «Тигр» адмирала Даррена Нуаре только что заглушил двигатели в шлюзе номер четыре.

– И… как он? – спросила, задержав дыхание.

– Простите, не понимаю вопроса, – ровно ответил «Молниеносный». Я выругалась про себя. Вот был бы здесь HAUS-8, он бы точно понял, что я имею в виду.

– Спасибо, я поняла. Конец связи. – Выключила гарнитуру и со всех ног помчалась к шлюзовому отсеку.

Подбежала как раз тогда, когда широкие двустворчатые двери разъехались в стороны и на пороге показался Даррен собственной персоной. Высокий, с мощной грудной клеткой и идеальной подтянутой фигурой в военном кителе, как всегда с хмурой складкой между бровей. Всякий раз, когда Даррен не замечал, что я на него смотрю, я не отказывала себе в возможности полюбоваться этим мужчиной.

Я наблюдала за ним и думала, что, кажется, знаю его всю жизнь. Знаю, что, сколько бы проблем совет адмиралов ни взваливал на эти плечи, как бы тяжело физически или морально ему ни приходилось, он никогда этого не покажет. Знаю его уравновешенный и спокойный характер, стремление во всём разобраться, взять все существующие проблемы на себя. Знаю эту морщинку на переносице, которая образуется, когда он о чём-то глубоко задумывается. Знаю, как громко и заразительно он может расхохотаться. Знаю неповторимый запах его тела, этот особенный аромат смолы и сосновых иголок.

Всякий раз, когда закрываю глаза, я вижу его лицо. Волевой подбородок, нос с горбинкой, широкие скулы, невероятно, просто фантастически яркие аметистовые глаза с золотыми всполохами, каких я ещё никогда и ни у кого не видела. Чётко очерченные губы, которые вот-вот сложатся не то в улыбку, не то в ухмылку, а также вечно вопросительно приподнятую правую бровь. Несколько седых прядок, что появились после того, как он выяснил, что его сын развозил водоросли.

Я знаю и подмечаю о нём так много, что порой сама поражаюсь этому факту. Каждый раз, когда Даррен появляется где-то на публике, будь то светское мероприятие или один из многочисленных филиалов Космофлота, я обращаю внимание, как все тут же замолкают, как оборачиваются в его сторону, с уважением смотрят офицеры высшего звена. Невозможно не почувствовать его невероятную ауру. Даже самые визгливые дамочки, как правило, затыкаются, стоит Даррену приблизиться. Правда, они молчат, скорее, из-за того, что давятся слюной: кто-то – от желчи и ненависти к вечно «холодному» адмиралу, не ценящему их прелестей, кто-то – от самого элементарного вспыхивающего природного желания.

Последних я в душе прекрасно понимала и даже чуточку им сочувствовала. В Даррене не было той звериной силы и мощи, которую буквально источали те же юные ларки, но было что-то иное и куда более магнетически притягательное. То ли внимательный взгляд, то ли привычка мало говорить, но действовать, то ли мягкая улыбка, то ли опутывающая аура спокойствия и надёжности, то ли сквозившая абсолютно в каждом жесте и слове интеллигентность, то ли всё сразу.

Я замерла, рассматривая цварга. В силу привычки расы Даррен предпочитал прятать эмоции, но сейчас, когда он думал, что никто не смотрит, на его лице мелькало множество различных выражений. Здесь были и общая усталость, и обеспокоенность, и сожаление, и что-то ещё, чего я распознать не смогла.

– Адмирал Нуаре? – Я решила поздороваться первой и мысленно вновь отругала себя, когда заметила, что мужчина едва заметно вздрогнул.

– А, Джерри, это ты. – Черты лица адмирала смягчились. – Я так глубоко задумался, что не заметил, как ты подошла. Почему ты вновь обращаешься ко мне официально? Мы же вроде договорились, что для тебя я просто Даррен.

– Даррен… – Я искренне улыбнулась. Возможно, для него это ничего не значило, но лично я всегда чувствовала, как сердце совершает лишний удар, когда называла это имя вслух. – Вы вернулись, очень рада. Как прошла поездка?

– Как и всегда, – усмехнулся цварг. – Пойдём в мою каюту, страшно хочу помыться и переодеться. Летел до «Молниеносного» трое суток, далеко же вы отошли от того места, где я вас оставил.

Мы зашагали по коридору, а адмирал продолжил:

– Даймонд отрицает, что у него когда-то спилили рога и вырвали шип, делает вид, что ничего не произошло и он сам захотел уйти из Космофлота в отставку. Импланты ему поставили и вправду весьма неплохие, от настоящих не отличить. Но, понятное дело, полноценным цваргом он уже никогда не будет. За последний год Даймонд купил себе двухэтажный домик на берегу Бриллиантового моря, отдыхает, правда, сетует, что скучно, и, как всегда, беспокоится о своей дочери.

Я присмотрелась к уставшему лицу адмирала, никак не соответствовавшему нарочито-бодрому голосу, и прикусила губу.

– Даррен, если позволите…

– М?

– Вы не должны этого делать.

– Делать что? – Даррен развернулся так резко, что я замерла, застигнутая врасплох золотыми всполохами в аметистовом взгляде.

Вновь на несколько секунд в холле повисла тишина. Был слышен треск вентиляции, жужжание резервных аккумуляторов, гул основного двигателя, но на фоне вечно шумных кадетов всё это можно было назвать тишиной. В горле образовался спазм.

– Винить себя, – наконец с трудом вытолкнула слова. – Вы никак не могли успеть на Техор. К тому же адмирал Даффи жив и относительно здоров, сейчас ему ничто не угрожает.

Адмирал покачал головой.

– Ещё немного, Джерри, и я подумаю, что мне передали агента не сигма, а пси-класса, – произнёс он полушутливым тоном, но меня не обманула интонация. Я прекрасно уловила, что дальше развивать разговор не стоит. Даррен винит себя в том, что произошло с его старым другом, и вряд ли изменит мнение по этому вопросу в одночасье.

Мы как раз подошли к каюте адмирала. Он приложил руку к биосканеру, огонёк доступа сменился на зелёный, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Я тоже могла бы открыть эту дверь. Как у личного адъютанта, у меня были на это права, но я решила, что не стоит рваться открывать замок вперёд хозяина каюты. Конечно, Даррен бы и словом не обмолвился, но я внутренне считала такое поведение неподобающим.

– Так что там с кораблём? Почему вы переместились так далеко?

Цварг скинул с себя китель, оставшись лишь в штанах и рубашке. Он бросил сумку с вещами на кровать, взял из встроенного гардероба свежий комплект одежды и направился в душ, оставив дверь чуть приоткрытой.

– Рассказывай, я слушаю! – донёсся до меня его бодрый крик, который тут же смешался с шумом падающих струй воды.

И вроде бы Даррен был в другой комнате, даже через стену, и не занимался там ничем предосудительным, но одна мысль, что он сейчас принимает душ, заставила меня густо покраснеть. «Вселенная, Джерри, какая же ты испорченная… А между прочим, по меркам цваргов, тебе ещё год до совершеннолетия», – дала себе мысленную оплеуху и тряхнула головой, чтобы сосредоточиться.

– Пока вас не было, «Молниеносный» проверил ближайший парсек. Никаких нелегальных объектов и остаточных эманаций от пиратских кораблей. Как и предполагалось, тот анонимный донос оказался ложным.

– Что думаешь по этому поводу? – Судя по тому, как изменился голос Даррена, он мылил голову.

– М-м-м… Думаю, что кто-то просто с жиру бесится, недовольный политикой Космического Флота. Возможно, кому-то показалось, что здесь проходили странные корабли, всё может быть. Как вариант, кто-то просто хотел отвлечь внимание.

– А в остальном всё было в порядке? – спустя некоторое время уточнил цварг.

Я закусила щёку, раздумывая, что ответить. Вверенные мне кадеты в какой-то момент решили пострелять в одинокие астероиды и чуть не уничтожили замаскированный под огромный камень частный торговый корабль тельноров. Последние не входили в состав Федерации, но и вообще никогда не использовали оружие. Тельноры, как и миттары, являлись крайне миролюбивой расой. На планетах они, словно хамелеоны, предпочитали исчезать, когда чувствовали, что к ним кто-то настроен враждебно, но всё, что они могли в космосе, – это притвориться неживым камнем. К счастью для тельнорцев, моя программа-дешифратор, подключённая к «Молниеносному», определила, что подозрительное шуршание и пощёлкивание в прямом эфире – на самом деле отчаянная мольба медузообразных о сохранении им жизней.

Я в последний момент успела отогнать дежуривших в рубке кадетов Микерха Ковальро и Джордано Фуча от плазмомётов. Кстати, Оллейро действительно в какой-то степени досталось ни за что и ни про что. На построении сетки и прицеливании последнего не было в помещении. Он встретился по пути и попался под горячую руку, когда попытался выяснить, почему «адъютант Клифф зверствует и повышает голос на его сородичей».

Всё это молниеносно прокрутилось у меня в голове, равно как и окончание наказания, где я случайно сломала руку Оллейро. Изначально я не планировала докладывать Даррену об инциденте, но, ввиду последнего события, всё же стоило сообщить о случившемся… От одной мысли, что придётся рассказать, как какой-то сопляк попытался меня поцеловать, стало мучительно стыдно. Ещё причислит меня ко всем этим дамочкам, что не дают ему прохода… А если адмирал ещё и посмотрит видео с камер? Поймёт, что такого рода инциденты со мной не впервые, а предыдущий набор кадетов даже тотализатор устроил? Нет, это точно не то, что требуется моей репутации.

– Да, сэр, всё в порядке.

Звуки льющейся воды прекратились, а я представила себе, как Даррен тянется за пушистым полотенцем, затем вытирается. Собственное дыхание показалось настолько шумным, что я не сразу поняла, что ко мне обращаются.

– …это всё, то ты можешь идти…

Вселенная, о чём я только думаю?! Джерри, как тебе не стыдно?! Это же адмирал Космического Флота! А ты всего лишь сигма-агент. Секретарь, телохранитель, адъютант, помощник, доверенное лицо.

Я набрала в лёгкие как можно больше воздуха и, понимая, что цварг вот-вот выйдет из душа, выпалила на одном дыхании: