Последний дракон Востока. В нитях любви
- -
- 100%
- +
Все мое тело охватила неконтролируемая дрожь. Кожа горела, но мне было так холодно, что я едва мог дышать. Мир вокруг завертелся, и головокружение заполнило разум. Как только я наклонился, опираясь на руки и колени, желудок начало выворачивать наизнанку. Мне едва хватило времени вытереть рот рукавом, как я заметил ее. Нить Судьбы, обвивающая палец доктора Ци, потемнела, превратившись в черную полоску. Она исчезала, как фитиль, что догорал до конца. Затем она пропала совсем.
Император щелкнул языком, разочарованно взглянув на меня.
– А вот у тебя, похоже, крепкие ноги, – сказал он. – Скажи мне, мальчишка, ты хочешь жить?
Ответ был очевиден, но я не мог произнести ни слова.
Император шагнул через еще теплое тело доктора, не проявив никаких эмоций, и его длинные одежды начали пропитываться кровью. Он присел передо мной, по ту сторону клетки. Он пах дорогими духами, но смрад тюрьмы все же был сильнее.
– Я о тебе слышал, – прошептал он. – Тебя называют Искателем Нитей.
Все внутри сжалось, и воздух, что я успел вдохнуть, застрял в груди. Глаза мужчины были словно мертвыми, совсем без души.
– Это правда? – спросил он. – Ты действительно видишь красные нити Судьбы? Или мои информаторы ошиблись?
Подрагивая всем телом, я осторожно кивнул.
– Я вижу их, ваше императорское величество.
Он поднял руку и протянул ее ближе ко мне.
– Так говори. Скажи мне, что ты видишь.
Меня охватило замешательство. Я совсем не знал, что ответить. Я с сожалением смотрел на его перерезанную серую нить. Если я скажу правду, это точно его разозлит. Никто не жалует того, кто приносит плохие новости. Разве не будет лучше восхищаться той великой любовью, которая его ожидает?
Но все же я предпочел ответить честно.
– Прошу прощения, ваше императорское величество, но, похоже, вашей связи с Судьбоносным… больше не существует.
Его лицо окаменело, стало непроницаемым. На мгновение мне показалось, что капитан Тянь вот-вот разрубит меня на месте, не задумываясь. Мое сердце было готово вырваться из груди, а в легких не хватало воздуха. Вокруг стало слишком тихо и душно. А потом…
Император еле заметно улыбнулся.
– Что ты слышал о Южном царстве Цзянь? – спросил он.
– Только то, что граница закрыта, а ваша императорская армия, эм… встречает серьезное сопротивление в последние месяцы.
– Но ты понимаешь, почему мы в состоянии войны?
– На самом деле нет, – признался я.
– Ресурсы, мальчишка. Великие империи столь же сильны, сколь и богаты. Я уже освободил царства Лан, Фэнь, Мин и ваше Сюэ, и посмотри, как процветают народы под моим руководством.
Освободил? Я едва не рассмеялся императору в лицо, но сумел сдержаться. Сегодня достаточно и одной отрубленной головы. Когда империя захватила мой родной край, меня еще и на свете не было, но, если верить А-Ма, людям не стало ни лучше, ни хуже. Да, теперь у нас общий язык и единая валюта, но огромные территории несли с собой бесконечные проблемы.
В царстве Лан засухи уничтожали посевы, а крестьяне из последних сил пытались выполнить годовую норму сбора урожая, установленную императорскими советниками. В царстве Фэнь, у самого восточного побережья, по дорогам разгуливали банды, грабя деревни. Царство Мин, что к западу, на границе с Пустошами, уже почти необитаемо – его жители бежали в Цзяошань в поисках лучшей жизни, но и здесь она была далеко не сахар. Из-за годового торгового запрета многие товары стали дефицитом, а бесконечные призывы на войну лишили город рабочих рук. И при всем этом император хотел подчинить себе еще и Южное царство?
Я не правитель. Меня вполне устраивала моя простая жизнь – заваривать чай, подавать печенье, может, свести пару-другую счастливых влюбленных. Я никогда не претендовал на знание политики, экономики или военного искусства, но одно знал точно: императорские походы на Юг принесут пользу только ему.
– Похоже, тебе удалось избежать призыва в армию, – заметил император, вопросительно изогнув густую бровь.
Я прикусил внутреннюю сторону щеки – воспоминания о том дне обрушились на память, словно пенистые волны моря на берег. Задолго до того, как я увидел военных, я услышал их: глухой ритм барабанов разносился по улицам. В небе развевались алые знамена, солдаты выстроились на главной площади, а затем растеклись по городу, зачитывая указ.
– У меня есть официальное освобождение, – ответил я устало. – Я единственный ребенок в семье. А-Ма тяжело больна и не может работать, так что долг велит мне оставаться рядом и заботиться о ней.
– Ах, вот что, это все объясняет, – кивнул император, подняв к свету стеклянный флакон. – Ты ведь знаешь, что это такое?
Я сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле.
– Да, знаю.
– Этот дракон… – Его императорское величество выдержал паузу, изучая мою реакцию. – Последний оставшийся в живых.
– Откуда вам известно?
Император внимательно наблюдал за мной, в его взгляде мелькнул зловещий отблеск. Что бы он ни задумал, мне вряд ли это понравится.
– Я хочу предложить тебе сделку, – продолжил он, игнорируя мой вопрос.
– Какую еще сделку?
– Ты отправишься на Юг и найдешь эту охотницу. Выследишь моего дракона и приведешь его ко мне. Взамен получишь полное помилование.
Сердце билось так быстро, что я едва мог различить отдельные удары. Император сошел с ума? Я не мог отрицать, что видел силу чешуек собственными глазами, но…
– Я не разведчик, – возразил я. – И говорю это не из скромности, ваше императорское величество. Я просто отвратительно ориентируюсь на местности.
– Предпочтешь смерть?
Я поднял на него взгляд, все еще стоя на коленях:
– На сколько времени мне предстоит уйти?
– На столько, сколько потребуется.
– А потом я свободен?
– Даю тебе свое слово. Более того, я представлю тебя к награде.
– Награде?
– Найди моего дракона, – сказал он, – и я позволю тебе взять столько чешуек, сколько потребуется, чтобы исцелить твою мать.
Внутри все сжалось в тугой узел. Щемящее чувство в груди подсказывало мне, что выбора у меня нет. Конечно, я хочу, чтобы А-Ма поправилась. Но как бы я ни пытался казаться глупцом, дураком я не был. Когда император просит – это всегда приказ.
– Что вы собираетесь с ним делать? – спросил я осторожно. – С этим драконом?
– Это не твое дело, мальчишка. Отвечай немедленно: мы договорились?
Я глубоко вдохнул:
– Как угодно его императорскому величеству.
Император довольно кивнул и спрятал флакон обратно в рукав.
– Отлично. Ты отправляешься немедленно.
Тревога пронзила меня с головы до ног.
– Но мне нужно сообщить матери! Она должна получить последнюю чешуйку, иначе…
Капитан Тянь с грохотом ударил ножнами по прутьям, заставив меня замолчать.
– Император выразил свою волю.
Глава 5
Капитан Тянь и я ехали всю ночь, держась главной дороги. Он сидел в седле, а я – сзади, мои запястья были связаны веревкой, которую капитан привязал к поясу, чтобы я не попытался сбежать. Вокруг стояла кромешная тьма, и лишь лунный свет и редкие мерцающие звезды освещали путь. У капитана на конце длинной палки балансировал бумажный фонарь, укрепленный в специальном держателе на седле. Мы двигались в ровном, неторопливом темпе. Змеевидный горный перевал, что разделял Север и Юг, постепенно приближался, становясь все больше и больше, пока каменные громады не начали нависать над нами, словно древние великаны.
У подножия горы я заметил военный лагерь – около пяти тысяч человек, лишь малая часть императорской армии. Это была база Шэяня – «Глаз змеи», названная так из-за своего расположения у начала извилистого горного пути. Тканевые шатры стояли ровными рядами, расходясь от центра лагеря, где горел огромный костер, даря тепло и свет. Несмотря на поздний час, здесь царило необычайное оживление. Солдаты уже облачились в доспехи: одни точили мечи, другие стояли на коленях в укромных уголках лагеря, сложив руки в молитве.
Капитан Тянь потянул за поводья, останавливая коня. Он развязал веревку у себя на поясе и легко спрыгнул с седла. Я последовал его примеру, но мое приземление вышло далеко не таким грациозным. Я едва удержался на ногах, стиснув зубы от боли, – внутренние стороны бедер саднило от долгой поездки. Капитан грубо дернул за узел на моих запястьях, освобождая их после мучительных часов путешествия.
– За мной, – бросил он.
А потом почти толкнул меня вперед, направляя к походной кузнице на краю лагеря. Она была больше остальных построек, а ее защитный навес был окрашен в темно-красный цвет. Внутри – настоящий кладезь оружия и доспехов. Я, пожалуй, никогда в жизни не видел столько сверкающего металла.
Кузнецы сновали по кузнице, лица их были покрыты слоем сажи, пота и усталости. Они работали не покладая рук, закидывая в огонь свежий уголь. В печах горел жаркий огонь, в котором закалялись клинки. Некоторые мечи уже отдыхали на боковых стойках, дожидаясь заточки. Один из кузнецов как раз погружал раскаленный меч в ведро с водой, когда неожиданно заметил нас.
– Чего вам? – рявкнул он, не отрываясь от дела.
Капитан Тянь подтолкнул меня вперед:
– Новобранец. Подбери ему доспехи и меч.
Я нахмурился:
– Разве этим не оружейник занимается?
– Оружейник мертв, – буркнул кузнец, сплюнув себе под ноги. – Дурак попытался сбежать. Хочешь на него посмотреть? Его повесили возле отхожего места.
Я с трудом сглотнул, ощущая, как комок застрял в горле. Лучше не задавать слишком много вопросов.
– Подготовь его в течение часа, – приказал капитан и, не теряя времени, развернулся на пятках.
Мне ничего не оставалось, кроме как остаться стоять на месте, пока кузнец окидывал меня оценивающим взглядом. И, видимо, должного впечатления я не произвел.
– Высокий, но тощий, – пробормотал он. – Ты из Сюэ, так?
– Да, мастер.
– Почему от тебя разит рвотой?
Во рту пересохло, отвечать совсем не хотелось. С того самого момента, как мы покинули Цзяошань, картина казни доктора Ци не переставала мелькать перед глазами.
Кузнец фыркнул и направился к стойке с ламеллярными[23] доспехами. Он вытащил один комплект и грубо бросил мне. Я не был экспертом в военном деле, но сразу заметил, что доспехи изготовлены на скорую руку: некоторые пластины не совпадали, а швы выглядели небрежными, словно могли разойтись при первой же нагрузке. Когда я присмотрелся внимательнее, то увидел царапины и вмятины на нагруднике.
– Эти уже использовали, – заметил я.
– Используем все, что есть, – равнодушно ответил кузнец.
– Что случилось с прежним владельцем?
– Его раздавила собственная лошадь. Бедняга.
Я сжал зубы, желудок болезненно сжался от мысли о том, что я буду носить доспехи мертвеца. Кузнец заметил мое отвращение и фыркнул:
– Хочешь пойти совсем без них?
Как и с императором, вопрос не требовал ответа. Я нахмурился, натягивая нагрудник. Доспех сидел нелепо – в области шеи было слишком тесно, а в талии, наоборот, все болталось. Вдобавок мне выдали наплечники с печатью императорского дворца и сапоги, оказавшиеся чуть маловатыми – пальцы ног неприятно сдавило.
Кузнец протянул уже готовый меч. Я неуклюже принял оружие, держа его в стороне, словно мотыгу. У меня не было ни малейшего представления, как обращаться с этим проклятым клинком, не говоря уже о том, чтобы достать его из ножен.
Сутулясь, я направился прочь, неловко покачиваясь под тяжестью своего «нового» доспеха. Все это казалось нелепой игрой в переодевание, точно я просто ребенок, решивший представить себя воином. Но чем внимательнее я рассматривал лагерь, тем яснее понимал: не мне одному не по себе. Большинство солдат были не старше меня, вероятно, набраны с самых северных земель – а может, даже с ледяных пустошей, куда ссылали преступников. Самому младшему, казалось, едва исполнилось четырнадцать. Ему бы играть с братьями и сестрами, а не держать в руках наточенный меч.
Я обнаружил капитана Тяня неподалеку. Он беседовал с другим офицером, и их разговор звучал отрывисто и приглушенно, словно они замышляли заговор. Как только я приблизился, его собеседник тут же ретировался.
– Я не знал, что для исполнения императорского поручения требуется моя служба в армии.
– Войска выступают на рассвете! – рявкнул капитан Тянь. – В хаосе боя мы переправим тебя через границу.
– В хаосе? – переспросил я, охваченный тревогой.
– Враги ждут нас прямо за перевалом. Эти южные псы используют его как ловушку, раз за разом прореживая наши ряды.
Я огляделся, и беспокойство только усилилось.
– Так вот почему здесь собралось столько людей?
– Чем нас больше, тем выше шанс прорваться. Внезапная атака на рассвете увеличит наши шансы на успех.
Я содрогнулся. Перед глазами тут же вспыхнула картина: пять тысяч человек, несущихся вниз по горному ущелью, чтобы сойтись в битве с вражеским войском. А мне предстояло быть среди них? Скорее меня затопчут братья по оружию, чем я выберусь живым.
– Должен же быть другой способ, – попытался я возразить, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Ведь если я умру, так и не начав поиски, какое мне будет дело до императорского поручения? – Почему бы просто не обойти перевал?
– Это займет не меньше двух недель. А если пойдем напрямик, доберемся за несколько часов.
– Это безумие.
– Боишься? – ухмыльнулся капитан, самодовольно прищурившись.
– Разумеется. Я же в своем уме.
– Если попытаешься сбежать, у меня есть приказ пронзить тебя копьем, – добавил он с кривой ухмылкой. – Просто чтобы ты знал.
Я стиснул челюсти, обдумывая все возможные варианты, – и понял, что их у меня попросту не имелось. Я попал в сильное течение, и теперь оно несло меня вперед. Пока что моя голова была над водой, но стоило сделать неверный шаг – и меня утянет на дно. Попробую сбежать домой, меня убьют. А пойду вместе с армией, шансов выжить будет немногим больше, но хотя бы они будут.
Вблизи лагерного костра начала собираться толпа. Все вставали на колени перед мужчиной, облаченным в одежды приглушенного багряного оттенка. Мое внимание тут же приковал его головной убор, искусно сделанный из длинных серебристых перьев фазана. Императорский шаман. В руках он держал бамбуковую кисть, ее кончик был густо пропитан красными чернилами. Шаман читал заклинание на незнакомом мне диалекте и медленно двигался вдоль шеренги солдат, выводя иероглифы прямо на их нагрудниках. За ним следовал ученик, бережно неся глиняную чашу, над которой поднимались клубы густого белого дыма.
Я присмотрелся. Работа шамана оставляла желать лучшего. Иероглифы, что должны были отгонять зло и приносить удачу, едва можно было разобрать. В некоторых даже не хватало важных черт, и от этого их магия попросту рассыпалась на глазах. Но шаман не тратил времени на исправления. Солдат было чересчур много, а времени до начала битвы – слишком мало. Капитан, который стоял рядом со мной, даже не подумал присоединиться к очереди.
– Не желаете получить благословение? – спросил я.
Он фыркнул:
– Мой меч приведет меня к победе.
Я пожал плечами и опустился на колени в конце очереди. Мне была нужна любая помощь, какую только можно получить. Возможно, я окажусь одним из счастливчиков, чей талисман действительно сработает.
Наконец шаман приблизился ко мне, держа кисть в сантиметре от моего доспеха. Он не спешил делать отметину. Вместо этого наклонился ближе и прищурился, глядя на меня так, словно пытался рассмотреть что-то невидимое для других.
– Ты… – медленно пробормотал он, и его зубы, как и язык, почерневшие от древесного угля, мелькнули в тусклом свете. Взгляд шамана остекленел, будто он впал в транс. – От тебя несет магией.
В голове закружился рой мыслей. Так он не обманщик, а ищейка? Он и правда чует магию? Странно, хотя он и был прав, я ведь держал в руках драконью чешую.
– Правда? – спросил я. – И как ты это понял?
Шаман не ответил. Вместо этого он бросил взгляд на своего ученика, который вытянул перед собой чашу с тлеющими травами и мелкими частями животных. Теперь я разглядел их четче: когтистая куриная лапка, череп змеи, а сверху – серебряные стружки. Шаман втянул носом дым, и из его груди вырвался глухой звериный стон. Он затрясся, а его глаза затянула мутная серая пелена, скрывая радужку. Теперь он смотрел куда-то сквозь меня.
– Сломанный, отвергнутый сын… – прохрипел он. – Трое, теперь двое… скоро останется совсем один.
Мурашки побежали по моей коже, волосы на затылке встали дыбом.
– Простите, что?
Капитан Тянь громко фыркнул у меня за спиной. Он резко схватил меня за ворот и дернул на себя, поставив на ноги.
– Закончил? Мы тратим время на бредни этого выжившего из ума старика.
Шаман сверкнул глазами и медленно поднял длинный костлявый палец, указывая прямо на капитана.
– Жестокая смерть ждет тебя, – пробормотал он. – Свой последний вздох ты испустишь в объятиях Его Алого Величества.
Капитан хмыкнул и закатил глаза.
– Чушь, – проворчал он без лишних слов, потянул меня за собой, сжимая мое предплечье железной хваткой.
Сердце бешено колотилось. Все происходило слишком быстро, слишком нелепо. Не было времени осмыслить услышанное. Пока мы шли к самому входу в горный перевал, я бросил последний взгляд на шамана. Он глубоко склонился, касаясь земли лбом, и продолжал бормотать что-то себе под нос. Не могу даже представить, что этот дым делал с разумом человека.
Глава 6
Солдаты готовились к бою, собирали оружие, проверяли доспехи, а затем вставали в строй. Позади длинной колонны пехотинцев находились офицеры верхом на лошадях. В самом хвосте двигались повозки с припасами, почти без охраны. Капитан потащил меня ближе к середине строя и встал прямо за моей спиной, явно намекая, что бежать мне даже в мыслях не стоит.
– Вперед! – раздался приказ командира из задних рядов.
Но я застыл на месте. Ноги налились свинцом, горло сжалось, ладони вспотели, а живот скрутило так сильно, что я всерьез опасался вновь испачкать все вокруг. Меня не успокаивало даже то, что некоторых солдат уже вывернуло. Но затем я подумал о матери, ждущей меня дома, совсем одной. Если я хочу вернуться к ней, страх не должен взять надо мной верх… хотя он явно пытался.
Вперед двинулась передняя шеренга, за ней следующая, и еще одна. Когда очередь дошла до нас, капитан сильно толкнул меня в спину. Выбора не было, я только и успел шагнуть вперед, позволяя армии воинов увлечь меня в бой.
Вход в горный перевал был гораздо шире, чем его середина. По мере продвижения солдаты вынуждены были сбиваться в более узкие колонны, пока авангард не перестроился так, что плечом к плечу шли всего четверо. Пространства для разворота не оставалось – только дорога вперед.
Грубые каменные стены высились по обе стороны, уходя высоко в небо, заслоняя от нас тепло и солнечный свет. Гул тысяч шагов отдавался эхом, звучал одновременно громоподобно и приглушенно. Воздух вокруг был тяжелый, а запах смерти, холодный и безжалостный, стелился по коже, пробирая до костей. Никто не смел прервать молчание.
Чем ближе мы подходили к выходу из перевала, тем сильнее натягивалась эта тишина, словно туго скрученная струна. Солдаты впереди уже заняли боевые позиции, готовые встретить удар. Шаг ускорился, нервы предательски начали сдавать. Боевые кличи разорвали воздух тревожными, пронзительными нотами, отдаваясь эхом. Впереди, за узким проходом, наконец показался свет. После долгих часов в тени гор ослепительное сияние дня казалось нестерпимо ярким.
Шаг сменился полноценным бегом. Сердце заколотилось в бешеном ритме, гул барабанов позади слился с пульсацией крови в висках. Я чувствовал, как вихрь разъяренных воинов утягивает меня за собой. Не было ни времени, ни возможности приготовиться. Я шагнул за границу прохода, и… Моя серая нить Судьбы дернулась влево. Никогда – и я имею в виду ни разу прежде – я не чувствовал свою Судьбу. Шанса на раздумья не было. Прямо сейчас – я должен, обязан выжить.
В нос ударил резкий тошнотворный запах крови. Глаза болезненно зажмурились от слепящего солнца, и я заморгал, пытаясь хоть что-то разглядеть в ослепительной белизне. Уши пронзили крики – отчаянные мольбы о пощаде, яростные боевые вопли. Прямо передо мной разверзся хаос войны – беспощадный, не знающий жалости.
Мы были подобны яростной волне, обрушившейся на непоколебимый скалистый берег. Но в конце концов волна разбивалась. Солдаты впереди рассыпались, растекаясь по полю боя, подгоняемые давлением тех, кто напирал сзади. Грохот мечей и ударов по доспехам отдавался в ушах оглушительным звоном. А картина мертвых тел, падающих прямо к моим ногам, не давала и шанса оставаться в твердом уме. Не успел я перевести дух, осознать происходящее, как сам оказался в первых рядах.
На меня несся солдат. Я не видел его лица – лишь цвет брони. Бледно-голубой металл резко контрастировал с моим алым. Он бросился вперед с яростным боевым кличем, изо рта летели брызги слюны, меч взвился в воздух. Я отшатнулся. Лезвие просвистело у самого глаза – близко, слишком близко.
В спешке я выхватил меч, пальцы так сильно дрожали, что я едва не выронил проклятую штуковину. Наши клинки встретились – это была чистая случайность, но я сумел парировать удар. Грохот стал отзываться дрожью в костях.
– Стой! – крикнул я, спотыкаясь и пятясь назад, но тут же повалился на землю, запнувшись о груду тел. – Прошу, я не хочу драться!
Противник вновь бросился на меня, не обращая внимания на мольбы. Неужели это конец?
Капитан прорвался вперед, рассекая мечом воздух с такой скоростью, что я не успел даже уследить за движением. Кровь солдата брызнула в воздух, обдав мое лицо и доспехи алым дождем. Я почувствовал во рту металлический привкус крови, и меня стошнило прямо себе под ноги.
– Вставай, болван! – гаркнул капитан Тянь.
Но я был слишком напуган, чтобы сдвинуться с места.
– Ты что, совсем рехнулся?! – прошипел капитан Тянь, подбежав ко мне и сжав мою руку.
– Это безумие! – закричал я в ответ. – Я не смогу!
– Сражайся или умри, трус!
Мимо уха пронеслась стрела. Она попала точно в цель – наконечник был настолько острым и тяжелым, что пронзил грудную клетку капитана насквозь с влажным хлюпающим звуком. Он повалился набок, еще живой, но явно застывший от неожиданности.
Стена солдат Севера позади не останавливалась. Они продолжали движение вперед, наступая на врага с поднятыми мечами и копьями. Солдаты протискивались мимо меня, шли прямо по телу капитана, не проявляя ни малейшей жалости к раненому товарищу. Я был так близко, что слышал, как он хрипит.
На мгновение мне захотелось сбежать. Мог бы вернуться домой, подальше от этой бессмысленной бойни. Матери я был нужен куда больше. Я находился не на своем месте и не хотел браться за навязанную мне задачу. Мое сердце не испытывало симпатии к человеку, который умирал прямо передо мной, и все же… Я схватил его под руки и оттащил с дороги к краю поля боя. Несколько раз поскользнулся, ботинки съезжали по земле, пропитанной кровью. От запаха меня сильно мутило.
– Г-глупец, – прохрипел капитан. Каждое слово давалось ему с невероятным усилием. – Оставь меня… умирать.
– Лежи спокойно, – отрезал я. – Лекарь! Нужен лекарь!
Мир вокруг меня закружился. Я не мог сосчитать тела, которых становилось все больше. Наши потери были велики, но у врага – еще больше. Нам хотя бы выдали доспехи, пусть и сомнительного качества, а эти люди выглядели как обычные крестьяне, призванные в последний момент. Мы превосходили их числом: двадцать к одному. Императорская армия не оставляла им и шанса. Но именно жестокость наших воинов заставляла мою кровь стыть в жилах.
Даже когда южане подняли белые флаги, бой не прекратился. Головы слетали с плеч, их владельцы исчезали в бурлящей мясорубке сражения. Юные и старые, без разбора, пронзались насквозь. Одни молили о пощаде, другие уже смирились со своей гибелью.
Вокруг меня красные нити раз за разом темнели, превращались в черные, а затем исчезали вовсе. Клянусь, в тот миг я услышал тысячи голосов сразу – все они рыдали. Отцы, братья, сыновья, возлюбленные падали один за другим, так и не вернувшись домой.
Из тягостных мыслей меня вырвал капитан Тянь, вцепившийся в мой воротник. Дрожащие пальцы капитана выдернули из-за пояса свиток, вдавили его мне в грудь.
– Твой приказ[24], – выдохнул он. – Выполни поручения.
– Не трать силы, – сказал я. – Я найду тебе лекаря.
– Иди, воин! – взревел он, напрягая последние силы.
– Я не могу бросить тебя здесь!
На его лице вдруг отразилось странное спокойствие. Он смотрел в небо пустым взглядом, опухшие и посиневшие губы едва шевельнулись.