Медиум из высшего общества

– Она уже здесь, – сообщил Расмус. – Имей в виду, если ты прикажешь подать этому типу чая, пока собираешься, я тут же уволюсь!

– Этого нельзя допустить, – я села в кровати. – Пусть ждет просто так.

В комнату вошла Вельмина. Она опять казалась испуганной. Никакой спокойной жизни девушке с такой госпожой, как я!

Несмотря на обещанные утром новые неприятности, я улыбнулась ей и произнесла совершенно спокойно:

– Не волнуйся, дорогая, я все решу.

И застыла на мгновение, поняв, что я – прежняя – не могла бы сказать такое. Что-то новое появилось во мне, проклюнулось, как первоцвет из-под снега, расцвело, как рассветный луч солнца над Неверийским кряжем, и стремилось развернуться во всю ширь, как полотнище императорского флага над самой высокой башней Валентайна.

Когда спустя некоторое время я вышла в холл, – была готова к любым неприятностям и безмятежна, как наевшийся до отвала дракон.

Увидев меня, дознаватель, сидевший на кушетке со свежей газетой в руках, встал, вернул газету на столик и легко поклонился. В выражении его лица не было ничего, что указывало бы на вчерашний инцидент с письмом.

– Доброе утро. Вы опять хотите меня арестовать? – спросила я, едва не зевнув.

– Прошу следовать за мной, леди Торч. Дело не требует отлагательств, – произнес Дарч таким тоном, будто не услышал моей реплики.

– Отказаться я не могу? – уточнила я.

– Ранее вы подтвердили свое согласие помогать Департаменту имперского сыска, – бесцветным тоном сообщил он.

Пожав плечами, я пошла ко входу, прихватив газету – будет чем занять себя во время поездки. Все лучше, чем смотреть в окно на мокрые мостовые, по которым ветер гонит палые листья.

У подъезда стоял уже знакомый онтикат. В этот раз я пригляделась к нему внимательнее. Конечно, я не особенно разбиралась в служебных онтикатах, но кое-что заметила. Например, щегольские колеса с блестящими спицами – по самой последней моде, сиденье для меганика повышенной комфортности, укрытое козырьком от осадков. Сигнальные фонари явно были сделаны на заказ. Внутри, несмотря на забранные решетками окна, витала атмосфера сдержанной роскоши. Сиденья, обшитые черной кожей, блестели, как новые. Черные бархатные подушки для удобства пассажиров поражали своей мягкостью. Однако вышитой монограммы с именем владельца на них не было.

Лицо севшего напротив меня дознавателя оставалось, как и прежде, непроницаемым. Мысленно хмыкнув, я развернула газету так, чтобы его не видеть.

Издание почти полностью посвящалось Дню рождения Ее Императорского Величества. На первой странице публиковались тексты официальных поздравлений высокопоставленных лиц Норрофинда, на второй – список ожидаемых по торжественному случаю мероприятий, о которых и так всем уже было известно. Лишь на последнем листе, в колонке криминальных новостей, я увидела сообщение об убийстве известной гадалки и пророчицы. Оно соседствовало с известием об очередном самовозгорании – на этот раз на Севере пострадал один из храмов.

Чтобы не видеть статью об убийстве, я заставила себя читать о пожаре.

Пламя охватило здание, располагавшееся на окраине Крааля, во время церковной службы. По словам очевидцев, сначала загорелась крыша. Огонь распространился стремительно и был так силен, что храм изнутри выгорел полностью. Если бы он был построен из дерева, как это часто бывало на юге страны, все находящиеся в нем люди погибли бы. Но на севере строили из камня. Это дало прихожанам пару минут, за которые они успели выбежать наружу. По счастливой случайности никто не погиб, хотя многие получили ожоги.

– Чем вас так заинтересовали сегодняшние новости, леди Торч? – услышала я.

Опустив газету, встретилась взглядом с Дарчем и прочитала в его глазах вежливый интерес.

– Вот здесь, – я показала страницу со статьей о пожаре. – Подобные сообщения становятся слишком частыми, чтобы не обращать на них внимание.

– Мой шеф думает так же, – Дарч улыбнулся уголком губ. – Вполне возможно, что в ближайшем будущем меня ждет поездка на север. Будете по мне скучать?

– Ч… что? – растерянно спросила я и обнаружила, что дознаватель равнодушно смотрит в окно.

Неужели послышалось?

Я поспешила скрыться за газетой и сидела так до того момента, как холодный голос объявил:

– Мы на месте.

К своему удивлению, я обнаружила, что онтикат остановился у тупика, в котором располагался запасной вход в театр. Когда мы подошли ближе, стоящий у неприметной дверцы магистратский стражник почтительно козырнул. Дарч вежливо кивнул в ответ и распахнул ведущую в темноту дверь, приглашая меня войти.

Уже знакомым извилистым путем мы добрались до гримерной мэтра Шляпинса. Я была уверена, что увижу его, но с дивана поднялся, улыбаясь, Данио Лисс.

– Доброго утра, леди Торч, я очень рад видеть вас! – сообщил он таким тоном, что мне тут же вспомнилось наше вчерашнее общение и захотелось огреть его сумочкой. – Что вы можете сообщить по делу о Призраке оперы?

Я невольно посмотрела на Дарча, но тот словно воды в рот набрал.

– Полагаю, старший дознаватель Дарч уже передал вам мои слова, господин Лисс, – сдержанно ответила я. – Зачем же я буду повторяться?

– В данный момент меня не интересует упавшая люстра, – мурлыкнул Лисс. – Призрак оперы сообщила вам, что была убита. Взгляните…

Он протянул белый прямоугольник. С фотографии на меня смотрела хрупкая девушка немногим старше Вельмины, с большими «оленьими» глазами и распущенными волосами, украшенными цветком. На обороте значилось «Сюзон Деворч, год…». Ее взгляд ударил в самое сердце. Будто она уже тогда знала, что умрет!

– Помогите нам обнаружить ее останки, – негромко произнес Дарч. – Без них мы не сможем предъявить обвинение…

Фраза повисла в воздухе. Я покосилась на дознавателя. Кажется, уже начинала привыкать к его манере сообщать что-то важное, не говоря напрямую.

– У вас есть подозреваемый? – спросила я Лисса. И пояснила: – Я не смогу помочь, если не буду обладать всей информацией.

Начальник Департамента имперского сыска задумался на мгновение, а затем кивнул.

– Да, у нас есть подозреваемый – известный меценат. Он уже стар, но тридцать лет назад ему довелось служить режиссером в этом театре. И именно в тот период бесследно исчезла прима-балерина Сюзон Деворч. Ходили слухи, что она завязала со сценой и сбежала с любовником.

Я вспомнила выразительное лицо, призрачный стан и мелодию, звучавшую в каждом движении тонких рук. Эта женщина была рождена, чтобы стать танцовщицей.

– Она никогда не покинула бы сцену, она жила ею, – пожала плечами я.

– Откуда вам это известно? – удивился Лисс. – Мы пообщались с несколькими балеринами, работавшими с ней в одной труппе. Они говорят то же самое.

Пришла моя очередь изумляться.

– Вы столько успели всего за сутки? – воскликнула я.

Довольная улыбка скользнула по губам Лисса.

– Имперский сыск, леди Торч, это машина, каждый винтик в которой работает идеально. Вам, как нашему консультанту, еще только предстоит это узнать.

Лисс подошел к гримерному столу мэтра Шляпинса, бесцеремонно смахнул с него все, что там стояло, после чего достал из кармана сложенный лист бумаги и, развернув, разложил на столешнице.

– Вот план здания, – он повернулся ко мне. – Взгляните, леди Торч. Как вы думаете, где могут быть останки?

Подойдя к столику, я посмотрела на план.

– Сюзон говорила о подвале, – указала я на нижнюю часть листка. – Искать надо здесь. Ума не приложу, как вы это сделаете спустя тридцать лет.

– Просто попросите ее показать место, как вы попросили призрака Пакса, – подал голос Дарч.

Я с раздражением оглянулась на него. Как будто этот способ всегда срабатывал! Привидения – не люди. Их действия не поддаются логике, свойственной человеческому разуму. Они могут вообще не отвечать – имеют право.

– Ну? – поторопил шеф департамента, разглядывая меня, как диковинное животное в зоологическом саду.

– Попрошу вас выйти из комнаты, – ответила я, ощущая радость от этой маленькой мести, – мне нужно сосредоточиться.

– Мы предпочли бы остаться, – хмыкнул Лисс.

Я прошла через кабинет и села на диван, на котором мэтр Шляпинс обычно сладко спал под действием алкогольных паров. Выпрямила спину, сложила руки на коленях и посмотрела на Лисса. С мгновение мы мерялись с ним взглядами, а затем он махнул рукой по направлению к двери:

– Идемте, Дарч.

Я смотрела им вслед, пока дверь не закрылась. И только потом перевела взгляд на стол с лежащим на нем планом. Попросить кого? Я обращалась к призраку Пакса в заброшенном доме, потому что знала – он рядом, наблюдает за нами. А сейчас Дарч предложил мне пообщаться с пустотой. Однако в последнюю нашу встречу Валери дала мне подсказку. «Лишь один ключ отопрет двери…» – так она сказала.

Я снова взглянула на фото. Боже, ты могла быть такой счастливой – любящей матерью, знаменитой балериной, любимой женщиной. Но тот, кого ты любила, предал тебя, потому что… Почему?

– Почему он убил тебя, Сюзон? – прошептала я. – Рядом с тобой он мог бы стать счастливейшим из смертных, ведь твоя любовь не знала границ…

Мне показалось, я вижу ее воочию. Не Сюзон Деворч с глазами беззащитного олененка, а ее любовь – сияющую, как крылья ангела, уютную, как материнские объятия, сильную, как руки отца.

В комнате на мгновение стало холодно и тоскливо. Меня охватило ощущение бесконечной, безнадежной пустоты. Призрак оперы была здесь, хотя и оставалась невидимой.

– Помоги найти тебя, и пусть справедливость восторжествует! – воскликнула я.

Окно распахнулось. Порыв ветра подхватил лежащий на столе план и швырнул мне под ноги. В звоне безделушек, скинутых створкой с подоконника, слышался тихий плач.

Дверь открылась. На пороге появился Дарч. Мгновенно оценив обстановку, он быстро подошел к окну и захлопнул его. Следом зашел его шеф, выцепил взглядом лежащий у моих ног бумажный лист и вопросительно посмотрел на меня.

– С этим планом что-то не так. Возможно, есть другой, – произнесла я, поднимая его с пола. – Сюзон не ответила, но подала знак.

– А вы уверены, что это не сквозняк? – усмехнулся Лисс.

– Это не сквозняк, шеф, – ответил за меня Дарч. – Шпингалеты на рамах были опущены, когда мы пришли.

Лисс повернулся к нему.

– Тогда что же вы стоите?

– Услышал, – дернул уголком рта дознаватель и покинул гримерную.

Начальник Департамента имперского сыска прошелся по комнате, отобрал у меня план, вернул на гримерный столик и принялся его рассматривать.

Некоторое время мы молчали. Ужасающее чувство, навеянное призраком, все еще витало в комнате, из чего я сделала вывод, что привидение неподалеку. Стремясь отвлечься от неприятного ощущения, я спросила:

– Что вам удалось узнать по делу Валери?

– Тайна следствия, – пожал плечами начальник Департамента имперского сыска, не оборачиваясь.

– Послушайте, Лисс, у нее не было родственников. Я была для нее самым близким человеком! – не выдержала я. – Если вы действительно хотите, чтобы я сотрудничала с вами, посвятите меня в детали дела, а я постараюсь не вспоминать о нашей вчерашней встрече.

– Вы знаете, что очень похожи на отца? – вдруг произнес Лисс, поворачиваясь. – Аврелий тоже казался таким… не от мира сего. Но никому не стоило становиться у него на пути, если его захватывала какая-то идея.

– Вы… знали моего отца? – растерялась я.

– Он, как и я, был начальником боевого звена. Мы прослужили бок о бок пять лет, а затем наши пути разошлись. Каждого из нас ждало… повышение по службе.

Я обратила внимание на паузу. Данио Лисс был слишком умен, чтобы допустить подобную оплошность, если только произошедшее тогда не задело его слишком сильно.

– И что же было дальше? – осторожно спросила я.

– Это дело прошлого, – он пожал плечами. – Давайте вернемся в настоящее. Вы, правы, леди Торч, я не с того начал. Искренне прошу простить за то, что произошло вчера. Но и вы меня поймите! Разгадка смерти Асмус лежала на поверхности, все следы вели к вам: надпись на полу, свидетельские показания. Однако, поразмыслив сегодня за завтраком, я решил, будь убийцей вы – не стали бы громить комнату. Это совершенно не в вашем стиле. Возможно, вы устроили бы пожар, стремясь скрыть следы преступления, но и только.

Пока он говорил, я разглядывала его со все возрастающим возмущением, а затем взяла себя в руки. Я уже сталкивалась с тем, что Лисс – провокатор. Фигурально выражаясь, он бросал неумеющих плавать на глубину и смотрел на реакцию. Методика с точки зрения этики и морали сомнительная, однако для дела вполне эффективная. Так почему бы мне тоже не применить ее?

– Вы правы, у меня не хватило бы сил поломать мебель, – ответила я, невольно подражая его тону. – Человек, который это сделал, был в ярости или отчаянии, так мне кажется. Если, конечно, это был человек!

– Что вы имеете в виду?

Шеф скрыл удивление за равнодушным тоном, но я видела, что он заинтригован если не моим поведением, то гипотезой.

– Если Дарч рассказал вам о том, как мы чуть не погибли в театре во время нападения Призрака оперы, вы вполне можете представить себе силу полтергейста. Хотя… я не думаю, что Валери убил призрак. Она была единственной, кто понимал и жалел их.

– А вы? – заинтересовался Лисс.

– Я помогаю им по мере сил, но у меня гораздо меньше опыта, в том числе, опыта сострадания, – качнула головой я.

– Еще это могла быть инсценировка ограбления, – раздался голос от двери.

Повернувшись, мы увидели Дарча.

– Хотя я согласен с леди Торч, характер повреждений таков, что это больше похоже на ярость, – добавил он, подходя и протягивая Лиссу свернутый в трубочку пожелтевший от времени пергамент. – Вот, пришлось оставить без завтрака театрального архивариуса, он живет поблизости. Предыдущий план рисовали уже после ремонта.

Лисс забрал свиток, развернул, покрутил и так, и эдак, после чего положил сверху на тот, что лежал на столе. Они оба – начальник и подчиненный – склонились над ним.

Я поднялась и подошла. Мужчины молча расступились, освобождая мне место.

– Здесь! – длинный палец Лисса уткнулся в одну из поперечных линий на старом плане. На новом ее не было. – Дарч, зовите стражников, нужно сломать эту стену, за ней скрыто какое-то помещение.

Дознаватель быстро ушел. Лисс, прихватив оба плана, с сомнением посмотрел на меня:

– Вы можете остаться здесь, леди Торч. Вряд ли вам стоит…

– Я иду с вами, – негромко сказала я и увидела Призрака оперы, появившуюся из стены.

В ужасающих глазах Сюзон застыла надежда, робкая, как луч солнца зимой.

Лисс проследил за моим взглядом, пожал плечами и направился к выходу. Я последовала за ним.

Призрак исчез, а затем появился в коридоре. Сюзон летела впереди, будто показывала дорогу.

У одной из стен подвала уже кипела работа. Четверо стражников, следуя указаниям Дарча, перетаскивали какие-то коробки, освобождая пространство. Когда перед стеной стало совершенно пусто, вперед выступил Лисс. Стражники поспешили ретироваться.

– Отойдем, – предложил Дарч и, взяв меня под руку, отвел к самому входу.

Глядя на Лисса, остановившегося напротив стены из серых кирпичей, я вспомнила ощущение, которое испытала при первом знакомстве с ним. И мне стало ясно, отчего здесь не понадобятся ни молот, ни таран.

Я не видела, шевелил ли шеф губами, произнося заклинание, поскольку он стоял спиной к нам. И стоял расслабленно, будто замедлил шаг на променаде, дабы полюбоваться красотами природы. А затем просто взмахнул рукой…

Пришлось прикрыть веки, так заломило виски – голова среагировала на колдовскую мощь. А когда я снова взглянула на стену, в ней зияла аккуратная дыра с оплавленными краями. Ни пыли. Ни мусора. Лишь неподвижный силуэт Призрака оперы, застывший у отверстия, с руками, прижатыми к груди.

Лисс выпустил магических светляков. Те стайкой залетели в черноту прежде скрытого помещения. Их неверное сияние, выплескиваясь наружу, струилось сквозь призрака, придавая картине совсем фантасмагорический вид.

Начальник Департамента имперского сыска заглянул в дыру, после чего поманил нас со словами:

– Вот и славно.

Дарч галантно пропустил меня вперед. Я увидела присыпанное пылью мумифицировавшееся тело. В черепной коробке чернела дыра. Любой человек с такими повреждениями не выжил бы.

Отвернувшись, я на мгновение встретилась глазами с Призраком оперы. Почудилось ли мне ее «Благодарю тебя!» в зловещей тишине подвала, нарушенной холодным голосом Дарча?

– Вдавленный перелом от удара тупым предметом по голове, – констатировал он. – Шеф, зову экспертов?

– Да, зовите, – кивнул Лисс и испытующе посмотрел на меня.

– Вы не побледнели, леди Торч? – произнес он, когда Дарч ушел. – Не собираетесь падать в обморок?

– Я лучше поеду домой, – пожала я плечами. – Сообщите мне, когда состоятся похороны.

И развернувшись, пошла к выходу.

– Соседка видела мужчину, входящего в квартиру Валери Асмус незадолго до ее смерти, – сказал Лисс мне в спину. – Высокого и хорошо сложенного мужчину в плаще с капюшоном, скрывающим лицо. Леди Торч, я пришлю вам с посыльным список вещей, которые были в ее комнате. Возможно, преступник что-то искал, а найдя – забрал с собой. Просмотрите список, может быть, вы заметите нечто странное?

Я кивнула и покинула подвал. Хорошо, что Лисс не видел выражения моего лица, потому что сознание услужливо предложило образ «высокого и хорошо сложенного мужчины». Дворецкого леди Гроус, которого я случайно увидела из окна комнаты Валери в день ее смерти.

***

Огни фонарей игриво подмигивали прохожим, тщетно пытавшимся не замочить ноги в многочисленных лужах. Но накануне императорского бала я не ощущала ни игривости, ни предвкушения праздника. За несколько последних дней в моей жизни все перевернулось с ног на голову. При этом сна, который мог бы придать душевных и физических сил, было очень мало. Видимо поэтому цвет вечернего платья особенно подчеркивал мою «изысканную» бледность.

Бабушка была точна, как те самые часы, которые ей подарил император на пятидесятилетие, а дедушка Бенедикт похитил на глазах у всего семейства. Пока я спускалась с лестницы под интригующий шелест звездной ткани, она ждала, выглядывая из элегантного онтиката, украшенного родовым гербом Кевинсов на дверцах, а рядом стоял водитель-меганик, предусмотрительно открывший зонтик. Едва я показалась в дверном проеме, он поспешил ко мне, чтобы ни единой капли не попало ни на меня, ни на мой наряд.

Когда я села в онтикат и откинулась на бархатные, расшитые герцогскими гербами подушки, бабушка взяла меня за руки.

– Эвелинн, дорогая, я прочитала в газетах о случившемся с мадам Валери. Я знаю, кем для тебя была эта женщина, и благодарна ей за то, что она для тебя сделала. Прими мои соболезнования! Но почему ты не сообщила мне? Я бы тотчас приехала.

– Все произошло очень быстро, – не желая вдаваться в подробности, ответила я. – Прости, но мне хотелось побыть одной. Не нужно беспокоиться, я в порядке.

– Моя бедная девочка, – бабушкина теплая ладонь на миг коснулась моей щеки. – Грабителя уже нашли?

Грабителя? Я едва не выдала удивления, а потом вспомнила, что так и не прочитала ту статью в газете. Но раз речь шла о грабителе, значит, о кровавой надписи не было сказано ни слова.

– Господин Лисс уверил меня, что для этого будет сделано все возможное, – я помахала рукой Бреннону и Вельмине, которые вышли на крыльцо, чтобы посмотреть, как я отправляюсь на бал.

– Ну если он так сказал, значит, так и будет, – сухо ответила бабушка.

Я перевела взгляд на нее:

– Он тебе не нравится?

– Почему он должен мне нравиться? – фыркнула она. – Мне с ним детей не крестить.

– И все-таки, – улыбнулась я. – Я же вижу. В чем причина?

– Ну хорошо, – сдалась она. – Много лет назад он обошел по службе твоего отца. Аврелий Торч, а не Данио Лисс, должен был занять пост начальника только созданного Особого отдела Департамента имперского сыска. Император благоволил твоему отцу. Его назначение казалось решенным делом – об этом все говорили. Но неожиданно Его Величество отослал Авви под каким-то несерьезным предлогом, а начальником нового отдела стал Лисс.

– Отослал? – изумилась я. – Но почему? Что произошло?

– Никто не знает. Виола рассказала мне, что в тот день – накануне тебе исполнилось три месяца – Аврелий заехал домой, сообщить о поездке и попрощаться. Он очень торопился и не знал, когда вернется. Виола спросила его, чем он так разгневал императора? Он засмеялся и сказал, мол, ты все не так поняла. Виола говорила, что никогда не видела его таким взволнованным!

Я слушала бабушку, затаив дыхание. Если мама редко упоминала об отце, то бабушка делала это еще реже. А сейчас я видела, словно наяву, как высокий худощавый мужчина торопливо входит в дом, взбегает по лестнице наверх, где его уже ждет удивительной красоты женщина с глазами, полными счастья, держащая на руках младенца. Как счастье в ее глазах сменяется непониманием, волнением, возможно, даже страхом. Как она ходит за ним по пятам, пока он спешно собирается, и задает вопросы, на которые не получает ответа.

– Она не подозревала, что видит его живым в последний раз, – помолчав, добавила бабушка.

Я не сразу поняла смысл сказанного. А когда поняла, мне показалось, что в моих легких кончился воздух. Голова заболела и закружилась так резко, что пришлось откинуться назад и закрыть глаза, чтобы не видеть «поплывший» потолок онтиката. От потери сознания меня отделял один миг, но тут я неожиданно вспомнила слова Данио Лисса, сказанные не далее как сегодня утром: «Он, как и я, был начальником боевого звена. Мы прослужили бок о бок пять лет, а затем наши пути разошлись. Каждого из нас ждало… повышение по службе». Это совершенно не вязалось с тем, что рассказала бабушка, ведь Лисс говорил о повышении для них обоих.

– Эвелинн, ты в порядке? – услышала я взволнованный голос и открыла глаза.

– Бабушка, ты знаешь, куда и зачем Его Величество отправил моего отца? Мама что-нибудь говорила об этом? – спросила я и поразилась тому, как отчужденно прозвучали слова. Будто кто-то другой говорил за меня.

– Он уехал на север, – пожала плечами бабушка. – Виола не знала, зачем. Но посчитала, что Аврелий попал в опалу, потому что император всегда держал поблизости тех, кого ценил.

– Ты тоже так считаешь?

Бабушка отдернула шторку и задумчиво посмотрела на улицу. Мелькающий свет от фонарей делал морщины на ее лице то резче, то незаметнее, отчего казалось, что со мной едут не одна, а две совершенно разных женщины.

– Когда твой отец возвращался из этой поездки, на него напали… – Она, наконец, повернулась ко мне, и я вдруг поняла, что это у меня от нее – чем хуже мне было, тем сдержаннее я становилась. – В кругу семьи об этом не говорят, но его пытали перед тем, как убить. А потом тело бросили на дороге, зная, что приближается имперский патруль. Зачем Аврелий отправился в путешествие, которое стоило ему жизни, знает только император. Тебе нужно спросить у него.

Я снова прикрыла веки, всем сердцем желая оказаться в тишине и темноте моей спальни на улице Первого пришествия, а не в онтикате, трясущемся по камням мостовой.

Всю последующую дорогу мы молчали. Иногда я ощущала на себе встревоженный бабушкин взгляд, и мне хотелось, с одной стороны, укрыться от ее сочувствия, а с другой, обнять ее в благодарность.

Неожиданная идея пришла за несколько минут до того, как онтикат въехал в дворцовые ворота.

– Бабушка, хочу попросить тебя об одолжении, – произнесла я.

– Все, что угодно, Эвелинн, – тут же отозвалась она, и я поняла, что она, действительно, сильно переживает из-за меня.

– В Воральберге ты упоминала о приглашении на юбилей, полученном от графа Рослинса. Если бы ты согласилась принять его, я могла бы сопровождать тебя в поездке. Мне… хочется на какое-то время покинуть Валентайн.

Я сделала паузу, потому что подумала, что нехорошо лгать. И поняла, что не лгу. Любимый мною город наполнился горькими открытиями и печальными воспоминаниями. Сейчас я на самом деле с радостью уехала бы!

– О боже… – изумилась бабушка. – Я думала, ты об этом и не помнишь!

– Рослинсберг… Я никогда там не была, а ведь именно там располагается древнейшая библиотека Норрофинда! Это то, что нужно, чтобы отвлечься.

– Я была бы рада, если бы ты отвлекалась чем-нибудь другим, – проворчала бабушка. – Желательно, мужского пола, умным, красивым и богатым. А не погрызенными мышами рукописями, от которых хочется чихать.

Грустно улыбнувшись, я взглянула в окно. Мы уже проехали украшенную скульптурами аллею и встали в очередь в череду онтикатов на подъезде к парадному входу во дворец.

– Ну хорошо! – неожиданно воскликнула бабушка. – Эвелинн, мы поедем в Рослинсберг, но я буду припоминать тебе эту поездку до самой моей смерти!