Незнакомка в роли жены

Lauren Canan

Stranger in His Bed

* * *

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Stranger in His Bed

© 2018 by Sarah Cannon

«Незнакомка в роли жены»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Глава 1

– Она проснулась, – послышался голос.

Никогда прежде не доводилось ей видеть таких красивых мужских глаз. Их оттенок напоминал янтарь, в глубине которого вспыхивали крошечные золотые искорки. В сочетании с густыми черными ресницами глаза эти привлекали внимание, и невозможно было отвести взгляд от незнакомца. Высокие скулы, чувственные губы, линия щек и подбородка, подчеркнутая легкой бородкой. Темно-русые волосы были густыми и блестящими.

С другой стороны кровати стоял еще один мужчина, на нем был белый халат.

– Я доктор Мэдоуз, невропатолог, – произнес он мягко, но отчетливо.

Тут только стало ясно, что яркий свет и звуки вокруг причиняют невыносимые страдания, усиливая пульсирование крови в висках.

– Два дня назад вы попали в автокатастрофу и получили сотрясение мозга. Помимо этого, серьезных повреждений нет.

С этими словами врач вынул из кармана маленький фонарик и проверил зрачки пациентки. Она поморщилась. Спрятав фонарик, доктор открыл ее карту и что-то записал.

– Помните, как вас зовут?

– Я… Меня… – Женщина запнулась в замешательстве. – Не знаю, – прошептала она растерянно, чувствуя, что начинает паниковать.

– Вы знаете этого человека? – спросил врач, кивнув в направлении второго мужчины.

Снова окинув взглядом его волевое лицо, она с трудом отвела взор от удивительных глаз. Ничего в нем не показалось даже отдаленно знакомым.

– Нет, – отозвалась она, медленно опуская голову на подушку. – А что, должна?

– Я Уэйд, – низким голосом произнес незнакомец. – Уэйд Мастерз, твой муж.

Должно быть, в глазах ее явственно отразилось недоумение и растерянность, потому что Уэйд повернулся к врачу, и на лице его читались тревога и беспокойство. Поднеся руку ко лбу, она закрыла глаза. Она не помнит ничего – ни свадьбы, ни одного дня, проведенного с этим красавцем. Неужели их что-то связывало?

– Я не знаю вас, – услышала она собственный дрожащий голос. – Я не замужем. Как вы могли мне такое сказать?

Ощущая, как в груди лихорадочно бьется сердце, она попыталась сесть. Наверное, ее приняли за кого-то другого! Нужно срочно уезжать. Однако руки врача тут же подтолкнули больную назад, на подушку.

– Нет. Прошу вас, мне нужно домой, я хочу позвонить… – заговорила она и вдруг умолкла, понимая, что не имеет представления о том, кому можно позвонить, кто она и как жила до аварии.

Врач позвал медсестру.

– Постарайтесь расслабиться, миссис Мастерз, – произнес он. – Все будет хорошо. Вас ожидают дома, набирайтесь сил. Вы здорово ударились головой, поэтому не переживайте, если пока не сможете вспомнить каких-то людей или имен, включая ваше собственное. При подобных травмах нарушения памяти вовсе не редкость. Со временем вы все вспомните.

– Когда? – с отчаянием спросила она, и слеза скатилась по ее щеке. – Когда это произойдет?

– К сожалению, мы не можем дать точный ответ. У всех это происходит по-разному. Иногда люди вспоминают отрывками то, что с ними происходило, потом память возвращается либо полностью, либо частично, и кусочки воспоминаний постепенно воссоединяются. Возможно, вы все вспомните завтра, а может, вам потребуется несколько месяцев.

Пациентка слушала его с ужасом. У нее нет нескольких месяцев, ей нужно вспомнить немедленно, на нее рассчитывают… она понятия не имела кто, но отчего-то ощущала, что времени нет. Однако каждое усилие припомнить хоть что-нибудь причиняло лишь дополнительные страдания.

– Пришли результаты ваших анализов, они весьма обнадеживающие, – произнес врач, продолжая листать карту. – Сердце в норме, давление тоже, так что если все будет хорошо, можно будет говорить о выписке уже завтра.

Тут в палату вбежала медсестра и ввела в трубку капельницы какое-то лекарство.

– Оно подействует через несколько минут. Я еще приду, дорогая, чтобы посмотреть на вас. – Кивнув мужчинам, она упорхнула так же стремительно, как и появилась.

– Как я уже говорил вашему мужу, – продолжал доктор, – если вы окажетесь в знакомой обстановке, это поспособствует возвращению памяти.

Она вновь взглянула на высокого и широкоплечего мужчину, что молча смотрел на нее. Он был одет в темный деловой костюм, голубой с золотистыми полосками галстук был небрежно повязан поверх расстегнутого воротничка белой рубашки. Она перевела взгляд на его руки, лежащие на металлическом поручне кровати. На безымянном пальце левой руки поблескивало обручальное кольцо. И вновь ее одолел страх.

– Мы справимся, все будет хорошо, – произнес мужчина, назвавшийся ее мужем, наклоняясь и кладя ладонь на ее руку. Голос его приятно ласкал слух. – Если тебе что-нибудь нужно…

– Скажите мне, кто я.

– Твое имя Виктория, Виктория Мастерз, – ответил он, выпрямившись и сунув руки в карманы брюк.

Пожалуй, он был не просто привлекателен, а чертовски красив. От него исходил аромат дорогой туалетной воды, белоснежная рубашка оттеняла загорелую кожу, а четкие линии лица и прямой нос свидетельствовали о благородном происхождении. Волосы волной обрамляли лоб и спускались чуть ниже воротника. Пристальный взгляд глаз теплого янтарного оттенка и ни тени улыбки на губах: Уэйд Мастерз был олицетворением опасности – ему ничего не стоило пробудить страсть в женской душе, и он прекрасно знал это, о чем свидетельствовала небрежная уверенность, с которой он держался. И этот мужчина приехал, чтобы забрать ее домой! Виктория в смятении ощутила, как горячая волна поднимается в ней, окрашивая щеки румянцем. Губы Уэйда тронула легкая улыбка, точно он знал, о чем подумала женщина. Поймав его насмешливый взгляд, она отвела глаза.

– Вам не стоит сейчас беспокоиться о провалах в памяти, – заговорил врач, отвлекая Викторию от опасных мыслей. – Постарайтесь расслабиться и не спешите.

Глаза ее начали слипаться – по-видимому, начало действовать лекарство. Виктория отчаянно старалась не заснуть, чтобы узнать еще хоть чуть-чуть о мужчине, назвавшемся ее мужем.

– Мне нужно посмотреть на нее недели через две, – сказал врач Уэйду. – Назначьте встречу заранее. Если появится головокружение, тошнота или сильные головные боли, немедленно приезжайте. – Подняв глаза на пациентку, он произнес: – Вам следует полежать в кровати денек, потом можете вставать, но двигайтесь осторожно. Никаких перегрузок в течение недели.

– Хорошо, – слабо улыбнулась Виктория в ответ.

– Хорошего вам дня, – сказал доктор, подавая Уэйду визитку. – Если появятся вопросы, звоните, не стесняйтесь.

– Спасибо, доктор Мэдоуз, – отозвалась она, провожая врача глазами.

Взглянув на Уэйда, по-прежнему стоящего возле кровати, Виктория ощутила легкую дрожь возбуждения. Они остались одни – а она по-прежнему не помнит ничего об этом мужчине, который утверждает, будто они женаты. Ни его голос, ни движения не пробуждали ни малейших воспоминаний. Более того, несмотря на всю свою привлекательность, он казался замкнутым, холодным человеком. Могла ли она выйти замуж за такого? И почему она ничего не может вспомнить? В голове крутилось множество вопросов. Виктория ощущала себя пловцом, стоящим на краю обрыва перед прыжком в воду. По-видимому, у нее лишь один путь.

Странно, что Уэйд не сделал попытки обнять ее или поцеловать хотя бы в щеку. Врач и медсестра выказали гораздо больше сочувствия, чем он. Может быть, он просто не навязывается, зная, что она не может ничего вспомнить? Что ж, очень тактично с его стороны. А если дело не в этом, то, похоже, их брак претерпевал значительные трудности. Но пока память не вернется, с этим ничего нельзя поделать. Остается надеяться на лучшее, а до того можно лишь гадать, что будет ожидать от нее муж.

Тут боль начала утихать, и Виктория провалилась в мягкое забытье.

Уэйд Мастерз молча смотрел на спящую Викторию. Ее держали в больнице под наблюдением и проводили необходимые анализы. Сегодня, получив сообщение о том, что она пришла в себя, он прилетел немедленно, пришлось поспешно свернуть командировку – звонок застал его в Лондоне.

Новость о потере женой памяти стала для него полной неожиданностью. Читая в глазах Виктории страх, встречая ее пристальный взгляд, полный отчаяния и немой мольбы о помощи, Уэйд ощущал жалость и сострадание. Должно быть, тяжело очнуться на больничной койке и не вспомнить собственного имени и вообще ничего, предшествующего пробуждению. Но было и еще кое-что, изумившее его не менее сильно. Прежде супруга держалась высокомерно, и ее манера вести себя порой граничила с откровенной грубостью. Сейчас перед ним предстала совсем другая Виктория, которая, вместо того чтобы требовать ответов у врача, робко задавала вопросы, и в голосе ее слышалась мука. Конечно, она еще не вполне окрепла – но все же что-то в ней коренным образом изменилось, и дело было не в сломанных ребрах и травме головы. Уэйд ожидал худшего, а вместо этого, приехав, обнаружил испуганную женщину, не стеснявшуюся показать беспокойство.

Странным образом сейчас, без обильного макияжа и со спутанными волосами, она располагала к себе гораздо больше и казалась куда более привлекательной. Но пока с лица не сошли синяки, лучше бы врачам не давать ей зеркала – Виктория всегда была очень требовательна к своей внешности. Вообще, персоналу больницы можно перевести дух, пока царит временное затишье, однако расслабляться не стоит – к пациентке быстро вернется ее былое самообладание. Жаль – ведь если бы она перестала гоняться за показным пафосом и сосредоточилась на реальной жизни, все могло бы сложиться иначе.

Бросив последний взгляд на спящую жену, Уэйд взял сумку и вышел в коридор, направляясь к лифту. В голове был полный сумбур. Может, Дэйву Реннеру, адвокату, удастся дать дельный совет относительно того, как вести себя в этой ситуации? Уэйд уже давно подготовил документы на развод, и в них не хватало лишь подписи Виктории. Они пришли к соглашению, которое устраивало обоих. В течение нескольких дней все могло бы быть кончено, и больше никогда ему не пришлось бы терпеть эпатажные выходки супруги. Хотя она лишь на бумаге считалась его женой. Но теперь… Уэйд стиснул зубы. Сейчас у него лишь один выход: привезти ее домой и помочь выздороветь. Подумать только, какой неожиданный поворот!

Уэйда радовал тот факт, что Виктория не пострадала серьезно и в скором времени должна была поправиться. Он не желал ей зла. Попросив секретаршу освободить его от дел на следующей неделе, он собирался быть рядом с потерявшей память женой, чтобы обеспечить ее всем необходимым. Но время от времени он задавался вопросом: что, если память вернется к Виктории – будет ли она делать вид, что по-прежнему ничего не помнит? Одним из ее несомненных достоинств была способность невозмутимо лгать – потому-то он некогда и выбрал ее. Виктории нужно было попасть в высшее общество, а Уэйд создавал себе имидж семейного человека – такой образ поспособствовал бы его успеху в деловых переговорах. Они решили заключить фиктивный брак, не усложняя его эмоциями и различными трудностями совместного проживания. Однако Уэйд и предположить не мог, что ему придется столкнуться с проблемами другого плана. С одной стороны, он оставался свободным человеком и мог в любой момент уйти, а с другой – в последнее время казалось, что именно уйти – единственный выход из ситуации. Его совершенно не тянуло проводить время в компании Виктории. Спустя восемь месяцев после заключения брака ее стали замечать в компании молодых людей – и частенько местная пресса выпускала скандальные статьи на эту тему. Все усилия Уэйда по созданию образа положительного семьянина пошли прахом. Не раз он призывал Викторию вести себя поскромнее, но она лишь ненадолго умеряла пыл, продолжая совершать поступки, которые негативно сказывались на заключаемых мужем сделках. Он понимал, что выглядит глупо, и осознавал, что не может себе этого позволить. В очередной беседе Виктория, гневно фыркнув, спросила, неужели он и впрямь ожидал сделать из нее монашку. Уэйд заверил ее, что единственное его пожелание – чтобы о ее личной жизни не узнавала общественность, предупредив, что неосторожное поведение может привести к тому, что все ее попытки добиться некоего статуса в обществе окажутся бесплодными. Она не придала особого внимания его словам, и стало ясно, что нужно принимать иные меры. В конце концов, она просто работала на него, причем за весьма неплохие деньги. Помимо того, выполнив все поставленные условия и справившись с ролью жены, в конце года Виктория бы получила миллион долларов. И вот, когда до конца года осталась всего неделя, произошла эта авария…

Уэйд глубоко вздохнул. Теперь он привязан к взбалмошной женщине, которая вовсе не является ему близким человеком, и, скорее всего, она выжмет из ситуации все, что в ее силах. Нужно позвонить братьям – Коулу и Чэнсу, живущим в Калисо-Спрингс в семейной резиденции. Он еще не говорил с ними после того, как сошел с самолета. Нужно, наверное, позвонить и матери Виктории, хотя та не беспокоится ни о чем, кроме себя и своего положения в обществе. Если бы нечто подобное произошло с кем-то из его семьи, Уэйд не сомневался, он не остался бы дома ждать новостей, а предпочел бы сидеть у кровати больного – так же точно поступили бы и его родные. Так было у них заведено. В конце концов, Викторию остается только пожалеть. Неудивительно, что она так себя вела, – с такой матерью трудно иметь другие манеры.

Стиснув зубы, Уэйд набрал номер тещи, направляясь к выходу, где его ждала машина с водителем.

Глава 2

На следующий день, как и обещал врач, в палате появилась медсестра с коляской. Виктория настояла на том, чтобы все присланные ей цветы отдали другим пациентам. Все равно она не узнала ни одного имени на открытках, приложенных к букетам. Ее одежду забрали еще в приемном отделении, и Уэйд заказал более удобные вещи, в которых можно было находиться в больнице.

В коляске ее довезли до выхода. Автоматические двери раздвинулись, и Виктория ощутила теплый ветерок, а до слуха ее долетели совсем другие звуки, нежели те, что были в больнице. Оказывается, стояло лето, и листва деревьев радовала глаз зеленью, все вокруг цвело, а буйство красок попросту ослепляло. Что же она делала до аварии? Куда направлялась? Отведя взгляд от цветов, она увидела золотистый лимузин, ожидающий на подъездной аллее. Из машины вышли двое мужчин – по-видимому, водитель и охранник.

– О боже, – прошептала ошеломленная Виктория, когда один из мужчин приоткрыл заднюю дверцу, и посмотрела на мужа. – Он твой?

– Да.

– Правда? По-моему, я никогда раньше не сидела в лимузине. Может, разве что на похоронах…

Уэйд улыбнулся:

– Вообще-то сидела, и много раз, но, раз уж ты этого не помнишь, давай насладимся этой поездкой, как если бы она была для тебя первой. И разумеется, ни на какое кладбище мы не поедем.

Подхватив жену под руку, он помог ей сесть в машину. Очутившись в салоне, Виктория откинулась на спинку кресла и вдохнула аромат кожаных сидений. Уэйд сел рядом, закрыл дверь, и они тронулись. К запаху кожи присоединились тонкие нотки сандала и пряностей – головокружительная смесь.

– Не жарко? – спросил Уэйд. – Как себя чувствуешь?

– Все отлично. Непривычно наконец-то выйти из четырех стен. Очень хорошее ощущение, но странное.

Он кивнул, точно понял, что она имеет в виду.

– Мы ведь рядом с Далласом, не так ли?

– Да. Ты помнишь Даллас?

Виктория указала на вид из окна.

– Я помню эту линию горизонта.

Уэйд снова кивнул.

– Как давно мы знакомы? Где впервые встретились?

Помолчав, Уэйд повернулся – казалось, он колеблется.

– Мы познакомились на вечеринке несколько лет назад.

Виктория вновь поймала себя на том, что не может отвести взгляд от этого мужчины – неужели он и впрямь ее муж? В это сложно было поверить. Но как бы то ни было, она позволит себе насладиться сказочной иллюзией, пока это возможно. Пока память не вернется, нужно принимать все, как данность.

– Позволь-ка угадаю, – с улыбкой произнесла она. – Ты увидел меня и потерял голову. Это была любовь с первого взгляда, так?

С облегчением она увидела, что Уэйд улыбнулся – куда лучше видеть его улыбку, чем то каменное выражение, не сходившее с лица с момента ее пробуждения.

– Ты была… неподражаема. Как и сейчас.

Виктория почувствовала, что ее неудержимо тянет рассмеяться – должно быть, всему виной укол, что медсестра сделала утром. Иначе с чего бы ей веселиться без видимой причины? Но, может, в ее ситуации это вполне обычное явление? Сделав глубокий вдох, она отважилась на более смелый вопрос:

– Как давно мы женаты?

– Почти восемь месяцев.

– Можно сказать, молодожены. Может, потому я и не помню тебя.

– Возможно, но вряд ли поэтому.

Виктория готова была согласиться. Что бы ни приключилось, как можно забыть, что тебя любит такой мужчина, как Уэйд Мастерз?

– Чем ты занимаешься? – продолжала она расспросы.

– Бизнесом. Семейным бизнесом, если точнее.

– Позволь угадать, – хихикнула Виктория. – Ты готовишь пиццу и доставляешь ее клиентам на этой машине?

И вновь брови Уэйда приподнялись, и на губах заиграла улыбка.

– Почти. Авиационная, и не только, электроника, животноводство, лаборатории «Маско»… Послушай, здесь где-то должна быть пиццерия. – Уэйд вопросительно посмотрел на нее. – Ты голодна?

– Да. Или нет. Как хочешь.

И снова она поймала на себе его удивленный взгляд. Возможно, он истолковал ее слова как-то иначе, хотя она не вкладывала в них какой-то особый смысл… Виктория вспыхнула. Гораздо сильнее она сейчас жаждет узнать наконец что-нибудь о себе, вспомнить хоть что-то, хорошее или плохое. А если он не прекратит улыбаться, к этому добавится еще и сексуальное желание. Кто этот человек? Как могла она познакомиться с ним и выйти за него замуж? В это просто невозможно поверить. Хотя… почему бы не попробовать?

– Приедем домой, поужинаем – я заказал широкий ассортимент блюд, выберешь, что пожелаешь, – произнес Уэйд своим звучным низким голосом. – Уверен, что любое твое желание можно будет удовлетворить.

– Правда?

Он улыбнулся открыто и искренне:

– Думаю, тебе все понравится.

Виктория закрыла глаза и потерла лоб. Ее желания? Гораздо интереснее, чего от нее будет ожидать муж. Она представила, как Уэйд несет ее на руках к огромной кровати в своей спальне… и тут же обругала себя. Что, черт возьми, есть такого в парне, что заставляет ее снова и снова думать о сексе? Чуть скосив глаза, она заметила, как ее спутник слегка ухмыльнулся, точно прочитав ее мысли. Что ж, хорошо хоть, у него есть чувство юмора. Виктория понятия не имела, из чего сделала такой вывод, но откуда-то взялась уверенность: она бы никогда не вышла за человека, этим качеством не обладающего. Именно юмор помогает справиться с жизненными неурядицами.

Вскинув голову, она расправила плечи.

– У меня есть братья или сестры?

– Нет. Насколько я знаю, только родители. – Уэйд вытащил мобильный из внутреннего кармана пиджака, бросил взгляд на экран и сунул телефон обратно. – Я каждый день разговариваю с Коринн, сообщаю ей новости. Уверен, она хотела бы услышать твой голос.

– Коринн? Так зовут мою мать?

– Да.

Подумать только, отец и мать, которых она пока не помнит, как и многих других людей в ее жизни. Внезапно в мозгу Виктории пронеслось воспоминание, отдающее тоскливой болью: она стоит на крыльце какого-то дома из красного кирпича и обнимает какую-то женщину со светлыми волосами. Обе плачут. Неужели это ее мать? Не похоже. Определенно потеря памяти – самое ужасное, что ей довелось испытать. Даже физическая боль не могла сравниться с этим.

Оставшуюся часть пути оба молчали. Бесконечные вопросы вставали перед Викторией: кто такой Уэйд Мастерз? куда они направляются? Конечно, спутника вряд ли стоит бояться, в нем нет ничего зловещего – воспитанный, любезный, не высокомерный. Конечно, это всего лишь их вторая встреча, но все же – будучи явно состоятельным человеком, Уэйд не создавал впечатления человека, ставящего себя выше остальных. А еще он не похож на счастливого супруга – иначе почему он не обнимает свою вновь обретенную жену, не утешает ее и не целует, а держится вежливо-отстраненно?

Лимузин тем временем остановился на подъездной аллее у высоких черных кованых ворот с причудливыми узорами. Они немедленно отворились, и машина принялась взбираться по холму, заворачивая вправо, а потом нырнула под высокую галерею. Виктория подумала, что она никогда еще не видела такого огромного дома, – башенки делали его похожим скорее на замок, нежели на особняк.

– Ты здесь живешь? – спросила она, не веря своим глазам.

Мужчина кивнул, выходя из машины, пока водитель услужливо держал дверцу открытой.

– Здесь живем мы оба.

Выглянув из окна, Виктория смерила взглядом башню и повернулась к Уэйду:

– Надеюсь, привидения появляются только ночью.

Он посмотрел на нее с удивлением, приподняв одну бровь, и сжал губы, точно сдерживая улыбку.

– Можешь быть в этом уверена. Будешь бояться – я рядом.

Что ж, похоже, что врач, надеявшийся, что память вернется при взгляде на знакомое окружение, ошибся. Ну ладно лимузин – но как можно забыть такой дом?

Дверца со стороны Виктории открылась, и незнакомый мужчина протянул ей руку. Рядом с ним стояла коляска.

– Добро пожаловать домой, мадам, – сказал он, натянуто улыбаясь.

По обеим сторонам входной двери стояли еще двое, по-видимому, охранники.

Первый этаж особняка – по крайней мере, все, что удалось узреть Виктории на пути к лифту, – поражал великолепием и элегантностью: холл из мрамора и стекла, огромная гостиная и столовая, в которой с легкостью могли бы уместиться около четырех десятков гостей. Работающий на кухне персонал вышел поприветствовать вновь прибывшую хозяйку. Виктория улыбнулась и помахала им – это вызвало удивленные взгляды, и лишь один человек смущенно ответил на приветствие. Прежде чем она успела задуматься о причинах столь странного поведения, Уэйд с сопровождающим его помощником, толкавшим коляску, вошли в небольшой лифт. Впервые с момента аварии Виктория увидела собственное отражение в зеркале – и ужаснулась. Разве это она? Эти длинные безжизненные пряди волос, обрамляющие лицо, обезображенное синяками, которые начали желтеть, красный и припухший левый глаз и порез на нижней губе… словно она побывала в хорошей потасовке, из которой отнюдь не вышла победителем.

С тихим звяканьем двери лифта разъехались, и они очутились в широком коридоре – пол был выложен красивой бело-золотой плиткой. Мужчина, толкавший коляску, провез Викторию почти до самого конца коридора, завернул в огромную спальню, отделанную в мягких оттенках зеленого.

– Комната тебе подходит? – спросил Уэйд.

– Да, она чудесная, – отозвалась Виктория. – Очень… большая.

Оглядывая просторную спальню, она отметила, что в дальнем углу есть нечто вроде небольшой зоны для отдыха с удобными креслами, окружающими камин, и даже бар с маленьким холодильником. Эффект довершала огромная кровать с шелковым покрывалом.

– А ты… тоже здесь будешь спать?

Уэйд внимательно посмотрел на жену, и на минуту ей показалось, что в его глазах мелькнула искорка сожаления.

– Нет. Моя комната соседняя.

Виктория ощутила небывалое облегчение – и в тот же миг ее озадачила мысль: неужели это нормально для молодоженов – жить в разных комнатах? Скорее Уэйд просто хочет предоставить ей личное пространство и дать немного времени привыкнуть к обстановке, а не заставлять сразу же вселяться в супружескую спальню. И за это она была ему благодарна – пока что она не готова делить постель с мужчиной, которого считает совершенно чужим, несмотря даже на странную симпатию к нему. Да, по документам они муж и жена, но пока что Уэйд для нее незнакомец.

Встав, Виктория обошла комнату, пристально оглядывая картины и предметы интерьера. Многие полотна были созданы известными художниками – на них были изображены цветущие сады, старинные каменные стены и ворота, увитые плющом.

– У того, кто оформлял эту комнату, прекрасный вкус.

– Ты знакома с этими произведениями искусства?

Виктория пожала плечами.

– Узнаю Моне и Барбера^[1]. А еще, полагаю, я знаю свои предпочтения.

– Действительно? – с усмешкой произнес Уэйд, и тон его голоса заставил Викторию повернуться к нему.

Увидев выражение его лица, она ощутила, что сердце ее точно пропустило удар. Ей показалось или только что Уэйд намекал на предпочтения вне искусства? Он что, флиртует с ней? Или ее воображение чересчур разыгралось? Что ж… он все же ее муж. Может, он просто попытался напомнить ей этот факт.

Не зная, как отреагировать, Виктория принялась разглядывать картину, висящую над каминной полкой. На ней была изображена маленькая девочка с длинными рыжеватыми локонами, стоящая в углу комнаты и, по-видимому, наказанная за какой-то проступок. Маленькая собачка, терьер, торжественно охраняла хозяйку. В мозгу пронеслось имя – Мёрфи, и Виктория повернулась к Уэйду:

– Мёрфи здесь?

Мужчина внезапно нахмурился.

– Кто?

– Мёрфи.

Выражение добродушного приветствия на лице хозяина дома моментально сменилось скованным напряжением, глаза заледенели.

– В этом доме нет никого с таким именем.

Резкий ответ заставил Викторию замолчать. Но она продолжала недоумевать про себя: кто такой этот Мёрфи? Почему она вспомнила это имя, хотя и понятия не имела, кто это может быть?

– Мне нужно поработать. Генри, шеф-повар, прислал меню, оно лежит у телефона. Я взял на себя смелость заказать еду, исходя из твоих прежних предпочтений. Если тебе не понравится, можешь выбрать еще что-нибудь. Позвони по номеру на последней странице меню.

– Ты очень заботлив. Спасибо.

– Номер телефона твоей матери на прикроватной тумбочке, если не вспомнишь.

Кивнув, Уэйд закрыл дверь. Виктория же задумалась. Что это было? Почему упоминание этого имени вызвало у него такую реакцию? Может, в их жизни был некто по имени Мёрфи, вставший между нею и Уэйдом? Она ощутила угрызения совести: как можно было вспомнить это имя и забыть собственного мужа?

В дверь постучали.

– Да, войдите! – крикнула Виктория.

Дверь открылась – на пороге стояла молодая женщина в простом черном платье и туфлях.

– Простите, миссис Мастерз. Не уверена, что вы меня помните. Я Ровена, сокращенно Ро. Мистер Мастерз просил помогать вам со всем необходимым.

– О, очень любезно с вашей стороны. Спасибо, у меня все хорошо.

Горничная, поколебавшись, произнесла:

– Надеюсь, вы скоро почувствуете себя лучше.

Она повернулась, чтобы уйти, и Виктория окликнула ее:

– Ро!

– Да, мэм?

– Я все же передумала. Не поможете мне приготовить ванну?

– Да, конечно, мэм, с радостью.

Горничная направилась в ванную, а Виктория вошла в огромную гардеробную. Там была одежда, казалось, на все случаи жизни. На многих вещах до сих пор висел ярлычок, какие-то пакеты были даже не распакованы. У стены выстроилась бесчисленная обувь, а во встроенном шкафчике обнаружилось белье всевозможных стилей и расцветок. Похоже, она была одержима одеждой – и накупила вещей на год вперед, а то и на два.

– Ваша ванна готова, миссис Мастерз.

– Спасибо. – Виктория улыбнулась девушке. – Вы очень добры.

Та подняла на хозяйку изумленные глаза.

– Спасибо, мэм.

Взяв халат, Виктория прошла в элегантную мраморную туалетную комнату. Внимание ее привлекла огромная ванна, наполненная горячей водой. Напротив красовалась просторная стеклянная душевая кабинка, не менее радовавшая взгляд. Однако сейчас ей хотелось полежать в ароматной воде и забыть о больничных запахах. А еще болела голова. Вскоре Виктория уже лежала в ванне и наслаждалась струйками воды, ласкавшими ее измученное тело. Выбрав жидкое мыло из огромного ассортимента банных принадлежностей, она с наслаждением вдохнула экзотический аромат и принялась мыться.

Вылезая из ванны, она надела пушистый белый халат и стала осматривать ящики. В них нашлись расчески, зубная щетка и паста. Стоя перед огромным зеркалом, Виктория расчесала длинные темные волосы. Глядя на свое отражение, она ощутила смутную тревогу – что-то было не так. Хотя, может, все дело в синяках? Повернув голову, она посмотрела на свое лицо пристальнее. Может быть, еще не сошла опухоль? «Прекрати!» – приказала она себе. Сейчас хватает забот и без того.

– Все в порядке, миссис Мастерз? – крикнула Ро из спальни.

Положив туалетные принадлежности на место, Виктория направилась обратно в комнату. В этот момент вкатили тележку с едой, и аппетитные ароматы заставили ее на время забыть о тревоге. Еда выглядела и пахла восхитительно, но Виктория едва ли смогла попробовать пару блюд. Аппетит пропал – вместе с надеждами на то, что возвращение домой пробудит память. Пока что вопросов становилось лишь больше, а реакция Уэйда на произнесенное ею имя вызывала беспокойство. Более того, появилось непонятное и необъяснимое ощущение, что этот дом – чужой ей.

Когда тележку с едой увезли, Виктория облачилась в чистую ночную рубашку, откинула покрывало и села на кровать. Нужно позвонить матери – хоть она ее и не помнит. Найдя номер на листке бумаги, она набрала его.

– Да? – ответил женский голос.

– Привет, мам. Мама, – произнесла Виктория растерянно. – Это я.

На другом конце воцарилось молчание. Затем голос произнес:

– О, дорогая. Ты странно говоришь – не похоже на тебя. Ты все еще в больнице?

– Нет, я дома.

Снова молчание.

– Ты имеешь в виду, что этот мужчина бросил тебя в своем доме и уехал? За это его наверняка должны наказать – есть, по-моему, какая-то статья. Ты должна поговорить с Бёртом как можно скорее.

– Уэйд был со мной все это время, – растерянно произнесла Виктория. – И сейчас здесь.

– Ах вот как? Ну что ж, значит, нужно придумать что-то еще. Рано или поздно Уэйд Мастерз совершит ошибку и дорого за нее заплатит, понимаешь, о чем я? Если улучишь минутку, позвони Бёрту. Может, он придумает еще что-то.