Хорал

Макфероны

Ясным холодным днем поздней осенью скот уже ждал в загоне – взрослые коровы и двухлетние телки. Коровы ревели и мычали, и над загоном и расколами в морозный воздух вздымалась пыль, бурые облачка висели над мерзлой землей, как тучи гнуса. Братья Макфероны стояли в дальнем конце загона и разглядывали скот. Одеты они были в джинсы и ботинки, холщовые рабочие куртки и шапки с фланелевыми наушниками. На кончике носа у Гарольда дрожала прозрачная капля, потом упала, а у Рэймонда глаза покраснели и слезились от холода и пыли, поднятой коровами. Братья были уже почти готовы. Ждали только Тома Гатри, он собирался приехать и помочь с завершением осенних работ. Братья стояли в загоне, глядели мимо скота в небо и рассуждали.

– Видимо, погода передумала, – заметил Рэймонд. – Не похоже, что будет снег.

– Слишком холодно для снега, – подхватил Гарольд. – И слишком сухо.

– Может, и пойдет ночью, – продолжил Рэймонд. – Я видел, так бывало.

– Снега не будет, – возразил Гарольд. – Взгляни на небо в той стороне.

– Туда-то я и смотрю, – подтвердил Рэймонд.

Они снова принялись разглядывать скот. Затем, больше не говоря ни слова, вышли из загона и поехали к конюшне, подогнали пикап к широким раздвижным дверям и загрузили в багажник шприцы для вакцинации, «Ивермек», ампулы с лекарствами и электрошокеры. Кроме того, взяли дымовую печь, прикрепили к ней проводами почерневший от сажи дымоход, вернулись к расколу и разложили инструменты с лекарствами снаружи на поставленную на попа деревянную телефонную катушку, которую использовали как стол. Дымовую печь они установили прямо на земле, рядом с расколом, и Гарольд неуклюже наклонился и поднес к ней спичку. Когда печь разгорелась, он подладил дымоход так, чтобы от нее шло тепло, и дым поднимался черными клубами и пах керосином в зимнем воздухе, смешиваясь с навозной пылью.

Братья оглянулись на звук приближавшейся за домом машины – пикап Гатри сворачивал с проселочной дороги. Он обогнул дом и несколько построек, проехал мимо низкорослых деревьев и припарковался там, где Макфероны стояли в ожидании. Гатри с мальчиками выбрались из машины, все в зимних пальто и шапках.

– А это еще что за работники? – спросил Гарольд.

Он оглядел Айка и Бобби, стоявших возле отца.

– Прихватил с собой, – ответил Гатри. – Сказали, что тоже хотят поехать.

– Надеюсь, они не слишком дорого берут, – объявил Гарольд. – Мы не можем себе позволить платить по городской таксе. Том, ты же знаешь!

Он говорил степенно, притворно сварливым голосом. Мальчики вылупились на него.

– Не знаю, сколько они берут, – сказал Гатри. – Сами их спросите.

Рэймонд вышел вперед:

– Что скажете, мальчики? Сколько нам это будет сегодня стоить?

Они повернулись ко второму старику, тому, что был чуть помоложе, с лицом усталым и серым от мороза, в грязной шапке, надвинутой на слезившиеся от пыли глаза.

– Сколько вы возьмете за участие в нашем предприятии? – спросил он.

Они не знали, что сказать. Пожали плечами и оглянулись на отца.

– Что ж, – заключил Рэймонд. – Видимо, придется обсудить это позже. Посмотрим, как вы справитесь.

Он подмигнул и отвернулся, и они поняли, что все в порядке. Мальчики подошли к расколу, встали возле импровизированного стола и принялись разглядывать шприцы для вакцинации и упаковки с ампулами. Они исследовали все это, осторожно потрогали пилу для удаления рогов, ее острые, покрытые запекшейся кровью края, затем подошли к дымовой печи, вытянули руки в перчатках навстречу керосиновому теплу. Тут в глубине загона заревела корова, и мальчики пригнулись, чтобы выглянуть между досками забора и найти ее, пока стадо толпилось у раскола, ожидая, что будет дальше.

Мужчины принялись за работу. Гатри перелез в загон, и коровы тут же заметили его и попятились к дальнему краю. Он уверенно направился к ним. Коровы собрались в стадо и двинулись вдоль дальней изгороди, но он быстро подбежал, отрезал от стада двух животных, черную телку и старую корову с крапчатой мордой, и погнал их обратно по утоптанной земле. Они пытались повернуть назад, но он размахивал руками и кричал на них, и наконец они недоверчиво потрусили в узкий коридор, который вел в раскол. Снаружи, у начала коридора, Рэймонд просунул в забор шест, чтобы вошедшие животные не смогли выбраться, а затем ткнул телку электрошокером, и тот зашипел на ее заду – телка фыркнула и прыгнула в раскол. Он поймал ее голову в фиксатор, и она брыкалась и пиналась, пока он не зажал ее ребра боковыми стенками станка. Она подняла голову в черном резиновом наморднике и заревела в ужасе.

В это время Гарольд снял холщовую куртку, натянул на себя старый оранжевый свитер с отрезанным рукавом, смазал голую руку лубрикантом. Затем зашел в раскол, завел хвост телки за спину. Засунул ей в зад руку, вынул рыхлый, зеленый, еще теплый навоз и залез глубже, нащупывая теленка. Лицом он обратился к небу, затылком – к корове, глаза сощурены в сосредоточенности. Он чувствовал круглый плотный узел шейки матки, а за ним – вздутый мешок. Обогнул матку рукой. Кости уже начали формироваться.

– Да. Эта стельная! – крикнул он Рэймонду.

Он вынул руку. Она была розовой и скользкой, в пятнышках слизи и кусочках навоза, в красных кровяных нитях. Гарольд вытянул руку, стараясь не прижимать ее к телу, от нее шел пар в холодном воздухе, и, ожидая следующую корову, чтобы не замерзнуть, он встал возле дымовой печи, рядом с мальчиками. Они завороженно оглядели его руку, потом посмотрели на его старое раскрасневшееся лицо, и он кивнул им, а они отвернулись, чтобы понаблюдать за телкой в станке дальше.

Пока брат щупал ее, чтобы понять, есть ли у нее теленок, Рэймонд проверил ей глаза и пасть, а после вколол в плечо две вакцины: «Ивермек» от вшей и глистов и вторую от лептоспироза и выкидыша. Сделав это, он открыл станок, и телка выпрыгнула из раскола, словно ворона, вздымая копытами землю и комья навоза, остановилась посреди загона, качая головой, жалостно мыча в стылое небо, и по ее плечу потянулась длинная серебристая полоска слюны.

Рэймонд загнал следующую корову – старую, с крапчатой мордой – в раскол, поймал ее голову в намордник и зажал в станке, а Гарольд подошел сзади, задрал ей хвост, расчистил зеленую пробку и залез вглубь по плечо, ощупывая. Но щупать было нечего – она была пуста. Он пошевелил пальцами, пытаясь найти то, что искал, но увы.

– Эта яловая! – прокричал он. – Должно быть, не покрылась. Что хочешь с ней делать?

– У нее всегда были хорошие телята, – отозвался Рэймонд.

– Да, но она стареет. Взгляни на нее. Смотри, какой худой у нее зад.

– Может, в другой раз покроется.

– Не хочу ее больше кормить и ждать, что с ней дальше будет, – возразил Гарольд. – Платить за это всю зиму. А ты?

– Ну, пусть тогда идет, – ответил Рэймонд. – Она была хорошей коровой, это стоит признать.

Он распахнул перед ней ворота и открыл станок, и старая корова просеменила в пустой загон, из которого ее увезут, подняла крапчатую морду, понюхала воздух, повернулась вокруг себя и замерла. Она выглядела испуганной, отвергнутой, на грани паники. Черная телка в загоне с другой стороны помычала ей, и старая корова потрусила к забору, где они встали, разделенные перегородкой, дыша друг на друга.

Мальчики возле дымовой печи наблюдали за всем этим. Они перетаптывались с ноги на ногу и хлопали руками по зимним пальто, грелись, следили за отцом и старыми братьями Макферонами. Небо над ними было голубым, как чисто вымытая посуда в кафе, солнце светило ярко. Но холодало все сильнее. На западе что-то назревало. Вдали над горами собирались тучи. Мальчики жались поближе к дымовой печи, пытаясь согреться.

Позже, когда оставалось проверить лишь несколько коров и телок, отец подошел к забору возле печи. Он тщательно высморкался в голубой носовой платок, сложил его и засунул в карман.

– Мальчики, не хотите мне тут помочь? – спросил он.

– Хотим!

– Вы бы мне пригодились.

Они вскарабкались на забор и спрыгнули в загон. Оставшиеся животные отступили, следя за ними, испуганные и дрожащие, головы задраны в тревоге, как у антилоп или оленей. Воздух в загоне был тяжелый, мальчикам захотелось прикрыть носы и рты.

– Итак. Следите за мной, – сказал отец. – Они уже взволнованы. Так что не делайте ничего зазря.

Мальчики оглядывали скот.

– Равняйтесь на меня. Чуть разойдитесь. Но смотрите, чтобы они вас не лягнули. Это больно. Особенно следите за той высокой рыжей коровой.

– За которой? – спросил Айк.

– За старой высокой, – ответил Гатри. – Без белых пятен на передних ногах. Видите ее? С изжеванным хвостом.

– А что с ней не так?

– Она дерганая. Нужно просто остерегаться ее, и все.

Мальчики повторяли за отцом. Они двигались веером по загону. Скот начал перемещаться и сбиваться в кучу, наваливаясь друг на друга, коровы подпрыгивали, сгрудившись у задней ограды. Позади них треснула доска. Затем животные принялись растягиваться вдоль забора вереницей, и в последний момент отец рванул вперед, крича на коров, взмахнул тонким плетеным кнутом и ударил старую корову с заиндевевшими ушами по носу – та притормозила, фыркнула, развернулась. Позади нее стояла беломордая телка, которая развернулась вместе с ней.

Гатри с мальчиками направили их по расколу. Мальчики шли рядом с отцом, а животные семенили впереди, вздымая фонтаны грязи и пыли с утоптанной земли, но у входа в раскол телка испугалась и повернула назад.

– Направьте ее! – прокричал Гатри. – Не дайте ей уйти! Разверните ее!

Бобби замахал руками и закричал:

– Эй! Эй!

Телка сверкнула на него затянутыми белой пеленой глазами, затем развернулась, задрала хвост, взбрыкнула, лягнулась и бросилась вперед по расколу, протиснувшись мимо старой коровы, которая уже шла по узкому коридору. Рэймонд закрыл за ними проход шестом.

– Ладно, – сказал отец. – Как думаете, справитесь?

– В смысле?

– Делайте как сейчас. Приводите двоих за раз. Но будьте осторожны.

– А ты где будешь?

– Мне нужно помочь впереди, – сказал Гатри. – Рэймонд уже устал. Слишком много работы для одного. И у второй коровы есть рог, который нужно срезать.

Он взглянул на мальчиков.

– Вот, возьмите.

Он передал Айку тонкий пастуший кнут, тот взял его, примерился и плавно ударил им через плечо. Щелкнул по комку навоза. Комок подпрыгнул.

– А у меня что будет? – спросил Бобби. – Мне тоже что-то нужно.

Отец оглянулся.

– Ладно, – сказал он. Подозвал Рэймонда: – Дай-ка мне один из шокеров.

Старик принес электрошокер и передал через забор. Гатри взял его и показал мальчикам, как вращать ручку и нажимать кнопку, чтобы давать разряд.

– Видите, как надо? – спросил он.

Он ткнул шокером свой ботинок и выбил искру. Передал шокер Бобби, тот рассмотрел его, прижал к своему ботинку. Он зашипел, и Бобби отдернул ногу и вскинул голову, удивленно глядя на отца и брата.

– Я тоже хочу такой, – сказал Айк.

– Обменяйтесь, – предложил Гатри. – Можешь поменяться с ним на кнут. Но не слишком-то увлекайтесь. Пользуйтесь только когда требуется. И в любом случае нужно быть совсем близко, чтобы воспользоваться шокером.

– А им больно? – спросил Бобби.

– Им это не нравится, – ответил Гатри. – И точно привлекает их внимание.

Он положил руки им на плечи.

– Так. Готовы?

– Наверно.

– Я буду совсем близко.

Он выбрался из загона и присоединился к Макферонам в расколе. Они подогнали телку, и Гарольд проверил ее. Она была с теленком, и Рэймонд вколол ей две вакцины в плечо и отпустил к остальным. Затем подвели корову, и, когда ее проверили и вакцинировали, Гатри обнял ее обеими руками за голову и резко потянул вбок, так, что ее шея напряглась, а глаза стали дикими и неистовыми, и Рэймонд обхватил пилой ее деформированный рог. Он был твердым и уродливым, рос из того места, с которого уже был прежде неудачно спилен. Рэймонд надавил на рычаг пилы, повернул ее, посильнее сдавил рукоятки и наконец срезал отросток. Рог упал, как спиленный сук, и оставил на голове коровы белый, нежный на вид участок. Тут же кровь брызнула тонкой струйкой, собираясь в лужицу на земле. Гатри продолжал держать корову за голову, животное мычало, в панике закатывая глаза, сопротивлялось ему, пока Рэймонд сыпал на порез кровоостанавливающий порошок, кровь впитала лекарство и продолжила стекать по коровьей морде. Он вытряхнул еще порошка, утрамбовал его пальцем на порезе, и они выпустили корову в загон, и та пошла, тряся головой, и ручеек крови все еще тек у нее возле глаза.

В загоне мальчики изо всех сил старались управлять остатком стада во вздымавшейся пыли: им удалось загнать еще двух коров в раскол, и взрослые принялись работать с ними. Но одна оказалась яловой. Ее отпустили в отдельный загон, к корове с крапчатой мордой, и теперь они обнюхивали друг дружку, стоя головами в том направлении, откуда пришли.

– Эта ни разу не покрылась, – сказал Гарольд.

– Может, вам стоит попросить старого доктора Уайкоффа осеменять их, – предположил Гатри. – Искусственно.

– Конечно. Можно было бы попробовать, – откликнулся Рэймонд. – Только он больно дорог.

– Я как раз вспомнил, – сказал Гарольд. – Мы не рассказывали тебе, как мы с Рэймондом его застукали?

– Если и рассказывали, – ответил Гатри, – я не припомню.

– Что ж, да, – начал Гарольд. – Как-то мы с Рэймондом заглянули к нему зачем-то. Корова заболела или вроде того. В его клинику. Когда мы вошли внутрь через парадную дверь, то услышали какую-то возню и толчки, которые раздавались из-за стойки регистратуры. Мы не поняли, что это. Так что заглянули через стойку и увидели там на полу старину дока, лежащего на девчонке, а та обвила его руками и ногами, будто он пятидесятидолларовая купюра. Она взглянула вверх и увидела, что мы пялимся на них. Не испугалась и даже будто не удивилась. Просто перестала вертеться и ослабила объятия. Потом она постучала ему по голове, все еще глядя на нас из-за его плеча, прекратила возню, и очень скоро док тоже угомонился. «В чем дело?» – спросил он. «У нас посетители», – ответила она. «Правда?» – сказал док. «Вообще-то да», – подтвердила она. И он повернул голову, чтобы взглянуть на нас. «Мальчики, – проговорил он. – Это срочно?» «Может подождать», – ответили мы. «Ну тогда ладно, – сказал он. – Я к вам скоро выйду».

Гатри рассмеялся.

– Похоже на него, – сказал он.

– Правда? – спросил Гарольд.

– Мы недолго его ждали, – заметил Рэймонд. – Видимо, он уже все равно заканчивал.

– И она тоже, наверно, – добавил Гарольд.

– Что она делала, – спросил Гатри, – оплачивала счет?

– Нет, – сказал Гарольд. – Не думаю. Больше было похоже, что они внезапно загорелись одной идеей и не смогли сдержаться.

– Бывает, – согласился Гатри.

– Да, – отозвался Гарольд. – Наверное.

– Наверно, бывает, – признал Рэймонд.

Он посмотрел на плоскую, без единого деревца, землю, простиравшуюся до самого края горизонта, где вдалеке голубели гряды дюн.

Наконец осталось проверить только рыженогую корову, ту, насчет которой их предупреждал отец. Она стала еще злее. Пристально смотрела на мальчиков, словно дикий зверь, никогда прежде не видевший человека. В загоне мальчики держались от нее подальше. Они боялись ее и не хотели, чтобы она их лягнула. Но теперь они направились к ней, и она внимательно следила за ними, переминаясь у забора. Они ее подрезали. Она была высокая, с рыжими ногами, глаза с белой пеленой. Она опустила голову и закружилась, задрала хвост и помчалась на другую сторону загона. Они снова подошли к ней сзади, загнали ее в угол. Она повернулась к ним, глядя зло, вздымая бока, и Айк подобрался поближе, ударил кнутом и щелкнул ее по морде. Это ее удивило. Она скакнула в сторону, затем рванула вперед. Побежала на Бобби, сбила его с ног прежде, чем он успел отпрыгнуть. Он упал на спину и отскочил от земли, словно полено. Она лягнула его и, отбрыкиваясь, поскакала к дальней стороне загона. Бобби распластался в пыли. Вязаная шапочка упала к его ногам, электрошокер валялся рядом. Он лежал на утоптанной земле, глядя в пустое небо, пытаясь дышать. Но вдох не приходил, и он принялся месить ногами пыль, пока Айк в панике склонился над ним и говорил что-то. Глаза Бобби были большими и испуганными. Внезапно дыхание вернулось к нему, он поперхнулся и пронзительно всхлипнул.

Отец увидел, что стряслось, прыгнул в загон, подбежал и согнулся над ним, упав на колени возле его головы.

– Бобби. Как ты? Сынок?

Мальчик огляделся. Он казался испуганно-удивленным. Уставился на их лица.

– Кажется, ничего, – сказал он.

– Ты сломал что-то, как думаешь? – спросил Гатри.

Бобби ощупал себя. Согнул руки-ноги.

– Нет, – ответил он. – Не думаю.

– Можешь сесть?

Мальчик сел и сгорбился. Повертел головой туда-сюда.

– Тебе здорово досталось, – сказал Гатри. – Но, похоже, все в норме. Думаю, так. А по-твоему?

Он помог мальчику встать, стряхнул пыль с его плеч и затылка.

– Вот, – предложил он Бобби носовой платок. – Тебе нужно высморкаться, сынок.

Бобби взял платок, высморкался, вытер нос, посмотрел, не осталась ли на платке кровь, но там была лишь земля и навозная пыль, – и вернул отцу. Брат надел на него вязаную шапочку.

– Вы отлично справились, ребята, – сказал Гатри. – Я вами горжусь.

Они взглянули ему в лицо, затем посмотрели в загон.

– Вы молодцы. Сделали что смогли, – добавил он.

– А как же она? – спросил Айк.

– Дай-ка мне кнут, – сказал Гатри. – Можете помочь, если хотите. Но держитесь от нее подальше.

Они снова подошли к рыженогой корове. Она ждала их в дальнем конце загона, стоя бочком и наблюдая за ними. Она была похожа на дикую уличную кошку, готовую перемахнуть через шестифутовый забор и умчаться на волю. Корова начала перетаптываться, пятиться. Гатри уверенно шел к ней, мальчики не отставали. Когда она поворачивалась, он быстро подбежал к ней сзади и сильно хлестнул кнутом, она резко лягнула в его сторону, едва не задев лицо, и он побежал за ней, снова хлестнул; но, уже почти направившись в раскол, она резко развернулась и побежала к забору, подобрала ноги и прыгнула на него. И повисла на нем. Пробила верхнюю доску и застряла. Теперь, вися на заборе, она взревела, обезумев от ужаса. Она пиналась и лягалась.

– Проклятье! Прекрати! – заорал на нее Гарольд.

Они с Рэймондом подбежали к ней.

– Ну же! Прекрати! Вот ты чертова старая костлявая стерва!

Они собрались вокруг нее, пытаясь ее угомонить, успокоить, но она лягалась и билась в безумной ярости, им не удавалось даже приблизиться. Наконец Гатри перелез через забор и подобрался к ней спереди, толкнул ее назад, попробовав снять с забора, но она так билась и пиналась, раскачиваясь на доске, что умудрилась накрениться и внезапно полетела головой вперед в другой загон, сделав тяжеловесное сальто – старой угловатой головой вниз, затем крестцом, с грохотом упав на землю. И осталась тихо лежать.

– Ты только глянь, – сказал Гарольд. – Ну давай. Оставайся тут. Может, это тебя хоть чуть-чуть образумит.

Они смотрели на нее. Ее бока вздымались, но сама она не двигалась. Только оглядывалась по сторонам. Перебравшись в этот загон, Гатри подошел к ней и задрал ногой ее голову. Это ее испугало. Она задрожала и вдруг вскочила, Гатри отошел, а она стояла шатко, осматриваясь. На боку, там, где она напоролась на поломанную доску, зияла рана. Порванная шкура дрожала, кровь яркими быстрыми каплями стекала с нее, а спина и макушка запылились. Корова была похожа на чудище со средневековых гравюр – грязная, окровавленная, суровая. Она покачала испачканной в земле головой, сделала пару шагов и, прихрамывая, пошла к остальным коровам и телкам. Те настороженно расходились от нее.

Гатри спросил:

– Привести вам ее обратно?

– Нет. Оставь, – ответил Гарольд. – Сейчас ее ни в жизнь сюда не перегнать. Она либо стельная после быка, либо нет. Похоже, она считает, что у нее теленок, раз уж так сильно хочет там оказаться.

Он посмотрел на нее среди остального стада.

– Как бы то ни было, ты ей здорово не понравился, Том.

– Я отгоню ее к вам, – повторил Гатри. – Если хотите.

– Нет. Брось. Будем посматривать за ней.

– А что насчет раны?

– Заживет. Думаю, она питает к нам столь сильное отвращение, что не сдохнет. Она не доставит нам такого удовольствия.

Мальчики помогли отогнать проверенный скот на соседнее пастбище. Дикая рыженогая корова ковыляла в середине стада. Две пустые коровы остались в загоне и звали остальных: мычали, задрав морды, подошли к забору и выглядывали из-за него на товарок. Возле раскола мальчики помогли собрать лекарства и шприцы, сложить их в багажник машины. Затем они забрались в «додж», уселись рядом с отцом, и печка обдувала горячим воздухом их колени, пока отец еще беседовал с Гарольдом. Рэймонд подошел к ним с их стороны.

– Откройте окно, – сказал отец. – Он хочет с вами поговорить.

Старик стоял на холоде, на песчано-гравийной площадке возле пикапа, вынул мягкий кожаный бумажник из внутреннего кармана холщовой куртки и расстегнул его. Порылся внутри и выудил две банкноты. Передал их через открытое окно мальчикам.

– Надеюсь, это послужит компенсацией, – предположил он.

Они застенчиво взяли деньги и поблагодарили его.

– Приезжайте сюда, когда захотите, – продолжил он. – Мы будем вам рады.

– Погоди-ка, – возразил отец. – Это лишнее.

– А ты не вмешивайся, – сказал Рэймонд. – Это касается меня и мальчиков. Тебя это не касается, Том. Мальчики, приезжайте сюда, когда захотите.

Он попятился. Мальчики смотрели на него. На его старое, обветренное лицо, покрасневшие глаза, натянутую на лоб зимнюю шапку. Он казался спокойным и добрым. Они держали деньги в зажатых кулаках, ждали, не смотрели на банкноты, пока отец наконец не попрощался и не завел пикап, и они развернулись прочь от раскола, миновали дом и затряслись по проселочной дороге, а гравий бил по крыльям машины, и они ехали на закат, и небо потихоньку темнело. Только тогда они взглянули на деньги. Развернули их. Он дал каждому по десятидолларовой купюре.

– Это слишком много, – заметил отец.

– Нам их вернуть?

– Нет, – сказал он. Снял шляпу и почесал затылок, снова ее надел. – Думаю, нет. Это бы их обидело. Они хотят, чтобы вы оставили деньги себе. Им понравилось, что вы работали с ними.

– Но папа, – сказал Айк.

– Да?

– Почему они не женились? Не завели семьи, как все остальные?

– Не знаю, – сказал Гатри. – Иногда люди не женятся.

В пикапе теперь было тепло, они ехали по дороге округа. За канавой тянулся забор, заваленный перекати-полем и заросший кустарником. Наверху, на перекладине телефонного столба, сидел ястреб, медный в свете заходящего солнца, и они смотрели на него, но он не повернул голову, когда они проезжали под ним.

– Наверно, не нашли подходящих девушек, – продолжил отец. – Откуда мне знать.

Бобби выглянул в окно. Сказал:

– Наверно, они не хотели расставаться друг с другом.

Гатри взглянул на него.

– Может, и так, – согласился он. – Может, именно это и случилось, сынок.

На шоссе Гатри с мальчиками повернул на север, и в пикапе теперь стало тише, ведь они ехали по асфальту в направлении города. Гатри включил радио, чтобы послушать вечерние новости.

Виктория Рубидо

Когда она назвала свое имя женщине средних лет, сидевшей по ту сторону окошка от нее, та сказала: «Да, миссис Джонс звонила», – поставила галочку в анкете перед ее именем и передала девушке заполнить три страницы на планшете. Девушка взяла их, прошла на свое место в приемной, разложила листы на коленках, склонилась над ними, и волосы упали ей на лицо темным плотным занавесом, но она ловко откинула их назад привычным жестом, уложила за плечи. Там были вопросы, на которые она не знала ответов. У нее спрашивали, был ли в ее семье рак, болели ли родственники со стороны отца сердечными заболеваниями, а родственники ее матери – сифилисом. Всего больше ста вопросов. Она ответила на те, что могла, написала то, в чем была уверена, полагая, что будет неправильно гадать насчет остальных, словно это какой-то школьный тест. Закончив, отнесла планшет с анкетой женщине за окошком.