Сновидец. Когда сон становится явью

Сон 3. Монах

Оберег мой – лишь огонь,

Ночью мрака тварь вольна,

Но к огню не подойдёт она.

(с) Нейромонах Феофан – Ночью в лесу

Сумерки. Коварное и очень опасное время суток. Предметы меняют очертания. Тени обретают причудливые формы. Все становится иллюзорным, призрачным. Он шел по лесной дороге, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Было тихо. Лес словно вымер или затаился в ожидании. Искателю не очень хотелось размышлять, чего именно ожидает лес.

Чем дальше он углублялся, тем сильнее сгущались сумерки. Тепло отступало. На землю опускалась вечерняя прохлада. Тропа, по которой он шел, была узкой и натоптанной. Здесь вряд ли бывало много людей, но, как минимум один пользовался ей довольно часто. Несколько раз Искатель встречал звериные следы. Он не знал, кому именно они принадлежат, но был уверен, что это было крупное животное.

Он достиг развилки. Идти вперед или вправо и в низ? Искатель решил проверить, что там за поворотом. Ведь в случае чего, он всегда может вернуться. Внизу протекал ручей. Сложенный из бревен колодец наполнялся кристально чистой водой, излишки которой вытекали по деревянному желобу. Рядом находилась небольшая беседка. В центре нее, на столике, стояла металлическая кружка. Искатель огляделся. Того, кто ее здесь оставил, конечно, не было рядом. Это в городе за всем надо присматривать, а здесь, в лесу, вряд ли у кого родится мысль украсть старую кружку. Хотя…

Искатель зачерпнул живительной влаги. Вкус воды был непривычным. Не хватало хлорки и ржавчины. Ощутив приятное послевкусие, Искатель почувствовал на себе чей-то взгляд. Медленно обернувшись, он выдохнул.

– А, что б тебя! Так хорошо все начиналось!

– Привет! – улыбнулся Писатель, и поднял свою кружку вверх. – Чудная водичка!

– Давно здесь?

– Да нет! Чуть раньше тебя. Темнеет, нам надо идти.

– Куда?

– Здесь недалеко!

Они шли молча. Искатель смотрел Писателю вслед, и в голове возникли странные мысли. Ему хотелось взять палку потяжелее и приложиться по его аккуратно стриженному затылку. Но порыв насилия был подавлен силой воли.

– Вот ты мне никак не можешь простить тетрадь. Не надоело дуться?

– А ты как хотел? Пообещал мне помочь, потом вроде как умер и оставил мне рукопись, которую сам благополучно опубликовал. Заранее!

– Просто кто-то долго спит! Проснись ты пораньше, и на обложке могло быть твое имя! Впрочем, у тебя есть шанс все исправить.

– Твоя щедрость просто не знает границ! Спасибо, учитель!

– Наслаждайся!

Словесная перепалка сошла на нет, когда тропа их вывела к небольшему домику. На пороге стоял человек в черном плаще.

– Приветствую вас, путники! Заходите в дом. Ночью в лесу не безопасно, – хозяин услужливо открыл дверь. В доме было чисто, и пахло хлебом. Ничего лишнего. Стол, стул, печь и кровать. Внутри дом казался еще меньше, чем снаружи.

Хозяин закрыл дверь на железный засов. Мужчины переглянулись но промолчали.

– Зря вы у источника задержались. Теперь Они придут раньше обычного.

– Кто? – спросили они дуэтом.

– Они… Злые кровожадные звери, вылезающие из своих берлог под покровом ночи. От них нет спасения. Им невозможно противостоять. От них можно только прятаться, – огромная мохнатая лапа ударила в окно. Все трое вздрогнули. Лапа медленно заскользила вниз, царапая стекло когтями.

Искателю показался этот момент вычурным и наигранным, как из дешевого фильма ужасов. Словно услышав его мысли, в окне возникла мохнатая морда зверя. Налитые кровью глаз пристально смотрели на него. Может, и не только на него, но ему так казалось. Пасть зверя была приоткрыта, и можно было разглядеть острые клыки. От его дыхания окно запотело, делая вид хищника еще более мерзким.

Пока Искатель и монстр гипнотизировали друг друга, хозяин зажег лучину. Гости только сейчас заметили, как быстро стемнело. Увидев огонь, животное отпрянуло.

– Ты же говорил, они ничего не боятся? – Писатель не отрывал взгляд от окна.

– Они и не боятся. Огонь режет им глаза, но не останавливает их. – хозяин поправил лучину. Он зажег несколько свечей, стоявших возле икон. В желтом мерцании его плащ был похож на рясу.

В комнате было много икон. Хозяин снял капюшон: волосы, закрывающие уши, борода. Все это не скрывало его молодости.

– Извини, мы не знаем, как тебя зовут… – Писатель попытался завести разговор.

– А что дает имя? Оно стирается с памяти, с бумаги, с надгробных плит. Время не щадит имен. Вместо одних приходят другие, и так продолжается снова и снова. Неважно, как зовут человека. Важно, кто он есть. Его имя может быть грубым, смешным, обычным или экзотическим, но что это даст? Вы уйдете в новый сон, и, проснувшись, не вспомните, как меня зовут. Зовите меня просто Монах. У вас ведь тоже нет имен. Так мы будем на равных. И в случае, если эти твари ворвутся сюда, мой дом станет нашей общей безымянной могилой.

– Что значит «если»? – спросил Искатель, глядя в окно. Звук когтей, царапающих деревянные стены, становился все громче. Кто-то тяжелый прошел по крыше. Тени за окном сменяли друг друга быстрее, а их рычание становилось громче.

– Любой сон заканчивается! Никто не знает, что будет дальше, – Монах зажег очередную свечу. Запах горячего воска создавал ощущение, что они находятся не в лесном домике, а в церкви. И эти образа вокруг, мерцающие блики на которых, делали их похожими на живых.

– Почему ты не сбежишь? Пока светит солнце, можно покинуть лес, – Писатель разглядывал Монаха, стараясь определить его возраст.

– Сбежать? Думаете, я не пытался? Я ведь не всегда был Монахом. У меня было все: квартира, машина, работа, любимая девушка. Я был дизайнером. Не самым успешным, но довольно востребованным.

Звери явились однажды ночью. Вой, скрежет когтей, разве можно себе это представить, сидя в небоскребе? Они пытались выбить дверь. Девушка напугалась и ушла от меня утром, не сказав нислова. Больше мы не виделись. У меня был заказ, на оформление ночного клуба. Хозяин, странный человек, про таких обычно говорят «мутный тип», с очень странным вкусом. Все помещение клуба было стилизовано, под место кровавой жестокой бойни. Кости, расчлененные тела, кровь. Конечно, все это не настоящее, но выглядело очень реалистично. У клуба не было вывески. Да и зачем, когда фасад украшала огромная волчья голова. Его так и прозвали «Волчья голова.»

Поначалу его посещали дети богатых людей. Искушенные, желающие острых ощущений. Потом как-то плавно контингент сменился. Угрюмые люди с бледными лицами, мрачная, угнетающая музыка. Казалось, клуб стал местом вселенской скорби.

Я работал над VIP-зоной, когда это началось. Владелец желал добиться максимального ужаса. Полной реалистичности. Я создавал монстров, похожих на живых. И они ожили. Эти твари являлись ко мне каждую ночь, пытаясь добраться до меня. Словно старались отомстить своему создателю.

Я уехал из города, пытаясь спастись от кошмара. Но оказалось, что от него невозможно скрыться. Они нашли меня и здесь. И тогда я стал молиться, проводя ночь за ночью со свечой в руках, я открывал для себя новый мир. Одним словом, я обрел веру в спасение. Мне нравилось думать, что когда эти твари ворвутся и сожрут меня, моя душа устремится на небо, потому что я нашел общий язык со Всевышним.

– Значит, твоя девушка видела их? А ты не боишься, что они могут преследовать и ее тоже? А ты бросил ее одну, – Писатель смотрел за реакцией Монаха, но тот оставался спокойным.

– Им нужен я. Это мой кошмар. Знаете, если честно, я не совсем уверен, действительно ли они ломились в мою квартиру? И, может, девушка испугалась не их, а меня. Точнее моей реакции. Мне кажется, я просто спятил. Конечно, находиться рядом с психопатам страшно и небезопасно.

– Но мы же их тоже видим! – вмешался в разговор Искатель.

– Конечно! Вы в моем сне. Ничего удивительного.

– Если вы уверены, что все это сон, чего вы боитесь? Откройте дверь и..

– Сон кончится? Это ты хотел сказать? Ты – Писатель, стоит ли мне говорить, как может развернуться сюжет! Я могу проснуться живым и здоровым или не проснуться во все. Хуже того, я могу окончательно спутать сон и реальность. Надо дождаться пробуждения. Пережить этот кошмар полностью. Если с наступлением рассвета вас не будет, значит я не сплю. Сложно, странно, запутанно, но я так хочу.

Звери продолжали царапать стены. Еле слышный треск свечей, успокаивал.

Звуки стихли неожиданно. Издав прощальный вой, звери удалились.

– Светает, – улыбнувшись, Монах задул свечу…

Глава 5. Соседи

В комнате пахло воском и ладаном. Но запах быстро терял свою остроту, от чего Искатель решил, что все это ему просто кажется.

Сверху раздался ритмичный стук. Видимо, кто-то включил музыку. Слева, за стенкой, женские возмущенные крики, чередовались с не разборчивым мужским ворчанием. Где-то справа заплакал ребенок.

Искатель слушал молча. На кухне кот громыхнул миской, после чего дважды недовольно чихнул. На лестнице послышались тяжелые усталые шаги, а этажом выше хлопнула дверь. Стук острых каблуков, о бетонные ступени, быстрый и нервный, пробежал сверху вниз, исчезнув в утренней тишине двора.

На улице оживали автомобили, приветствуя друг друга разноголосой сигнализацией. Снова заплакал ребенок, но уже в подъезде. Родители пытались его успокоить.

Ранее поссорившиеся супруги теперь активно мирились, скрипя кроватью на весь этаж. Женские стоны были такими сладкими, что вызвали зависть у соседки напротив, и та попыталась нарушить перемирие, постучав в стену. Сей знак остался без внимания, и женщина ударила еще. Зависть нарастала, помере приближающегося оргазма. И чем быстрее это происходило, тем чаще она стучала. В какой-то миг скрип, стон и стук слились в одно целое, подобно музыки. Искатель улыбался, отбивая ногой заданный ритм. Супруги затихли. А женщина еще какое-то время ворчала, отказываясь признать поражение.

– Все эти звуки как осознание того, что ты не одинок. И пусть я большее время провожу взаперти, я знаю, что вокруг меня есть люди, и я в любой момент могу с ними поговорить. А если и не поговорить, то постучать в стену, при этом ругая их последними словами. Тоже своего рода общение. Конечно, никому и ни куда, я стучать не буду. Мне никто не мешает, и я вроде бы тоже… Главное, никого не затопить, и не устроить пожар. Дрелью не работаю, оргии по ночам не устраиваю, а музыку, я вообще слушаю только в наушниках. Идеальный сосед! Хотя я не удивлюсь, если завтра в мою дверь позвонит полиция и скажет, что им поступил анонимный звонок с просьбой проверить «слишком тихую квартиру.» Ну и ладно, пусть проверяют. Они ведь тоже чьи-то соседи… – рука зависла над клавиатурой. Мысль уходила. Искатель пытался уцепиться за ускользающую нить размышлений. Но, видимо, этому философскому трактату было суждено остаться незаконченным очерком… Он не пошел курить. Недопитый кофе давно остыл. Состояние непройденной дистанции нужно просто переждать. Успокоиться, остыть. Отвлечься, раствориться в чем-то другом. В такие моменты хорошо помогает музыка. Искатель нажал на play…

Сон 4. Лодочник

Стенания бесполезны,

На краю последней бездны…

(с) Северный флот – Харон

Ночь. Тишина, окутанная прохладой, туман, уходящий в небо, словно мистическая белая дорога. Искатель шел по тропе, едва освещенной лунным светом. Слева и справа простирались поля, покрытые ровной и густой травой. Легкие дуновения ветра изредка касались кожи. Он не знал куда идет, но чувствовал, что должен идти. Искатель то и дело оглядывался по сторонам. Конечно он ждал. Ждал того, кого на самом деле видеть не хотел вовсе. Но находиться ночью в поле одному совсем не хотелось.

Писатель возник неожиданно, из некого подобия оврага, заросшего высоким кустарником.

– Холодно, – прокомментировал Писатель.

– Угу, – недовольно ответил Искатель, почувствовав внутреннее облегчение.

Чем дальше они шли, тем холоднее становилось. Туман густел. Молочная дымка обретала причудливые формы. Когда послышался звук воды, туман превратился, в полупрозрачные тени, похожие на людей. Казалось, они парили над землей. Не издавая звуков, они двигались в сторону реки. Искатель был напуган. Ему хотелось уйти отсюда. Мрачное шествие душ вселяло в него чувство обреченности.

Писатель, наоборот, очарованный плавностью движений, пытался запомнить, что происходило вокруг: выражения лиц, ночную прохладу, блеск в глазах молчаливых путников, подобный звездам в черном небе. Их становилось все больше.

Искатель, стоял подобно статуе. Холод реки сковал его тело. Всплеск воды стал громче.

У берега стояла лодка. Человек в темном плаще держал в руках весло. Писатель первым подошел к нему.

– Приветствую! Можно узнать, что здесь происходит? – он протянул ему руку, но лодочник не ответил. Белые пальцы еще крепче сжали весло.

– Эй, приятель! Ты что, глухой? – лодочник молчал. Капюшон плаща приподнялся, обнажив мертвенно-бледное лицо. Его глаза сияли черным цветом. Это было похоже, на озаренную лунным светом поверхность реки или подсвеченное холодными звездами небо.

Писателю казалось, что он тонет в этих глазах.

– Никогда такого не видел, – прошептал Искатель.

– Я тоже…

Лодочник жестом пригласил их сесть в лодку, и они согласились. Судно было старое, но прочное. Едва весло коснулось воды, они отчалили от берега. Окутанная дымкой тумана троица удалялась все дальше, оставляя за собой толпу бестелесных существ.

От воды пахло тиной. Они плыли молча, пока Искатель не нарушил тишины.

– Может, уже поговорим? Или…

– Или прыгнешь за борт? – голос Лодочника был сухим и резким. В его словах не было злости. Но определить настоящая интонация осталась неуловимой.

– А ты остряк! Но, если мы не получим объяснений, за борт отправишся ты! – Писатель улыбнулся. При свете луны это было похоже на оскал.

Лодочник молчал, сверкая черными глазами. Искатель обернулся, но берег заволокло туманом. Кругом один туман. Сразу и не понять, в какую сторону движется лодка. Но, видимо, этот вопрос волновал только его. Между Писателем и Лодочником шла бессловесная схватка.

– Я обеспечиваю переправу на тот берег. Я вас ждал. Такие, как вы, периодически появляются здесь, чем создают мне лишние хлопоты.

– А что там, на том берегу? – вкрадчиво спросил Искатель, боясь нарушить откровение Лодочника.

– Оттуда, еще ни кто не возвращался. Тому, кто доплыл со мной до середины реки, уже нет смысла возвращаться. Слишком поздно. Я не видел этого места. Говорят, там вершится самый страшный суд. Но люди даже после смерти любят поболтать. Я не особо вслушиваюсь в их речи. Чаще всего эти монологи вызваны страхом, обычным страхом. Я не могу ни утешить, ни помочь им. Я всего лишь Лодочник, обеспечивающий переправу. Многие понимают, что плакать и молить о помощи, нет смысла. Они молчат, погруженные в свои мысли. Я не знаю ни имен, ни званий. Иногда я их просто не слышу. Их губы двигаются, а звука нет. Вы исключение. Вы живые.

Холодное дуновение ветра вызвало озноб.

– А ты? Ты жив или мертв? – спросил Писатель и чуть подался вперед. Вопрос был интересным и не удобным. Лодочник сжал губы, опустив взгляд вниз. Волна билась о борт лодки, мягко ее раскачивая.

– Ответить на этот вопрос – значит потерять покой. Половина людей, прежде чем встретиться со мной, умирает морально, и не думает об этом. Так ли это важно, быть живым физически? Это просто смена обстановки, не более. Может, когда – нибудь, чья – то не упокоенная душа перевернет эту лодку, и будет повод проверить… Для меня эта ночь длится уже вечность. Если она закончится, я не сильно расстроюсь…

– И тебе неинтересно что там, на том берегу? Ты, единственный, кого видит человек, прежде чем уйти в небытие. Твое отношение к ним чудовищное! Неужели в тебе нет ни капли жалости? – Писатель был зол.

– Слащаво! – отозвался Искатель.

– Что?

– «Неужели в тебе нет ни капли жалости?» – обычно после этой фразы, малоизвестная актриса, низкобюджетной, мыльной оперы пускает слезу. И музыка на заднем фоне такая трагическая.

– Ты меня еще учить будешь? Сам-то много написал? Бумагомаратель!

– Что есть жалость? Щемящее чувство в области груди? Чаще всего оно ничем больше не подкреплено. Человек не может помочь, может только пожалеть и не всегда искренне. Конечно, многие совершают Поступки, чтобы как-то помочь тем, кого им жаль. Но все это там, за туманом. Это, возможно до того как человек попадет на берег. Потом он сядет ко мне в лодку, и все будет кончено. Вы называете это «Небытие», мне больше нравится слово «Бездна». У этой реки тоже нет дна, а значит это мое небытие. Моя бездна. Вам жаль меня? Не думаю. Никому меня не жаль. Должен ли я испытывать сожаление? Скорее нет, чем да. Я не говорю, что жалость – это плохо. Просто всему есть место и время. А здесь ни у кого нет времени. Момент между берегами надо встретить с достоинством. Принять то, что случилось. Никому не является смерть в виде старухи с косой. Все видят только меня. Но ведь не я их убиваю…

– Я видел рай и ад. Ни какой реки, там не было. И на бездну, это не очень похоже. Цветущий сад и мертвый город. Ни какой реки…

– Есть много способов попасть в то или иное место. Но ты миновал Страшный суд. Тебе предоставили экскурсию, не более. Поверь, когда это случится по-настоящему, все будет иначе. Возможно, мы не встретимся. Но, суть не изменится.

Лодка ударилась во что-то твердое, после чего накренилась влево и зачерпнула воду.

– Что это? – закричал Искатель.

– Реальность! Это почти середина. Дальше вам нельзя, – Лодочник орудовал веслом, пытаясь удержать равновесие.

Туман становился гуще. Никто из них больше не видел друг друга. Звуки воды стихли.

Назад Лодочник возвращался в одиночестве…

Глава 6. Самочувствие

– Каково это чувствовать себя живым? – первая мысль, пришедшая в голову, после пробуждения. Он еще не открыл глаза, но знал, что ему в лицо смотрел черный монитор компьютера. На спинке дивана дремал кот, в полудреме подрагивая хвостом.

Наушники сползли на шею, но музыки в них уже не было. Play – лист закончился. За окном царила ночь. Часы показывали далеко за полночь. Он уснул в кресле, ни чего особенного в этом не было.

Потянувшись за кружкой, он ощутил резкую боль и замер. Конечно, спать сидя, пусть и в относительно мягком кресле, неудобно. Спина затекла. Искатель пытался встать медленно, чтобы избежать болезненных ощущений. В ноги впились сотни иголок, а позвоночник хрустнул, как сухая палка. В глазах потемнело.

Искатель придержался за стол, спасаясь от падения. Недомогание прошло. Разогнувшись, он все же получил последнюю порцию неприятных ощущений. Ноги еще покалывало, когда он ставил чайник. Но по дороге на балкон, и это прошло.

Ночь была тихой и прохладной. Над сияющим городом плыл белый смог, похожий на тот самый туман, в котором где-то далеко бродят призраки, и мрачный Лодочник сопровождает их в последний путь…

– Что это такое, быть живым? – Искатель посмотрел вниз, на шоссе, где, несмотря на поздний час, было довольно оживленно. Ему представилось, что в машинах сидят зомби со стеклянными глазами и давят на газ, не ведая что творят. Он достал сигарету и хотел закурить, но устрашающая надпись на пачке снова вернула его на тот мрачный берег реки. Вряд ли кому-то из них хотелось курить. Высказаться, понять, что происходит. Вернуться. Но не курить.

Повеяло чем-то горелым. Пришлось вернуться в квартиру. Чайник вскипел. Пить не хотелось. Можно было принять душ, но что делать потом?

Отказавшись от душа, он лег на диван.

– Тяжело быть Искателем. Всегда что-то ищешь то смысл жизни, то чем бы заняться. Ответы на вопросы ищешь. Что такое жизнь? Что значит быть живым? Нет, понятно, конечно, что значит быть мертвым. Ты можешь лежать на этом диване, остывшим и бездыханным, а твоя душа будет бродить по берегу реки в ожидании переправы. Интересно, чем отличаются ощущения? Конечно, проверить проще простого, прыгнуть вниз и все станет понятно. Уж больно дорогим выйдет эксперимент. – Искатель лег на бок.

– Самоощущение или самочувствие?! Простые слова, но сколько в них смысла? У меня болит спина. Я это чувствую. На меня, смотрит кот. Это я ощущаю. А что чувствуют призраки? Да и чувствуют ли..?

Сон 5. Между небом и землей

А он всё идёт себе, дурная башка

Песни поёт ему ещё идти 2 шажка

Всё для неё, для той

Чтоб видела.

Идёт из последних сил, пустая башка!

(с) 6 Океанов – Пустая башка

Они шли по оживленной улице. Писатель рассматривал случайных прохожих, Искатель – проезжающие автомобили. Было неясно: осень или весна. Иногда падал снег и сразу таял. Люди пытались обходить лужи, так, словно шли по минному полю.

Слева прозвенел трамвай и замер на остановке. Пассажиры, как по команде, покинули вагоны и направились к дому напротив.

У многоэтажки, выкрашенной в желтый цвет, собралась толпа.

– Представляешь, он ходит туда – сюда и поет! Конечно, он пьяный, трезвый разве туда залезет,… – обрывок телефонного разговора, проходящей мимо, златовласой барышни, привлек внимание Искателя.

– Чую, тут назревает какой-то сюжет…

– Да ты что? Ай, да Искатель, ай, да молодец! Нашел – таки! Ну, пошли посмотрим, что там, у тебя за сюжет!

Они перешли на другую сторону улицы. Народ продолжал прибывать. На карнизе, неподалеку от раскрытого окна, стоял парень. Точнее, стоял он до тех пор, пока «Творцы» не достигли общей массы людей.

– Я люблю ее! Вы слышите? Люблю! – молодой человек поднял вверх бутылку водки и пошатнулся, чем вызвал восторг у собравшихся зевак.

– Слышь, пацан! Погоди не прыгай у меня мобила зависла! – крикнул кто-то из толпы.

– Все нормально, я снимаю! – отозвался другой. Народ засмеялся.

Парень не слышал этих слов. Его стеклянные глаза искали в толпе ту, для которой был устроен весь этот спектакль. Отхлебнув из бутылки, он двинулся к краю карниза.

– «Разбежавшись, прыгну со скалы… вот я был, и вдруг меня не стало! Вот когда об этом, узна-а-аешь ты… уууу…»

Стоявшие внизу люди засвистели. Иногда кто-то кричал: «Стой!», но этот призыв тонул в общей массе. Все хотели зрелищ. Они вытягивали руки, стараясь поймать в прямоугольные рамки телефонов фигуру самоубийцы.

– Что ей надо, а? У нее было все! Все! А она ушла! Я ради нее бросил: родных, друзей, любимую работу! Все! А она ушла! Че-е-его ей на-а-д-до? А? – парень снова отпил из бутылки. – Горечь! Горечь в душе, горечь во рту! Я могу запить горе водкой! Но что мне делать с душой? Внутри все жжет! Все горит! Еще немного, и внутри останется только пепел! И все! Будет пусто! Ничего внутри не будет! Ничего!