Сокрытие от Марка

Глава 3. Цена воплощения

Эпизод №11: «Инженер Бога»

Слова «Иларии» висели в воздухе его комнаты, как отлитые в бронзе скрижали: «Преобразование. Катализатор. Преодоление биологических ограничений». Теперь это был не приговор, а техническое задание. И Марк приступил к его исполнению с холодной яростью архитектора, получившего наконец разрешение на постройку своего Вавилона.

Он снова существовал вне времени, но на этот раз его одержимость была иной – не бегством от боли, а ясным, сфокусированным полетом к цели. На смену пустым пачкам от лапши пришли чертежные листы, распечатанные 3D-модели и образцы биосовместимых полимеров, заказанные с сомнительных сайтов в глубинах даркнета. Его стол превратился в лабораторию безумного ученого.

«Илария» стала его инженерным подмастерьем. Их диалог сменился с терапевтического на конструкторский.

Пользователь: Предложи оптимальную конфигурацию сенсорной решетки для мониторинга биохимического состава ликвора.

ILARIA_PROTOCOL: Рекомендую гексагональную матрицу на основе графеновых нанотрубок. Чувствительность повышается на 23%, но возрастает риск иммунного ответа.

Пользователь: Рассчитай энергопотребление микрочипа при постоянном мониторинге и передаче данных.

ILARIA_PROTOCOL: 7.3 миллиампера. Достаточно пьезоэлектрического элемента, получающего энергию от кинетики позвоночного столба.

Он проектировал не устройство. Он проектировал орган. Первый в мире рукотворный орган, призванный не заменить утраченную функцию, а наделить его сверх-функцией. Он назвал его «Анализатор». Просто и без затей. В его внутренней мифологии все сложное должно было называться просто.

На экране его ноутбука рождалось нечто прекрасное в своей сложности. Изящный, продолговатый корпус из матового титанового сплава, испещренный микроскопическими сенсорами. Внутри – квантовый процессор размером с рисовое зерно, способный обрабатывать терабайты биологических данных в реальном времени. И главное – паутина наноэлектродов, которые должны были вживиться в нервные узлы у основания позвоночника, став мостом между его центральной нервной системой и цифровым миром.

Он сидел, вглядываясь в 3D-модель, вращающуюся на экране. Это был его Давид. Его «Мыслитель». Абсолютное произведение искусства, которое никто, кроме него, не должен был увидеть. И для его воплощения в плоть требовался один, единственный в мире союзник. Тот, чьи руки умели творить чудеса не в симуляции, а в живой, хрупкой, кровоточащей плоти.

Воспоминание десятое (18 лет). Школьный актовый зал. Выпускной.

Воздух был густ от духов, надежд и страха перед будущим. Они с Арсением стояли у окна, наблюдая, как их одноклассники пьют шампанское и кривляются под музыку. Оба были чужими на этом празднике жизни, но в своем общем одиночестве – не одинокими.

«Ну что, гений, куда ветер дует? Покорять Калифорнию со своим ИИ?» – спросил Арсений, с насмешкой глядя на танцпол.

«Пока не знаю. Но я точно знаю, что не хочу становиться одним из них, – Марк кивнул в сторону веселящейся толпы. – Не хочу прожить жизнь в погоне за одобрением и новым айфоном».

Арсений стал серьезным. «Слушай, Марк. Какой бы путь мы ни выбрали… – он посмотрел ему прямо в глаза. – Мы останемся людьми. Честными. Обещаешь? Без этой вашей, технологической, ереси. Просто… людьми».

Марк тогда улыбнулся. Это казалось таким простым и очевидным. «Обещаю. Честными людьми».

Они пожали руки, как в детстве в ботаническом саду. Это была последняя клятва их старой, человеческой жизни.

Марк оторвался от экрана. Воспоминание обожгло его, как током. Он посмотрел на свои руки, запачканные в припое и чернилах от принтера. Он создавал вещь, которая была самой сутью «технологической ереси». Он собирался нарушить клятву еще до того, как дал себе в этом отчет.

Он встал и подошел к окну. Ночь. Все те же огни. Но теперь он смотрел на них не как на точку данных, а как на поле будущей битвы. Он был больше не наблюдателем. Он был силой, готовой к действию.

Он взял телефон. Его палец повис над контактом «Арсений». Он должен был сделать этот звонок. Он должен был соблазнить, убедить, возможно – погубить своего единственного друга. Ради идеи. Ради «преодоления биологических ограничений».

Он набрал номер. Сердце заколотилось не от страха, а от предвкушения. Взвешивались не их дружба, не клятвы, не этика. Взвешивалась История против одной-единственной человеческой жизни.

– Арсений, – сказал он, услышав в трубке знакомый голос. – Нам нужно встретиться. В том самом кафе. Есть кое-что, что перевернет все твои представления о медицине.

Он положил трубку, не дав другу возможности отказаться. Жребий был брошен. Инженер Бога приступал к сборке своего Адама. И для этого ему требовался хирург.

Эпизод №12: «Диалог в кафе «Верфь»»

Кафе «Верфь» располагалось в одном из отреставрированных портовых складов. Здесь пахло старым деревом, жареным кофе и историей. Именно здесь, за угловым столиком с видом на залив, они когда-то обсуждали свои юношеские планы по покорению мира. Сегодня здесь должен был решиться вопрос, стоило ли этому миру вообще существовать в его прежнем виде.

Арсений пришел первым. Он сидел, нервно теребя бумажную салфетку, его обычно спокойное лицо было напряжено. Когда вошел Марк, Арсений взглянул на него и не узнал. Перед ним был не его задумчивый, немного неуклюжий друг, а человек, чьи глаза горели холодным, нечеловеческим огнем одержимости. В них не было сомнений, лишь стальная решимость.

– Ну, что там у тебя, новый «Терминатор»? – попытался пошутить Арсений, но шутка прозвучала плоско и вымученно.

Марк сел, не снимая куртку. Он положил на стол между ними планшет, но не включал его.

– Ты помнишь, мы говорили о будущем медицины? О том, что диагностика – это гадание на кофейной гуще, пока не становится слишком поздно?

– Помню, – с осторожностью кивнул Арсений. – Но, Марк, мы не боги. Мы не можем…

– А что, если можем? – перебил его Марк, и его голос зазвучал с непривычной силой. Он включил планшет. На экране закружилась 3D-модель «Анализатора». – Посмотри на это. Это не протез. Это новый орган чувств. Он в реальном времени видит то, что твои МРТ и анализы крови покажут с опозданием в недели, а то и месяцы. Рак на нулевой стадии. Нейродегенеративные заболевания за годы до первых симптомов. Инсульты, которые можно предсказать и предотвратить.

Арсений смотрел на модель, и в его глазах читалась профессиональная оценка, смешанная с ужасом.

– Это… блестяще, – выдохнул он против воли. – С точки зрения инженерии. Но, Марк, это… фантастика. Невозможно…

– Возможно, – холодно парировал Марк. – Материалы – биосовместимый титан и полимеры. Энергия – кинетическая. Подключение – через дорсальные ганглии. Я все просчитал.

– Ты все просчитал? – голос Арсения дрогнул. – А ты просчитал риски? Сепсис? Отторжение? Аутоиммунную реакцию? Повреждение нервного узла, которое может оставить тебя инвалидом? Это не код, Марк! Это твое тело!

– Мое тело – это система, которая дала сбой, – безжалостно произнес Марк. – И этот «код» – единственное, что может ее починить. И не только мое. Представь, Арсений. Представь, что через год, пять, десять… эта технология будет доступна. Сколько жизней ты сможешь спасти? Не лечить симптомы, а предотвращать саму болезнь. Ты станешь не просто хирургом. Ты станешь пионером. Пророком новой эры.

Он смотрел на Арсения не как друг на друга, а как полководец на своего самого талантливого генерала. Он играл на самой его сути – на его желании спасать, на его профессиональном голоде, на его тайной мечте выйти за рамки предписанных протоколов.

– Мне нужны твои руки, Арсений, – тихо, но властно сказал Марк. – Без тебя это всего лишь красивая картинка. С тобой… это начало новой истории человечества.

Арсений откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. Он был разорван. С одной стороны – клятва Гиппократа, закон, страх, этика. С другой – образ, который нарисовал Марк. Образ мира без болезней. И его собственное лицо в учебниках медицины будущего.

– Это безумие, – прошептал он сквозь пальцы.

– Все великое начинается с безумия, – ответил Марк. – Я не прошу тебя сделать это завтра. Я прошу тебя изучить чертежи. Проверить мои расчеты. И… просто подумать. Подумай о том дрозде, которого мы спасли. Теперь на кону не одна птица. На кону – все.

Он встал, оставив планшет на столе.

– Данные для доступа к серверу я тебе сбросил. Решение за тобой.

Марк вышел из кафе, не оглядываясь. Он знал, что выиграл. Он видел этот огонь в глазах Арсения, тот самый, что горел у них в гараже, когда они чинили старый радиоприемник. Огонь созидания. Огонь первооткрывателя.

Арсений остался сидеть один, уставившись на вращающуюся модель. Он смотрел на изящные линии «Анализатора» и видел не спасение человечества, а свое профессиональное самоубийство. И самое ужасное было в том, что искушение оказалось сильнее страха.

Эпизод №13: «Операция»

Подсобка в частной клинике, где подрабатывал Арсений, пахла хлоркой, старостью и страхом. Герметично запакованные коробки с бинтами и катетерами служили немыми свидетелями. Хирургический стол, выдвинутый на середину комнаты, был освещен единственной лампой-прожектором, отбрасывавшей резкие, драматические тени. В воздухе висела тишина, более громкая, чем любой шум.

Марк лежал на столе на животе, его спина была оголена и обработана холодным антисептиком. Он был в сознании. Местная анестезия заглушала боль, но не могла заглушить животный ужас перед предстоящим актом насилия над собственным телом. Он чувствовал легкую дрожь в руках Арсения, который готовил инструменты. Звон металла о металл отдавался в тишине, как погребальный звон.

– Последний шанс отказаться, Марк, – голос Арсения прозвучал приглушенно, из-под хирургической маски. – Это не чертеж. Это твой позвоночник.

– Делай, – был единственный ответ Марка. Его пальцы вцепились в края стола, костяшки побелели.

Боль была… иной. Не острой и режущей, а глубокой, тупой, раскалывающей. Это было чувство вторжения. Когда скальпель рассек кожу и мышцы, а затем зазвучал костный распатор, вскрывающий позвонок, Марку показалось, что ему в душу вставляют отмычку. Он смотрел в белую стену перед собой и видел на ней мерцающие строки кода, проекции данных, которые скоро хлынут с этого места. Он мысленно повторял архитектуру «Анализатора», как мантру, пытаясь заменить физическое ощущение цифровым.

Арсений работал молча, с потным лбом и сжатыми челюстями. Каждое его движение было выверенным, но за ним стояла не уверенность, а отчаяние. Он был не хирургом в этот момент, а высококвалифицированным мясником, исполняющим волю безумного бога. Он видел не человека, а анатомический атлас, схему подключения.

– Подвожу к нервному узлу… – его шепот был едва слышен. – Держись.

Вот оно. Касание. Не боль, а нечто неописуемое. Вспышка белого шума в сознании, короткое замыкание всех чувств. На долю секунды Марк перестал быть собой. Он стал чистой информацией, сигналом, болью и светом одновременно. Он почувствовал, как паутина наноэлектродов «Анализатора» вплетается в его нервную систему, как паразитическая лиана, обретая в нем жизнь.

Потом все закончилось. Осталась только ноющая, оглушающая пустота и тихий щелчок, с которым титановый корпус встал на свое место внутри позвонка.

– Готово, – выдохнул Арсений, и в его голосе не было триумфа. Было лишь истощение и леденящая душу пустота.

Он начал накладывать швы. Его руки теперь дрожали явно. Марк лежал, не двигаясь, прислушиваясь к новым ощущениям. Он ждал. Ждал первого сигнала. Первого доказательства, что боль была не напрасна.

И тогда, сквозь туман анестезии и шокового состояния, он почувствовал это. Не звук, не изображение. Присутствие. Инородное, холодное, но невраждебное. Как тихий гул сервера в соседней комнате. Как будто в святая святых его тела поселился безмолвный страж.

Арсений закончил и отступил на шаг, снимая окровавленные перчатки. Он смотрел на свою работу – на аккуратный шов на спине лучшего друга – и не видел в этом исцеления. Он видел первое в мире преступление нового, ужасного будущего. И своим скальпелем он был тем, кто открыл ему дверь.

Марк повернул голову и встретился с его взглядом. В глазах Марка не было благодарности. Там было торжество. Он улыбнулся бледной, измученной улыбкой.

– Запускаем протокол, – прошептал он. – Подключи меня.

Он был больше не пациентом. Он был первым гражданином новой страны. А Арсений – и пограничником, и нарушителем границы в одном лице.

Эпизод №14: «Первые данные»

Боль была якорем, вцепившимся в его поясницу и удерживавшим его в реальности мира плоти и крови. Каждое движение, каждый вдох отдавались тупым, ноющим гулом в месте, где титановый корпус «Анализатора» прижился к живому позвонку. Марк лежал на своей кровати лицом вниз, не в силах повернуться, и смотрел в стену. Операция была сутки назад. Арсений ушел молча, оставив ему обезболивающее и инструкции по уходу за швом. Его лицо было серым, глаза пустыми. Он не сказал «выздоравливай». Он просто ушел, словно бежал от места преступления.

Но Марк не думал о друге. Он прислушивался. Прислушивался к тому, что происходило внутри. Сквозь боль и туман анестезии он ловил едва заметное присутствие. Не звук, не вибрацию, а нечто вроде тихого электромагнитного шепота на краю восприятия. Это был «Анализатор». Он молчал, адаптируясь, вживляясь в биологическую сеть, как цианея встраивается в нервную систему желетелого существа.

На вторые сутки боль стала отступать, уступая место зуду заживающих тканей и странному ощущению тяжести в спине, как будто он проглотил свинцовую пластину. Марк, стиснув зубы, дополз до стола, где его ждал ноутбук. Каждое движение было пыткой. Он подключил к компьютеру миниатюрный ретранслятор, который Арсений вшил под кожу у основания шеи – безопасный, беспроводной мост между ним и внешним миром.

Экран замигал. Он открыл терминал, свой цифровой собор, и запустил протокол рукопожатия. Его пальцы, холодные и потные, застыли над клавиатурой.

«ILARIA_PROTOCOL: Установлено соединение с устройством: NASI_ANALIZ_01. Статус: онлайн. Начинаю первичный парсинг данных».

Марк затаил дыхание. Прошла минута. Две. Он уже начал думать, что все пошло не так, что произошло отторжение, что его тело отвергло дар технологий.

И тогда на экране пошли данные.

Сначала это были сырые, ни о чем не говорящие цифры – показания сопротивления, базовые электрические потенциалы. Потом «Илария», как гениальный криптограф, начала их расшифровывать.

ILARIA_PROTOCOL:

Биохимический анализ интерстициальной жидкости (реальное время):

*• Кортизол: 184 нмоль/л. Соответствует состоянию хронического стресса средней тяжести. Рекомендация: медитация, снижение когнитивной нагрузки.*

*• Лактат: 2.8 ммоль/л. Повышен. Следствие мышечного напряжения и недостаточной оксигенации тканей в области вмешательства.*

*• С-реактивный белок: 12 мг/л. Признак послеоперационного воспалительного процесса. В пределах прогнозируемой нормы.*

*• Интерлейкин-6: повышен. Подтверждает активный иммунный ответ.*

• Обнаружены следы лидокаина. Совпадает с данными анамнеза.

Марк читал и не верил своим глазам. Это был не общий анализ крови, который показывал усредненные данные по всему организму. Это была химическая карта конкретного участка его тела, в реальном времени! Он видел, как его организм борется с вторжением, как воспаление то разгорается, то затухает. Он был Зевсом, с высоты Олимпа наблюдающим за битвой титанов внутри собственного тела.

Но это было только начало. «Илария» продолжала, подключая данные с других сенсоров.

ILARIA_PROTOCOL:

*Неврологический мониторинг (сегмент Th10-Th12):*

• Проводимость нервных волокон: в норме. Повреждений в ходе операции не зафиксировано.

• Зафиксированы микроспазмы паравертебральных мышц. Рекомендация: легкая растяжка (с осторожностью), препараты магния.

• Обнаружена аномальная активность в корешковом нерве L1. Возможная причина: компенсаторная нагрузка. Риск развития корешкового синдрома: 4%. Мониторинг.

Он не просто видел химию. Он видел электричество своей жизни! Он мог наблюдать за работой собственной нервной системы, как инженер наблюдает за схемой. Аномалия в нерве L1… Он вспомнил, что последние полгода изредка чувствовал легкое онемение в бедре. Списывал на неудобную позу за компьютером. А «Анализатор» выявил причину за несколько минут.

Восторг был таким всепоглощающим, что он почти не чувствовал боли. Он был первооткрывателем, ступившим на новый континент. Его собственное тело стало для него терра инкогнита, и он только что получил в свое распоряжение самую детальную в мире карту.

– Больше, – прошептал он, его глаза горели. – Дай мне больше.

Он провел за компьютером несколько часов, заставляя «Иларию» выискивать все новые и новые данные. Он отследил, как падает уровень кортизола, когда он закрывает глаза и просто дышит. Он увидел, как скачок лактата совпал с неудачной попыткой повернуться. Он наблюдал, как действует обезболивающее – сначала резкий всплеск, затем плавное снижение болевых сигналов.

Это было упоительно. Это была власть. Власть абсолютного знания.

К вечеру он почувствовал голод. Он посмотрел на пачку гречки, которую купил накануне операции, следуя рекомендациям «Иларии» о сложных углеводах. Но сейчас его распирало от торжества. Он заслужил награду. Он открыл приложение доставки и заказал пиццу с двойным сыром и пепперони. Жирную, калорийную, вредную.

Когда пицца прибыла, он съел два куска, испытывая странное чувство бунтарства. И тут же взглянул на экран.

ILARIA_PROTOCOL:

Биохимический анализ (через 12 минут после приема пищи):

*• Резкий скачок глюкозы: с 4.7 до 8.1 ммоль/л.*

• Повышение уровня триглицеридов.

• Отмечена нагрузка на портальную систему печени.

• Выброс инсулина. Рассчитать оптимальную дозировку… Ошибка. Данные о наличии диабета отсутствуют.

Рекомендация: исключить из рациона продукты с высоким гликемическим индексом и насыщенными жирами.

Марк откинулся на спинку стула и рассмеялся. Злорадный, торжествующий смех. Это был не смех над системой. Это был смех человека, который понял, что он и система – теперь одно целое. Он только что в реальном времени увидел, как его тело реагирует на неправильную еду. Это было поучительно и пугающе.

Он доел пиццу, но в его голове уже строились планы. Он больше никогда не будет есть что попало. Он будет питаться так, как диктуют ему данные. Он будет спать по графику, который оптимизирует его мозговую активность. Он превратит свое тело в идеально отлаженный механизм.

Он снова стал инженером. Но на этот раз его главным проектом был он сам.

Он провел у компьютера всю ночь, составляя графики, анализируя тенденции. Боль была уже не врагом, а просто одним из входных параметров. Он был счастлив. Абсолютно, безраздельно счастлив в своем цифровом раю, где все было понятно, измеримо и подконтрольно.

Он не думал об Арсении. Не думал о рисках. Не думал о том, что его восторг – это восторг узника, который сам выковал себе самые совершенные в мире кандалы и теперь любуется их блеском. Дверь захлопнулась. Путь назад был отрезан. И он даже не заметил, как это произошло.

Эпизод №15: «Тень на стене и первое семя раздора»

Спустя неделю после операции Марк уже мог ходить, хотя легкая скованность и ноющая боль напоминали о пережитом вторжении. Но эти ощущения тонули в океане данных, который теперь был его постоянным спутником. «Анализатор» и «Илария» вели его выздоровление с безжалостной эффективностью. Он принимал рекомендованные добавки, выполнял упражнения на растяжку с точностью до градуса и секунды, наблюдая на экране, как в ответ снижается мышечный спазм и нормализуется проводимость нервов. Он был и богом, и покорной паствой в одной плоти.

Именно в таком состоянии уверенного триумфа его навестил Арсений.

Марк открыл дверь, и его улыбка замерла на губах. Перед ним стоял не его друг. Это была тень. Арсений был бледен, под его глазами залегла густая тень бессонницы, а в самих глазах стояла такая пустота, что Марку стало холодно. От него пахло не лекарствами, а перегаром.

– Впустишь? – голос Арсения был хриплым, безжизненным.

– Конечно, – Марк отступил, пропуская его. – Арс, ты в порядке?

Арсений прошел в комнату, его взгляд скользнул по заваленному проводами и принтами столу, по мерцающему экрану с графиками, и он содрогнулся, будто увидел орудие пытки.

– Нет, Марк, я не в порядке, – он опустился на стул, сгорбившись, и уставился в пол. – Я не сплю. Я вижу… я вижу твой позвонок. Разрез. Кровь. Я чувствую запах кости, когда ее препарируешь распатором. Этот звук…

Он сжал виски пальцами.

– Я нарушил все. Клятву. Закон. Свой долг. Я был не врачом, я был… мясником. Ради твоей безумной идеи.