Приключения бога. Книга шестая. Мир вулканов

Глава 1

Сайрен стоял в центре командной палубы «Знамения», неподвижный, как изваяние, и наблюдал, как последние квантовые сгустки гиперпространства угасают на главном экране, рассасываясь в привычной бархатной черноте, усеянной звездами.

Выход всегда был моментом болезненным. Секунды назад он был богом, разрывающим ткань мироздания, а теперь – просто одинокий путник в бескрайнем зале. Его усовершенствованное тело, венец тысячелетий генной инженерии и кибернетики, не дрогнуло от чудовищных перегрузок; его разум, прошитый нейронными имплантами, обработал терабайты навигационных данных без единой ошибки. И все равно – внутри, в том самом уголке, что некогда, до всех улучшений, был душой, оставалась лишь пустота, звенящая, как вакуум.

– Выход из гиперпространства завершен, – проговорил мягкий, лишенный эмоций голос корабельного Искусственного Интеллекта. – Система К-77 в поле зрения.

Сайрен медленно перевел взгляд на экран. Система была невзрачной. Желтый карлик, доживающий свои дни без особого энтузиазма. Пара ледяных шаров-карликов на задворках, вечно замерзших, никому не нужных. И одна-единственная планета, приковывающая внимание.

Она висела в черноте, как расплавленный шар из оранжевого, красного и багрового. Не мраморный шар Земли или синева Урана, а именно что раскаленный добела металл, лишь слегка покрывшийся окалиной. Плотная атмосфера, состоящая из ядовитых соединений серы и углерода, клубилась вокруг нее непроницаемым покрывалом, и даже с такого расстояния были видны сполохи чудовищных гроз, безостановочно полыхавших в ее толще. Это был не мир. Это был симптом болезни вселенной.

– Анализ, – скомандовал Сайрен, и его собственный голос показался ему чужим, глухим после долгого молчания.

Голографические проекции ожили вокруг него, выстраивая столбцы данных, диаграммы, тепловые карты. ИИ был безмолвным и эффективным слугой.

*Объект: К-77-3 (планета земного типа, непригодна для жизни стандартных биологических форм).*

Атмосфера: Высокая плотность. Состав: 68% N2, 22% CO2, 7% SO2, следы аргона, метана. Температура поверхности: в среднем 312° C.

Геология: Чрезвычайно высокая тектоническая активность. Магматические океаны под тонкой базальтовой корой. Тысячи активных вулканических разломов.

Биосигнатуры: Присутствуют. Углеродная основа, кремний-кальциевый экзоскелет. Примитивные социальные структуры.

Аномалия: Зафиксирован энергетический сигнал, соответствующий параметрам «Кристалла». Координаты: 0.734 по экватору, в районе супервулкана «Альфа».

Сайрен проигнорировал львиную долю информации. Его взгляд скользнул по тепловой карте, где алым ядром пылал супервулкан, затмевающий все остальные. Гора, которую они, судя по всему, считали божеством. И вокруг этого ядра, как муравьи у раскаленного угля, ютились очаги примитивной цивилизации.

«Знамение» тем временем продолжал свой беззвучный танец, выходя на стабильную орбиту. Корабль был не просто транспортным средством; он был продолжением его воли, его крепостью и орудием. Сотни метров умной стали, керамики и энергетических матриц, напичканные технологиями, которые для обитателей той адской кузницы внизу были бы неотличимы от божественного провидения. Иногда он пользовался им, как сейчас. Чаще – обходился лишь своим телом и «Хронометром». Все зависело от настроения.

А настроение, как обычно, было на нуле.

Он сделал шаг вперед, и проекции тут же сместились, подстраиваясь под его движение. Его пальцы, длинные и точные, провели по воздуху, увеличивая изображение планеты. Он видел гигантские трещины в коре, из которых сочилась раскаленная магма, видел, как свинцовые тучи, рожденные вулканическими выбросами, сталкивались с электрическими бурями атмосферы, порождая огненные смерчи. Апокалиптический пейзаж. Идеальное место, чтобы развеять скуку.

– Покажи мне их, – приказал он.

ИИ беззвучно выполнил приказ. Разрешение спутников-разведчиков было таким, что Сайрен мог бы разглядеть, есть ли у местного жителя заусенец на каменном пальце. Он увидел их. Гуманоиды. Кожа, напоминающая потрескавшуюся базальтовую корку, сквозь трещины которой пробивалось тусклое багровое свечение, словно под ней текли реки расплавленной породы. Они сновали вокруг подножия колоссального вулкана, таская какие-то глыбы, выстраивая примитивные каменные структуры. Ритуал. Всегда ритуал.

Его губы тронула тонкая, безрадостная улыбка. «Игниты». Сами они, конечно, называли себя как-то иначе, но ему было удобнее давать свои имена. Это упрощало процесс. Наделяло его ролью творца.

Он наблюдал за их жизнью несколько стандартных часов. Он видел, как они поклоняются вулкану, как их жрецы, украшенные обсидиановыми подвесками, замирали в молитве, обращенные к дымящемуся жерлу. Он видел, как они приносили «дары» – куски редких минералов, слитки выплавленного металла – и сбрасывали их в огненную пропасть. Примитивная сделка с богами: мы тебе – блестяшки, ты нам – не извергайся сегодня.

Жалко. Предсказуемо. Скучно.

Именно в этот момент его слух, превосходящий любой акустический сенсор, уловил слабый, но настойчивый звук. Не грохот извержений, не вой ветра в скалах. Это был чистый, высокочастотный сигнал, исходящий из самых недр планеты, прямо из-под того самого вулкана. Сигнал Кристалла.

Вот она. Истинная цель этого паломничества. Не скучающие аборигены, не их наивные верования. Эти артефакты, оставленные давно исчезнувшей расой, были единственной загадкой, которая еще могла вызвать в нем что-то, отдаленно напоминающее интерес. Каждый найденный Кристалл был фрагментом головоломки, ключом к чему-то грандиозному. Пока, впрочем, нерасшифрованному.

Он отключил проекции. Командная палуба погрузилась в тишину вновь. Лишь на главном экране все так же висел тот огненный шар, отражаясь в его темных, лишенных всякого выражения глазах. Он смотрел на него, как смотрят в зеркало, надеясь увидеть в отражении хоть что-то, кроме собственной, неизбывной пустоты.

«Цитадель Олимп» с ее стерильным совершенством, беседы со Стеллой, ее вечный сарказм, служивший единственным контрапунктом его мрачному настроению, бесконечные развлечения, доступные технобогу… Все это было фоном. Шумом. А здесь, перед этим миром-печью, он чувствовал… что? Не предвкушение. Не жажду открытий. Лишь холодное, расчетливое любопытство. Как у ученого, готовящего вскрытие редкого насекомого.

Он поднял руку, на его запястье лежал «Хронометр» – браслет сложнейшей работы, больше похожий на произведение ювелирного искусства, чем на устройство, способное диктовать свои законы пространству-времени. Он провел пальцем по его прохладной поверхности. Сцена была готова. Актеры заняли свои места. Оставалось лишь выйти на сцену.

– Приготовиться к стандартному протоколу первого контакта, – сказал он, и ИИ молча подтвердил получение команды.

«Знамение» начал свою скрытую работу: зондирование магнитных полей, анализ атмосферных потоков, построение точнейшей карты тектонических разломов. Все это было ему нужно не для выживания – его тело могло выдержать и не такое. Ему нужен был идеальный вход. Эффектный. Неоспоримый.

Он повернулся и направился к личным покоям, чтобы подготовиться. Его шаги были бесшумны по отполированному полу. За его спиной на экране бушевала планетарная гроза, слепящие вспышки молний на мгновение освещали его профиль, подчеркивая бесстрастную, почти машинную красоту.

Он смотрел в Зеркальную Бездну, и Бездна, казалось, смотрела в него, не находя ничего, что стоило бы отразить.

Глава 2

Мозг Сайрена, представлявший собой самый совершенный биокомпьютер в известной галактике, работал на пределе своих возможностей, обрабатывая потоки данных, которые бы за доли секунды испепелили сознание любого смертного. Он не просто наблюдал. Он впитывал, анализировал, раскладывал на атомы каждый аспект жизни этого адского шарика, который он в уме уже окрестил «Миром Вулканов». Это был его стандартный протокол: понять, прежде чем действовать. Хотя, «понять» – было слишком громким словом. Скорее, составить таксономию. Классифицировать примитивные социальные паттерны, чтобы затем – эффективно их нарушить.

Его «зрительным залом» была главная палуба «Знамения», превращенная в иммерсивную голографическую проекцию. Он стоял в центре бури информации, а вокруг него кипела жизнь – пусть и в формате светящихся силуэтов и бегущих строк данных. Он видел тепловые сигнатуры Игнитов, их передвижения, их скопления. Слышал, посредством сверхчувствительных микрофонов, их речь – хриплые, похожие на скрежет камня друг о друга гортанные звуки. Его лингвистические импланты уже выстроили базовую модель их языка, выделив ключевые фонемы и синтаксические конструкции. Он мог бы поддержать беседу. Если бы захотел.

Игниты. Название прижилось. Гуманоиды, чье тело было шедевром эволюции, адаптировавшимся к миру огня и давления. Их кожа, грубая и рельефная, действительно напоминала застывший базальт. Глубокие трещины, пронизывавшие их тела, пульсировали тусклым, багрово-оранжевым светом, как раскаленная лава под тонкой коркой остывшей породы. В полной темноте их пещер и ущелий они должны были выглядеть как шевелящиеся груды тлеющих углей. Рост – от полутора до двух метров, коренастые, с мощными конечностями, приспособленными для переноски тяжестей и лазания по скалам. Их глаза, узкие щели, светились тем же внутренним огнем, но с более холодным, желтоватым оттенком – словно серные включения.

Их общество было жестко стратифицированным, построенным вокруг единственного и неповторимого центра вселенной – вулкана, которого они называли «КАМУК». Это слово встречалось в их речи постоянно, с придыханием, со страхом, с обожанием. Камук был не просто горой. Он был богом, родителем, судьей и палачом.

Сайрен наблюдал за их ритуалами. Каждые несколько часов – по меркам планеты, где сутки были короче стандартных, а год длиннее из-за близости к звезде – жрецы выводили толпу сородичей к специально отведенным «алтарям» на пологих склонах у подножия исполина. Алтари эти представляли собой грубо отесанные плиты из черного обсидиана, расположенные по кругу. Жрецы, отличимые по более сложным узорам светящихся трещин, нанесенным, видимо, искусственно, и по головным уборам из вулканического стекла и заостренных кристаллов, начинали монотонное горловое пение.

– Камук-нар! Гхор-та-нар! – неслось вверх, к дымящемуся жерлу. – Прими наш огонь, умножь свой огонь!

«Огнем» они называли приносимые дары. Это были не пища или цветы. Это были куски редких минералов, обладавших, как показал спектральный анализ, высокими показателями теплопроводности или уникальными кристаллическими решетками. Слитки металлов, в основном тугоплавких – вольфрама, осмия, иридия. Все то, что могло быть интересно существу, чье тело было из камня и огня.

Они с благоговением складывали эти «дары» на алтари, а затем, по команде жреца, сталкивали их в глубокие расселины, ведущие, судя по тепловым картам, прямо в магматические каналы. Ритуал подношения. Примитивная попытка договориться с силами природы.

Сайрен ухмыльнулся. Всегда одно и то же. Разум, сталкиваясь с чем-то, превосходящим его понимание, немедленно наделял это явление сознанием и начинал ему поклоняться. Гром и молния – гнев богов. Извержение вулкана – кара за грехи. Солнечное затмение – знамение. Паттерн был универсален и до тошноты предсказуем.

Его внимание привлекла другая сцена. Небольшая группа Игнитов, с более тусклым свечением и менее сложными узорами на коже, трудилась в отдаленном карьере. Они вгрызались каменными орудиями в породу, добывая те самые «дары». Над ними стояли несколько стражей с заостренными обсидиановыми копьями. Социальная иерархия налицо: жрецы наверху, затем – воины, а в самом низу – рабочие, те, кто добывал «благоволение» Камука своим потом и, судя по всему, своими жизнями.

И тут произошло то, что Сайрен ждал. С легким, глубоким гулом, который ощущался скорее как вибрация, чем как звук, Камук извергнул в небо столп черного дыма и пепла, увенчанный сгустками раскаленной лавы. Извержение было небольшим, локальным. Но для Игнитов это было событием.

Жрецы, наблюдавшие за жертвоприношением, замерли, а затем разразились ликующими криками.

– Камук-нар! Благоволение! Он принял наш дар!

Толпа подхватила, их хриплые голоса слились в оглушительный, диссонирующий хор. Они танцевали, тяжело топая по раскаленному камню, их трещины вспыхивали ярче от возбуждения.

«Благоволение», – мысленно повторил Сайрен, смотря на данные. Выброс пепла и токсичных газов. Увеличение сейсмической активности. Повышение риска для их же хрупких поселений. И они радовались. Он покачал головой. Логика примитивного разума была восхитительно идиотической.

Но был и другой сценарий. Позже, в другом секторе, он наблюдал, как после периода затишья, когда жрецы другого клана требовали все больше даров, Камук молчал. Молчал дольше обычного. Напряжение среди Игнитов росло. Их свечение становилось нервным, прерывистым. Жрецы начинали ритуалы самобичевания, нанося себе раны острыми камнями, чтобы их «внутренний огонь» смешался с «огнем» Камука. И когда извержения все не было, жрецы объявляли это «Гневом». Вина возлагалась на соседний клан, на недостаточное рвение в добыче даров, на осквернение алтаря. Начинались мелкие стычки, перебранки. Один раз Сайрен видел, как группа воинов одного клана устроила засаду на рабочих другого и отобрала их дневную добычу.

Вот и вся их религия. Примитивная каузальность: поднес дары – получил извержение (благоволение). Не поднес или поднес мало – не получил извержения (гнев). Они не понимали, что частота извержений зависела от сложных тектонических процессов в недрах планеты, от движения магматических потоков, от давления в мантии. Они видели лишь следствие и придумали ему простое, удобное объяснение.

Скука. Давящая, знакомая скука начала снова подбираться к Сайрену, словно холодный туман. Он пришел сюда за чем? За тем, чтобы наблюдать за тем, как каменные муравьи пытаются умилостивить огненную гору? Он уже видел подобное десятки раз на других мирах. Менялись лишь декорации и имена богов.

Его взгляд упал на тепловую карту жерла Камука. Оно пылало ослепительным белым светом. Температуры там были запредельными, даже для него. Но его костюм, его технологии… «Хронометр»…

И тут в его сознании, холодном и расчетливом, как скальпель, родился замысел. Идея, которая заставила уголки его губ дрогнуть в подобии улыбки. Он не просто появится перед ними. Он не спустится с неба на луче света – это уже было банально. Он не выйдет из пещеры – это слишком просто.

Он родится. Прямо из сердца их бога.

Мысль была настолько дерзкой, настолько театральной, что она на мгновение развеяла его апатию. Представьте: кульминация их ритуала. Жрецы заклинают Камук, требуя знамения. И тут, с оглушительным ревом, из самого жерла, из адского пламени, выходит он. Не местный, не каменный. Существо из плоти и… ну, не совсем плоти. Из совершенства. Окруженное сферой чистой энергии, невосприимчивое к их огню.

Это будет не просто появление. Это будет акт богоявления. Абсолютный и неоспоримый. Он не просто придет и скажет: «Я бог». Он явит себя так, чтобы в их парадигме не осталось места для сомнений. Он придет из самого священного для них места.

Он отдал «Знамению» серию тихих, мысленных команд. Корабль начал более детальное сканирование жерла, строя трехмерную модель магматических потоков, температурных градиентов, газовых карманов. Нужно было выбрать идеальную точку для его «рождения». Не слишком глубоко, чтобы не перегружать системы, но и достаточно эффектно.

Одновременно он начал писать сценарий. Речь. Ту самую, что он произнесет, выйдя из огня. Она должна быть простой, емкой, на их языке, с использованием их ключевых концепций. «Вестник Огня». Да, неплохо. Не бог, но его посланник. Это оставляло пространство для маневра, создавало интригу.

«Игра в бога», – пронеслось у него в голове без всякой иронии. Потому что это была именно игра. Самая сложная и увлекательная игра из всех, что он знал. Игрок – он. Фигуры на доске – целая цивилизация. Призы – их поклонение, их вера, и… таинственный Кристалл, сигнал которого упрямо исходил из глубин, прямо из-под Камука.

Он снова посмотрел на голографические изображения Игнитов, застывших в молитве. Их светящиеся щели-глаза были полны надежды и страха. Они ждали знака от своего капризного бога-вулкана.

«Ждите, – мысленно обратился он к ним. – Ваши молитвы услышаны. Но не тем, кого вы ожидаете».

Чувство пустоты отступило, сменившись холодным, сосредоточенным предвкушением. Подготовка к спектаклю требовала тщательности. Нужно было рассчитать каждую мелочь: мощность голографической проекции, параметры плазменной сферы, звуковое сопровождение – все должно было быть безупречно. Он не мог позволить себе ни единой оплошности. Не из-за страха перед ними, нет. А из-за брезгливого отвращения к несовершенству.

Он повернулся и направился в лабораторный отсек, где хранился «Хронометр» и сопутствующее оборудование. Время наблюдений закончилось. Начиналась фаза активных действий. Фаза, в которой скучающий технобог с космической окраины собирался стать для кого-то – всем.

А внизу, на раскаленной поверхности, Игниты, не ведая о надвигающемся шторме, продолжали свой вечный танец перед лицом бога, даже не подозревая, что их бог вот-вот получит серьезную конкуренцию.

Глава 3

Лабораторный отсек «Знамения» был святилищем холодной, безупречной логики. Здесь не было места случайностям или эмоциям, лишь тихое гудение энергии и голографические интерфейсы, проецирующие в воздух сложнейшие схемы и потоки данных. Именно здесь, в этой стерильной чистоте, рождалось чудо. Или, как с циничной усмешкой думал сам Сайрен, готовился самый дорогой и зрелищный фокус в галактике.

В центре отсека парил в силовом поле «Хронометр». Браслет, лишенный видимых кнопок или дисплеев, казался простым украшением, но Сайрен чувствовал его скрытную мощь – словно прирученную черную дыру на своем запястье. Он провел пальцами по его гладкой, прохладной поверхности, и в ответ в его сознании вспыхнуло меню, доступное лишь ему. Бесчисленные параметры, физические константы, которые предстояло не нарушить, а… деликатно обойти.

– Начнем с главного, – тихо проговорил он, и его голос прозвучал странно громко в идеальной акустике отсека. – Аватара.

Перед ним возникла голографическая копия его собственного тела в полный рост. Безупречная, словно сошедшая с античного постамента, но лишенная какой-либо души. Чистый холст.

«Какой образ произведет нужное впечатление?» – размышлял он. Явиться в своем обычном виде? Слишком просто. Слишком… органично. Они ожидают чего-то большего. Существа из плоти огня и света.

Он вызвал базу данных по местной мифологии, которую составил ИИ на основе наблюдений. Символика огня, камня, света. Их бог – Камук – был безликой, гигантской силой. Его посланник должен был быть чем-то иным. Чем-то, что они могли бы увидеть и понять.

Его пальцы задвигались в воздухе, внося коррективы. Он начал с основы – своей собственной внешности, но сделал ее более резкой, монументальной. Черты лица стали более скульптурными, почти геометрическими. Глаза, обычно темные и бездонные, теперь засияли тем же багрово-оранжевым светом, что и трещины на коже Игнитов, но в тысячу раз ярче – два миниатюрных солнца в глазницах. Он добавил едва заметную полупрозрачность контуру, создав эффект существа, сотканного из чистой энергии, лишь на мгновение принявшего понятную им форму.

– Цветовая гамма, – пробормотал он. – Теплые тона. Оранжевый, золотой, багровый. Чтобы гармонировало с их эстетикой, но превосходило ее.

Он облачил проекцию в нечто, отдаленно напоминающее доспехи, но доспехи, словно вылитые из застывшего света и вулканического стекла. Они переливались, отражая несуществующий свет, и казались одновременно прочными и невесомыми.

– И теперь… главный аксессуар, – ухмыльнулся он.

Он создал сферу. Идеальную сферу из чистейшей плазмы, которая должна была окружать его проекцию, исходя из центра его груди. Он настроил ее параметры – не разрушительную термоядерную плазму, а стабилизированную, ярко сияющую, излучающую мощный, но безопасный жар. Она должна была пульсировать в такт его мнимым «сердцебиением», слегка меняя интенсивность свечения. Эффект должен быть ошеломляющим: он не просто стоит в огне – он является его источником и хозяином.

– Цирковой номер, – с горьковатой иронией произнес он вслух, оглядывая свое творение. – Фокусник, готовящийся выйти на арену, чтобы поразить толпу дикарей. Только вместо кролика в шляпе – рождение бога из жерла вулкана.

Он сохранил этот дизайн под меткой «Парадный_выход_Вариант_3» и перешел к следующему, не менее важному этапу – программированию «Знамения». Корабль должен был стать невидимым режиссером этого спектакля, отвечающим за спецэффекты и скрытную механику.

– Протокол «Громовой Рев», – отдал он мысленную команду.

На одном из вспомогательных экранов появилась схема атмосферы планеты и акустических профилей. ИИ предложил несколько вариантов. Нужен был не просто грохот. Нужен был звук, который бы разорвал небо, звук, исходящий из самой земли, из жерла Камука. Звук, который заставил бы содрогнуться не только уши, но и камни под ногами.

– Синтезировать низкочастотный волновой пакет, – приказал Сайрен. – Частота – на грани слышимого, чтобы создавалась вибрация. Наложить на него гармоники разрыва скальной породы и… да, добавь модуляцию, похожую на их горловое пение, но усиленную в миллион раз. Пусть услышат свой собственный гимн, превращенный в рев рождающегося божества.

Он прослушал получившийся образец. Звук был поистине устрашающим. Глухой, нарастающий гул, переходящий в оглушительный треск и грохот, а затем – в пронзительный, почти живой вой, заставляющий сжиматься внутренности. Идеально.

– Далее. Управление магнитными полями.

Это была тонкая работа. «Знамение» должен был создать локальное возмущение в магнитном поле планеты именно в момент его появления. Эффект должен был быть физически ощутимым: чтобы у Игнитов закладывало уши, чтобы их светящиеся трещины на мгновение меняли свечение, чтобы мелкие камешки начинали вибрировать и подпрыгивать. Это придавало бы сцене необъяснимую, подавляющую мощь. Не просто голограмма и звук, а настоящее изменение физических законов в локальном масштабе.

– Сфокусировать излучатели на целевой зоне. Сила – 0.3 тесла. Плавный набор и сброс в течение пяти секунд.

Он проверил расчеты. Все было в пределах безопасности. Никого не убьет. Лишь напугает до полусмерти. Ровно настолько, насколько это было нужно.

– И, наконец, поддержка самой проекции, – перешел он к самому сложному.

«Хронометр» был чудом, но его возможности по созданию стабильных, наделенных массой голограмм на таком расстоянии и в таких экстремальных условиях были не безграничны. Нужна была помощь корабля.

– Развернуть сеть фокусирующих эмиттеров на нижних панелях корпуса, – приказал он. – Направить когерентные лучи на точку появления. Они станут основой, несущей решеткой для проекции «Хронометра». Это должно стабилизировать ее в турбулентных потоках раскаленных газов.

Он представил себе эту картину. Жерло вулкана, бушующее пламя, ядовитые газы. И посреди этого хаоса – идеально стабильная, сияющая фигура, не подвластная стихии. Зрелище стоило того.

Последним штрихом был сценарий. Он открыл созданную ранее речь «Вестника Огня» и стал вносить правки, сверяясь с лингвистической моделью.

– «Я – Вестник Вечного Огня»… Да, пафосно, но им понравится. «Пришел из Сердца Камука»… Точнее. «Дабы указать путь к истинной силе»… Расплывчато, но многообещающе. Идеально.

Он отрепетировал фразы, его голосовые импланты подстраивали тембр, добавляя низкие, вибрирующие обертона, которые должны были звучать нечеловечески и властно.

Вся подготовка заняла несколько часов. Сайрен проверил все системы дважды, потом трижды. Он смоделировал появление на виртуальной копии жерла Камука, просчитав тепловое воздействие, давление, газовый состав. Его проекция выдержала все. Плазменная сфера сияла, голограмма не дрогнула.

Он отключил интерфейсы. Лабораторный отсек погрузился в полумрак, освещенный лишь тусклым аварийным светом и слабым свечением «Хронометра» на его руке.

Он подошел к большому обзорному экрану, который показывал реальное жерло вулкана в режиме реального времени. Там бушевал огонь. Там кипела магма. Там, в этой первозданной хаотической мощи, ему предстояло появиться как образцу порядка и технологического превосходства.