Приключения бога. Книга шестая. Мир вулканов

Глава 4

Воздух на склоне Камука был густым, обжигающим и тяжелым от серных испарений. Он дрожал от подземного гула, вибрация которого передавалась от раскаленного камня прямо в кости. Сегодняшний ритуал был особенным – Великое Подношение, проводимое раз в цикл обращения планеты вокруг звезды. Жрецы, облаченные в свои самые сложные головные уборы из обсидиана и кристаллов, светились особенно ярко, их трещины пылали багровым светом, почти ослепительным. Старший Жрец, которого звали Грах-Нар, воздевал свои каменные руки к небу, откуда сыпался непрерывный пепельный снег, и его голос, хриплый от векового вдыхания ядовитых паров, гремел, заглушая даже отдаленный рокот вулкана.

– Камук! Отец-Огонь! – выкрикивал он, и сотни Игнитов, толпившихся на плато у жерла, вторили ему единым, оглушительным стоном. – Ты даешь нам тепло! Ты даешь нам свет! Ты плавишь металл для наших орудий! Но твой гнев страшен! Твоя ярость пожирает наши дома! Прими наши дары, Великий Камук! Утоли свою жажду нашим огнем!

Толпа замерла в ожидании. Ритуал достиг своей кульминации. Десятки рабочих из низшей касты, подгоняемые воинами, с огромным напряжением начали катить к самому краю пропасти, ведущей в жерло, огромные грубо отесанные каменные плиты, на которых были сложены самые ценные дары: самородки чистого иридия, глыбы кристаллической серы, испускавшие едкий дым, и даже несколько небольших, тускло светящихся ядер, извлеченных, судя по всему, из существ, обитавших в глубинах.

Но Грах-Нар, вместо того чтобы дать команду сбрасывать дары, внезапно умолк. Его светящиеся глаза-щели сузились. Он почувствовал неладное. Гул под ногами не стихал, а нарастал, но это был не привычный, ритмичный гул приближающегося извержения. Это было что-то иное. Более глубокое, более… осознанное. Воздух начал звенеть, словно натянутая струна. Мелкие камешки на земле запрыгали, словно живые.

– Больше! – внезапно проревел Грах-Нар, охваченный внезапной паникой. Чувство, которого он не испытывал десятилетиями – чувство полной потери контроля. – Камук требует больше! Несите все, что есть!

Среди толпы поднялся смятенный ропот. Это было беспрецедентно. Дары были рассчитаны, ритуал выверен. Но приказ Старшего Жреца был закон. Воины начали грубо подталкивать рабочих, те в панике бросились обратно к складам.

И в этот самый момент, когда хаос и страх достигли своего пика, случилось Невозможное.

Сначала земля содрогнулась так, как не содрогалась никогда. Не резкий толчок, а мощная, разворачивающая волна, повалившая на колени даже самых сильных воинов. Гул перешел в оглушительный, разрывающий барабанные перепонки рев. Он исходил не отовсюду, а из самой глубины жерла Камука. Это был тот самый звук, что синтезировал Сайрен – древний, первичный, рвущийся из чрева планеты.

Затем свет. Не тусклое багровое свечение магмы, а ослепительная, чистейшая белизна, бьющая прямо из бездны. Столп света, смешанный с плазмой, вырвался на сотни метров вверх, пронзая пепельное небо. Ядовитые тучи вокруг него вспыхнули и развеялись в мгновение ока, отброшенные невидимой силой. Воздух затрещал от статики, волосы на теле любого другого существа встали бы дыбом. У Игнитов же их светящиеся трещины на мгновение погасли, а затем вспыхнули с такой силой, что казалось, они вот-вот расплавятся.

Из самого сердца этого светового столпа, из раскаленного до состояния звезды жерла, медленно, величаво поднялась фигура.

Она была огромной, на голову, а то и две, выше самого высокого Игнита. Ее контуры были человеческими, но до неестественности идеальными. Она казалась высеченной из солнечного света и вулканического стекла. Доспехи сияли ослепительным золотом и багрянцем, переливаясь, словно живая лава. Глаза пылали двумя миниатюрными солнцами, обжигающими и всевидящими. Вокруг фигуры пульсировала, дыша, сфера чистейшей плазмы, от которой исходил нестерпимый жар, заставлявший Игнитов, привычных к высоким температурам, отползать назад, прикрываясь руками.

Это был Сайрен. Его проекция. Его величайший спектакль.

Фигура парила в воздухе на краю жерла, попирая саму стихию. Лава бурлила у ее ног, но не могла даже опалить сияющие «доспехи». Ядовитые газы обтекали ее, не причиняя вреда. Она была воплощением абсолютной власти над тем, что Игниты считали неукротимым.

Рев стих так же внезапно, как и начался. Воцарилась оглушительная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием плазмы и сдавленными хрипами Игнитов. Они не бежали. Они не кричали. Они были парализованы благоговейным ужасом. Их мозг, способный понять гнев или благоволение вулкана, отказывался воспринимать это. Это было выше их понимания. Это было божеством.

Грах-Нар, все еще стоявший на коленях, смотрел на сияющую фигуру, и его древний, полный догм разум треснул по швам. Все, во что он верил, все, что он знал, рассыпалось в прах. Камук был силой. Это… это было Личностью.

И тогда фигура заговорила. Голос был низким, вибрирующим, исходящим не из одной точки, а из самого воздуха, из земли, из их собственных тел. Он звучал на их языке, но с идеальным, неземным произношением, каждая буква – отточенный алмаз.

– Дети Огня.

Тишина стала еще глубже, если это было возможно.

– Я пришел к вам. Не из далеких звезд. Не из темных пещер. Я рожден в Сердце вашего бога. Я явился из чрева Камука.

Он сделал паузу, позволяя каждому слову проникнуть в их сознание. Его сияющая рука медленно описала дугу, указывая на бушующее жерло позади него.

– Я – Вестник Вечного Огня. Я – тот, кто направляет его ярость и умножает его милость. Ваши молитвы услышаны. Ваша преданность замечена. Но ваш путь – тень на свету. Ваше понимание – искра в пламени.

Сайрен наблюдал за ними через множество камер и сенсоров «Знамения». Эффект превосходил все ожидания. Он видел, как они замирали, впитывая его слова, их примитивная психика пыталась вместить невместимое. Он видел, как Грах-Нар, столп их веры, медленно, как в замедленной съемке, склонился в глубоком, почти касаясь лбом раскаленного камня, поклоне. Это был сигнал.

Как один, вся толпа – жрецы, воины, рабочие – рухнула ниц. Не было криков, не было песен. Лишь абсолютное, безмолвное, подавляющее поклонение. Они лежали, прижимаясь к земле, их светящиеся спины обращены к нему, словно ковер из тлеющих углей.

Сайрен внутри своей настоящей оболочки, стоя на командной палубе «Знамения», почувствовал… удовлетворение. Холодное, чистое, как результат успешного эксперимента. Все системы работали безупречно. Расчеты оказались верны. Реакция – идеальной.

Его проекция продолжила, и голос зазвучал властно, повелительно:

– С этого дня старые ритуалы отменены. Ваш бог говорил с вами языком камня и лавы. Отныне он будет говорить с вами через меня. Я покажу вам истинную силу Огня, что не разрушает, но творит. Что не испепеляет, но исцеляет. Встаньте. И узрите начало новой эры.

Он не стал ждать, пока они осмелятся подняться. Он знал, что они будут лежать, пока он не исчезнет. Его проекция медленно начала растворяться, не уходя вниз, а просто становясь все более прозрачной, пока от нее не осталось лишь легкое сияние в воздухе, а затем и оно исчезло. Плазменная сфера погасла. Рев умолк. Свет исчез.

Осталось только жерло Камука, которое внезапно показалось таким обычным, таким… прирученным. И сотни Игнитов, все еще лежащих ниц в облаках ядовитого пара и пепла.

Прошло несколько минут, прежде чем первый из них – им оказался Грах-Нар – осмелился поднять голову. Его глаза, полные смятения и трепета, уставились на пустое место, где только что парил бог. Мир перевернулся. Их бог обрел голос, лицо и волю. И он был прекрасен, и он был ужасен.

Где-то высоко на орбите Сайрен отключил последние интерфейсы. Шоу окончено. Занавес закрыт. Аплодисментов не будет. Лишь безмолвный, абсолютный трепет, который был куда ценнее.

«Ну что ж, – мысленно констатировал он. – Первый акт завершен. Принимаю поздравления, о великий режиссер. Ты только что стал богом для кучки камнеспинных гуманоидов. Каков успех».

Он позволил себе короткую, беззвучную ухмылку. Пустота внутри на мгновение отступила, заполненная азартом игры. Следующим шагом будет спуск и принятие поклонения. Но это уже была сущая формальность. Самый сложный этап – завоевание веры – был выполнен. И выполнен с блеском.

А внизу, на планете, Игниты начали медленно, с невероятной осторожностью подниматься с колен. Они перешептывались, их голоса полные благоговейного страха. Они смотрели на жерло, которое больше не было безликой силой, а стало вратами, из которых к ним явился посланник. Их вера не умерла. Она трансформировалась. И ее новым фокусом стал он – Сайрен, Вестник Огня, рожденный из самого сердца их мира.

Глава 5

Если быть богом – это значит целыми днями вдыхать удушливый серный смрад, слушать монотонные горловые песнопения и наблюдать, как твои новоявленные прихожане ползают перед тобой на брюхе, то Сайрен преуспел в божественности как никто другой. Его «обителью» стал главный храм Камука, высеченный в базальтовой скале на самом краю пропасти, ведущей к жерлу. Это было мрачное, аскетичное место, освещенное лишь трещинами в стенах, из которых сочился раскаленный газ, да тусклым свечением самих Игнитов. Воздух был густым и обжигающим, но для Сайрена, чье тело было защищено полем низкой интенсивности, это было не более чем легкое неудобство, фоновая статика его нового, сюрреалистичного существования.

Его «поселили» в самом святилище – просторном гроте с гигантским отверстием в полу, через которое был виден бурлящий оранжевый огонь магмы далеко внизу. Раскаленные испарения поднимались оттуда столбом, создавая постоянную, душную жару. Для Игнитов это было самое священное место. Для Сайрена – неплохо оборудованная смотровая площадка в преисподнюю, лишенная даже намека на комфорт.

Он стоял на краю этой пропасти, его настоящая форма была скрыта за мерцающим, полупрозрачным силовым полем, которое он поддерживал для солидности. Его голографическая проекция, сияющая и величественная, парила рядом, готовая в любой момент изречь очередную мудрость. Пока что он предпочитал безмолвствовать. Безмолвие, как он выяснил, пугало и впечатляло их куда больше любых речей.

Он наблюдал. Это было его главным занятием. Поклонение было приятным, но быстро приедающимся фоном. Гораздо интереснее была сама структура их общества, которую он теперь видел изнутри, как хирург, вскрывший тело пациента.

Жесткая иерархия, которую он угадывал со спутника, оказалась еще более тотальной вблизи. На вершине – жрецы, возглавляемые Грах-Наром. Их власть была абсолютной и основывалась на единоличном праве толковать «волю Камука». Теперь эту роль они с неохотой, но вынужденно уступали ему. Он видел, как старый жрец смотрел на него – в его светящихся глазах смешивались страх, ненависть и подобострастие. Его власть рушилась, и он это понимал.

Ниже – воины. Сильные, молчаливые Игниты с толстой, почти непроницаемой каменной кожей и обсидиановым оружием. Их функция – поддерживать порядок и охранять жрецов. И в самом низу – рабочие, те самые «камнеспинные», чье свечение было самым тусклым, а тела – иссеченными шрамами и ожогами. Они добывали дары, строили, чинили, таскали. Их жизнь была самой дешевой монетой в этой экономике веры.

И вся эта пирамида была завязана на одно-единственное явление – циклы извержений Камука. Все их ритуалы, все решения, вся социальная динамика – все было реакцией на подземный гул. Извержение? Камук доволен дарами. Затишье? Камук гневается, нужно принести больше. Малое извержение на окраине? Происки соседнего клана, который переманивает благосклонность бога. Это была жизнь в состоянии перманентного стресса, управляемого суевериями.

«До чего же неэффективно», – холодно констатировал про себя Сайрен. Энергия, которую они тратили на ритуалы и межклановые склоки, могла быть направлена на… да на что угодно. На развитие, на строительство, на познание. Но нет, они предпочитали ползать перед дырой в земле.

Именно эту неэффективность и решил использовать Сайрен. Вера, основанная на страхе, – ненадежна. Вера, основанная на получаемых благах, – куда как прочнее. Пришло время раздавать «чудеса».

Первым стало «Оживление Камня». Он выбрал момент, когда группа рабочих из последних сил тащила к жерлу глыбу чистейшего иридия для очередного, уже бессмысленного, подношения. Его проекция подняла сияющую руку.

– Остановитесь, – прогремел его голос, и эхо покатилось по пещерам.

Рабочие замерли, словно вкопанные. Весь храм затаил дыхание. Сайрен нацелил скрытый эмиттер «Знамения» на глыбу.

– Камень не должен быть рабом. Он должен быть слугой. Смотрите и учитесь.

Он дал команду. Глыба иридия, весящая несколько тонн, вдруг плавно, без малейшего усилия, оторвалась от земли и зависла в воздухе, медленно вращаясь. Левитация. Простая, с точки зрения технологий Олимпа, манипуляция гравитационными полями. Для Игнитов это было нарушением всех законов мироздания.

Послышался общий сдавленный вздох. Рабочие отпрянули. Жрецы перешептывались, их свечение нервно пульсировало. Грах-Нар смотрел, не мигая, его каменное лицо пыталось выразить что-то, кроме шока.

– Сила Огня, что я несу, может усмирить саму тяжесть, – провозгласил Сайрен, наслаждаясь эффектом. – Отныне вы не будете надрывать спины. Камень будет носить сам себя.

Он заставил глыбу проплыть по кругу над головами ошеломленной толпы, а затем так же плавно опустил ее у входа в храм.

– Используйте эту силу для строительства. Для переноса грузов. Для облегчения вашего труда. Таково мое слово.

Прошло несколько дней, прежде чем они осмелились прикоснуться к «одушевленным» камням, которыми он начал снабжать их в больших количествах. Это были обычные базальтовые плиты, оснащенные миниатюрными гравитационными чипами, активируемыми простым прикосновением. Сначала они тыкали в них палками. Потом самый отчаянный из рабочих дотронулся до одной. Плита послушно всплыла в воздух. В его светящихся глазах вспыхнула искра чего-то нового, не только страха, но и изумления, граничащего с восторгом. Эффективность труда взлетела до небес. Теперь один Игнит мог переносить то, что раньше требовало усилий двадцати.

Вторым «чудом» стало «Исцеляющее Сияние». Повод нашелся сам собой. Один из рабочих, таскавший «левитирующие» плиты, оступился и упал в расселину с раскаленным паром. Его вытащили с ужасными ожогами, его каменная кожа была покрыта глубокими черными трещинами, свечение почти угасло. Соплеменники уже начали погребальный плач, готовясь сбросить его тело в жерло как жертву, дабы умилостивить «разгневанного» новыми чудесами Камука.

Но Сайрен вмешался. Его проекция появилась над умирающим.

– Смерть – это уход тьмы. Я принес свет, что прогоняет тьму.

Он приказал отнести несчастного в храм. Там, на виду у всех, он направил на него луч из скрытого в стене эмиттера. Для Игнитов это выглядело как сгусток чистого, золотого света, исходящий из рук бога. На самом деле – это был направленный поток нанороботов, запрограммированных на экстренную регенерацию клеток и восстановление минеральной структуры их кожи.

Под лучами этого «сияния» обожженная, почерневшая плоть начала затягиваться. Глубокие трещины срастались, заполняясь светящимся веществом. Тусклое свечение в груди умирающего вспыхнуло с новой силой. Через час он сидел, а через два – стоял на ногах, здоровый и невредимый, лишь слегка ошеломленный.

Эффект был ошеломляющим. Если левитация поражала разум, то исцеление тронуло что-то глубже. Их вера из страха перед силой начала медленно, но верно превращаться в надежду на милость. К нему начали приводить стариков, детей с врожденными дефектами, воинов, покалеченных в стычках. И он «исцелял» их всех, тратя ничтожные по меркам Олимпа ресурсы корабля на поддержание мифа.

Он наслаждался этим. Не потому, что испытывал жалость или сострадание. А потому, что видел прямую, немедленную отдачу. Он был инженером, наблюдающим, как его механизм – в данном случае общество Игнитов – начинает работать по новым, заданным им законам. Их поклонение было приятным, но куда приятнее было видеть, как его воля воплощается в жизнь, меняя вековой уклад.

Он изучил их до мелочей. Их язык теперь был для него открытой книгой. Он знал, что Грах-Нар тайно ненавидит его и боится за свою власть. Знал, что молодой воин по имени Бракк смотрит на него с обожанием фанатика. Знал, что рабочие, получившие «левитирующие камни», впервые за свою жизнь почувствовали нечто, отдаленно напоминающее собственное достоинство.

Он сидел в своем «святилище», наблюдая на экране планшета, скрытого полем, как группа рабочих с помощью гравитационных плит возводит новую стену вокруг поселения. Работа кипела, они переговаривались не хриплыми криками, а почти обычной речью. В их тоне появились нотки уверенности.

«Интересно, – думал Сайрен, – что скажет Стелла, когда узнает, что я играю в благого пастыря для камнеедов? Наверняка что-то вроде: „Нашел себе новых питомцев? Надеюсь, они не гадят в святилище, как те самые скарабеи со Стеклянных Пустынь“».

Мысль о ее сарказме вызвала у него не раздражение, а нечто похожее на тоску. Ее цинизм был единственным, что хоть как-то гармонировало с его собственным восприятием реальности.

Внезапно его слух, обостренный имплантами, уловил нечто. Не молитвы, не гул вулкана. Глухой, отдаленный удар, доносящийся из глубин. Не похожий на обычную тектоническую активность. Более… локализованный. Словно кто-то огромный постучал каменным кулаком по фундаменту мира.

Сайрен нахмурился. Он сверился с показаниями корабельных сенсоров. Ничего. Никаких аномалий. Вероятно, просто сдвиг породы. Совпадение.

Он отогнал легкую досаду. Все шло по плану. Он создавал Новый Порядок. Он был богом, творящим чудеса. Какие-то случайные подземные толчки не могли испортить ему настроение.

Он снова посмотрел на Игнитов, которые теперь с почтительным страхом поглядывали на его святилище, и позволил себе чувство глубокого, холодного удовлетворения. Игра продолжалась, и он пока что вел в счете. А что могло быть важнее для того, кто почти все уже попробовал?

Глава 6

Спустя стандартную неделю после установления «Нового Порядка» Сайрен позволил себе испытать нечто, отдаленно напоминающее удовлетворение. Его святилище превратилось в подобие операционного центра. Голографические проекции, невидимые для Игнитов, отображали статистику: рост эффективности труда на семьсот процентов, резкое снижение травматизма, увеличение добычи ресурсов. Их примитивное общество, словно хорошо смазанный механизм, начало работать с пугающей, почти машинной точностью. Он отдавал приказы – они исполняли. Он дарил «чудеса» – они принимали их с благоговением. Даже вечный серный смрад и адский жар начали казаться ему просто элементами декораций, привычным фоном его божественного статуса.

Он наблюдал за рабочим отрядом, который с помощью гравитационных плит возводил арочные ворота на северном входе в поселение. Раньше на такую работу ушли бы месяцы каторжного труда и не один десяток жизней. Сейчас дюжина Игнитов управлялась с каменными блоками размером с небольшой транспортник, укладывая их с точностью ювелира. Их движения были уверенными, даже плавными. Они уже не лебезили при каждом его появлении, а встречали его сияющую проекцию почтительным, но твердым взглядом. Они начинали верить. Не с трепетом, а с доверием. И это было куда ценнее.

Грах-Нар и другие жрецы, правда, выглядели все более мрачными. Их ритуалы свелись к формальности, их авторитет таял на глазах. Зачем слушать толкования жрецов о «гневе» или «благоволении» Камука, когда сам Вестник Огня дает прямые указания и одаривает реальной, осязаемой силой? Сайрен ловил на себе их взгляды – тяжелые, полные затаенной обиды и страха. Старая гвардия всегда сопротивляется переменам. Это было предсказуемо и его не беспокоило.

Именно в этот момент его слух, всегда находящийся на грани сверхчувствительности, уловил странность. Это был не гул. Гул был постоянным саундтреком этого мира. Это был скорее… хруст. Глухой, сокрушительный хруст ломающихся скальных пластов, доносящийся не из главного жерла, а с севера, с того самого направления, где работали его обновленные рабочие.

Прежде чем он успел скомандовать «Знамению» на сканирование, земля под храмом содрогнулась. Не мощной, разворачивающей волной, как при его появлении, а серией коротких, резких, хаотичных толчков. С потолка святилища посыпалась каменная крошка, а из жерла в полу вырвался клуб ядовитого желтого дыма.

На экранах, отображающих панораму поселения, в северном секторе вспыхнули тревожные алые метки. Не прогнозируемое, не отслеживаемое извержение. Маленький, никому не ведомый вулканический разлом на окраине, прямо на краю рабочей зоны, пришел в ярость.

Сайрен видел это в реальном времени, с разрешением, достаточным, чтобы разглядеть ужас в светящихся глазах Игнитов. Земля разверзлась. Не широко, всего на несколько метров, но из трещины с оглушительным шипением вырвался фонтан раскаленных газов и жидкой базальтовой породы. Она была не такой горячей, как лава главного жерла, но более чем достаточной, чтобы испепелить все живое.

Рабочие, еще секунду назад уверенно парящие на своих гравитационных плитах, оказались в эпицентре ада. Он видел, как один из них, молодой Игнит с особенно яркими трещинами на спине, попытался отлететь на своей плите, но смертоносный выброс настиг его. Каменная кожа не спасла – она почернела и расплавилась за мгновение, как воск перед паяльной лампой. Его светящееся свечение погасло, поглощенное багровым хаосом. Еще двое, стоявшие на земле, были сметены волной перегретого пара, их тела, обугленные и безжизненные, отбросило на камни.

Все произошло так быстро, что никакое «чудо» не успело бы сработать.

На площадке воцарилась паника. Те, кто выжил, в ужасе отползали, кричали. Гравитационные плиты, оставшиеся без управления, беспомощно падали на землю или уносились в сторону, усугубляя хаос.

Сайрен ощутил во рту знакомый привкус досады. Не горя, не сострадания – просто досады, как от некорректно работающего прибора. Неэлегантно, – подумал он. Случайность. Статистическая погрешность.

Его проекция оставалась невозмутимой в святилище, но его истинное «я» на «Знамении» уже отдавало команды.

– Проанализировать причину выброса. Локальный сдвиг тектонической плиты? Перегрев газового кармана?

– Данные неоднозначны, – холодно отозвался ИИ. – Событие не было спрогнозировано стандартными моделями. Энерговыделение аномально высокое для столь малого разлома.

Тем временем к месту трагедии уже сбежались другие Игниты. Примчались и жрецы во главе с Грах-Наром. Старый жрец не смотрел на обугленные тела. Его взгляд был устремлен на дымящуюся трещину, а затем медленно, полный немого укора, поднялся к святилищу Сайрена, к его сияющей проекции.

Сайрен усилил свой слух, чтобы подслушать их шепот. Голос Грах-Нара был тихим, но отчетливым, как скольжение ножа по камню.

– Видите? – шипел он своим приспешникам. – Камук подает знак. Он никогда не извергался здесь. Никогда! Новый бог… он нарушил Равновесие. Он играет с силами, которые не понимает. Его чудеса… они раздражают Отца-Огонь. Это не милость. Это… пробуждение.

Другие жрецы кивали, их светящиеся трещины мерцали в такт тревожному ритму.

– Он забирает наших лучших, – прошептал другой. – Сначала он дарует силу, а потом забирает жизнь. Такова его цена?

– Или это предупреждение? – вставил третий. – Чтобы мы одумались? Вернулись к старым путям?