Земляничное варенье. Истории, которые согревают сердце

© Кирьянова А. В., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Бабушка с дедушкой поехали к морю – им дали путевку.

Они же воевали, вот и досталась путевка в санаторий у моря. Тогда им уже около восьмидесяти было. Но они поехали. Энергичные были люди. И путевка ведь денег стоит; как можно ей пренебречь?

То поколение было рачительным и бережливым.

Они приехали и гуляли. И так было довольно глупо устроено: к морю надо было спускаться по лестнице. Длинная и крутая лестница к морю.

Они спустились. И любовались на морскую сверкающую гладь, на волны с белой пеной, которые тихонько шуршали по гальке… А потом подошли к лестнице. И поняли, что они очень старые. Как подниматься-то? Они старые. Вот что внезапно поняли бабушка и дедушка.

Только что были молодые. Ну, почти молодые. Смотрели на море и на небо. На чаек и на белый корабль. А сейчас поняли, какие они старые и дряхлые. Когда подошли к лестнице.

Но бабушка сказала: «Ваня, давай! Нам надо подняться по лестнице. Ты же боевой офицер, Ваня! И я исходила вот этими ногами столько земли от Дальнего Востока до Урала. Пошли!»

И они пошли вверх по лестнице. Сколько там было ступенек, я не помню. Очень много. Они поддерживали друг друга, подавали друг другу руку и шли наверх. Медленно и торжественно. Величественно. Потому что больше всего на свете они не хотели казаться слабыми и смешными.

Мысль позвать кого-то на помощь им даже в голову не пришла.

Они долго шли. У дедушки же еще нога была ранена. Они поднимались по лестнице. И поднялись. Сами. Вдвоем.

Я их так и вспоминаю, – как они рассказывали. Они идут по лестнице вверх, поддерживая друг друга, суровые и сильные. Идут прямо в небо. Чтобы попасть на небо, надо сжать зубы, если они еще есть. Приложить усилие. Проявить терпение и мужество. И идти, поддерживая друг друга.

Они туда и ушли друг за другом, когда им за девяносто было. Мои старики – так они себя называли. Не «старички», а старики.

«Ваня, давай! Нам надо подняться по лестнице. Ты же боевой офицер!» – а дальше надо приложить усилие и сделать шаг. Поддерживая друг друга…

Вот что я скажу юной девушке. Правду.

Беги, пока молода. Даже лети. Пока можешь.

Я расскажу своим языком историю про Пророка. Потому что это простая история.

Пророк со своей женой бегал наперегонки. Это правда. Он вот такой был человек. И юная жена обогнала его, конечно. Наверное, она бежала, как лань: легконогая, изящная, веселая… И спустя годы они снова побежали наперегонки. Все это поистине удивительно было в те времена. К жене мало кто так относился. А уж бегать, как дети, никто не решился бы. Играть. А они играли. Это было счастливое супружество.

Ну вот, и теперь муж обогнал жену. Хотя она младше была намного. Потому что она располнела, немного утомилась от хлопот и забот, немного постарела… И первым пришел муж. Они весело смеялись.

А я думаю, эта история полна глубокого смысла. Печального и возвышенного смысла.

Беги, пока молода. Носи прекрасные платья. Потом они иначе сядут на фигуру. Когда кончится юность. Носи красивые кольца и серьги. Потом они будут иначе смотреться на зрелой руке или в старческих мочках ушей.

Делай великолепные прически. Потому что волосы тоже изменятся. Танцуй и беги! Лети! Потому что потом все будет иначе. Не жалей ничего для своей сияющей молодости. Потому что она быстро проходит. Как весна.

И живи с тем, кто любит тебя и играет с тобой. Бережет тебя и веселит. Вот такого люби, ему отдай свою юность.

Люби, живи и беги радостно в красивых одеждах и туфельках. Потому что потом все будет иначе. А те, кто уверяет, что пятьдесят – это почти двадцать пять, – они ошибаются. Или неправду говорят. Пятьдесят – это в два раза больше. И бежать, как раньше, уже невозможно. С той же легкостью и весельем…

Потом переходишь на степенный шаг. Это нормально и правильно. И закрываешь кое-какие части тела не потому, что можешь ими соблазнить. А по другой причине. Потом узнаешь. И волосы красишь не для обновления красоты. А чтобы скрыть седину. Ну, это потом узнаешь.

Переходишь на шаг. Это не страшно. Нормально. Просто летать больше не можешь.

Но пока молода – беги, лети, одевайся, смейся, целуй любимого и обнимай изо всех сил. Украшай себя и радуйся жизни.

И так хорошо, если есть тот, с кем можно бегать наперегонки. А потом будет хорошо, если есть тот, на чью руку можно опереться. И это чистая правда.

Женщина посвящает жизнь тому, кого любит.

Нет предела смелости и жертвенности женщины, если она любит. Если она стала женой по зову сердца, тогда не найти надежнее опоры.

Она и на Северный полюс отправится с любимым. И это не метафора; покоритель Северного полюса Роберт Пири отправлялся в арктические экспедиции вместе с женой Джозефиной.

Джозефина была красива и образованна; в XIX веке это была редкость – девушка закончила колледж, работала в Министерстве внутренних дел, вращалась в аристократическом обществе. Где на балу с Пири и познакомилась. И полюбила его.

Пири был одержим желанием увековечить свое имя открытиями. Отважный и сильный был человек! В экспедиции с ним отправлялась и молодая жена.

Она несла те же тяготы, что и остальные участники экспедиции. Охотилась, шила одежду из шкур, готовила на всех… Так некоторые еще и возмущались, отважные путешественники, что Джозефину освободили от ночных вахт и разрешали мыться. Это была привилегия. Несправедливо!

Она не жаловалась и не ныла. Даже врагов перетянула на свою сторону; у нее был сильный характер. И она сильно любила своего героического Пири.

Джозефина отправилась в очередное плавание с мужем. И через три недели родила девочку в тринадцати градусах от Северного полюса. Девочка тоже росла в экспедиции среди полярников и эскимосов. Образованная, красивая, молодая Джозефина жила в холоде и во тьме. Она же любила мужа и не могла его оставить.

Второго ребенка Джозефина родила, когда муж был в экспедиции без нее. К несчастью, младенец заболел и умер. Такой удар! Джозефина отправилась к мужу, она любила его, скучала и ждала поддержки, наверное. Самые сильные люди ждут поддержки в горе от любимого человека…

Ну вот, Джозефина с первой дочкой, преодолев тяготы пути, прибыли на корабль, на котором зимовал Пири. И оказалось, что отважный путешественник вполне себе мило живет с эскимосской женщиной. И тут же их общий сынок-эскимос бегает.

А ведь Пири писал такие нежные письма верной жене! Джозефина села и тоже написала ему письмо на двадцати шести страницах; ей трудно было говорить. Что тут скажешь-то? Как это все назовешь?

Она написала, что не может оставить того, кто принес ей столько горя и столько счастья.

И не оставила. А когда эскимоска сильно заболела и чуть не умерла, Джозефина лечила ее и спасала. И даже взяла честное слово с ее соплеменников, что они не задушат мальчика, если что. Тогда был жестокий обычай: от сирот вот так избавлялись.

Но эскимосская женщина выздоровела благодаря уходу самоотверженной Джозефины. И через некоторое время еще одного мальчика родила. Тоже от отважного Пири…

Этот Пири достиг-таки Северного полюса и прославился. И с деньгами получше стало. И свой век он дожил с Джозефиной и с детьми; еще сын у них родился.

А Джозефина прожила больше девяноста лет, написала книги о Севере и всячески прославляла имя своего мужа-первооткрывателя. Сильного и смелого путешественника.

Ужасно это – добраться по страшному холоду, через ледяные торосы, по Северному морю с айсбергами к тому, кому посвятил жизнь, ради кого жил и столько вынес. Добраться и увидеть улыбающуюся эскимосскую жену. И маленького славного мальчика-эскимоса.

Но с теми, кто верно служит другим и жертвует своей жизнью ради любви, такое нередко случается. К сожалению. Верных и преданных легко забывают даже не в арктической экспедиции…

Человек оставляет заявку на визит смерти в двух случаях.

• Постоянно ноет, изливает жалобы на плохую жизнь, жалеет себя и приговаривает: мол, да лучше бы мне умереть! Разве это жизнь? Все так плохо…

• В эмоциональном порыве делает заявку. Во время переживаний или ссоры с близким кричит: «Хочу умереть! Не хочу жить!»

Так приглашают смерть. Призывают ее. Оставляют заявку на сайте. Но когда она придет – неизвестно. Иногда быстро, иногда – через год-два. Причем всегда неожиданно для того, кто ее призвал. Потому что такой человек не думает, что у него просто плохое настроение и он драматизирует ситуацию. Так иные люди раньше «Скорую» по пустякам вызывали. Хотели внимания.

И самое плохое – неизвестно, кого смерть заберет. Совершенно не обязательно это будет истеричный субъект, который сделал заявку. «Черная дыра» может забрать его близких, которые вообще ни при чем. Приглашенное разбуженное чудовище, которое зазвали в дом, может сожрать кого угодно.

Это образы-метафоры. Но суть понятна, так ведь?

У одной женщины мама любила себя пожалеть и все призывала смерть. Поноет всласть и дальше чай с пряниками пьет и сериалы смотрит.

Потом умерла без причины в расцвете лет сестра женщины, дочь этой матери с призывами к смерти. Потом – ее муж, зять любительницы вызывать смерть. Внезапно и быстро. Словно кто-то схватил их и утащил…

Вот эти «плакальщики» вызывают смерть в свою семью. Оставляют заказ, заявку. И на эту заявку им могут ответить быстро, решительно и кардинально. Но кого именно заберут – неизвестно.

И как именно – тоже вопрос. Потому что сначала могут прислать болезнь. Помощника смерти…

Поминать смерть и призывать ее считалось табу, запретом в народе. А если человек продолжает свои призывы, пусть конкретно указывает свои персональные данные. И время выполнения заказа.

Это печальная метафора, но тот, кто ругает и не ценит жизнь, тот, кто призывает смерть, ставит под угрозу своих близких. Которые хотят жить! Но чудовище уже рядом.

А плакальщик не считает себя виноватым и продолжает жалеть себя. Только себя…

Времени мало.

Мне очень красивая и энергичная дама рассказала историю. Она деловая женщина, эта красавица. Она развивает крупные проекты, ведет важные переговоры, общается с руководителями высшего звена.

И недавно она начала большой международный проект. По работе ей нужно было общаться с немолодым седым мужчиной. Довольно суровым. Немногословным. Но весьма продуктивным, решительным, работоспособным…

Он много и плодотворно работал. Он выполнял свои обещания. Хорошее сотрудничество!

Только одно немного раздражало. Этот крупный лидер часто говорил: «Поторопитесь! У меня мало времени!»

Это звучало как-то неприятно. Словно человек недоволен темпами и подгоняет; слишком уж высоко ценит свое драгоценное время. Слишком резко и часто об этом напоминает.

Проект внедрили. Это был глобальный успех! И в тот же день моя знакомая узнала, что этот человек умер. Пришел с работы, прилег на диван и умер.

Он давно болел и был обречен. Но не показывал виду. Проходил поддерживающее лечение и продолжал работать. Надевал свой хороший костюм, белую рубашку, галстук и работал. Изо всех сил работал.

Вот поэтому он и говорил часто: мол, у меня мало времени!

Вот что он имел в виду.

Он так распорядился оставшимся временем. Он знал, что его осталось мало. И выбрал свой путь.

Кто знает, сколько времени есть у нас? И не следует ли поторопиться? Любить, работать, радоваться жизни, видеть прекрасные места, обнимать близких? А тем, кто отнимает драгоценное время, нужно поторопиться объяснить: времени мало. Его всегда мало. Поэтому надо его ценить и беречь…

Есть простой и банальный признак несчастного человека,

который не осознает, что он несчастен. Вроде ничего особо плохого не происходит, все как всегда. И разочарований вроде нет.

Потому что нет особых ожиданий. Нет ни голода, ни нищеты, ни болезни, ни даже кромешного одиночества. Все нормально. Но вы несчастны. Просто привыкли…

Это такой признак: человека раздражают счастливые люди. Люди, счастье которых очевидно. Они такие довольные, радостные, улыбаются. Это прямо бесит. Вернее, раздражает что-то другое. Не сами эти люди. Им никто не желает зла, ну что вы!

Раздражает их глупый и самодовольный вид. Смех и громкие голоса. Раздражает, как они обнимаются при всех. Другого места, что ли, не нашли? Раздражает, как глупо они тратят деньги и время. Например, на путешествия или лакомства. И что они фотографируются – это тоже раздражает. А потом выкладывают свои счастливые лица. Это как-то неприятно…

Счастливые люди раздражают, как чужие шумные дети. Это не пожелание зла, не ненависть к детям; просто раздражение.

Вот если такое происходит все чаще и чаще, если человеку неприятно как-то видеть счастливцев, это совершенно точно означает, что он несчастен. Но не осознает это. Терпит. Привык. Он уже начал считать счастье недостижимым, невозможным.

Если трудно стало видеть радостных и счастливых людей, если они кажутся глупыми и самодовольными, с вашим счастьем что-то не так. Очень сильно не так.

И надо понять, в чем дело. Исправить то, что можно исправить. Может быть, посоветоваться со специалистом. Прислушаться к своим желаниям и потребностям, к своим чувствам… С этого начинается путь к счастью.

Вернее, он начинается с момента осознания, – вас почему-то стали раздражать счастливые люди…

В ожидании приема у врача сидели двое. Муж и жена.

Жена похожа на пантеру: черная, изысканно-худая, с черным блестящим шлемом волос. Или на кошку аристократической породы похожа. На очень злую кошку. Чуть не шипит на мужа, выпустив когти.

Из-за какого-то бытового пустяка они ссорились. Ключи потерялись. И чьи-то родственники, то ли мужа, то ли жены, не отдают долг.

Жена-кошка шипит на мужа. А муж похож на злого медвежонка. Толстенький, коренастый, лобастый, с угрюмым взглядом маленьких глазок. Так злобно ими сверкает на жену! И мрачно голову наклонил. Отрывистым басом ругается. Как рычит по-медвежьи…

Врач вышла и сказала, что дела плоховаты. Весьма. Чего, мол, я и опасалась. Надо еще дождаться результатов анализов и исследований, но операция будет нужна. Однозначно.

И еще врач тихо говорила что-то с серьезным и тревожным лицом. Она говорила про злого медвежонка, но обращалась к жене-пантере. Ей поясняла опасность положения. Потом дала кучу бумаг и ушла.

И жена обняла своего мужа изо всех сил длинными изящными руками. Сильно-сильно обняла и всхлипнула. Заплакала тихонько. А медвежонок стал другим – добрым и сильным.

Он тоже обнял жену и стал гладить по гладким черным волосам нежно. И тихонько любовно ворчать: мол, не надо плакать! Ну чего ты? Все будет хорошо. Ничего страшного абсолютно. Не плачь, милая! Тише, тише…

Так они сидели обнявшись. Куча бумаг с направлениями и анализами лежала рядом на сиденье. Бедный больной медвежонок и его кошечка-жена…

Ну почему нельзя всегда помнить про то, что мы не навечно вместе? Про то, что мы уязвимы и ранимы. Про то, что близкий такой хрупкий… Как мы. В точности как мы…

Ключи, долги, родственники – это всегда было и будет.

А любимый рядом – не всегда.

И хорошо бы почаще вспоминать про это, почаще. Даже когда ссоримся. Это неизбежно – ссоры. Но и разлука тоже неизбежна…

Это история про боль одиночества.

Никакое знание не освобождает от боли. Ну и что, что вы знаете – сейчас молоток соприкоснется с мягкими тканями. Произойдет разрыв микромышц и капилляров. Нервные окончания передадут информацию в мозг…

Все равно больно, знаете ли.

И можно сколько угодно говорить человеку: мол, вы же умный. Вы про боль столько знаете! Вы же опытный! Вам столько раз молотком по пальцу попадали! Чего же вы грустите и расстраиваетесь, герр профессор? Если все вам известно и понятно. Досконально вами изучено…

Это одного профессора философии во время ограничений семья вывезла в садовый домик и там оставила. Это они позаботились о своем пожилом профессоре так. Чтобы ему ничего не угрожало; изолировали его. А сами поселились в его большой профессорской квартире…

И профессор в садовом домике дописывал свой труд о проблеме одиночества. Как оно влияет на человека и каков его экзистенциальный смысл. Продукты ему раз в неделю доставляли. Оставят у порога и уедут.

А вечером он плакал, и слезы текли по седой бороде. Никто не видел, только собака вроде болонки – профессор ее подобрал в саду, ее кто-то выбросил. И делился с ней продуктами и мыслями. Разговаривал с ней. Интернета почти не было в том месте. И никто ему не звонил. Семья забыла о нем.

Он был умным человеком и прославленным ученым. Он все знал об одиночестве. Ну и что? Ему все равно было очень одиноко и больно. Всегда больно узнать, что ты никому не нужен. Даже если ты философски к этому относился…

Сколько бы опыта мы ни имели, сколько бы знаний ни приобрели, сколько раз ни получали бы молотком по пальцу, – всегда больно одинаково. И пенять человеку, дескать, вы же это знаете! С вами же такое уже было! Вы же умный! Это жестоко и глупо. Потому что знания и опыт не защищают от боли и несчастья. Хотя Марк Аврелий и советовал заранее к несчастьям и утратам готовиться. Тренироваться…

Это бесполезно: заранее себя лупить молотком. Только хуже будет. Всем одинаково больно. Знания не защищают. Умные, опытные, сильные испытывают те же чувства. Просто они знают, как эти чувства называются и от чего возникают.

Но защита от одиночества и боли все же есть; профессора нашли ученики. Провели интернет, подарили хороший планшет, а потом привезли в город, в его квартиру. Сам он машину не водил. И подождали, пока родственники соберут свои вещи.

Поставили собаке домик, мисочки с угощением и уехали готовиться к конференции, где профессор выступал по видеосвязи и рассказывал об одиночестве. Отчего оно возникает и как жить с этим чувством…

Есть один признак, который говорит о том, что с вами все нормально.

Даже если на вид ненормально. Плохо, невыносимо тяжело, мрачно и безысходно. Но все нормально. И, скорее всего, вы сможете выжить и победить, в каких бы условиях ни находились. По крайней мере, у вас значительно больше шансов.

Это способность к возмущению, если задето ваше чувство собственного достоинства. Способность реагировать на попытки вас унизить и обесценить. Даже если вы окружены толпой нападающих. Даже если вам грозит неминуемая кара за то, что вы посмели возмутиться.

Даже если силы ваши на исходе и было бы разумнее их поберечь. Даже если эта вспышка лишит вас надежды на то, что все обойдется, от вас отстанут и про вас забудут – все равно это признак спасения.

Это значит, вы – личность. Потому что личность определяется чувством собственного достоинства. И пока человек это достоинство способен осознавать и защищать всеми доступными средствами, ему есть чем жить. И есть зачем жить. И он достоин человеческой жизни.

Так психолог и философ Франкл возмутился в концлагере словами охранника, который попытался унизить его. Унизить умирающего от голода, больного, лишенного семьи и статуса в обществе, одетого в грязные лохмотья и изнуренного тяжким трудом человека попытался негодяй. И получил ответ, после которого бросился на доктора. Это могло закончиться смертью Франкла.

Но доктор выжил. Потому что остался доктором. Личностью. Собой.

«При всей апатии, при всей приглушенности чувств человек все-таки остается способным на вспышку возмущения. И вызывает ее не столько грубость обращения или физическая боль, сколько унижение, сопровождающее все это.

Мне просто кровь ударила в голову, когда я принужден был выслушивать издевательства человека, не имевшего никакого представления о моей прежней жизни, человека настолько грубого и наглого, что медицинская сестра госпиталя, где я раньше работал, не пустила бы его на порог. И надо сказать, что эта моя вспышка, происшедшая на глазах стоящих вокруг товарищей, принесла мне… облегчение», – писал Франкл.

Вот пока есть способность возмущаться и реагировать на попытку лишить вас достоинства – вы живой. И будете жить. У вас больше шансов на выживание и сохранение здоровья, главной материальной ценности, которой мы обладаем.

Перестают возмущаться те, кто на дороге к смерти. Исследования это показали. Равнодушие к своей участи и к своей личности, которое проявляли люди, – индикатор программы смерти. Даже если со стороны это кажется кротостью и терпеливостью. Или разумным поведением в опасных условиях.

Так что вспышка гнева в ответ на попытки унизить и обесценить – это хороший прогностический признак. Хотя вас будут за это ругать как минимум. Охранники и другие работники лагеря.

Но вы не поддавайтесь. И не корите себя за неблагоразумие.

Потому что лучше быть живым, чем умереть при жизни. Психологическая смерть – предвестник физической, это закон. И признак того, что вы спасетесь, прост – это способность возмущаться, если задета ваша личность.

Когда вы вернетесь оттуда, куда попали после предательства, предатель вас встретит. Всенепременно.

А вы думали, он будет стыдливо избегать вас? Может, в страхе забьется в угол, наутек пустится? Ничуть не бывало.

Когда вы справитесь с теми несчастьями, которые навлек на вас предатель, – если справитесь, конечно, – когда вы вернетесь из каменоломни или застенков инквизиции, преодолев истязания, голод, страдания, предатель вас встретит, широко улыбаясь. И протянет вам руку. И скажет, как он рад вас видеть! Он надеется, что у вас все хорошо.

У жены поэта Мандельштама в воспоминаниях есть маленький красочный эпизод. Один интеллигент-писатель написал донос на другого писателя. Ничего личного. Просто взгляды политические показались сомнительными какими-то.

Доносчик отлично знал, чем грозит донос.

Так и вышло. Нехорошего писателя арестовали и отправили, куда Макар телят не гонял. И там этот человек много лет выживал в нечеловеческих условиях.

А потом его арест признали ошибкой. Власть сменилась. И выпустили этого писателя.

Доносчик встретил его с корзиной цветов. Специально купил. Не поскупился.

И, наверное, улыбался дружелюбно, старался руку пожать. Здоровьем интересовался, как семья поживает, спрашивал. И растерянный бывший зэк в лагерном бушлате стоял с этой корзиной, немного ошарашенный.

Как все мы, когда к нам с улыбкой как ни в чем не бывало подходит тот, кто причинил столько страданий. Сломал жизнь. Испортил репутацию. Оклеветал. Но в этой корзине с цветами – вся суть предательства. Предательство – чистое зло, которое совершается умышленно, бесстыдно и с удовольствием.

Вот за это удовольствие нас и благодарят при встрече. Когда мы вернулись и встретились снова. Предателю приятно, сладостно нас видеть. Если, конечно, мы слабы и раздавлены. И не можем ответить.

Тараканов не боятся. Ими брезгуют. И эта брезгливость похожа на страх.

И пауков не боятся, если они не ядовитые. Мохнатый или лысый многоногий пузатый паук внушает мне, например, невыразимую брезгливость. Мне трудно дотронуться до него.

Психологи называют это фобией. Боязнь пауков – фобия. Арахнофобия. Как скуден иногда их язык! Чувство, которое мы испытываем при виде жирного червя, таракана, безвредного волосатого раздутого паука – не фобия, а сильная брезгливость. Крайнее отвращение.

С токсичными людьми то же самое бывает. Вы внушили себе, что боитесь противную женщину на работе. Она подходит к вам, вас просто трясет. Даже голос дрожит у вас. Неужели вы так боитесь эту особу, хитрую, подлую сплетницу и интриганку?

Вам написали гадость в сети и продолжают писать мерзости? И вы боитесь прочитать еще раз эти измышления больного и порочного сознания? Вы малодушный человек?

Вы обходите стороной магазин, где вам нахамили? Это фобия?

Чаще всего это невыносимое отвращение. Как если бы на вас забрался мохнатый жирный паук. Или в гнездо червей вы залезли бы рукой случайно.

Отвращение это не страх. Страх победить легче. Надо набраться мужества и лицом к лицу встретиться с врагом. Или с объектом страха. А от отвращения средств почти нет. Его можно только скрыть усилием воли. Но все равно передергивает от брезгливости…

Вот разгадка вашего состояния. Поэтому в конфликте с токсичными людьми мы часто проигрываем и уходим, не в силах совладать с отвращением. Это не страх. Брезгливость. С драконом можно биться. С жирным склизким червем биться отвратительно.

Зло не столько страшно, сколько отвратительно.

Храбрый полководец Юлий Цезарь боялся мышей. Брезговал.

И мы брезгуем злыми и низкими людьми. Это не страх. Страха они недостойны…