Невидимый фронт. 22 рассказа выпускников Писательской академии Антона Чижа

Тин Алов.

БЬЁТЕ ПО СВОИМ

Утром, перед рассветом, на сани помимо традиционных пустых бидонов положили что-то узкое и длинное, обёрнутое в брезент. Затем один из солдат принёс два небольших деревянных ящичка зелёного цвета, с ремнями по бокам, и тоже водрузил их на сани. Конь Яша наблюдал за этой картиной, стоя на привязи неподалёку, и негромко фыркал в предвкушении предстоящей дороги. Он знал, что вот-вот к нему подойдёт мальчишка и запряжёт его в сани, а затем усядется сверху и Яша не спеша потащит груз обратно к деревенским избам, подальше от этих рвов, которые для чего-то вырыли люди, и от этих земляных нор, в которых они проводят большую часть времени. Яша оказался прав: мальчик натянул поводья, и конь засеменил по дорожке через поле в сторону леса. Пройдя всего с десяток шагов, Яша услышал позади крик – мальчонка заставил его остановиться, резко натянув поводья и подав губами знакомый сигнал. Конь недовольно обернулся: на санях, там, где лежали ящички и странный свёрток, примостился крепкий солдат с пышными усами и махнул рукой наезднику. Снова прозвучала команда, и конь снова потащил сани по хрустящему на морозе снегу.

Конь шёл лёгкой рысцой, в основном в тишине: мальчишка и усатый солдат изредка перекидывались короткими фразами. Яша был рад возможности размяться и пробежаться по зимнему полю пусть даже и с грузом позади. Ветер то и дело подгонял его, и оттого идти было легче обычного. Как перешли поле и вышли на грунтовую дорогу вдоль леса, конь уловил едва заметный аромат, слегка сладковатый, но тяжёлый… Яша узнал его, это был запах мёртвого человека. Здесь, вдали от родных краёв, он повидал достаточно, чтобы понять, что на его санях в брезенте лежало тело.

Чуть позже до коня добрался и запах жжёного табака – Усатый позади закурил.

На Яшу накатило воспоминание: этой ночью он заметил неподалёку молодого черноволосого солдата с острыми чертами лица, того, который регулярно надевал себе на уши странные чёрные колпаки с полукруглой перекладиной над головой, похожей на коромысло. Остролицый солдат долго ковырялся в зелёных ящичках, сидя на снегу, а потом закурил. Заметив коня, он подошёл к нему почти вплотную и что-то начал говорить, дрожащими руками держа тлеющую трубочку и часто втягивая в себя дым. Яше не понравилась интонация, казалось, будто солдат ругал его, но за что Яша так и не понял. От курящего, помимо запаха табака, веяло страхом и гневом, конь осмотрелся по сторонам, но не заметил ничего, что могло послужить тому причиной. Остролицый затушил догоревшую трубочку, наступив на неё сапогом, и продолжил говорить уже шёпотом, но с бо́льшим гневом и раздражением.

Яша заржал, то ли от недовольства, то ли от передавшейся ему тревоги. Через мгновение позади Остролицего появился другой солдат с ружьём за спиной, тот огляделся, посмотрел на ящички, затем на коня и солдата рядом и что-то громко сказал. Завязался разговор на повышенных тонах, солдат резко скинул с плеча ружьё, что-то выкрикнул, и Остролицый, подняв со снега ящички, пошёл за ним вслед.

Уже на отдалении, когда две фигуры стали едва различимы в темноте, Яша заметил, как одна из них бросилась на другую и завязалась драка. Солдаты повалились на снег и начали яростно бороться. Конь встревоженно фыркал и перебирал копытами снег. Вскоре одна из фигур снова приняла вертикальное положение, а другая так и осталась лежать в снегу.

Пока Яша предавался воспоминаниями, все трое добрались до деревни. Здесь, как и на другом конце пути, их встретили военные в зелёной форме. Мальчишка отвёл Яшу к забору неподалёку и поставил его на привязь. Усатый уже говорил о чём-то с седовласым военным, выше его на голову, а затем несколько раз махнул рукой, указывая на брезентовый свёрток. Оба военных подошли к саням, Усатый демонстративно откинул край брезента. Яша узнал этого человека, его чёрные как смоль патлы налипли на бледном, запачканном кровью лице. Возле лба справа конь заметил отметину потемнее: небольшую круглую, как на телах других погибших солдат, которых он нередко перевозил с места на место. Остролицый был безмолвен, как и полагалось мертвецам, но лицо его, со слегка приоткрытым ртом, казалось неспокойным, будто он хотел что-то сказать, нечто, что не успел произнести при жизни. Яше стало не по себе, он часто видел Остролицего в другом лагере, но теперешний его вид вызывал в нём ещё большую тревогу.

Седовласый что-то крикнул, через мгновение возле саней появились двое солдат и, подхватив тело с разных сторон, уволокли его прочь. Яша немного успокоился, пару раз фыркнул и продолжил беззаботно наблюдать за людьми вокруг.

Седой подозвал ещё одного солдата рукой, и тот, усевшись боком на сани, открыл один из ящичков и усердно принялся возиться внутри. Усатый и Седой о чём-то недолго поговорили, а затем оба поднесли ладони к головам, и Седой ушёл в сторону избы, над которой клубами поднимался белый дым.

Сидевший на санях солдат снял колпаки с ушей, отложил в сторону первый ящичек и, взяв второй, приложил к уху чёрную изогнутую палку на верёвке, которая спускалась к деревянному основанию.

Внимание коня переключилось на мальчишку, тот принёс полное ведро воды и поставил перед его копытами. Яша не смог удержаться и, вдоволь напившись, продолжил созерцать окружавшее его движение. Тем временем над горизонтом за облаками показался ярко-жёлтый диск и стало заметно светлее, из ближайшего леса донеслось звенящее пение птиц.

Усатый и солдат на санях что-то обсуждали, последний часто мотал головой из стороны в сторону, многозначительно указывая на один из ящичков пальцем.

Довольно скоро солдат слез с саней и, подхватив оба ящичка, двинулся в сторону изб, Усатый последовал за ним.

Погода стояла пасмурная, но, несмотря на обложившие небо облака, свет всё же пробивался сквозь ватные проплешины, изредка ослепляя коня своей непривычной яркостью. Неожиданно сверху посыпались крупные хлопья снега, а поднявшийся ветер принялся разносить их в разные стороны, засыпая снегом всё, на что падал Яшин взгляд.

Конь по обычаю с любопытством наблюдал за жизнью лагеря, пока солнце плавно перемещалось вдоль горизонта. Солдаты сновали из стороны в сторону, пару раз проехали самоходные повозки, из последней выпрыгнул солдат и бегом направился в избу на окраине, а уже через мгновение вылетел оттуда словно укушенный и, заскочив в повозку, погнал её обратно.

Мальчонка и какой-то солдат таскали бидоны и ставили их на сани, а вот и Усатый, снова пускавший дым, вразвалку приближался к саням с одним из ящичков в руке. Второго ящичка конь так и не разглядел.

Яша взбодрился, он почувствовал, что пора в путь, и, как только загрузят сани, он в очередной раз двинется через всё то же широкое белоснежное поле к другому лагерю. На этот раз мальчишка сел на передний край саней, держа поводья тёплыми рукавицами, а Усатый пристроился позади за бидонами. Яша услышал команду и тронулся, плавно ускоряя ход.

Троица двигалась тем же маршрутом, что и ранним утром: вышла к широкой изогнутой дороге вдоль леса, не спеша преодолела участок грунтовки и повернула вправо на тропу через поле. Яша бодро вышагивал, вдыхая раздувавшимися ноздрями прохладный свежий воздух, двое позади о чём-то болтали и смеялись. Конь одобрительно фыркнул, услышав звонкий смех мальчишки, он напомнил ему о той жизни в деревне, что осталась где-то на задворках его памяти.

Уши коня рефлекторно повернулись влево, откуда донёсся отдалённый рёв, который усиливался с каждым его шагом. Позади стало тише, двое на санях явно прислушались к нарастающему шуму, заглушавшему остальные звуки. Сверху под облаками появился клин больших тёмных птиц, он быстро перемещался по небу, издавая этот царапающий конский слух жужжащий рёв. Яша не отрываясь смотрел на клин, пока тот не сделал резкий разворот в сторону лагеря, куда они направлялись. Через мгновение со стороны лагеря раздался грохот, а затем снова и снова. Поводья резко натянулись, и конь остановился. Позади что-то кричал Усатый, мальчонка бросился распрягать Яшу, пока тот стоял не в силах отвести взгляд от чарующего и изрядно пугающего его полёта этой странной стаи. Перед Яшей появился Усатый, с шеи его свисал зелёный ящичек, он снова что-то крикнул мальчишке, затем резким движением оказался верхом на коне и, наклонившись вперёд, дал шенкеля. Яша от неожиданности резко рванул с места в сторону лагеря, над которым продолжала кружиться чёрная стая, и перешёл на галоп.

Конь мчался по полю, тяжело дыша и раздувая ноздри. Снег летел в глаза и налипал на веках, мешая следить за и без того расплывавшейся в белой пелене дорожкой. Яша уже давно так не скакал, ему вспомнился день, когда он с хозяином спешил из города домой, как и сейчас была метель. Тогда Яша впервые отчётливо уловил нотки нового для него аромата, после он понял, что это был запах страха и тревоги. Они добрались до дома слишком поздно: большая его часть уже сгорела. Яша не мог забыть, как жена хозяина кричала и плакала, держа на руках бездыханное тело мальчика, с которым он очень сблизился. Вскоре после этого хозяин отвёз коня в другое поселение и передал мужикам, а сам уехал, больше они не виделись. Спустя несколько дней внутри Яши что-то сломалось, он понял, что хозяин никогда не вернётся, и перестал радоваться жизни, как раньше, он смирился с тем, что жизнь больше не станет прежней, и принял её без страха и сожалений.

Теперь он ничего не боялся, он просто ждал, что однажды смерть заберёт его, он был готов, когда бы она ни пришла.

Грохот стал громче и уже начал отдаваться внутри. Усатый потянул поводья, направляя Яшу в сторону узкой тропы, она не виляла, как укатанная дорожка, а шла напрямик к землянке и рвам, туда, где сейчас разрывалась земля и гибли люди.

Осколки падали совсем близко – пару раз мелкие комья земли долетали и до Яши. Впереди уже виднелась землянка и ведущие к ней рвы. Чуткие уши лошади уловили крики и отдалённые стоны солдат, которые оказались в беде. Усатый всем телом прижался к коню, подгоняя его шенкелями. Яша вдруг осознал, что не может понять, зачем солдат ведёт его туда, в сторону падающих с неба огней, но уверенность наездника и вера в то, что он делает, убедила коня, что так нужно. Он снова смирился: больше никаких сомнений, никаких тревог.

Мгновением позже, когда до землянки оставалось совсем немного, Яша услышал справа оглушающий грохот и отлетел в сторону, упав на бок.

Осознание происходящего пришло не сразу, Яша постарался открыть глаза, но в них тут же попала земля и песок, конь отряхнул морду и проморгался. В ушах стоял звон, живот и задние ноги пронзила сильная режущая боль. Яша попытался опереться на передние ноги и встать, но ничего не вышло, задняя часть туловища не слушалась, и он снова повалился на снег. Пролежав так немного, он огляделся, пытаясь отыскать взглядом Усатого: тот лежал на снегу за спиной коня и не шевелился. Яша заржал, обречённо и истошно, но не смог услышать своего голоса – только громкий давящий свист. Земля вокруг то и дело продолжала разлетаться, но уже беззвучно, лишь тело сотрясалось каждый раз, когда огни с неба падали поблизости. Конь просто смотрел на эту картину, смиренно и покорно ожидая своей участи.

Неожиданно из-за спины вынырнула фигура, это был Усатый: весь в крови, он спешил к землянке, ковыляя на правую ногу. Фигура постепенно отдалялась и, наконец, скрылась в одном из рвов.

Яша погрузился в пустоту, ему виделись образы: хаотичное движение лиц и силуэтов. Постепенно всё сложилось в цельную картину: он снова был здесь ночью и снова смотрел, как один из солдат возле землянки, склонившись над телом другого, схватил того за ноги и поволок в сторону пролеска в низине. Затем он вернулся, взял в руки ящички и снова подошёл к коню. Яша смог отчётливо его рассмотреть, это был Остролицый, он приблизился достаточно, чтобы конь смог разглядеть его лицо и глаза: взгляд его был недобрым, а губы сложились в тонкую, изогнутую краями вниз линию. Остролицый снова принялся ковыряться в ящичках, что-то шепча под нос. Он вытащил какие-то части изнутри и с силой швырнул их в поле, туда, где холмами лежал снег. Затем он сел на корточки и снова задымил, а как закончил, схватил ящички и направился в землянку.

Под утро Яшу разбудили крики со стороны землянки, кто-то громко говорил, кто-то другой кричал. Спустя мгновение раздался щелчок, как выстрел ружья, только тише. Всё стихло.

Яша открыл глаза, земля больше не сотрясалась под ним, а гул в ушах стал заметно тише. Из рвов возле землянки то тут, то там вылезали солдаты, грязные и перепачканные кровью, но живые. Показалось, что возле землянки раздались радостные возгласы и человеческая речь, а с другой стороны стоны и тихие крики, так звучит мольба о помощи, так звучат раненые или попавшие в беду, будь то люди или животные. Вот двое солдат понесли раненого к землянке, а вот другой шёл, хромая, опираясь на товарища. Яша был доволен, после такого кошмара жизнь всё ещё продолжалась и солдаты хоть и не все, но уцелели.

Сквозь назойливый свист Яша уловил, как грохот раздался снова, но уже далеко, где-то за рекой, что текла за полем. Вспомнил, как ходил на ту речку однажды, когда мальчишка набирал там воду в бидоны, а он, воспользовавшись случаем, окунул передние ноги в ледяную воду и пил, пока вода не пошла носом.

Живот снова пронзила резкая боль, и конь закрыл глаза.

Яша скакал через поле, в стороне паслись несколько коров и телёнок, а впереди на холме возвышались хозяйский дом и хлев. Стоял тёплый осенний день, лёгкий ветерок трепал коня по загривку и приятно охлаждал кожу. Наверху сидел хозяин, он что-то говорил и похлопывал коня, Яша чувствовал, что хозяин его хвалит, он прекрасно различал интонации и настроение людей. Оба спешили домой после долгого дня, солнце уже клонилось к горизонту, а там, на холме, их ждали отдых, вода и еда. Яша чувствовал себя счастливым, самым счастливым конём, которого любят и о котором заботятся, и он знал, что всё у него будет хорошо.

Хозяин снова наклонился к коню и приободрил словом, а затем ещё раз заботливо похлопал по шее.

Яша открыл глаза, на мгновение ему показалось, будто это хозяин склонился перед ним и тихо-тихо говорит ему что-то доброе, ободряющее и ласковое и гладит его по шее. Усатый сидел на корточках возле Яшиной головы, говорил что-то тихим спокойным голосом и гладил коня. Лицо Усатого было запачкано кровью, но добрая улыбка и мокрые от слёз глаза говорили о том, что всё получилось, теперь всё будет хорошо.

На какое-то мгновение Яше почудилось, будто он начал понимать Усатого, речь которого обратилась в слова и обрела для коня смысл.

– Эх, Яшка-Яшка, коли бы не ты, положили бы нас всех свои же лётчики! Надо же было нашу авиацию сюда вызвать! Вот бы ты мог говорить, мы бы этого гада… радиста этого проклятого… раньше раскрыли… сколько бы наших уберегли! А мне он с самого начала не нравился, с самого первого дня душа к нему не лежала, чувствовала недоброе, понимаешь?

Конь смотрел на Усатого понимающим взглядом не моргая, а затем фыркнул.

– Лежи, родной, лежи-отдыхай! Всё хорошо! – добавил Усатый, теребя коня по загривку.

Яша заржал и уставился на облака над головой солдата и на небо, серое-серое, откуда всё сыпались и сыпались белые хлопья, которые падали на коня и больше не таяли.

Янка Лось.

СЫН РАЗВЕДЧИКА

Сержант милиции Новиков ненавидел цифры. Они прыгали перед глазами, как блохи, и дело яснее не становилось. В кабинете было душно, пахло дымом от печки и табаком.

В дверь сунулся Семёныч – начальник. Лысый, с густыми усами, которые всегда поглаживал, когда говорил то, что не понравится. Вот и сейчас большой и указательный пальцы пробежались по седым усищам.

– Работаешь, Новиков? А что тут у тебя как в бане? Только веника не хватает.

– Работаю, товарищ капитан. Вчера мало протопили, так рама к подоконнику примёрзла. Ночью минус тридцать обещают.

В раскрытую форточку влетали снежинки и мгновенно таяли, но запах дыма и табака в этой комнате так въелся в каждую вещь, что его было ничем не вытравить.

– Дрова-то все не спали́. А то будешь до пятницы согреваться, вокруг отделения бегая. Ладно, я не за этим. Помощника тебе привёл. А то сидишь третий день, а толку ноль.

Дверь отворилась шире, и в кабинет вошёл высокий мужчина в железнодорожном кителе. Завскладом. Кудрявые волосы, чуб, припорошённый снегом, улыбка до ушей, сапоги блестят, бляха на ремне тоже… «Ему бы в кино играть», – подумал Новиков. Он не любил блестящих людей. Щегленко же с порога протянул руку с такой улыбкой, будто встретил старого друга. И не смутился, что Новиков пожал её левой. Правая не работала после поганой раны в плечо, сохла. Оттого и на фронт не взяли.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Приказ «Ни шагу назад!» – приказ Народного комиссара обороны СССР №227 от 28 июля 1942 года «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций».

2

Статья 162 УК РСФСР того времени предусматривала уголовную ответственность за хищение имущества.

3

Зелёная тропа (или «тропить зелёную», просторечие – «зелёнка») – термин агентурной разведки; переход линии фронта, осуществляемый обычно на стыке частей или соединений, преимущественно ночью, в темноте или же в сумрачную, ненастную погоду. Во время Отечественной войны – второй по значению (после парашютирования) способ заброски вражеской агентуры в тылы советских войск и основной способ возвращения немецких агентов после выполнения задания.

4

Приказ Народного комиссара обороны СССР №0953 от 13 декабря 1942 года «Об использовании танкистов по специальности».

5

Этюд – специально созданная шахматная позиция в конце партии, имеющая конкретную задачу и, как правило, единственное решение.

6

Анри Ринк (шахматный композитор) «300 этюдов», 1919 г.

7

Пусти (нем.).

8

Кто ты? (нем.).

9

Дурачок? А шахматы? (нем.).

10

Хорошо играет? (нем.).

11

Что это с ним? (нем.).

12

Так он понимает? (нем.).

13

Сестру его позови! (нем.).

14

Говоришь по-немецки? (нем.).

15

Ну ясно. Психически ненормальный ребёнок (нем.). Этот термин введён Гансом Аспергером – австрийским педиатром и психиатром, военным врачом вермахта в концлагерях Хорватии, в работе Asperger H. Das psychisch abnorme Kind [Психически ненормальный ребёнок] // Wiener klinische Wochenschrift: 1938. В 1944 году он опубликует описание синдрома, ставшего позднее известным как синдром Аспергера.

16

Дай мне эту книгу! (нем.).

17

Generalplan Ost – совокупность программ закрепления и господства нацистской Германии в Восточной Европе и СССР, рассчитанная на 30 лет. В основе – расовая доктрина и концепция колонизации территорий с ликвидацией порядка 30 миллионов человек. Разрабатывался под эгидой Генриха Гиммлера немецким ученым-аграрником оберфюрером СС Конрадом Мейер-Хетлингом.

18

Рабочие бригады.

19

Шталаг (сокр. от немецкого stammlager – основной лагерь).

20

От нем. hiwi – hilfswilliger (желающий помочь), добровольные помощники вермахта из местных жителей.

21

Ублюдок (нем.).

22

«Внимание! Немецкие офицеры и солдаты обслуживаются вне очереди» (реальное объявление).

23

У некоторых моделей газвагенов («душегубок») выхлопные газы поступали в салон.

24

Слова из клятвы пионера.

25

Слова из христианской молитвы.

26

Где ты шлялась, потаскуха? (нем.).

27

Я покупать мыло (искаж. нем.).

28

Ага, мыло… Как раз кстати! Постирай это! Надеюсь, это мыло смоет мерзкую русскую кровь! (нем.).

29

Я буду играть в шахматы. Реванш! (нем.)

30

Как вы пожелаете (нем.).

31

Назад (нем.).

32

Здесь я решаю, кто и когда говорит! Ясно?