Тень Самурая

© Сергей Киселёв, 2025

ISBN 978-5-0068-1095-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Распятие

1578 г. Острова в бушующем море,

где ветра не знают сна и покоя

Прохладный утренний ветер шевелил пожелтевшие листья, разбавленные красными, как поздний закат с вкраплениями, срывая их с кленов и разбрасывая по грязной дороге, ведущей к деревне. Воздух был пропитан запахом моря – соленым, резким, будто сама природа плакала над тем, что происходило в деревне Кико. Капли дождя, редкие, но тяжелые, падали на землю, смешиваясь с кровью, что стекала по деревянному стволу.

Самурай, Рейдзиро Кейдо, был преданным слугой своего господина. Он был правителем небольшой деревни, чья история уходила в глубокую древность японских земель. Сегодня он висел на икс-образном распятии, его руки и ноги были пробиты грубыми гвоздями, а тело покрывали раны от бамбуковых палок. Дыхание хрипело в горле, каждый вдох обжигал, как раскаленное железо. Перед ним, на земле, в серых кимоно, лежали два маленьких тела – его дети. Их кровь еще не успела впитаться в землю, а широко открытые, остекленевшие глаза смотрели в небо, будто задавая вопрос, слов которых они еще не могли подобрать. Труп изнасилованной жены, оскверненный и обезглавленный, был посажен на кол. Деревня Рейдзиро горела алыми факелами, и языки пламени превращали в пепел всех ее жителей.

В двадцати метрах к северу, на небольшом холме, на черном коне восседал даймё Сарикава, закутанный в темно-синее кимоно. Безудержный огонь отражался в его бесстрастных глазах, черных и глубоких, как морское дно, на которое еще никто никогда не опускался. Что-то чужое, нечеловеческое, блестело сейчас в них – словно древний демон, шепчущий изнанкой разума. Прямо за даймё, в иссиня-черном каго1, чьи шторы раздувались холодным ветром, сидела молодая женщина. Красота ее была для даймё ценнее любого золота и риса. Черные волосы, белая шелковистая кожа и губы цвета вишни сводили его с ума. Она была его страстью, его любовью и душой. Она была Дзёрогумо2. Сидя в паланкине, глазами своего господина она наблюдала, как испускает дух тот, чей родовой меч искоренял темных духов во все времена. Но сегодня она, демон в женском обличии, победила. Сегодня род Рейдзиро раз и навсегда прервет свое существование.

Даймё наблюдал за агонией самурая с холодным любопытством, словно изучал, сколько боли может вынести дух, прежде чем сломается.

Они пришли глубокой ночью, когда вся деревня спала. Лишь только рыбаки проснулись засветло, чтобы отправиться на свой промысел, но до берега они не дошли. Кейдо был предан, подставлен теми, кому он мешал.

– Ты верен был не тому господину, идиот! – произнес правитель. Голос его звучал чужим, словно глубоко изнутри несколько существ говорили одновременно. – Крестами решил уставить мои земли? Может, уже и веру их успел принять, хикикудзу?3 Золото от них тоже успел взять? Так я дам тебе своего золота, и так много, что мало точно не будет.

В чане, стоящем рядом с крестом, на красном огне топили блестящие желтые монеты, переливая их в небольшой сосуд. Воины с покрытыми масками лицами наклонили крест назад, положив самурая на спину и вызвав адскую боль по всему телу. Каждую мышцу пробивал неистовый спазм. Боли не было конца. Человек с покрытым лицом и жаропрочными рукавицами держал в руках сосуд, поднося его к лицу Кейдо. Двое других схватили его, пытаясь раскрыть челюсти.

Самурай сопротивлялся и долго пытался сжать зубы, не давая влить себе в рот кипящую золотую жидкость. В конце концов изо рта хлынула кровь. В след за ней кипящая золотая масса вливалась в его горло. Он не кричал – он больше не мог. А внутри него душа выла от отчаяния. От боли и утраты. Вся его жизнь и род его оборвались за одно утро. Его честь растоптана. Его преданность обернулась глупостью.

Через час, когда мертвые жители были снесены в общую кучу, а огонь разрушил последнее строение, даймё отдал приказ поджечь мертвые тела, чтобы не разносить болезни и не оставить не единой памяти о Рейдзиро, о деревне Кико. Он хотел, чтобы Кейдо все это видел. Крестьяне, сумевшие убежать, прятались в ближайших лесах, но и они были пойманы. Даймё, чья власть теперь была скреплена темной силой, не пощадил никого. Деревня Кико будто никогда не существовала.

Самурай умирал.

Рейдзиро Кейдо смотрел в небо, где сквозь рваные облака проглядывало бледное солнце. Последняя мысль была о мести. Но не даймё – а злому духу. Его душа не будет знать покоя, пока не отомстит за свой род. И однажды он вернется.

В конце Сарикава приказал поджечь крест. Пламя его горело целый день. По возвращении домой все воины, которые были с даймё в ту ночь, были убиты. Никто не должен больше вспоминать о Рейдзиро Кейдо. Только маленький мальчик, воровавший яблоки этой ночью, вовремя залезший на дерево, не сможет этого забыть.

После того, как огонь погас, дождь шел еще неделю. Ветер завывал там, где раньше стояли дома, разнося запах сырости и смерти. В лесу даже птицы перестали петь свои песни. А под пеплом и землей одного из домов, лежал Садокятця4, набор мечей из черной, как уголь, стали, из-за которого и был убит Кейдо.

Шли года. Десятки и сотни лет. Земля над мечами уплотнялась, пластами уходя вниз от новых землетрясений, сотрясающих далекие острова. В конце концов, через столетия после прошедшей ночи никто уже не помнил клан Рейдзиро и то, чему служили его мечи. Никто, кроме духов, которые плотно засели в повседневной жизни островитян. И предков того самого мальчика, который ночью воровал яблоки.

2. Айка

2078 г. Острова в бушующем море, где ветра не знают сна и покоя, как и огни больших городов, чьи стеклянные дома на сотни метров уходят в небеса, заливая облака неоновым светом

В 13:49 прозвенел звонок по внутреннему интеркому маленькой квартиры, полы которой были завалены журналами, кучей коробок и алюминиевых банок от энергетиков.

Девушка, заснувшая за столом, подскочила из-за него и, мечась по маленькой комнате, пыталась найти свой наушник. В комнате было темно из-за закрытых плотных жалюзи, ограждающих хозяина жилья от жарких назойливых летних солнечных лучей.

– А-а-а! Дерьмо! Где же ты, мать твою? – громко выругалась девушка, перерывая все на полу. Из-за того, что связь шла не на наушник, а на домашнюю громкую связь, она не могла отыскать источник звука. Телефон продолжал звонить. Она нашла свой наушник и зацепила его за раковину уха, на которую ниспадала прядь плотных густых полос, выкрашенных в огненно-красный цвет.

– Привет, лиса, – сказала девушка на видеопроекторе, транслируемая из наушника. Ей звонила Судзи, женщина на вид лет двадцати трех, по факту ей было сорок пять, с широкими темными очками на глазах, проколотыми ушами по всей длине раковины и такими же огненными волосами, с дорожкой белого цвета от правого виска.

– Привет, лиса, – ответила ей Айка. – Я проспала?

– Тупой вопрос, если ты мне отвечаешь из своей норы. Ты вроде как должна была еще три часа назад отправить мне коды транзакций этих дрочил из драконов?

– Да-да, Судзи-сама, прошу меня извинить, я работала всю ночь, очень сложная у них система шифрования. Они не зря захантили к себе ребят из Северной Кореи, толковые ботаны. В общем, я только к утру закончила и, пока заметала следы, уже отключалась.

– Много слов, Айка. Коды транзакций мне на сток через одну минуту. Малышка, ты же знаешь, эти китайские коммерсанты в конец охренели, мало того, что уже торгуют, не стесняясь, на нашей земле, так еще и прячут свои доходы.

– Готово, Судзи-сама, – через десять секунд ответила ей Айка, отправив нужные токены на внутреннее приложение своего клана. – Через два часа буду в логове, у меня есть пара идей, как нам поиметь не только драконов, но и гиен вместе с пауками.

– Хорошо, детка, мать-лиса будет тебя ждать. Но мне твоя идея насчет пауков не очень нравится. После их последнего рейда вместе с полицией дронов мы до сих пор зализываем раны. Еле заключили тогда перемирие. Так что твой план должен быть на все сто, без рисков, поняла?

– Поняла. Скоро буду. – Проекция отключилась.

Айка сняла свой проекционный наушник и кинула его на стол, заставленный тремя мониторами, парой серверов и двумя ноутбуками. Она достала из кармана худи пачку сигарет «Столетний тунец» и взяла сигарету в рот. Она начала искать свою зажигалку, но, в отличие от наушника, так и не смогла ее найти. В итоге она вернула сигарету обратно в пачку. Очень сильно хотелось есть, но дома ничего не было. «Окей, сперва душ, кофе, и по дороге что-то перехвачу», – подумала она. Скинув с себя красный худи и черные джинсы-скинни, она пошла в сторону душевой, оставшись лишь в черном топе и такого же цвета слипах5, она включила душ. Стоя перед зеркалом, она сняла свой топ, оголив молодую небольшую и упругую грудь. Нанеся зубную пасту на щетку, она начала кривляться перед зеркалом, напевая в нее словно в микрофон.

– Нет, херня это все, я так никогда не проснусь, – сказала она, почистив зубы, и сняла трусы, чтобы сразу зайти в душ.

Ее с виду еще юное стройное тело уже покрывало множество шрамов и татуировок, большей своей частью показывающее принадлежность к клану Лисиц. Огромная голова зверя, плавно переходящая в пушистый хвост, закрученный в кольцо, красовалась на ее спине в районе правой лопатки. Правую руку, левое бедро, левую сторону шеи, и даже лобок покрывали цветные рисунки. Айка переключала термостат от горячей к холодной воде, полагая, что контрастный душ ее разбудит. Смывая с себя ночной запах сигарет – где же была ее зажигалка? – она невольно начала себя ласкать между ног, вспоминая парня из бара, с которым у нее был секс на прошлой неделе. Он был красивый, сильный и очень страстный. Правда потом, через пару дней, она увидела его с какой-то потаскушкой, оказавшейся его женой. Пришлось этому похотливому кобелю расквасить лицо прямо при ней, о чем говорили сбитые костяшки на правой руке. Жалкий сучонок, но в постели был хорош.

Выйдя из душа, она быстро растерлась хлопковым полотенцем, а после минут десять делала фирменную укладку лисиц. Она надела обтягивающую белую футболку без лифчика, черные стринги, все те же джинсы-скинни и красные высокие кеды «конверс». Надев свои любимые очки «Мото Сан», она закинула в рюкзак один из ноутбуков, взяла со стола пачку сигарет, но зажигалку так и не нашла. Легкая черная косуха и чашка горячего свежего кофе из-под Nespresso были последними штрихами перед выходом из дома. Проводные наушники Panasonic с конца двадцатого века были ее постоянными спутниками, как и сама музыка из прошлого века. Она очень сильно любила компакт-диски, плееры Sony Walkman, достать которые можно было только у торговцев раритетом. Чинила она их сама, так как запасные части уже давно на них не выпускались. Диск британской группы The Beatles – Let it be – был ее любимым. И хотя всю эту музыку можно было слушать в любой момент в наушнике-проекторе, она предпочитала физический носитель.

Ступив за порог своей квартиры, она оказалась в запутанной сети из коридоров с квартирами, похожими на ее собственную, не менее сотни таких же на этаж. Пройдя пять минут, она оказалась возле ряда высокоскоростных лифтов, которые в обеденное время почти стояли на месте. В это время весь город был на улице или на работе, но точно не дома. Зеркальные стены лифта за считанные секунды спустили ее с семьдесят пятого этажа на первый, и, пройдя через холл с низкими потолками, уставленный яркими торговыми автоматами, в которых можно было купить всё что угодно – от газированных напитков до поношенных трусиков поп-исполнителей, – Айка оказалась на улице.

3. Город четырех

В 2078 году Токио больше не был просто городом. Это был живой организм – пульсирующий светом и тенью, дышащий кислородом, разряженным электричеством в воздухе и неоном, сросшимся с технологиями и древними традициями так плотно, что уже невозможно было сказать, где заканчивается одно и начинается другое. Стеклянные небоскребы, покрытые бамбуковыми узорами, парили над улицами на магнитных платформах (именно так была решена проблема с частой сейсмической активностью на островах), по которым скользили летающие такси, а внизу, среди храмовых аллей и кибернетических чайных, шла своя, старая игра. Там, где среди бетона и железных покрытий невозможно было вырастить вековые деревья, свое дело делали проекции с синтетической матрицей, которые вырисовывали сакуру, настолько близкую к оригиналу, что можно было уловить запах спелой вишни.

В ходе политической и социальной жизни город разделился на четыре зоны влияния, каждая из которых принадлежала одному из могущественных кланов, управляющих судьбой Токио.

ЗОНА ЛИСИЦ

Сердце японской эстетики и традиции, сплетенной с кибертехнологиями и хладнокровными убийствами. Здесь все было пропитано духом мияби и ниндзюцу – изысканности и достоинства. Управляемый потомственными гейшами клан Лисиц правил прежде всего с помощью искусства, дипломатии и обмана. Но там, где дипломатия была бессильна, вступала в силу игра теней, или просто убийства и похищения в полной тишине. Поэтому искусство боя, и прежде всего искусство владения клинком, в клане Лисиц было обязательным. Их главная резиденция, Храм Цветущего Обмана, была невероятным сооружением: деревянные колонны, украшенные голограммами цветов сакуры, которые меняли оттенок в зависимости от времени суток.

Лисицы владели искусством создания сайбаширу6 – кибернетических женщин, чья внешность и голос могли очаровать любого, даже самого холодного бизнесмена или политика. Когда было нужно, это были женщины-убийцы. Бизнесмены часто заказывали таких дам себе в личную охрану. Красивые, изящные и абсолютно смертоносные. В их районе находились лучшие театры и музыкальные клубы, где диджеи использовали голосовые импланты для создания гармоний, способных вызвать слезы или экстаз. За это местные мужчины и просто туристы готовы были платить большие деньги.

Все знали, что под маской грации скрывалась опасность. Клан Лисиц контролировал информационные потоки, торговлю культурой, психологическое и наркотическое воздействие на население. Кто знает, может, именно они стояли за тем, чтобы вы проснулись сегодня с мыслью о любви, которую никогда не испытывали?

Кланом управляла красивейшая женщина Кицунэно Хан7, спутниками которой постоянно были длинная катана8, традиционный японский наряд и классический макияж гейши. Алое кимоно с вышитыми на нем косатками, белоснежная кожа, губы цвета вишни, угольные брови, прическа, заколотая золотыми гребнями в волосах – все вызывало восторг и восхищение. Особенно жидкокристаллические ярко-красные глаза, которые в долю секунды считывали все о человеке, стоящем перед ней. Кицунэно было не менее пятидесяти лет, но выглядела она на двадцать семь.

ЗОНА ГИЕНЫ

На юге Токио, там, где когда-то были портовые районы, теперь раскинулась территория клана Гиен – потомков мигрантов с Африканского континента, прибывших еще в первой четверти XXI века после климатической катастрофы, вызванной отравлением системы рек Черного континента. Здесь они пережили адаптацию, дискриминацию, побои и прямые столкновения… но стали лишь сильнее.

Их зона напоминала неоновый базар в стиле сафари: дома, покрытые органическими солнечными панелями, движутся как живые существа, а воздух звенел от ритма афро-техно и запаха специй. Это был район свободы, ремесел, энергии и контроля над физическими ресурсами города – от воды до электроэнергии.

Первым лидером клана Гиен был Амадей Бабба – бывший ученый из Нигерии, в молодости обучавшийся в России и вернувшийся домой, чтобы помочь своей стране стать лучше. Но судьба распорядилась иначе. Спасшийся от экологического коллапса и нашедший пристанище в Токио, он стал основателем сообщества, которое начало с подземных убежищ и базовых систем жизнеобеспечения. Но он был один. У него не было детей. До тех пор, пока он не нашел маленькую девочку на развалинах старого порта. Она была окружена стаей уличных собак, готовых разорвать ее на куски. Амадей в одиночку победил их – почти голыми руками, с ножом в одной руке и мачете в другой. Бабба не знал, как зовут малышку, ведь она не могла ему сказать из-за страшного увечья: собаки почти вырвали девочке нижнюю челюсть. После того как ее вылечили и выходили его соотечественники и шаманы, он дал ей новое имя – Роха Кали9, чтобы помнила: жизнь, которую ей подарили, – это не случайность, а предназначение. Девочке было не более семи лет.

Контролируя все подземные туннели и инженерные системы, Амадей Бабба стал чуть бы не единовластным хозяином водяных и электрических ресурсов. «Черные» деньги текли рекой. По факту весь город начал от него зависеть. На получаемые деньги лидер клана Гиен нанимал лучших ученых и строил лучшие школы для обучения инженеров и врачей. В скором времени для его названной дочери изобрели искусственную нижнюю челюсть, и он смог в первый раз услышать голос ребенка, которого он уже считал родным. Услышав голос дочери, он плакал весь вечер, а после они проговорили всю ночь.

Когда Рохе исполнилось двадцать лет, Амадей Бабба стал жертвой заказного убийства. Конечно, любой из конкурирующих кланов мог быть в этом заинтересован, ведь никому не нравилось зависеть в ресурсах от одного человека. На похороны Амадея пришли лидеры других кланов и их подручные. Роха запомнила все их лица. В эту же ночь личные инженеры создали для нее новую верхнюю и нижнюю челюсти с острыми клыками, блестящие, металлические,, заменили ее человеческие голосые связки на более грубые и смонтировали новые острые когти, вместо ногтевых пластин. На следующий день охотники гиен привели по пять пойманных бойцов из каждого клана. Роха лично разорвала каждого и отправила их тела на центральные улицы каждого района. В этот день Роха Кали была олицетворением своего клана. Мало кто хотел вновь увидеть нового лидера клана в приступе агонии и злобы. Правда, собой она не гордилась. «Нет чести бездумно убивать людей», – говорил постоянно Амадей. Но Роха Кали не могла поступить иначе.

Влияние клана на город распространяется на множество жизненно важных сфер, которые делают их незаменимыми для функционирования мегаполиса. Гиены контролируют городские источники энергии, основанные на биоорганических реакторах, солнечных панелях нового поколения и генераторах, использующих тепловую энергию тела человека.

Они создали сеть подземных водяных каналов, способную очищать сточные воды и перераспределять ресурсы по всему городу.

Их технологии позволяют даже беднейшим районам быть энергонезависимыми от центральной власти.

Также клан Гиен владеет частной армией, оснащенной наноброней, которая адаптируется к окружающей среде и внедряется в кожу носителя. На этом клан зарабатывал огромные деньги.

ЗОНА ДРАКОНА

Расположенная на западе Токио, между бывшим районом Синдзюку и подземными уровнями Накано, зона клана Драконов называется «Мост Ночи». Это лабиринт из переплетенных уровней: от подземных рынков до небоскребов-храмов, где свет никогда не гаснет, а воздух пахнет благовониями, металлом и дымом. Фактически раньше эта земля принадлежала Лисицам, но за огромные деньги Драконы ее у них арендовали, а по факту уже овладели. Условием аренды был процент от оборота, но Айка точно знала, что то, что Драконы платили Лисицам, не дотягивало и до муравья на фоне небоскреба.

Здесь старое китайское суеверие сочетается с кибернетической магией. Храмы богов удачи стоят рядом с казино, где вместо карт используются души предков, хранящиеся в специальных токенах. Улицы освещены неоновыми драконами, торговыми палатками привычного чайна-тауна, создающие аутентичный дух китайской периферии и мегаполисов.

Тут абсолютно уверенно процветал теневой рынок, а технологии – это скорее ритуал, чем инструмент. И все это контролируется более семидесяти лет одним семейством, которое сегодня имеет зоны влияния в Китае, Корее, Таиланде и Сингапуре.

Драконы полностью контролируют подпольную торговлю: от органов до программ для взлома сознания. Правда обойти наноброню Гиен они так и не смогли.

Человек, пресытившийся этой жизнью, мог за большие деньги погрузиться в программу параллельной реальности, где можно стать дешевой тайской проституткой-трансом, чтобы ощутить всю палитру другой жизни. Драконы были лидерами этого рынка.

Они создали первую децентрализованную валюту, основанную на эмоциональной энергии человека. Чем сильнее чувства – тем выше стоимость транзакции. То есть, чем отчаяннее нуждался человек в деньгах, лечении, переводе средств, тем больший процент и стоимость ему выдавала программа.

Драконы управляют теневым банком, который может выдать кредит даже мертвому человеку, если его имя еще помнят, а платить будет родственник, указанный как поручитель.

Их инвестиционные фонды поддерживают подпольные войны, революции в других городах и создание новых технологий.

Драконы производят синтетические эмоции, которые можно вводить как наркотики: страх, любовь, радость, боль, ностальгия, неприязнь.

Они создали «капсулы души», где человек может прожить целую жизнь за несколько минут. Это пользовалось спросом среди стариков, которых жизнь не наградила детьми, и в конце жизни они бы хотели почувствовать радость родительской любви.

Лидер клана Лан Цзы, по прозвищу Тихий Ветер, – человек-легенда, о котором рассказывают детям перед сном. Он основал клан Драконов после бегства из Китая, когда, будучи чиновником небольшого городка, был приговорен к расстрелу из танка за коррупцию. Он прибыл в Японию с одной сумкой, полной паспортов разных стран, женой и маленьким сыном. Преступная сеть Триады за нужную информацию согласилась вывезти его из Китая. Сегодня он символ силы, мудрости и абсолютного контроля. Говорил он редко, но каждое его слово было законом для любого члена клана.

Живет в Храме Познаний, скрытом в подземельях Токио, куда доступ имеют лишь избранные.

Сын Тихого Ветра через скандалы и ссоры с отцом решил не связывать свою жизнь с преступной деятельностью и одной ничем не примечательной ночью исчез из города. Говорят, что его видели в столице Океанических государств, в Новом Окленде. Но этого никто не проверял. Правда, исчез только сын, а невестка и внук как уснули вечером в своей квартире, так наутро и проснулись, но уже вдвоем.

Его внук, Шэнъюнь, по прозвищу Бумажный Фонарь, в отличие от отца, был фанатиком семейного дела. Ему было двадцать три года. Он был полной противоположностью своему деду: вспыльчивый, гневливый, с явной ноткой безумия. Шэнъюнь не умеел сдерживать эмоции, но именно в этом и была его сила.

Утонченный дэнди, всегда одетый с иголочки, в лучшие костюмы от самых дорогих модных домов, он был неразлучен со своим древнекитайским мечом, украденным из лондонского музея.

Внук Тихого ветра – военный лидер клана. Но он еще не был готов стать новым драконом, главой клана. Ему нужно было пройти испытание, которое подготовил ему дед: научиться молчать, выбирать и устраивать битвы, а также понимать цену власти.

Без проблем тоже не обходилось. Старые советники считали Шэнъюня слишком горячим, слишком опасным для принятия важных политических решений. Они хотели, чтобы власть перешла к кому-то более, предсказуемому. Но Лан Цзы знал, что в мире, где правят Пауки и Лисицы, нужен дракон, который может сжечь весь город одним своим гневом.

ЗОНА ПАУКОВ

Пауки были не просто кланом, они были теневым императором, невидимой рукой, которая тянет за ниточки всех остальных игроков.

Расположенная в центральной части города, зона Пауков выглядит как стеклянная цитадель, раскинувшая свои металлические мосты, словно паутина. Здесь кипит вся финансовая и административная жизнь города. Жители района – высокопоставленные клерки, успешные предприниматели, а также члены управленческого аппарата города. Охрана клана – не что иное, как городская полиция из состава андроидных подразделений. Они одеты в черную спецодежду, вместе с головными уборами в виде темной соломенной шляпы они походили на странствующих ронинов, только вместо лиц у них были проекционные экраны, повторяющие визуально голосовые команды. Отряды были вооружены электрическими бо и кинетическими катанами, не острыми, но создающими ударный импульс при прикосновении к поверхности.

Все государственные структуры – от полиции до судов – находятся под контролем Пауков. Так же как чиновники, судьи или министры.

Нередко бывало, что их технологии стирали целые события из памяти того или иного района, меняли записи в хрониках, изменяли историю.