Тень Самурая

4. Я задержусь

– Два жареных кальмара, рис с тофу и морковь по-корейски, господин Хань, – сделала заказ Айка у старого торговца, державшего свою небольшую закусочную недалеко от технологического университета.

Господин Хань был старый китаец, который всю жизнь проработал в общепите. Он был так стар, что видел Токио, когда в нем еще не было никаких кланов, а только лишь их зарождение.

– Как обычно, Айка, как обычно, я понял, – отвечал он ей. При уже глубокой старости его глаза были предельно ясными, а тело еще крепким и шустрым, правда спина уже начала клониться к земле. – Как твои дела? Уже неделю тебя не видел.

– Не без этого, – ответила девушка, посылая кальмара в рот при помощи палочек. Жестом она попросила ей передать бутылочку «Асахи» и, сделав пару глотков с полным ртом, чуть не проронив еду, продолжила: – Дел было много. А как у вас дела?

– Дела хорошо, пока хорошо. Через месяц у студентов начнутся каникулы, уедут домой, и еще на ближайший месяц будет полнейшее безденежье. Но в целом я уже привык, так из года в год, вот сейчас надо отложить сразу за два месяца аренды, а то наши ребятки в учебный год не вникают, первое число, и арендная плата вынь да положь.

– Вот сукины дети! – выругалась Айка. – Рука у них не отсыхает беспокоить вас с вашими чудесными кальмарами? Они хоть раз их пробовали? Да за них душу можно продать.

– Ну, душу, может, и не продать, но, пожалуйста, не надо так злиться. Ты лисичка, и на то, что ты ходишь ко мне, и так глаза закрывают – не надо наживать себе проблем, уши, знаешь ли, есть и у мертвого кальмара. Тем более с моих денег собираются деньги на оплату аренды вашей земли.

– Ох, господин Хань, не с ваших денег идут их платежи. И от вашей аренды богаче они не станут. Не хотите переехать в мой район? Я договорюсь, чтобы у вас были льготные условия. А студенты смогут и туда приходить. Кто же гражданским запретит?

– Айка, Айка, дерзкая и смелая лисичка. Я всю жизнь здесь прожил и не могу себе представить, чтобы куда-то отсюда уехал. Я справлюсь, девочка, не первый раз.

Доев свой завтрак в обеденное время, Айка допила бутылку пива и достала сигарету из пачки «Тунца». Она снова попыталась найти зажигалку.

– Господин Хань, не будет ли у вас огня?

– Курение убивает, девочка, когда ты запомнишь?

– А то в молодости вы не курили? – спросила она старого торговца, посмотрев из-под своих темных очков, слегка улыбнувшись.

– Курил, – улыбнулся старик. – И не только сигареты. Но я-то дурак, да и страшный был. А ты вот как красивая японочка. Не следует тебе себя травить. Нет, не дам огня.

– Вот дерьмо, – сказала Айка.

– А по губам?

– Поняла, поняла. – Айка убрала сигарету обратно в пачку. Из кармана косухи она достала пачку скрученных резинкой в трубочку банкнот и поставила мистеру Ханю на прилавок. – За обед, господин Хань.

Старик с испуганными глазами быстро убрал деньги под прилавок:

– Ты что, дуреха? Это что за фокусы? Что это?

– Деньги, – ответила она.

– Но тут… очень много, – прошептал он ей, прижавшись к прилавку.

– Пожалуй, немало. Думаю, на десяток ваших аренд хватит.

– Я не могу это взять. Возьми, возьми обратно, – начал было он отдавать ей обратно.

– Давайте так, считайте, что я у вас купила годовой абонемент. Наглеть не буду, ем не много.

– Ох, японочка, японская твоя мать, – выругался старик.

– Мама – китаянка. Папа – японец, – ответила она, забирая свой рюкзак с соседнего стула. – Все, господин Хань, пока-пока, – сказала она и на прощание поцеловала старика в лоб.

Июльское солнце начало не спеша клониться к закату. Вывески неоновых огней и рекламных экранов становились ярче. Реки человеческих потоков стремительно перетекали через уличные и подземные переходы. Кто-то возвращался домой, кто-то спешил на встречу, а кто-то просто прогуливался, сам или с друзьями. Сотни и тысячи машин, в общей массе совсем не больших, буквально на два человека, перемещались от светофора к светофору. Мотоциклисты проносились мимо рядов, создающих пробки. Кто-то посигналил Айке из общего потока, она махнула в ответ рукой. Как хорошо быть обычным мирным гражданином многомиллионного города, где собралось огромнейшее разнообразие культур и где так трепетно местные стараются придать значимость своим древним традициям и быту. Чем позже гражданские столкнуться с темной стороной своего города, тем лучше будет для них. А сейчас они могут просто наслаждаться жизнью.

Айка выехала из района Драконов и направилась в логово Лисиц. Через двадцать минут она будет на месте, где расскажет Судзи-сама свой план, о котором успела обмолвиться во время звонка. Судзи была одной из комендантов своего округа и напрямую отчитывалась перед Кицунэно Хана. Она обещала, что главная лиса выслушает предложение Айки, и, возможно, вскоре ее положение в клане укрепится и выйдет на радикально новый уровень.

По наушнику раздался звонок.

– Ответить, – произнесла Айка, проезжая очередной светофор.

– Доченька, привет! – в правом верхнем углу ее обзора всплыло лицо отца. Простодушный мужчина, которому посчастливилось когда-то полюбить китаянку во время азиатской спортивной универсиады. Отец учился в аграрном университете, и какие он только не подавал надежды на успешную карьеру в министерстве сельского хозяйства, мать боялась рисков и коррумпированной жизни чиновника. Она уговорила отца уехать в его родную деревню и стать простыми фермерами. Звезд с неба они не хватали.

– Привет, папуля, – ответила дочь. Для родителей Айка была программистом, работающим с иностранными студентами и параллельно занимающимся кодами на заказ. Милая девочка, ждут не дождутся, когда увидят внуков. – Что-то случилось? Вроде три дня назад только говорили.

– Да нет, нет, не переживай. Оджи-сан10 очень хотел с тобой поговорить. Папа, иди возьми наушник, – отец передал проекционный наушник своему отцу, невысокому, худому, но красивому мужчине в возрасте, глаза его были усталыми либо от плохого сна, либо от иной тревоги.

– Джи-джи, привет, – поздоровалась Айка с дедушкой. Дедушку она очень сильно любила. В детстве она очень много проводила с ним время, следуя за ним хвостом, вместе с их кошкой Айко11. Айко и Айка, два дедушкиных хвостика. Кошка эта умерла десять лет назад, но успела приплодить котят, одного из которых назвали так же, в честь матери.

– Здравствуй, малышка, – ответил ей дедушка.

– Дедуль, что-то произошло? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Чувствую себя хорошо, маго12. Но думаю да, что-то произошло.

– Говори, – произнесла Айка, вслушиваясь в интонацию деда. Он не был слишком болтливым, и, когда он хотел что-то сказать, это всегда имело значение. Тем временем она все ближе подъезжала к логову лисиц.

– Моя первая кошка, Айко, ты помнишь ее? Белая с рыжим пятном на голове. В детстве вы постоянно вместе ходили, а потом у нее родились котята, среди которых и нынешняя Айко, похожая на свою мать. Помнишь?

– Конечно, помню, джи-джи. Говори дальше.

– Сегодня ночью Айко сидела перед открытым окном и дверью, и смотрела куда-то вдаль, в том время как за окном надвигалась буря, словно тайфун намеревался снести всю нашу деревню.

– Так, давай по порядку. Айко сидела перед окном или дверью? И какая проблема с погодой? Не понимаю, к чему ты.

– В том-то и дело, было обе Айко, и одна сидела перед окном, а вторая перед дверью в дом. И я говорю к тому, что наутро соседские дома, где не было кошек, вымерли. Пятеро домов из двенадцати стоят холодные, как и их хозяева, маго.

– Отец! Что ты такое говоришь? – начал кричать со стороны его сын, отец Айки. – Тебе кошмар, что ли, приснился? Какие дома?

– Айка, это были дома Сато, Хаяси, Кимура, Саито, и Нисимура. Ты их знаешь, маго. Их больше нет.

– Отец, я вчера видел господина Сато и Кимуру, – продолжал отец. – С ними все было хорошо, не говори глупости!

– Тогда пойди и пожелай им доброго вечера, дурак неверующий, – грозно произнес дед. – Маго, приезжай, пожалуйста, мне нужна твоя помощь. Нам всем нужна твоя помощь.

– Джи-джи, я сейчас немного занята. Давай завтра утром, я проснусь с рассветом – и сразу к вам, часам к восьми-девяти буду. Тем более чем я могу помочь мертвым?

– Айка, ты нужна живым, – коротко ответил дедушка.

– Хорошо, джи-джи, я буду через два-три часа. Целую. – Она выключила свой наушник в тот момент, когда подъехала к логову Лисиц, Храму Цветущего Обмана, красивому и грациозному зданию в районе Митака.

Ее уже точно ждут. Она должна быть там, ведь она должна была предстать перед их лидером. Немного постучав пальцами по рулю, она набрала по наушнику Судзи.

– Говори, лиса, – ответила ей Судзи. – Ты уже на месте? Поднимайся на самый верх, в приемную, мы тебе скоро пригласим.

– Да-да, Судзи-сама, я уже рядом, но…

– Что «но»? – переспросила Судзи более жестким тоном.

– Я задержусь. Прошу меня простить, я завтра вам все расскажу, – ответила она и выключила наушник. Она надеялась, что ее весомая работа для своего клана снивелирует возмущение Судзи. Рядового бойца или агента за такое могли серьезно наказать и провести допрос на утаенные секреты и преданности клану. Но это будет уже завтра, а сейчас ей надо вернуться к своему дому, где на подземной парковке с мерцающими белыми лампами стоял ее черный Kawasaki H2R. Потерянные двадцать минут она нагонит за ближайшие пять.

Джи-джи не стал бы просто так просить о ее помощи. Но чем она может помочь? Полтора часа на северо-запад до Маэбаси, и она все узнает.

5. Привет из прошлого

Пролетая сквозь машины и светофоры, Айка смотрела на скоростную автостраду через забрало черного шлема с оранжевой полоской в левой части, как отличительный знак своего клана.

За последние пятьдесят лет в мире так часто менялась экологическая повестка, что сложно вспомнить все ее моды, тенденции и предписания. По мере развития электрических двигателей, «зеленые» продвигали законы против использования двигателей внутреннего сгорания. В связи с этим вводились налоги и даже запреты на использование транспорта с подобным типом двигателя. Затем лидеры компании «Тойота» выступили с докладом о том, что на производство аккумуляторных батарей для электрокаров расходуется не меньшее количество энергоресурсов, и этот вид двигателя нельзя назвать экологичным. Против голых цифр сложно было что-то возразить, и оптимальным типом моторов был признан гибрид. И тут любители и ценители рева под капотом почувствовали ренессанс своей любви и свободы к громким автомобилям и мотоциклам. Айка купила своего «ниндзя»13 два года назад у одного сингапурского торговца раритетом. Цену тот запросил немалую, а точнее, полное удаление из глобальной сети какого-либо следа своего существования. Она могла это сделать, сложно, но могла. И цена того стоила. Именно в эти моменты она забывала обо всем на свете, сливалась с воздухом в едином потоке, где проносящиеся мимо фонари превращались в бесконечный луч, заключая ее в свои теплые объятия, указывающий ей путь туда, вперед, где она еще никогда не была и где окажется спустя мгновение или еще парочку.

Тонкая девичья фигура, сидя на бензиновом демоне, проносилась мимо задних фар автомобилей, нагоняя их одну за другой, уезжая все дальше от Токио и все ближе к своему дому, месту, где она не была уже пять лет. И хотя она раз в неделю созванивалась с родителями, время на то, чтобы приехать к ним в гости, она не находила. И сейчас на спидометре было уже триста двадцать километров в час. Звонки в наушник продолжались регулярно, с промежутком каждые три минуты. Звонили все, кто мог и кто звонить не должен был. Но больше всего было от звонков от Судзи. Айка только успевала отдавать команды наушнику: «Я не могу говорить». Она догадывалась, что у нее, скорее всего, уже начались проблемы. Но она не могла проигнорировать просьбу дедушки.

«Айка, что случилось?» «Что за фокусы?» «Ты куда пропала?» «Ты, мелкая и безответственная сучка, ты меня подставила!» «Лиса приказала найти тебя немедленно!» «Пожалуйста, ответь! Ты обязана будешь предстать перед Кицунэно!» «Айка, мы включаем поиск твоего следа» – такие поступали сообщения в проекцию ее шлема.

– Включить режим «фантом», – отдала она команду операционному ассистенту ее коммуникатора. (В данном режиме, который Айка разработала сама лично, электронный след абонента скрывался ото всех радаров, а в случае попытки обойти данный режим, он отправлял найденную метку примерно в район острова Хоккайдо.)

– Режим «фантом» включен, – ответил ей ассистент по имени Рурк, названный в честь Микки Рурка, сыгравшего героя Харли Дэвидсона в американском фильме двадцатого века. – Чем могу еще помочь?

– На ближайших трех съездах активируй режим «фокс», а затем скрой меня от камер, – отдала она еще одну команду.

– Мы путаем следы? – спросил ее Рурк.

– Угадал, – ответила она

– Разрешите посоветовать использовать только один съезд? – предложил ей операционный ассистент. – Заметив второй и тем более третий съезд, те, кто будут вас искать, поймут, что вы их пытаетесь обмануть, и начнут искать вас активнее. Разрешите создать вашу проекцию на три километра от первого съезда?

– Делай, – дала разрешение Айка.

Спустя пять минут система Рурк запустила проекцию мотоцикла Айки на съезд в сторону Цукуба, на северо-восток от Токио. После этого в передних и задних фарах «Кавасаки» активировались лазерные излучатели, которые должны создать слепую зону для дорожных камер, тем самым убрав ее из поля зрения.

Оставалось совсем немного, и путь, который обычная машина будет ехать два часа, Айка проедет за тридцать минут. Словно ястреб, пролетала она оставшиеся километры. И вот в далеке она узнала родные холмы и электрическую станцию, небольшую, но такую родную, построенную в период детства ее отца, которая в ее детстве казалась волшебным замком, городом будущего. А сегодня она так сильно напоминала ей о том времени, которое ушло и его уже никак не вернуть назад. Город будущего был там, у нее за спиной, а тускло сверкающая станция словно передавала привет из прошлого.

Спустясь с автострады и проехав еще около двух минут, она оставила станцию по правую руку от себя. И вот, за третьим холмом будет ее дом, ее деревня Йоакэ. Идеально ровная грунтовая дорога, по которой она ходила в местную школу, была уже совсем темной в угасающем вечернем свете, которая сейчас лишь мягко освещалась редкими фонарями вдоль грунтовки. Сегодня был первый раз, когда она ехала по этой дороге на своем мотоцикле, и, чтобы не распугать местных жителей, она сбавила ход своего байка. Раньше на въезде стоял большой отесанный камень, размерами с человеческий рост, в форме обезьяны в кимоно. Сейчас от него осталась три небольших осколка. Вот стоит местный храм, за которым ранее следил господин Сисурэ, и колокол, в который он бил каждое утро. Жив ли он еще? Скоро узнает, если не забудет спросить, или уже завтра утром. Иногда, когда она вставала чуть свет, смотритель храма разрешал ей ударить билом в бонсе14, издавая металлический гул, разносящийся далеко за пределы Йоакэ.

А вот и ее дом. Сердце сокращалось все чаще. Она не была сильно эмпатичным человеком, но сейчас Айка понимала, что она действительно давно не видела родителей. Последний раз она была здесь после сдачи экзаменов на третьем курсе инженерно-прикладного университета в Сибуэ. Экзамены она сдала на отлично, защитив курсовую по биоинженерному программированию экзоскелетов. После этого, по возвращении в Токио, ее завербовали Лисицы.

Папа и мамы стояли на улице. Должно быть, они услышали звук «Кавасаки», который ранее не посещал их улицы, а вместе с ними и ее собака породы акита-ину, Кумико15. Это был уже старый пес, двенадцати лет от роду, но с таким же надменным выражением морды, как когда ему было всего три года.

Айка медленно подкатила к дому, остановившись на гравийной дорожке, и, поставив опорную ногу на землю, она заглушила двигатель. Девушка сняла шлем и, оставив его на руле «Кавасаки», устремилась к родителям. На секунду остановившись перед ними, она сделала уважительный поклон, и в следующий миг родители, как один, заключили ее в свои объятия. Как давно она не была дома. Мама плакала, улыбаясь и целуя ее щеки, в то время как отец обнимал их обеих. Кумико сидел на месте.

– Доченька родная, почему ты так долго не приезжала? – спрашивала мама. – Совсем исхудала и волосы остригла. Огненные, прямо как хвост у лисички. Но ты все такая же красивая, моя принцесса.

– Мамочка, папочка, я тоже рада вас видеть, – произнесла она, смеясь и вытирая одинокую слезу с глаз. Она и правда очень соскучилась по ним. – Ну а ты чего? Иди ко мне малыш, обнимемся, – сказала она Кумико, который не торопился идти к ней.

Айка подошла к гордо сидячей собаке и присела к нему. Кумико демонстративно отвернул голову в сторону и задрал морду.

– Ну ты чего? – спросила она, гладя его под шеей. – Обиделся? Обиделся, мой хороший. Обиделся, что давно к тебе не приезжала?

Кумико недовольно заскулил, давая понять по интонации, что именно на это он и обиделся.

– Ну не обижайся, не обижайся, мой старичок. А я тебя за ушком почешу, – сказала Айка и начала гладить пса за ухом.

Кумико повернул голову и с прежним недовольством пару раз пролаял, говоря о том, что он по-прежнему обижен.

– Ну, тогда я буду тебя хватать за бочка, и за лапу, и за хвост, потому что нельзя быть такой обиженной жопой, – начала она играть с собакой.

Через пару секунд обида Кумико прошла бесследно, и он прижался к Айке боком, обмахивая ее своим хвостом.

– Вот и славно, – произнес отец. – Пойдемте в дом, дедушка тебя уже заждался.

6. Дом

Дом семьи Айки был построен еще ее дедушкой, господином Исидо Такахаси, примерно в 2025 году. Он представлял собой одноэтажное здание с жилой мансардой. Фундамент дома был правильной квадратной формы, фасад был отделан светлой доской японского кедра суги, большую часть стен занимали витражные откатные окна. Крыша была четырехскатной с длинным коньковым прогоном, из графитовой керамической черепицы. По углам здания висели фасадные светильники, освещающие дом ночью, точно так же, как садовые фонари, расставленные вдоль дорожек приусадебного участка.

Интерьер дома был также выполнен в светлых оттенках с элементами того же японского кедра. Мягкий теплый свет и чистота на входе была точно такая же, как и пять лет назад. Все стояло на своих местах. И не было ничего лишнего.

Войдя через парадную дверь в предбанник, Айка встретилась с дедушкой, господином Такахаси, или просто джи-джи, как она его часто называла. Учтиво поклонившись, Исидо обнял внучку со слезами на глазах. «Как жаль, что бабушка не видит, какой большой и красивой ты стала», – подумал он про себя. Госпожа Такахаси умерла тринадцать лет назад во сне. Оторвавшийся тромб быстро и безболезненно забрал душу бабушки.

– Как хорошо, что ты дома, маго, – сказал дедушка, слегка отодвинувшись от внучки, осматривая ее с головы до ног. – А это что? Легкие нотки юности? – дедушка посмеялся, слегка проводя рукой по ярко выкрашенным волосам.

– Ну, что-то вроде того, дедуль. Скажи, пожалуйста, мы можем сразу же перейти к тому срочному делу, про которое ты говорил?

– Да, конечно, дело и правда срочное. Скажи, пожалуйста, ты голодная?

– Если честно, то да. Езда на «Кавасаки» подкинула сильно адреналин в крови, и я прямо сильно голодная.

– «Кавасаки»? Мотоцикл «Кавасаки»? О-о-о, маго, пойдем, ты обязана мне его показать. Если ты, конечно, не против? А я за это пожарю тебе твой любимый омлет с креветкой и грибами.

– С удовольствием, дедуля, – сказала Айка, и они оба вновь вышли на улицу.

Пройдя около двадцати метров по бетонным дорожным плиткам, уложенным на чистый гравий, они оказались возле черного блестящего коня, точнее около трехсот лошадей. Блеск дедушкиных глаз говорил о мальчишеском восторге и сильной ностальгии. Он взял черный шлем и покрутил в руках.

– Можно, маго? – улыбка не сходила с его лица.

– Да, конечно, джи-джи. Надевай. Ты можешь даже прокатиться.

– О нет, малышка, это уже не для моих трухлявых костей, – он надел на себя шлем и сел за руль «Кавасаки». – Что это за модель?

– H2R Ninja, дедушка.

– Я помню этот мотоцикл. Мне он очень сильно нравился. Но денег у меня было только на постройку этого дома, поэтому это так и осталось несбыточной мечтой.

– Я могу тебе его подарить, дедуль, – сказала Айка. Она очень сильно хотела сделать дедушке приятно.

– Подарить? Чтобы он стоял у меня на улице, и превращался в такой же песок, как и я? Ну уж нет, он должен нести на себе молодых и сильных, полных азарта людей. Это не про меня. Так что не говори глупости, Айка.

– Давай хотя бы тебе его заведу, – сказала она и вставила ключ в замок зажигания. Она проверила нейтральную передачу на приборной панели. – Зажми сцепление, дедуль. – И она нажала кнопку стартера.

«Кавасаки» зарокотал с нравом дикого мерина, и даже его холостые обороты будоражили уже старую кровь господина Такахаси. Долго дедушка на нем не сидел. Он повернул ключ зажигания, чтобы заглушить двигатель.

– Спасибо, маго, а теперь пойдем в дом, сделаю тебе обещанный омлет, и поговорим о деле.

Войдя на кухню, дедушка надел темного цвета фартук, и достал из холодильника три яйца, сливочное масло, молоко, очищенные креветки без хвостов, грибы и зеленый лук. Айка села за островом, на рабочей поверхности которого располагалась варочная плита. Дедушка включил электрическую плиту, и достал из ящика сковороду, чтобы в дальнейшем прокалить ее на огне.

– Айка, что ты знаешь о нашей деревне? – спросил ее дедушка, положив небольшой кусочек сливочного масла на сковороду.

– Пожалуй, кроме названия и того, что я здесь родилась и жила до поступления в университет, больше ничего. Вроде как она была построена в 1598 году, по крайней мере так нам говорили в деревенской школе.

– Все верно, маго, – подтвердил ее слова господин Такахаси, начав укладывать на сковороду грибы. – А кем она была основана?

– Господином Та… Така… Такамара вроде как? – попыталась вспомнить Айка.

– Такамара. Господином Такамара. Но сам господин Такамара был родом из префектуры Тибо, что восточнее Токио. Из небольшой деревни. Название уже никто и не скажет. – Он добавил к грибам креветки, те зашкварчали на сковороде.

– Почему? – спросила Айка.

– Думаю потому, что он никому не говорил. Но суть не в этом. У господина Такамара было пятеро детей: трое сыновей и две дочери, с которыми он и основал деревню Йоакэ. – Такахаси смешал в отдельной миске яйца, влил в них молоко, добавил соль, перец и начал взбивать это венчиком. – Однажды, когда в деревне проживало уже не менее восьми семей, никто не знает, был это день, утро или вечер, на небе собралась туча. Словно тайфун должен был обрушиться на деревню. Сначала облака были такими черными, что небо слилось с землей и не было разницы между ними. А затем с громом и молнией, разрезавшей небо красными разрядами, пролился дождь. Но уже не из неба, а из огромной клыкастой пасти, раскрывшейся над самой деревней, из нависающей тучи.