За твоей улыбкой

Глава 1. Макс

Если день не задался с самого утра, обозначившись кофейным пятном на новой белой рубашке, то ничего хорошего ждать от него уже не стоит.

Закинув рубашку с пятном в виде Австралии в стиральную машинку, кофе я допил, будучи полураздетым. В очередной новой рубашке пришлось держаться подальше от кухни.

На парковке выяснилось, что я напрочь забыл о том, что машину мою еще позавчера на выходные взял покататься младший брат. И тот факт, что он не взял трубку ни после первого моего звонка, ни после третьего, говорил о том, что «покатался» он очень даже хорошо.

Пришлось вспоминать студенческие годы и автобус. Как вариант, можно было бы взять такси и не заморачиваться, но я уже прилично задерживался, а такси – это ещё около часа, потраченного на пробку. К счастью, для автобусов существует выделенка.

Пришлось по телефону узнавать, какой из автобусов и с какой ближайшей остановки довезет меня до офиса.

Восьмой маршрут, остановка через дорогу от новостройки, в которой я поселился меньше полугода назад. Сносно.

Раннее утро. По идее, в такой час в автобусе должно быть полно пассажиров. Но, похоже, мой маршрут не был популярен, ибо в автобусе оказалось много свободных сидячих мест. Сел на одиночное, поближе к заднему выходу, чтобы в любой момент можно было уступить место любой назойливой бабке и уйти по-английски.

Без интереса скользнул по пассажирам, которым так же не было интересно, кто едет вместе с ними в автобусе, кто стоит рядом и о чем он думает.

Зеленые школьники и пара девчонок примерно студенческого возраста предпочли стоять у больших окон. На секунду пересекся взглядами с одной из девчонок в цветном шарфе в полоску, и она почти сразу отвернулась в сторону окна, скрывая неловкость.

Чтобы не терять время в дороге, залез в телефон, проверить почту. Несколько писем ушли в корзину, парочка – были помечены для секретаря для срочного ответа.

Краем сознания понимал, что кто-то на меня смотрит. Поднял взгляд, думая, что на меня косится девчонка в шарфе, но она оживленно беседовала со своей подругой, стоящей рядом с ней.

Пробежался взглядом по салону и наткнулся на брюнетку в бежевом плаще, которая, поняв, что я поймал её за разглядыванием, мило улыбнулась и, смутившись, заправила прядь волос за ухо. Робкий румянец коснулся её острых скул, когда наши взгляды снова пересеклись.

Не смог сдержать лёгкой улыбки. Приподняв уголок губ, снова отвлёкся на почту и короткий ответ своего секретаря. Заблокировал экран телефона, сжал его в ладони и снова перевел взгляд на брюнетку.

Она была примерно моей ровесницей. Может, чуть младше, но точно около тридцати лет. Аккуратная, стройная, красивая… даже слишком. Тонкие пальцы, длинные ногти, узкие запястья. Она ухожена и явно знает себе цену, а это не может не подкупать.

Поднял взгляд от высоких каблуков её сапог и снова заглянул в тёмные глаза. Наверное, пора подойти. Думаю, мы уже оба поняли, что визуально друг другу симпатичны.

Словно поняв моё намерение, девушка отошла на шаг назад так, чтобы рядом с панорамным стеклом осталось немногом места и для меня.

Но едва я успел подняться с сиденья, как автобус резко остановился, меня по инерции отбросило обратно на спинку кресла. И под мат водителя о том, что кто-то лезет не в свою полосу, я будто в замедленной съёмке наблюдал за тем, как девушка в бежевом плаще, с которой мы флиртовали взглядами, пикировала на пол и упала ничком.

Секундная заминка, во время которой я пытался поймать связь с реальностью и понять, насколько случившееся реально, не прошла даром для всего автобуса.

Девушка, упав, не шевельнулась больше вообще. Пассажиры автобуса, которых можно было сосчитать по пальцам, накрыли рты ладонями, подавляя шокированные вздохи. Школьники достали телефоны и начали снимать, и только девчонки-студентки первыми сообразили узнать, что случилось с девушкой, которая упала практически к их ногам.

Мгновенно взяв себя в руки, я подбежал к девушке и припал рядом с ней на колено. Помог девчонке в длинном цветном шарфе развернуть её лицом к нам и понял, что у девушки, находящейся сейчас без сознания в моих руках, рассечен лоб. Как это случилось? Меньше секунды прошло с момента, как мы смотрели друг другу в глаза, и она внезапно упала.

А теперь я удерживал ее на весу, пока девчонка в полосатом шарфе пыталась найти что-то в своём рюкзаке.

– У вас есть платок? – спросила она, мазнув по моему лицу неожиданно серьёзным взглядом.

– Н…нет, – растерялся я на секунду, зачем-то хлопнув себя по карману.

– Ася, есть платок? – обратилась девчонка к своей, похоже, подруге.

– Где-то был. Сейчас, – явно нервничала та, спешно ковыряясь в своём рюкзаке. – Вот! – вынула она из недр бездонного рюкзака упаковку бумажных платков.

– Давай сюда, – девчонка в шарфе забрала из её руки упаковку, достала один платок и прижала его к окровавленному лбу девушки, которую я держал в руках, пока автобус покидали другие пассажиры. – Держите крепче, – скомандовала мной девчонка и, взяв мою руку, сама приложила её пальцами к белому платку на лбу девушки и прижала. – Крепко.

– Её нужно привести в сознание, – паниковала вторая девчонка, стараясь оставаться чуть в стороне. Очевидно, боялась. – Сюда бы нашатырь какой-нибудь.

– У меня есть кое-что гораздо вонючее, – произнесла девчонка в шарфе и вынула из своего рюкзака флакон с духами.

– Ты серьёзно? – нахмурился я, остановив руку девчонки, которой она подносила флакон к носу девушки в моих руках.

– Я вас уверяю, – посмотрела на меня девчонка большими карими глазами. – Эти духи воняют так, что мёртвый проснётся, чтобы убежать от них. Надеюсь, у неё нет «короны».

Получив моё молчаливое согласие, девчонка в шарфе, открыла флакон, прыснула в его крышечку и поднесла её к носу девушки. Шипровой вонью с запахом жженой резины и концентрированного спирта мгновенно заполнило салон. Даже я слегка отстранился, чтобы самому не потерять сознание от запашка, и для того, чтобы хотя бы не разъело глаза.

Девушка в моих руках вяло зашевелилась, поморщилась и, с трудом подняв руку, отмахнулась от крышечки и той вони, которая в этой крышечке содержалась.

– Я же говорила, – хмыкнула девчонка в шарфе, пряча ядерные духи обратно в свой рюкзак. Обратилась ко мне. – Скажите что-нибудь своей новой девушке, – шепнула она, многозначительно переводя взгляды на девушку в плаще в моих руках. – Например, что она лежит на грязном полу автобуса, но зато в ваших руках.

– Что случилось? – с мучительным стоном спросила девушка в плаще и сфокусировала взгляд на мне. – Ой, вы так близко.

– Как вы себя чувствуете? – спросил я, разглядывая её красивое лицо, испорченное сейчас каплями крови и грязи с одной стороны.

– Голова кружится. Я упала?

– Да. Автобус резко остановился, а вы, похоже, не держались.

– Какой кошмар, – тихо выдохнула девушка, болезненно поморщившись.

– Можете встать? – спросил я, пытаясь плавно поднять очень лёгкую девушку.

– Наверное, могу. Но не уверена.

Очень медленно я помог девушке принять вертикальное положение, но отпустить её талию так и не рискнул – уж очень неуверенно она держалась на ногах, при этом пытаясь удержать на лбу бумажный платок.

– Её бы в больничку, – тихо проговорила девчонка в шарфе, которая, почему-то, до сих пор была здесь вместе со своей подругой.

– Закажи такси, – дал я ей свой телефон.

– У меня свой есть, – хмуро глянула на меня девчонка и вынула из кармана своей куртки телефон. Забегала пальцами по экрану и через несколько секунд оповестила. – Свободное такси близко. Прям за автобусом, похоже, – указала она на заднее стекло.

– Идём, – я мягко повёл девушку в плаще за собой. Прихватил её сумочку и свои бумаги, и помог сесть в такси, которое для нас открыла девчонка в шарфе. Дождавшись, когда я усажу девушку и сяду сам, девчонка, почему-то, села на переднее сиденье и сказала водителю ехать.

– А ты-то куда? – спросил я, продолжая помогать девушке в моих руках удерживать на рассеченном лбу платок.

– Интересно же, чем дело закончится, – хмыкнула девчонка в шарфе, лишь на секунду заглянув мне в глаза, и снова отвернулась к лобовому стеклу такси.

Глава 2. Макс

– Вы помните своё имя? – спросил я у девушки, что была прижата к моему боку и сдерживала тихие стоны боли.

– Вероника, – выдохнула та, ни то всхлипнув, ни то всплакнув.

– Прекрасно. А я Максим.

– Не так я хотела с вами познакомиться, – попыталась улыбнуться девушка.

– Я тоже не ожидал, что всё так обернется, – хохотнул я, хотя самому ни капли не было весело. – Вас тошнит? Ещё что-нибудь кроме головы болит?

– Тошнит. И голова немного кружится.

– Сколько пальцев? – девчонка в шарфе просунула между сиденьями руку, показывая два пальца.

– Два, – не мешкая ответила Вероника.

– Картинка четкая? Не размывается? – продолжала та трясти пальцами.

– Не размывается. И не мельтешите так, пожалуйста. Глазам больно следить за вашими движениями.

– Значит, лёгкий сотряс, – поставила девчонка в шарфе «диагноз». – Считайте, что отделались испугом.

– А ты врач? – спросил я.

– Почти. Вчера досмотрела «Доктор Хаус», – гордо сообщали девчонка в шарфе.

Я и Вероника молча переглянулись, оставив слова девчонки без комментариев.

К больнице мы подъехали довольно быстро. Водитель понимающе доставил нас прямо до приёмного покоя, куда мы всей троицей и завалились.

Девчонка в шарфе, похоже, реально собралась сопровождать нас на всех этапах и не отстала от нас даже в стенах больницы. Ориентировалась она, к счастью, в ней очень хорошо, чем оказалась весьма полезна.

Передав Веронику врачам и взяв ее плащ и сумочку, я остался сидеть у двери кабинета. Девчонка в шарфе куда-то исчезла. Наверное, насмотрелась и вспомнила, что у неё есть и свои дела. Или приняла меня за маньяка, который может увезти девушку без сознания куда угодно.

В общем, одно из двух: либо бдительная, либо безмерно любопытная.

– Хотите? – идя по широкому белому коридору, девчонка несла в руке маленькую бутылку с водой.

– Нет, – качнул я головой и проследил за тем, как девчонка целенаправленно шла ко мне, едва не наступая на свой длинный вязанный шарф.

Сейчас только начало октября – ещё рано носить такие шарфы. Но, видимо, девчонке на это было плевать.

Сев рядом со мной, она вытянула ноги в белых кроссовках на толстой подошве, сложила одну на другую. Отложила на соседнее сиденье рюкзак, бутылку с водой и, собрав пальцы в замок на животе, стала молча вчитываться в плакаты, висящие на стене.

– Не хотите немного пройтись? – спросила она через несколько минут, отвлекая меня от переписки с секретарём.

– В смысле? – повернул я в её сторону лицо и вопросительно посмотрел на девчачий профиль с острым носом.

– Тут написано, что одна из самых распространенных причин импотенции – сидячая работа, – кивнула она в сторону плакатов на стене. – Не хотите пройтись? Позаботиться о здоровье? Возможно, оно вам сегодня понадобится, – ухмыльнулась она, переведя взгляд на дверь, за которой всё ещё была Вероника.

Наверное, впервые за утро я улыбнулся из-за того, что мне действительно было весело.

– Не понадобится, – качнул я головой.

– О! Да вы благородный рыцарь! Это хорошо. Приятно слышать, что в наше время ещё остались мужчины, не покушающиеся на женские трусы при первом же свидании.

– Тебе восемнадцать-то есть, чтобы вслух о таком рассуждать?

– Есть. А что? Детям о сексе и обо всем, что с ним связано, желательно, начинать говорить пораньше. Многое поможет избежать.

– И откуда ты такая умная?

– Из автобуса, – повернулась ко мне девчонка и улыбнулась уголками губ, продемонстрировав ямочку на левой щеке. Неожиданно серьёзный взгляд карих глаз без стеснения сфокусировался на моём лице – Вы, вроде, тоже оттуда же.

– И, всё-таки, – телефон пришлось убрать в карман плаща. – Зачем ты поехала с нами?

– Хочу хоть раз стать свидетелем того, как необычно у людей зародилась любовь.

– Какая любовь? – фыркнул я скептически. – Я её даже не знаю, – кивнул в сторону двери в кабинет.

– Так с этого всё и начинается. Разве нет? Сначала вы её не знаете, а иногда и знать не хотите, а потом внезапно хотите узнать о ней абсолютно всё. По-моему, это очень мило. Мне кажется, что именно так у вас с Вероникой и будет. И лично мне было очень любопытно наблюдать за вами двумя. Между вами такое напряжение витало по салону. А потом искра, буря, безумие… и она разбила голову об автобус, – звонко хохотнула девчонка, приложив кончик указательного пальца к единственной ямочке на левой щеке. Задумчиво и даже мечтательно зажевала нижнюю губу. – Наверное, вы переборщили с этим своим последним секси-взглядом. Для неё это был контрольный.

– Ты-то откуда знаешь, какой у меня там взгляд был? – выгнул я бровь, улыбаясь девчонке.

– Говорю же, что любопытно было. Я заметила, что вы оба флиртуете невербально, решила посмотреть и подучиться заодно. Если честно, я бы и сама хотела с вами так же поиграть взглядами, потому что со стороны это выглядело красиво. Но я не умею всего этого, – девчонка пальцами пошевелила свои брови. – Вот я и решила подучиться у вас двоих. Вы оба, явно, опытные в этом деле люди.

– Странная ты, – чуть сощурился я, оглядев её лицо и короткие каштановые волосы.

– Да нет, – дёрнула она плечами под дутой голубой курткой. – Просто любопытная. Да и маме будет что вечером за ужином рассказать. Вы эту историю вашего с Вероникой знакомства сможете рассказать вашим с ней детям только лет через семь-десять, а я маме расскажу о ней уже сегодня.

– Не думаю, что удар головой об автобус приведёт к общим детям.

Я откинулся на спинку сиденья и снова перевел взгляд на дверь кабинета, в котором всё ещё находилась Вероника.

Что они там так долго могут делать?

– Мм… – протянула девчонка в тишине. Слегка склонив голову набок, она вчитывалась в мои бумаги. – «Бузинэс компани»? Да вы бузинэсмэн. А мой игнлиш из вэри хеппи бёздэй, кстати. Ну, и, конечно, кэпитал бритал. Это я говорю на тот случай, если вам в фирму нужен будет сотрудник со знанием языка. Я как раз ищу работу, – в карих глазах плясали искорки веселья.

Молча повёл бровью и припрятал край бумаг обратно в папку.

Наконец, через несколько минут Вероника вышла из кабинета с повязкой на голове в сопровождении врача.

Оказалось, что девушке требуется рентгенография, чтобы наверняка узнать, не повредились ли кости черепа при ударе.

И даже там девчонка в полосатом шарфе была со мной, ожидая, как и я, вердикта врача.

К счастью, Вероника и правда «отделалась испугом» и была отправлена домой.

Выйдя из больницы, я посадил её на такси и отправил девушку домой, заплатив водителю.

– И всё? – разочарованно выдохнула девчонка в полосатом шарфе за моей спиной. – И вы её так просто отпустили и даже не взяли номер телефона? Она что, зря ради вас голову об автобус разбивала?

– Она её разбила не ради меня, а из-за собственной глупости. Нужно было держаться за поручень и не терять бдительность. Повезло, что всё закончилось так.

– А она так на вас смотрела… Наверное, надеялась, что вы её и домой сопроводите, пледиком укроете. Ну, или, хотя бы, номер у неё возьмёте. Ну, что ж вы, Максим, такой невнимательный? – качнула девчонка осуждающе головой, но лукавую улыбку спрятать не смогла.

– Я опаздываю на работу.

Секретарь уже минут десять звонил, прерываясь, похоже, только для того, чтобы вновь набрать мой номер.

– А я на пары, – потеряла девчонка ко мне интерес. Закинула край бесконечного шарфа за плечо и что-то нажала в своём телефоне, поднеся его к уху. Судя по всему, голосовое сообщение.

– Маша, дуй в универ! Тут пары местами поменяли. Швабра лохматая придёт раньше, – говорил ей девичий голос из телефона.

Маша…

Мысленно фыркнул. Мазнул взглядом по удаляющейся от меня голубой куртке и длинному, вязанному шарфу в яркие цветные полоски.

Это имя ей, определенно, подходило.

Отвернулся и пошёл в противоположную сторону, заказывая на ходу такси. Я и так уже опоздал. Ещё несколько минут погоды не сделают. А автобусов с меня на сегодня и ближайшее время хватит.

Глава 3. Маша

Поднимаясь к двери квартиры по лестнице, я крутила в руках ключ.

Нерешительность и боязнь – моя новая привычка. Ей буквально пару месяцев, но мне кажется, что она со мной уже всю жизнь.

Сделав глубокий вдох, я открыла дверь квартиры и тихо вошла. В тёмной прихожей тоже царила тишина, в глубине квартиры молчал телевизор, музыкальная колонка не издавала ни звука. Не шумел даже чайник.

Сглотнув болезненный ком, я стянула кроссовки и слишком медленно поставила их на полку сушиться. Размотала длинный шарф на шее, длиной, точно знаю, три метра. Скатала его в рулон и положила на край комода. Так же медленно сняла и куртку.

Тщетные попытки избежать неизбежное. Избежать то, что точно случится, хочу я этого или нет.

– Я живая. Просто задремала.

Мамин голос раздался из её комнаты, а следом загорелся тусклый свет прикроватной лампы.

Я выдохнула с большим облегчением. Дрожь в пальцах начала отступать. Судорожно втянув носом воздух, я улыбнулась и бодро пошла к маме в комнату, забыв про медлительность и осторожность.

– Как ты себя чувствуешь, мам? – вошла я в её комнату и села на край кровати.

– Всё хорошо, Маша, – улыбнулась мама уголками губ и повязала на голову платок. А затем устало опустила руки на колени, чтобы дать им немного отдохнуть. – Ты сегодня поздно.

Глядя на то, как дрожат тонкие почти прозрачные пальцы её рук, сложенных поверх одеяла, мне понадобилось несколько секунд и большое усилие, чтобы взять себя в руки и не потерять улыбку, адресованную маме.

– Ходила на собеседование насчет новой работы, а потом немного прогулялась по набережной.

– Что с работой? Взяли? – спросила мама с надеждой в тускнеющих глазах. – Может, ты всё-таки, вернёшься в ателье?

– Нет, мам. Там скучно, – нарочито поморщилась я.

А ещё там нельзя просто так отпроситься или подмениться, чтобы прийти к тебе, когда будет такая необходимость. Там даже на перекус даётся всего десять минут.

Но об этом маме знать не нужно.

– Обидно. Хорошее место было, – поджала мама губы.

– Да и фиг с ним, – махнула я рукой и легко встала с кровати. Обойдя её, подошла к маме, чтобы помочь ей подняться с постели. – Пойдём приготовим что-нибудь на ужин. И я тебе такую историю расскажу, мам. Закачаешься!

– Ну, ты ещё на руки меня возьми, – деланно возмутилась мама и, придерживаясь за край тумбочки, сама всунула ноги в мягкие тапочки и сама встала. – Что там за история? Рассказывай.

– О, мам! – нагнала я театральщины. Специально, конечно же. Мне нужно поднять мамино настроение. – Это история любви. Точно тебе говорю. Просто так и совершенно случайно люди точно не встречаются, да ещё при таких обстоятельствах. Это судьба.

Постоянно оборачиваясь на маму, я шла на кухню и рассказывала ей про Максима и Веронику из автобуса.

Рассказывать было легко. Впервые мне не приходилось сочинять что-то на ходу, чтобы поднять маме настроение и дать ей веру в то, что у меня яркая, насыщенная впечатлениями и красками жизнь. Сегодня я рассказывала маме о том, чему была свидетелем лично.

Да, возможно, моё присутствие смущало непосредственно действующих лиц данной истории, но я выступала в роли наблюдателя, держащегося в стороне, чтобы сейчас быть рассказчиком для мамы, которая улыбалась и даже хихикала, давая едкие комментарии по поводу случившегося.

– И он просто отпустил её? – возмущенно выронила мама, нарезая огурец для салата, пока я сливала воду со спагетти.

– Представляешь?! – возмутилась с ней и я. – Я ему сказала, что, возможно, это любовь всей его жизни, а он… Сухарь, короче. Видите ли, она разбила голову об автобус из-за собственной глупости, а не из-за симпатии к нему.

– Но он прав. За поручень в автобусе держаться – не лишнее, – хмыкнула мама и пересыпала нарезанный огурец в салатник, в который я руками нарвала листья салата.

– Всё равно, вышло очень даже романтично и мило. Жалко только, что всё закончилось быстро. Хотя, – протянула я мечтательно. – Может, он сейчас одумается, немного придёт в себя, освободится от работы и будет её искать. Представляешь? Как в кино!

– Мне кажется или тебе он тоже понравился? – мама с хитрой улыбочкой посмотрела на меня снизу вверх. А я обрадовалась тому, что на её щеках появился лёгкий румянец.

– Да даже если и понравился, то что с того? – повела я плечами и помешала лопаточкой мясо в сковородке. – Он старше. Наверное, ему около тридцати пяти. А ещё он был одет в деловой костюм и от него вкусно пахло. Таким дядечкам нравятся тётечки примерно его возраста. Как Вероника. Она вся такая… как березка, – покачалась я из стороны в сторону, как тонкая береза на ветру. – И, мне кажется, что именно такие девушки и нравятся таким мужчинам, как Максим.

– Какие «такие»?

– Изящные. У которых кисти рук двигаются так же плавно, как ветка на легком ветру. А Вероника примерно так руками и двигала, даже после того, как разбила голову об автобус.

– А чем ты у меня не березка? – хохотнула мама и подошла ко мне поближе, чтобы оставить разделочную доску и нож у раковины. – Смотри, какая ветка, – она обхватила моё запястье тонкими прохладными пальцами и мягко потрясла кистью. – Хочешь подую?

– И получится хоррор, мам. Как в фильмах ужасов показывают высохшие ветки деревьев для большей жути, – усмехнулась я. – До берёзки мне ещё очень далеко. А вот до ужина прям близко. Давай тарелки.

– Я, наверное, не буду, Маша, – поморщилась мама. – Напробовалась, пока готовила. Аппетит себе сбила.

– Мама, – произнесла я с нажимом. «Напробовалась» она всего один огуречный кружочек. – Если ты не будешь есть, то и я тоже не буду. А спагетти эти я прямо сейчас отдам кошкам и собакам в нашем дворе.

– Ладно, – нехотя согласилась мама и потянулась к ящику с тарелками. – Немного поем. Только много не накладывай.

– Давай.

За ужином мы снова обсуждали произошедшее днем. Мама не съела даже половины того, что я положила. К салату не притронулась вообще.

После ужина я не смогла убедить её пойти прогуляться. Она наотрез отказалась выходить со мной, сказав, что на улице уже темно и поздно, и она хочет спать.

– Держи, – я принесла маме стакан воды и таблетки, которые она должна принимать ежедневно.

– Смысл? – улыбнулась она безрадостно. – Мы просто переводим деньги. Не лучше ли сэкономить на что-то действительно нужное? Может, тебе что-нибудь нужно?

– А кто сказал, что ты не являешься для меня чем-то нужным? – вскинула я брови и настойчиво отдала маме таблетки. – Пей.

Дождавшись, когда она возьмёт нужное количество таблеток и положит их в свою ладонь, а затем и в рот, я дала ей стакан воды, которым она всё это запила.

– Язык покажи, – сказала я, не торопясь уходить.

– Ты серьёзно? – покачала мама головой.

– Серьёзно, мам. Показывай, экономистка.

Как капризный ребенок, мама показала мне язык.

Ну, хоть не средний палец. Хотя, ей, похоже, и его тоже хотелось мне показать.

Я помогла маме забраться под одеяло, подождала, когда она снимет с головы платок и положит его на тумбочку.

– Спокойной ночи, мам, – присев на край кровати, я крепко обняла маму, уткнувшись носом в её острое плечо. – Не балуйся тут ночью, хорошо?

– Постараюсь, – хохотнула мама, поглаживая меня по спине.

Пришлось заставить себя перестать так крепко и долго обнимать маму, будто я с ней прощаюсь. Я не хочу, чтобы она поняла, что я боюсь того, что этот раз – как и любой другой – может стать последним.

Натянув улыбку и проглотив слёзы, я мягко отстранилась от мамы и помогла ей лечь. Укрыла одеялом и дала ей свой планшет на тот случай, если она захочет что-нибудь почитать. Тихо вышла из её комнаты, поймав напоследок её воздушный поцелуй и прижав его к сердцу.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, я завалилась в свою постель. Сняла с зарядки телефон и открыла сообщение от Аси:

«Как дела? Всё хорошо?» – спрашивала она традиционно вот уже два месяца.

Я: «Всё хорошо»

Ася: «Я могу приехать, если хочешь»

Я: «Не нужно. Мама у себя в комнате читает. Недавно поужинали»

Ася: «Как она?»

Я: «Всё больше спит, всё меньше ест»

Ася: «Если что, я всегда на телефоне. Звони или пиши. Я отвечу»

«Спасибо» – написала я и положила телефон на живот, застыв взглядом на темном потолке комнаты.