За твоей улыбкой

Глава 4. Маша

Утром я проснулась с первым писком будильника под подушкой. Перекатилась на бок, подтянула одеяло до подбородка и долго смотрела на закрытую дверь своей комнаты, надеясь услышать, что в квартире есть ещё какая-то жизнь, кроме моей.

Давящую, пахнущую лекарствами тишину, разбавили тихие шаги. На кухне щёлкнул чайник, и этот щелчок будто включил и моё сознание тоже.

Скинув одеяло, я села в постели, потянулась и, надев теплые, вязанные мамой тапочки, тоже пошла на кухню, где мама, стараясь сильно не шуметь, гремела посудой.

Дойдя до кухни, я оперлась плечом о дверной проём и сложила руки под грудью.

Мама не заметила моего присутствия. Стоя у холодильника, она доставала из него продукты для омлета.

– Куда собрался? – шепнула она строго яйцу, которое удумало покатиться к краю стола. – Лежи, где положили.

– Доброе утро, – сказала я тихо, чтобы не напугать маму, не подозревающую о моём появлении на кухне.

– Повалялась бы ещё в постели, пока я завтрак готовлю, – нарочито возмущенно посмотрела на меня мама.

Сегодня она была достаточно бодра. Если не акцентировать внимание на её худобе и платке на голове вместо волос, то можно запросто увидеть, что ко мне вернулась моя веселая и здоровая мама.

– Я навалялась, – выронила я с улыбкой и прошла в кухню к духовке, из которой достала небольшую сковородку. – Какие на сегодня планы? – спросила я, намывая помидоры под краном.

– Ну-у, – задумалась мама. – Посижу, полежу, повяжу. Посплю, – добавила она с чрезвычайно важным видом.

– А тётя Галя к тебе сегодня не собирается, разве? Я думала, у вас сегодня прогулка до ТЦ. Она вроде собиралась купить себе новый утюг, не?

Тётя Галя – единственная мамина подруга, которая не бросила маму, побоявшись того, что она может быть заразной.

Будто рак передаётся воздушно-капельным.

Идиоты…

– Ну, если собиралась, то, может, и поедем. Хотя, не люблю я все эти пустые хождения по магазинам – мне-то ничего не нужно там, – буркнула мама.

– А пряжу? Ты же хотела какую-то там посмотреть.

– Хотела, – кивнула мама, насыпая в мою кружку ложку растворимого кофе. – Но я за месяц, всё равно, не успею связать тебе свитер к зиме. С моими-то руками… – тише добавила мама и зачерпнула ложку сахара, рассыпав его ещё до моей кружки. – Видишь? Я уже даже ложку нормально держать не могу, какой там крючок…

– Это не руки у тебя, а ложка такая, – забрала я у неё чайную ложку и порывисто закинула её в мусорное ведро. – Она какая-то перекрученная. У меня тоже из неё всё высыпается, – снова пришлось сказать неправду, только бы мамино настроение вновь не скатилось к амёбному состоянию. – Сходи с тётей Галей в ТЦ, иначе я ей на тебя нажалуюсь. А ты знаешь, какая она бывает, когда ей что-то очень сильно нужно.

– Ну, да, – хохотнула мама. – Ей бы табор цыганский возглавлять, а не бухгалтерию.

После завтрака я уговорила маму позвонить тёте Гале и при мне на громкой связи договориться о походе по магазинам.

Удостоверившись в том, что мама сегодня не останется дома скучать весь день одна, я смогла спокойно пойти на пары.

– Как с работой? – спросила Ася в перерыве между парами. – Нашла что-нибудь?

– Нет, – хмуро бросила я, листая объявления. – Всё какое-то… не знаю…

– Просто иди со мной в кафе. Да, это не твоя коморка для Золушки в ателье, и, да, там полно людей, с которыми тебе придется общаться, но зато ты в любой момент можешь подмениться. Хотя бы со мной. Ну, или я буду тебя прикрывать в случае чего…

– Фу, – поморщилась я деланно. – Люди.

– Да, приятного мало. Но иногда они оставляют весьма приятную денюжку, которая полностью твоя.

– Ты же знаешь, что я, людное место и общение с людьми – это нечто несовместимое.

– Да какие там люди? – фыркнула Ася. – Можешь, вообще, за людей не считать всех этих снобов и офисных планктончиков, которые заплывают в кафе, чтобы подавиться кофе и булочкой во время обеденного перерыва.

– Они ещё и давятся там чем-то? Гадость.

– Главное – улыбаться им. Ну, и не мешать давиться. Пойдёшь? Хочешь, прямо сегодня пойдём, и я тебя устрою. Нам, как раз, не хватает аж двух официантов сейчас. На одно из мест тебя точно возьмут. У тебя же все доки в порядке?

– Угу.

– Ну, и всё. Сегодня устроим тебя в кафе. Улыбка у тебя красивая. Красивее моей, коза. Ненавижу тебя, – протараторила Ася. – А остальному я тебя научу.

– Ладно. Я попробую.

– Вот и славненько. Иди в мои позитижи, позажимаю тебя, – Ася притянула меня в свои объятия и сильно покачала из стороны в сторону, будто собралась открутить мне голову.

Я не очень общительный человек. Я не люблю большие компании, ибо всегда чувствую себя в них как не в своей тарелке. И если бы когда-то, в первом классе, Ася ко мне не подошла бы и не предложила дружбу навсегда, то сама бы я, наверное, так и не обзавелась бы подругой в этой жизни.

Глава 5. Макс

Тихая вибрация телефона отвлекла от работы. Оторвавшись от ноута, я посмотрела на экран мобильника и молчаливо повёл бровью.

– Не убивай, – сразу сказал мой младший брат, едва я ответил на его звонок. – Я пригнал твою тачку к офису.

– Со вмятиной что?

– Рассосалась.

– Чудеса, – хмыкнул я. – Поднимайся. Кофе выпьем.

– Тут это… – замялся братец. – Не могу я к тебе подняться, короче.

– Твою мать, Лёха! – поморщился я с отвращением. – Только не говори, что ты спал с моей секретаршей. Даже я себе такого не позволяю.

– Ну, у тебя и до секретарши полно красоток по пути, – многозначительно усмехнулся брат. – Но я сегодня не готов с ними пересекаться. Спустишься?

– Жди, – нехотя согласился я и сорвал со спинки своего кресла пиджак.

– Я тут в кафешке напротив.

– Понял.

Надев пиджак и, закрыв ноутбук, я вышел из офиса не только для того, чтобы попить с братом кофе, но еще для того, чтобы мои сотрудники смогли выдохнуть хотя бы на те десять минут, что меня не будет. Начальник, не знающий, что такое «перерыв на обед» – худшее для них наказание из возможных.

Ежившись от холодного ветра и пожалев о том, что поверх пиджака не надел пальто, я вошёл в кафе и взглядом нашёл светлую шевелюру младшего брата. Махнув мне рукой, он тоже дал знать, что заметил меня.

– Кофе я заказал, – оповестил он меня сразу, когда я сел на стул напротив него.

– Ты на объекте-то сегодня был хоть?

– Только что с него.

– А если проверю?

– Проверяй, – легкомысленно дёрнул братец плечами. – Можешь в следующий раз жучок мне в задницу вставить, если не доверяешь…

– Ваш кофе, – смутно знакомый голос прозвучал над головой, а перед глазами появилась чашка кофе. Подняв взгляд, посмотрел на официантку, в которой узнал ту девчонку с шарфом из автобуса, которая затем поплелась за мной в больницу, чтобы стать свидетелем «настоящей любви». Поставив перед нами кофе, она нырнула в передник руками и достала из него блокнот с карандашом, приготовившись записывать. – Хотите что-нибудь к кофе? У нас есть печенье «Жучки», – в уголках её губ застыла ехидная усмешка.

– Смотрю, знания английского помогли тебе устроиться на работу?

– Какой английский, такая и работа, – повела она плечами и посмотрела на меня с легкой улыбкой.

Странно, что она даже не попыталась сделать вид, что сначала не узнала меня, а с моим вопросом вдруг узнала. Для её возраста было бы вполне нормальное поведение.

– Слушай, – обратился к ней Лёха. – Марьяна, – добавил он, а я понял, что он прочитал имя на её бейджике. Значит, не просто Маша. – А принеси то ваше пирожное, в котором дохрена белого крема.

– Поняла, – кивнула она и записала что-то в своём блокноте. А затем обратилась ко мне, продолжая казаться милой и приветливой, как все официантки. Но взгляд её темных глаз снова прожёг меня некой сконцентрированной в ней глубиной и серьёзностью. – А вы что-нибудь хотите к кофе?

– Нет, спасибо, – качнул я головой.

– Хорошо, – по-деловому сухо бросила Марьяна и, развернувшись на месте, пошла в сторону местной кухни за заказом для моего брата.

– Ты её знаешь? – чуть подался ко мне братец, понизив голос почти до шёпота.

– Виделись один раз недавно.

– Ты с ней…? – поиграл он многозначительно бровями, а я запустил в его морду скомканную салфетку.

– Я не связываюсь с малолетками. Мне с тобой и Лёлькой, в своё время, хватило нянчиться. Ещё кому-то сопли утирать я не собираюсь.

– Тогда ты не против, если я с ней замучу?

– Делай, что хочешь, – выронил я небрежно и откинулся на спинку стула.

Боковым зрением уловил, что к нам возвращалась Марьяна с небольшим подносом в руке, на котором несла пирожное для моего брата.

– Марьяна, – как хитрый лис подобрался он к девчонке, которая ставила перед ним пирожное. – А до скольких вы работаете?

– До седьмого пота, – ответила девчонка, не смутившись. Я спрятал улыбку за чашкой кофе, пока мой брат несколько растеряно подбирал в своей голове варианты вопросов. – Ещё что-нибудь желаете? – опередила Марьяна его с вопросом.

– А можно номер вашего телефона? – не растерялся Лёха, даруя девчонке до омерзения сладкую улыбку.

– Зачем? – спросила Марьяна.

– Хочу позвонить вам, узнать о планах на вечер…

– На входной двери есть колокольчик, – кивнула девчонка в сторону главного входа. – Можете позвонить в него. Если будет моя смена, я подойду. Всего доброго и приятного аппетита, – она подарила нам мимолётную пластиковую улыбку и, держа прямо спину, ушла к барной стойке.

– Ну, ты и лох, – хохотнул я с издевкой, пока мой братец обтекал.

– Больная какая-то, – брезгливо поморщился Лёха, явно оскорбленный тем, что его только что отшили.

– Если она отказала тебе, то с головой у неё точно всё в порядке, – испытывая удовольствие, глумился я над братом, пока он бросал недовольные взгляды на Марьяну, которая занялась другими посетителями.

Глава 6. Маша

Никогда раньше не думала, что работа официанткой может быть настолько затратной в физическом и психологическом плане. Ася рассказывала о своей работе с лёгкостью, будто для неё это сущий пустяк. Возможно, для такого экстраверта, как моя подруга, общение с незнакомыми людьми, пусть и короткое, – пустяковое дело, но я к концу первой своей смены уже начала шарахаться людей и мысленно искать другую работу, где меня посадят в тёмную каморку, и мне ни с кем не придётся контактировать.

– Выдыхай, ты выжила, – хохотнула Ася, толкнув меня плечом, пока мы шли из кафе до автобусной остановки.

– Ага, из ума, – фыркнула я и поправила шарф. – Как, вообще, можно добровольно идти в официанты? Большинство посетителей обращаются как с мебелью. Противно.

– Не знаю… Просто ты сама по себе не любишь общение и незнакомцев. Ищешь подвох. Поэтому тебе и тяжело. Ну, ничего, привыкнешь. Чаевые же хорошие сегодня?

– Нормальные.

И это, пожалуй, единственный плюс новой работы.

– Можешь сшить куклу вуду на каждого недовольного посетителя. Может, так тебе будет легче, – усмехнулась Аська. – Он тебе «фу, холодный кофе», а ты ему за это голову булавкой дома проткнёшь. Прикольно?

–Угу.

– Слушай, Маш, не грузись. Давай, я сегодня у тебя переночую? Все равно мне дома скучно.

– Если хочешь…

– Ну, всё. Погнали тогда. Покрутим колобки из пряжи. Или твоя мама перестала вязать?

Когда мы учились в школе, в начальных классах, мама частенько садила нас с Аськой на диван и заставляла крутить колобки из пряжи, которую на рынке продавец отматывал на локоть.

– Собиралась связать какой-то свитер мне на зиму. Но сказала, что за месяц не успеет…

– Ой! Да всё она успеет. Я ещё себе свитерок запрошу. У мамы Кати золотые руки со встроенными спицами и крючком. Поехали к тебе, короче.

Одна я традиционно медленно поднималась бы в квартиру. Медленно открывала бы дверь и несколько секунд, не дыша, прислушивалась бы к каждому шороху внутри комнат.

Но Асин страх со стороны выглядел как бесконечная решительность. По её логике, если чего-то не получится избежать, то смысла откладывать это на потом нет. Лучше по-быстрому отстреляться, а потом уже переварить всё случившееся. Примерно так же она ночами, когда мы сами себе выдумывали приведений, решительно шла прямо на них, надеясь, наверное, спугнуть своим напором.

Поэтому она бодро взлетела по лестнице, громко открыла дверь и крикнула на всю квартиру:

– Мама Катя, здрасьте! Есть что поесть?

Где-то в глубине квартиры что-то стукнулось, прошелестело и, кажется, упало.

– Ой, Ася?! – мама приближалась быстрыми шагами из кухни, отирая руки о кухонное полотенце, а я вновь приобрела возможность дышать. – Как я рада! Давно ты к нам не заглядывала.

– Здрасьте-здрасьте, мама Катя, – Ася аккуратно и бережно приобняла мою маму и слегка отступила, разглядывая её. – Давно вы меня не приглашали. Ну, так и что там с поесть?

– Я сварила суп с клецками. Будете?

– Конечно, будем, мам Кать. Двумя ложками за.

Ася перебарщивала с бодростью и веселостью, но это её способ защититься от того, что ей страшно. Она осмотрела мою маму с головы до ног, и по её взгляду я поняла, что мама не только для меня выглядит как ходячий скелет.

Мы с подругой переглянулись и обе поджали губы, понимая, что обсуждать увиденное бессмысленно. Слова ничего не изменят.

Ася навела на кухне суету, рандомно перескакивая с темы на тему и размахивая ножом во время нарезки хлеба так, будто от кого-то оборонялась.

– Это хорошо, что вы теперь вместе работаете, – конечно, Ася обо всём ей рассказала. Даже о чаевых моих и своих тоже не умолчала. – Вместе, всё равно, веселее. И я буду знать, что Марьяна одна не останется.

– Мам! – воскликнула я возмущенно. Аппетит пропал, как и желание ещё о чем-то говорить.

Теперь каждый разговор будет склоняться к тому, что в итоге мы скоро похороним маму? Я понимаю и тоже помню о том, что по прогнозу врачей ей остался ещё месяц, но внутри меня теплится надежда на то, что врачи ошиблись. Они ошиблись, и на самом деле мама будет ещё очень долго жить, мы откроем ателье, я буду шить, а мама вязать одежду на заказ.

Да даже, если врачи не ошиблись, то я, всё равно, буду верить в чудо до последнего.

После того, как маме был поставлен диагноз, я читала статьи, смотрела видео и знаю, что бывают случаи, когда больному по необъяснимым причинам внезапно становилось лучше и они шли на поправку.

Я верю, что у моей мамы есть шанс на чудо. А если она уже потратила его когда-то в своей жизни, то я отдам ей свой.

Телефон в кармане джинсов зазвонил. Я посмотрела на экран, увидела «папа» и заблокировала телефон, быстро убрав его обратно в карман.

Папа теперь последний человек в мире, с которым я стану разговаривать. Его звонки и смс игнорируются мной уже два месяца и вряд ли когда-нибудь настанет день, когда я захочу ему ответить.

– Кто там? Тётя Галя? – поинтересовалась мама. – Она говорила, что позвонит тебе, чтобы на меня пожаловаться.

– Незнакомый номер просто, – улыбнулась я, чтобы выглядеть беззаботной. – А на что тётя Галя должна пожаловаться, мам? Что ты натворила?

– По-любому мама Катя стащила с фудкорта бургер и убежала. Знаем мы эту проказницу, – Ася с улыбкой подмигнула мне, а мама рассмеялась, похлопав подругу по плечу.

– Ась, ты как придумаешь что-нибудь… Хоть стой, хоть падай, – мамины щёки порозовели, в глазах появился живой блеск, от которого у меня на мгновение перехватило дыхание.

Ну, разве моя мама не достойна чуда?

– Кстати, мам, похвастайся хоть, что в ТЦ купила.

– Да там ничего особенного.

Мама отерла руки кухонным полотенцем и мелкими, но быстрыми, шагами ушла в свою комнату, из которой вышла со своей старой плетенной корзинкой, в которой всегда хранит клубки пряжи.

– Какая мягкая! – Ася помяла в руках клубочки нежно-голубого цвета, как цветок незабудки. – Кайф! – прикрыв глаза, подруга прижала клубки к щекам. – И цвет такой классный!

– Да, Марьяшке очень идёт такой цвет, – произнесла мама и взяла спицы, на которых уже были набраны ряды. – Я уже начала тут кое-что.

– Для меня?

– Хочу тебе, всё-таки, связать теплую кофту. Увидела на витрине этот цвет и не смогла пройти мимо. Ещё, будто специально, нужное количество клубков в магазине оказалось последним.

– Ну, вот, – нарочито расстроилась Ася. – Теперь я хочу кофту такого же цвета.

– Будете с Марьяшей по очереди носить.

– Я чаще, – тут же забила Ася ещё пока несвязанную мамой кофту.

Телефон короткой вибрацией ударил в карман. Я сразу поняла, что это пишет, скорее всего, папа, у которого не получилось дозвониться. Или просто в очередной раз отправил деньги, чтобы купить меня или откупиться за свою трусость. Только, в чем смысл? Я все отправляю ему обратно.

Но какая-то сила заставила меня, всё же, заглянуть в телефон. И к своему небольшому облегчению я увидела там смс от тёти Гали:

«Позвони мне, когда мамы не будет рядом».

Между ребрами пробежал холодок. Ждать, когда мама уснёт, было нереально. Судя по всему, разговор будет касаться именно её, и если это так, то нужно услышать прямо сейчас, что хочет сказать тётя Галя.

– Вы пока тут накрывайте, – сказала я маме и Асе. – Я в туалет по-быстрому и обратно.

Закрывшись в сортире, я включила воду, набрала номер тёти Гали и, сев на край ванной слушала гудки.

– Здравствуйте! Что такое? Что случилось? – спросила я, едва мамина подруга ответила на звонок.

– Ты сильно не паникуй, Марьян. Я по поводу маминых лекарств.

– Что с ними?

– Она днём должна их принимать? Сегодня в кафе мы пили чай, у неё на телефоне зазвонил будильник и там было написано что-то типа «мама, прими таблетки»… точно не помню.

– Да. Это я ей ставила, чтобы она не забывала. И что она сделала?

– Ничего. Наплела мне, что это какие-то необязательные витамины, которые она дома выпьет. Вот я и решила поинтересоваться, врёт она или нет?

– Врёт, конечно, – выдохнула я устало и потёрла пальцами лоб. – Она считает, что их бесполезно принимать. Типа это пустой перевод денег. Мама считает, если «химия» не помогла, то на таблеточки рассчитывать бессмысленно.

Подступившие слёзы пришлось спешно стереть с глаз и взять себя в руки. Не хватало ещё выйти из туалета в слезах. Мама и Ася точно заметят. А мама ещё волноваться будет.

– Вот упёртая, – вздохнула тётя Галя. – Ну, в общем, Марьяш, я тебя предупредила. Приглядывай за ней.

– Я пытаюсь. Но вы же сами видите, что она как маленькая.

– Терпения тебе, Марьяш, – ласково произнесла тётя Галя.

– Угу, спасибо.

– Ну, спокойно ночи, родная. Начисли там своей мамке по первое число.

– Постараюсь, – выронила я едва слышно и закончила разговор.

Несколько секунд сжимала телефон в ладони и, не моргая, смотрела на белую дверь напротив.

У меня уже не осталось ни сил, ни аргументов на то, чтобы убедить маму принимать все назначенные ей лекарства и строго по графику. Она будто специально саботирует процесс собственного выздоровления. А быть с ней двадцать четыре часа ежедневно я не могу. Учёба и работа не позволяют.

После ужина, когда все приняли душ, переоделись в домашнее и начали готовиться ко сну, я дала маме вечернюю дозу таблеток и добавила тех, которые она должна была принять днём.

– Тётя Галя рассказала? – посмотрела на меня мама укоризненно.

– Я бы и сама догадалась, посчитав. Мам, – присела я рядом с ней на край кровати и коснулась прохладных тонких пальцев, сосредоточив на них всё своё внимание, не в силах заглянуть маме в глаза. – Хватит сопротивляться лечению. Не хочешь выздоравливать ради себя. Постарайся, хотя бы, ради меня. Деньги на лекарства у нас есть. Если вдруг не хватит, то я найду ещё работу. Мы займём у кого-нибудь…

Я говорила всё тише, всё сильнее ощущая, как меня захлёстывали эмоции и наступали слёзы.

– Марья моя, – мама нежно обхватила моё лицо ладонями и заставила заглянуть ей в глаза. – Я не умру, пока не буду уверена, что рядом с тобой есть человек, которому я смогу тебя доверить.

– Хорошо, что мне никого нельзя доверить. Даже хомяка, – хохотнула Ася, стоявшая, оказывается, в дверном проёме.

– Я имела ввиду мужчину, – мягко улыбнулась мама и откинулась на подушки.

– Типа парень, что ли? – свела я скептически брови. Мама молча кивнула в ответ. – Ну, тогда поздравляю, мам. Ты будешь жить вечно, потому что парня у меня точно никогда не будет.

– Подтверждаю, – тут же отозвалась Аська. – Учитывая, с какими штыками она подходит к знакомству с парнями, жить вы, мама Катя, будете вечно. И восемьдесят кошек с вами. Ну, по сорок на каждую.

– Хорошо, что у нас клубочков на всех хватит, – улыбнулась я, стараясь незаметно стереть намеки на слёзы с лица.

– Ой, Маш, дай мне, пожалуйста, корзину. Повяжу немного перед сном.

Я поставила рядом с мамой на пустую сторону постели корзину с пряжей, и мы с Асей пошли в комнату, где я без сил рухнула на свою постель и почувствовала, как Ася обняла меня, уперевшись подбородком в плечо.

– Всё будет хорошо, – шепнула она.

– Угу, – только и смогла я выронить.

Глава 7. Маша

Утром глаза я открыла с лёгкостью. Главным образом благодаря тому, что слышала, как мама и Ася смеются на кухне, а по квартире витает запах блинчиков.

Вчерашнего тяжелого разговора будто и не было. На кухне я увидела упаковки от маминых лекарств и пустой стакан рядом. Стало ясно, что Ася лично проследила за тем, чтобы мама приняла все необходимые лекарства и не попыталась схитрить.

Плохо, что мама, похоже, почти не спала ночью. Об этом говорило связанное ею полотно нежно-голубого цвета.

– Решила начать со спинки. Ещё не придумала, какой узор сделать спереди, – пояснила мама. – Какой хочешь?

– Сделай такой же. Чем проще, тем к большим образам подойдёт.

– Наверное, ты права, – согласилась мама с улыбкой.

После завтрака мы с Асей поехали в универ, а после него в кафе.

Профессиональная улыбка уже давалась мне гораздо легче. Она уже стала рефлексом, с которым я подходила к незнакомым мне людям. Тот же рефлекс возникал каждый раз, когда кто-то пытался залезть мне в душу, пытаясь проявить участие к маме. Я улыбалась, отшучивалась, уверяя, что всё под контролем, и тем самым ставила границы, за которые никто не пройдёт. Потому что там, за улыбкой, черная холодная яма, в которой я без сил лежу и плачу, свернувшись калачиком.

Внешне – я сильная, светлая, улыбчивая девушка, которой всё по плечу, которая не унывает.

Но внутри от меня не осталось уже ничего ни светлого, ни улыбчивого. И едва ли ту забитую в темную черную яму напуганную девочку можно назвать сильной.

– Добрый день! – подарила я дежурную улыбку Максиму, достала ручку и блокнот, приготовившись принять заказ. Похоже, этот мужчина любил стабильность и уже второй раз выбрал тот же столик, за которым они вчера сидели, насколько я поняла, с братом. Видимо, данный столик он считал своим настолько, что принес с собой макбук и с очень важным хмурым видом смотрел в него.

– Черный кофе без сахара и что-нибудь пожевать, – бросил он, не посмотрев в мою сторону. Занят, похоже, страшно.

– Пожевать, в смысле…? – всё же, решилась я уточнить.

– В смысле, что-нибудь перекусить, – нервно бросил мужчина и соизволил мазнуть по мне взглядом, чтобы понять, кто тут стоит рядом с ним и тупит. – Бутерброд какой-нибудь… Что-нибудь, короче, – «уточнил» он.

– Хорошо, – продолжила я улыбаться и записала заказ. – Через десять минут ваш заказ будет готов.

– Угу, – выронил Максим, сосредоточенно глядя в макбук.

Зачем-то задержав на нём взгляд, я заметила, что пуговица его пиджака из последних сил держится на нитке. Подушечки пальцев буквально зачесались от желания пришить её прямо здесь и сейчас. Ненавижу, когда в одежде есть что-то небрежное. Одежда может быть простой, но должна выглядеть ухоженно и опрятно.

– У вас… пуговица, – произнесла я немного неуверенно, указывая, почему-то, оторванную пуговицу на себе. – У пиджака.

– Что? – ещё немного и этот тип прихлопнет меня, как назойливую муху.

– Пуговица у вас на пиджаке. Оторвалась почти.

Максим резко опустил взгляд и коснулся пальцами болтающейся пуговицы. Не раздумывая, оторвал её и закинул в карман пиджака, снова продолжив сосредоточенно пялиться в макбук и что-то печатать.

Как серпом по сердцу. Теперь у него нет пуговицы, ещё и нитки торчат там, где она должна быть.

Всё же, вспомнив, что здесь я официантка, а не швея, я пошла в кухню, где мне попалась Ася.

– Слушай, что ему обычно дают? – спросила я подругу, указав на Максима через небольшое окно в двери. – Он попросил что-нибудь пожевать, но я не знаю, что ему можно дать.