Сирин. Разрушающая сны

Настоящий пролог.

Если я буду считаться главным героем этого произведения, то с какого момента мне следует начать повествование?

Если я начну с «сейчас», то не смогу рассказать все интересные события, ведь они уже прошли. Всё закончилось. Они жили долго и… Как? Пока неизвестно.

Значит следует начать из точки в прошлом. Но из какой? В какой день эта история началась? И если я главный герой, не значит ли это, что она началась с самого рождения. Но это слишком далеко. Важные события, важные даты…

Когда мы встретились…

Нет. Хотя хронологически это, конечно, верно, но там не было событий, а если и были, то я толком их не помню. Значит надо начать с какой-то кульминации, но это опять слишком близко к концу, к «сейчас»…

Взять какой-то обычный-обычный день – это безумно банально. Так в какой же день началась эта история?… Моя история, как Сирин… Той Сирин, которая помнила всё…

Быть может в тот день, когда я падала в пропасть? Нет. Может в тот день, когда пошла на вечеринку? Не то… А! Точно! В тот день, когда мне доставили красные розы! Да, пожалуй, это и правда был тот самый день, с которого всё началось. С которого следует начать.

Решено, но…

Не могу набраться сил, чтобы писать от первого лица, не хочу снова переживать те события. Пусть это будет сказка, история о выдуманной девушке. Я назову её не своим именем. И, быть может, когда я прочитаю это снова, я не узнаю себя, а просто удивлюсь нашей схожести.

Вдох-выдох.

Я начинаю, Алан, чтобы больше не забывать.

Пролог истории.

Под высоким разноцветным небом, маленькая девочка с рыжими волосами, запускает плоские камешки по глади воды. Раз. Два. Камень уходит под воду.

– Ой, привет! Что? Почему я грущу? Потому что сестренка давно не приходила. Братик сказал, что она забыла. Забыла, как здесь хорошо, как радостно. Но ведь она и есть источник этой радости… Тем более, что других не осталось… Мне очень нравилось, когда она улыбалась, показывала мне разноцветных бабочек и помогала плести цветочные венки. Я скучаю по сестренке…

Она взяла новый камешек, отбросив с лица рыжие кудряшки. Раз. Два. Три. Камень уходит под воду.

– Кто моя сестренка? О, она была настоящим чудом здешнего мира! Точнее одной из чудес, она – Сирин. Это что-то вроде расы, но братик тебе подробнее потом расскажет. Главное, что когда тучи сгущаются им достаточно лишь спеть, чтобы опять засияли все пять солнц и пребывающие здесь души, такие как я, наполнились светом. Раньше на этом острове всегда было ярко, солнечно и приятно, одно удовольствие видеть сновидения. Теперь не так…

Девочка крутит камень в руке, наблюдая за медленными кругами, расходящимися по воде.

– Конечно, я понимаю, что Сирин и в бессознательном состоянии могут петь, но их песня звучит совсем слабенько. И бабочек они не делают… Вот если бы сестренка снова стала осознанной, перенесла сознание из реальности в сновидение. Вот тогда… Эх, грустно, конечно, что по ту сторону мне её точно не разыскать. А без ленты памяти, которую уничтожила черная метель, она не сможет вспомнить путь сюда.

Новый камень летит и с громким всплеском уходит под воду далеко от берега.

– О! Семь раз! Это хороший знак! Значит точно стоит попытаться восстановить её ленту. Может тогда ещё будет шанс…

Девочка несколько раз подкинула камешек в руке и размахнулась.

– Юна, идем же! – послышался позади мужской голос.

– Ну всё, мне пора бежать, братик зовет. Кинь этот камешек за меня, и помни, он должен оттолкнуться от воды не меньше пяти раз! Это на удачу. И стой! – задорный голосок девочки сменился серьезным шёпотом, – Я рассказала тебе о сестренке по секрету, не вздумай кому-нибудь разболтать! Опасно, если узнают, что одна из Сирин ещё цела. Договор?

Глава 1. Алая лента

Реальность.

Тело девушки лежит на кровати. Её душа не чувствует ничего. Вокруг четыре стены, потолок и пол. Ей запрещено выходить из дома дальше, чем на сто метров, потому что Пандора открыла Ящик. Любопытная женщина из легенды открыла Ящик. Теперь в мире творится хаос. На миру происходит смерть. Пандемия окутала всё население земли. Если вы впервые об этом слышите, то зайдите в интернет. Хотя уверена, что вы в соседней квартире, но даже не рискнёте зайти за солью.

Девушка сидит дома. Здесь её убежище, её клеть.

Девушка привыкла так жить на треть.

Девушка предпочитает, чтобы её называли Кейт. Но вот мама по телефону упорно зовет «котёнок».

Котёнок встает и, поёжившись, идет закрывать окно. Свежий воздух октября знаменует приближение ненавидимых холодов.

Больше не выйти позагорать на балкон, не посидеть на скамейке у дома, не почувствовать тепло солнца на коже. А ведь именно в этих простых вещах для Кейт заключается вкус бытия.

За оконным стеклом, в котором отражается она сама, многоэтажные дома и пустые улицы. Быть может сейчас, в далекой квартире напротив, кто-то хохочет, кто-то рыдает, кто-то выключает свет и укладывается спать. Так много ещё горящих окон. Так много надежды на жизнь. На жизнь без страха.

Вдруг по улице пробегает мужчина, которого тянет за поводок большая лохматая собака. От этой картинки отражение Кейт улыбается.

Окна напротив постепенно гаснут, ей хочется дождаться, чтобы погасли они все. Создать себе вот такую маленькую цель, как будто бы игру, чтобы не ложиться спать. Чтобы не видеть сновидений. Чтобы не чувствовать тревогу, порожденную ими.

Мужчина с собакой возвращается обратно спокойным шагом. Заходят в подъезд. Через несколько минут в доме напротив загорается ещё одно окно. Ещё один повод не идти спать.

А ведь не так давно Кейт обожала сновидения. Её глаза светились, когда она вспоминала или рассказывала кому-то, как проживала часть жизни во сне. Ещё в юности эти истории перестали умещаться в памяти, и она стала вести дневник, по сей день лежащий на её прикроватной тумбочке. Толстенная такая книжка с вклеенными листами. Вот только крайняя запись в ней гласила:

«Мне страшно».

Кейт пыталась найти ответы в историях, записанных ранее по хронологии, но они не давали никаких подсказок.

Медицинские советы из интернета тоже не помогали, ведь сейчас она не начала страдать бессонницей, не имела негативных эмоций, стресса или переживания за будущее… О нет, это всё ворвалось в её жизнь гораздо раньше, когда началась пандемия. Но эти ужасы обжились в её душе и успокоились ещё за первые полгода.

Ко всему привыкаешь.

Просто в повседневность вошли свои коррективы: она реже стала ездить к родителям загород, перешла на онлайн обучение, виделась с подругами только в интернете, не могла развлечь себя посиделками в кафе, шопингом или концертами. Но даже тогда… Она видела прекрасные сновидения.

Тогда, но не сейчас.

Последнее время снится пустота.

И эта пустота сопровождается чувством потери, тревоги и бессилия. Три всадника её личного апокалипсиса. И надежда была… Была так осязаема, словно дуновение ветра по волосам.

Влекомая усталостью, девушка, по прозвищу «котёнок», выключает свет в своем окне и сворачивается клубочком на кровати. Прикрывая глаза, она шепчет, обращаясь толи к богу сновидений, толи к своему подсознанию: пусть мне приснится что-нибудь хорошее, ну пожалуйста…

Удивительная вещь – состояние сна. Человеческое тело становится таким уязвимым, хрупким, незащищенным. В то время, как его сознание напротив наполняется необычайной силой.

Утром комната не озаряется солнечным светом, небо заволокла белая пелена. Осень. Ветер клонит верхушки деревьев, срывает последние листья, оголяя черные острые ветви.

Утром, единственное, что Кейт записывает в дневник:

«Вернись».

Девушка падает обратно на подушку и выдыхает безвкусный воздух, смешенный с отвратительным привкусом забытого сновидения.

В голове заедает:

«Вернись. Вернись ко мне».

Эти слова уже встречались в дневнике, но никак не наталкивали на ответы: Куда вернуться? Зачем? К кому?

Она бессильно стонет и поднимается. Растирает ладони до ощущения жара и умывает ими лицо, уши, плечи. Она идет жить жизнь.

Надо позавтракать, покормить черепаху, позвонить маме, заняться учебой.

Надо не думать.

Не получается.

По середине лекции о международных отношениях противно звенит дверной звонок. Кейт слегка напрягается. Звонок звенит ещё раз. Она выключает звук компьютера и уходит, покидая окошко онлайн-кабинета. Тут не надо отпрашиваться и преподаватель даже не заметит, что ниже футболки у тебя оголенные ноги.

Дистанционное обучение переложило всю ответственность на студента. Кого волнует твоя будущая способность переводить с одного языка на другой, учитывая закрытые границы? Выжил бы.

Котёнок накидывает халат и босыми ногами подкрадывается к двери. Привычка опасаться с детства, когда родителей нет дома, а ты никого не ждешь. В нынешней мировой ситуации тем более.

В тишине квартиры девушка слышит только стук своего сердца, приближается к дверному глазку, вздрагивает от повторяющегося громогласного звука, и приглядывается к картинке.

Кейт усмехается своей опасливости – на светлой лестничной площадке мнется курьер. Только этим ребятам позволено почти свободно разгуливать по улицам.

Девушка надевает медицинскую маску. Такие разбросаны по всему дому, запрятаны во все сумки. Дверь открывается. Парень, тоже в маске, быстро передает ей букет красных роз. Она расписывается в получении, и он уходит раньше, чем она успевает подумать о непринужденной беседе.

Дверь запирается на два замка. Маска возвращается на полку. Мир Кейт снова замкнут, только теперь в нем есть живые цветы. Это удивительно, ведь многие её любимые магазины цветов, косметики, одежды, привычные кафешки и бары – закрылись, не пережив новых правил онлайн-торговли.

Котёнок не заказывала цветы. Она вообще не очень любит розы, слишком уж быстро они умирают, не успеваешь насладиться красотой. Ей нравятся хризантемы, альстромерии и цветы в горшках, хотя у неё дома выжил только замиокулькас. Впрочем, не важно какие цветы, важнее – от кого?

Записка приложена. Записка гласит:

«Приятно видеть тебя на лекциях, но ещё приятнее было бы касаться вне их. Давай уже съедемся на эти темные времена, ты же хочешь… Твой А.»

– Ну может быть к кому-то я и должна вернуться, – девушка мимолетно вспоминает утреннюю запись в дневнике, – но уж точно не к тебе.

Ароматные цветы оказались от одногруппника, с которым она пыталась построить отношения на первом курсе, но ничего не вышло. Она пыталась принять его от ума, но ничего не чувствовала сердцем. А он слишком быстро приклеил к ней образ, которым она не являлась и постоянно винил её за несоответствие. И видимо он продолжает думать, что она по нему тайно сохнет, раз периодически кидает ей такие предложения и ждет, что она прибежит к нему под бочок.

– Надо бы сказать, что в следующий раз лучше попытаться подкупить меня пиццей. – сетовала проголодавшаяся девушка, освобождая цветы от крафтовой бумаги и ленты, чтобы поместить их в воду и вернуться к учёбе.

Пока вода наполняет вазу, взгляд Кейт останавливается на красной ленте. Сердце пропускает гулкий удар.

Минуту назад она спокойно развязала и кинула её на стол, а сейчас не может коснуться, словно эта ленточка что-то значит. Что-то ценное…

Вода переливается через край.

Внимание девушки возвращается к действительности. Она шумно выливает лишнюю воду, ставит цветы в вазу, относит их на рабочий стол и включает звук лекции.

«Не пропустила ничего интересного» – пишет в мессенджере Соня – подруга и по совместительству одногруппница.

«Как тебе цветы?» – допытывается тот самый «А.»

Кейт не отвечает. Кейт сидит и до боли растирает костяшку пальца.

В перерыве между лекциями девушка ставит вариться кофе, делает бутерброды, косится на ленту, лежащую у раковины. Засматривается. Кофе перекипает. Она едва успевает выключить газ, чтобы напиток не перелился через края турки. Мягкость вкуса безнадежно потеряна, но Кейт даже любит кофе погорчее, так честней.

Она уходит с едой в комнату, где уже начинается следующее занятие. На экране преподавательница, которая нравится Котёнку, она всегда рассказывает интересно, задорно и по делу. А ещё любит сказануть цитату или что-то вроде: «Открылся коридор затмений, избегайте конфликтов!»

Сегодня голова с экрана говорит:

«Всё новое – хорошо забытое старое».

Кейт не выспалась. Кейт хочет спать.

В комнате повис тяжелый запах роз.

Ещё две лекции и созвон с мамой, потому что утром не дозвонилась.

Мама, естественно, начинает разговор с числа умерших от болезни за прошедшие сутки, цифры растут. Спрашивает о самочувствии её Котёнка – всё хорошо. И у родителей тоже всё хорошо. Правда во все времена это «хорошо» совершенно разное. Пандемия перестроила сознание и теперь достаточно того, что ты жив.

Мама делится впечатлениями о том, как красив осенний лес и какие грибы удалось найти им с папой. Они шутят о наличии в лесах медведей и что при встрече с ними надо визжать. Мозг уже привык блокировать страх смехом и не печалиться из-за ужасных событий.

Кейт смотрит за окно, серое небо темнеет. Веки тяжелеют. Она заканчивает разговор и отключает звуки на телефоне.

Умывается и, проходя в спальню мимо кухни, снова замечает алую ленту. Раздраженная состоянием непонятной тревожности девушка берет её со стола и идет в кровать. Словно её нельзя оставлять одну. Словно что-то может произойти.

Глаза привыкают к полутьме. Девушка лежит на боку, зажимает ленту в ладони, гладит между пальцами. От этого становится спокойнее. Сумбурные мысли дня отступают и чем тише становится их гул, тем громче она слышит утреннее: вернись.

Глаза смыкаются и где-то внутри возникает желание прикоснуться к тому, чей голос зовет её: вернись ко мне…

***

Рыжая девочка собирает красные яблоки с дерева в подол платьица.

– Мы с братиком решили рискнуть и добыть для нашей Сирин новую ленту памяти. А вдруг это поможет ей вернуться! Было бы здорово…

Девочка сваливает добычу в повозку, запряженную единорогом, и идет собирать ещё.

– Так мы и оказались в опаснейшем путешествии к Хранителю Памяти. Ой ладно-ладно, это же не Остров Кошмаров, тут довольно спокойно, но всё равно волнительно! Я ведь ещё никогда не общалась с Хранителями! А, братик? Ну он не в счёт.

Девочка не может дотянуться до самого спелого яблока.

– Юна, тебе помочь? – слышится позади.

– Ой, мне пора. Мы уже почти добрались, сейчас перекусим и помчимся дальше! Лови яблоко.

Глава 2. Хранитель Памяти

Реальность.

Кейт просыпается глубокой ночью, не рождающей теней. Властно шумит ветер. Дребезжат оконные стекла. Кейт сдавливает грудь. Кейт приснился кошмар.

Она записывает в дневник, щурясь от света лампы:

«Я сижу за рулем машины, громко играет музыка, замечаю, что рядом сидит что-то черное, поворачиваюсь… Лобовое столкновение».

– Что-то ещё… – шепчет Котёнок, прикрывая глаза и постукивая ручкой по пустой странице. – Что-то светлое…

Черные чернила выводят по листу обрывки более раннего сновидения:

«Дорога. Повозка с лошадью… Единорогом? Яблоки. Мужчина улыбается, что-то объясняет, но не помню, что. Повозка останавливается у розовых кустов. Лабиринт. Тропа. Дом с раздражающим стариком… У него длинная седая бородка. Он постукивает ладонью по столешнице. О чем-то говорит. О чем? Словно отговаривает. Не надо. Не надо. Опасно… Но я чувствую, что он согласился».

Кейт перечитывает написанное и ей сложно понять, что из приходящих мыслей было во сне, а что дорисовывает фантазия.

Взгляд скользит по книге, по её тени, наталкивается на ленту, в полутьме она цвета бордовых роз. Кейт вспоминает и пишет:

«По-моему этот старик говорил, что сделает для меня ленту в обмен на песню… Странный. Может ещё и станцевать? Что за выдумки на старости лет? Не помню, чтобы я пела… Я резко оказалась в машине, в аварии, в реальности».

Котёнок дописывает эти фрагменты в дневник и закрывает его. Мягкая улыбка рождается на её губах. Пусть небольшая, сумбурная, но история. Это лучше, чем пустота и страх.

Прислушиваясь к пространству Кейт начинает различать порывы ветра и успокаивающийся стук своего сердца.

Она думает: лошадь, кусты, яблоки, старик, ленты, разноцветные ленты… Такое приятное теплое ощущение. Она улыбается и погружается обратно в сон.

Сновидение.

Девушка обнаруживает себя на крылечке небольшого деревянного дома. От которого расходятся кривыми линиями невысокие кустарники. Солнце светит неестественным розовым, придавая окружению свой цвет.

Девушке здесь спокойно.

Скрипит дверь. Из домика выходит рослый мужчина, откусывает яблоко и легким движением садится на ступеньки рядом с ней, не окинув и взглядом.

Девушка наблюдает за тем, как он доедает фрукт. Его большие руки, длинные пальцы. Кожа почти привычного оттенка, немного смуглая. Темно фиолетовая льняная рубашка. Пухлые губы. Прямой нос со слегка вздернутым кончиком. Такие густые ресницы. Не разобрать цвет глаз. Почти нет морщинок, говорящих о возрасте. Волосы темные, но с проседью, от этого и выглядит старше, но всё же это молодой парень. Его челка слегка спадает на лоб…

Девушка понимает, что она не смотрит, а любуется. Что-то такое знакомое в нём, родное.

Он переводит на неё взгляд, она смущается, пойманная с поличным. Его глаза округляются, а потом сужаются от улыбки.

– Здравствуй, как ты?

– А… Здравствуй. Я… Хорошо.

– Хочешь яблоко? – он достаёт небольшой фрукт из кармана.

– Н-нет, а мы знакомы…

– Сестренка-сестренка! Ты что опять спишь? – девочка, возникшая из ниоткуда радостно облокачивается той на коленки. – Ты в этот раз запомнила нас? Запомнила?!

– Я…

Девушка смотрит на неё, потом на парня, сидящего рядом и не находит, что ответить. Единственное, на чем заостряется её внимание – это то, что она не чувствует прикосновений ребенка.

– Юна, это невозможно. Спроси у Хранителя, может он закончит ленту побыстрее. Пока она здесь. – и по просьбе парня, девочка убегает в дом. – И да, мы знакомы, тебе нечего опасаться.

– Опасаться?.. А кто ты? – она переводит взгляд на свои руки, бледные, почти белые. Совсем чужие. – А я?.. – собеседник молча наблюдает, как бегает её взгляд, собираются мысли, ищутся ответы.

Девушка думает:

«Как меня зовут? Не помню, как звучит моё имя… Я помню чувство отстраненности, печали, страха. Помню какое-то помещение, такое маленькое, темное… На столе стоят в вазе черные цветы. Помню, что смотрела в светящийся экран… Зачем? Кейт. Оттуда меня назвали «Кейт». Наверное, это мое имя. Помню голос мамы. Ложусь на кровать, пишу заметки… А сейчас где я? Я писала дневник, описывала истории из сна! Яблоки, ленты, старик, розовые кусты…»

Медленно, отделяя каждое слово, Кейт произносит:

– Не может быть… Я во сне! Да?

– Ого… Да. Как ты это…

– Это осознанное сновидение? – она улыбается. В порыве чувств прижимает руку к груди, знает, что под ней должно быть учащенное сердцебиение, но ничего. Пустота. Она переводит взгляд на грудь, которая не шевелится, потом на человека напротив. Он дышит. Кейт на секунду становится жутко, но она решает, что это неважно. А что важно она не может понять. Ей так хочется всего и сразу! Столько мыслей в голове! Она впервые осознанно попала в свой сон. В такой чудесный мир! Она всегда о таком мечтала, но никаких статьи из интернета не помогали. Она поднимается со ступенек, осматривается, оборачивается, – Подожди, ты ответил «Да»? А разве участники сна знают, что они во сне?

Парень не успевает ничего ответить.

– А ты старик? Я помню, был старик… – Кейт рывком протягивает руку к его волосам, но замирает… – Вот только у того волосы были совсем седыми. – парень подается вперед, утыкаясь головой в её ладонь. Кейт вздрагивает. Кейт чувствует легкое тепло. Кейт немного успокаивается. Быть может ей просто показалось, что она не почувствовала прикосновений девочки.

– Скорее цвета серебра. – он трется головой о её руку, словно кот, – Тот старик, которого ты помнишь… Вероятно Хранитель Памяти. Он в этом доме. Только не вздумай назвать его стариком, он тебя сожрет.

– Буквально? – Кейт прижимает руки к себе и смотрит на дверь домика. Она словно из сказки, резная, с разноцветными стеклянными вставками.

– Иногда я думаю, лучше бы буквально.

Кейт улыбается. Кейт хорошо здесь. С ним. Кто он?

– Так кто ты? Я… Не помню.

– Я – Алан. Знаешь, если Хранитель сделает для тебя новую ленточку памяти, то ты сможешь запомнить меня.

– Только тебя?

– Именно.

– Почему?

– Потому что… – парень улыбается уголками губ, немного грустно. Его глаза, небесно голубого цвета, смотрят ей в самую душу. – Это моё эгоистичное желание.

Кейт не чувствует сердца, но знает – оно сейчас пропустило удар. Но не от смущения. От какой-то глубинной боли.

– Мы были знакомы… – говорит она с уверенностью, хотя не находит его в своей памяти. Там постепенно проявляются родители, друзья, преподаватели, сосед, гуляющий с собакой, но не Алан.

– Да.

– А ты знал меня как Кейт? – она смотрит на белые руки. Не похожие на руки Кейт.

– Именно. И я уже давно знаю тебя.

– Я не понимаю… Как это возможно?

– Хочешь так сразу раскрыть секрет мира сновидений?

– Конечно!

– Ну может на этот раз ты его и не забудешь, – собеседник снова улыбается как-то не радостно, – Здесь тело иное, но душа твоя, Кейт. Душа всегда твоя. Она приходит и проживает часть времени в этом мире.

– Вау. Получается я была здесь и раньше?

– Да, с самого детства. Не каждую ночь, но очень часто.

– И ты знаешь что-то о моей душе? О моей жизни? Ну, то есть, реальной… – немного засомневавшись в формулировках, парирует Кейт.

– Столько, сколько ты позволяла мне узнать. – он встает и берет яблоко из корзинки, стоящей у двери, – Тебе нравится, как выглядят яблоки, но в реальности ты их не ешь, потому что начинает болеть живот. – парень подкидывает и ловит бордовый фрукт. На фоне раскинувшегося розового сада он выглядит немного сказочно, – Ты живешь в большом и шумном городе, а твоя семья в месте, похожем на это, там высокие деревья и река. Ты учишься на переводчика, но даже не представляешь зачем тебе это в будущем. В вашем мире сейчас много ограничений, люди болеют и быстро умирают. Всё очень плохо. О тебе… В реальности у тебя каштановые волосы по плечи, и ты любишь носить разноцветные ободки. Ты читаешь книжки на тему жизни в моменте, а сама любишь сочинять маленькие истории, на основе своих сновидений. Ты самостоятельно учишься играть на старом бабушкином пианино, но пальцы не слушаются. – он перечисляет факты, а она помнит не всё. Но верит. Ей просто ему верить. – А! И у тебя есть черепаха. Ты зовешь её «Виски», потому что ты пила виски, когда решила завести её.

Кейт очень ярко вспоминает эту историю и скрывает ухмылку за ладонью:

– Обалдеть! Я что и это тебе рассказала?

– И не только это, Котёнок.

– Да… Кем мы были друг другу, когда я была здесь?

– Это не важно. У тебя больше нет этих воспоминаний и они уже не вернутся. – парень крепко сжал яблоко, а потом замахнулся и кинул его куда-то далеко в кусты.

Повернувшись к ней, с улыбкой, он выдыхает:

– Будем знакомиться заново.

– Алан… Это важно, даже если я забыла. Но если не хочешь говорить… Объясни мне, почему я не помню? Это как-то связано с этим местом? – она оборачивается на дверь.

– Нет. Но здесь наша надежда на восстановление памяти. Дело в том, что память в сновидениях – это не что-то неосязаемое, как в вашем мире, это вполне себе реальные нити, сплетающиеся Хранителем с твоей душой. Красная лента, сохраняет воспоминания. Благодаря ей ты помнишь всё своё время, когда находишься во сне. Когда ты возвращаешься в реальность, то забываешь произошедшее здесь. Хотя отголоски остаются, судя по твоим прошлым рассказам.

– Хорошо, а где моя лента сейчас? Почему я здесь, но ничего не помню? Даже свою реальную жизнь вспоминаю с трудом. – в возникшей тишине Кейт слышит пение птиц и какой-то повышенный тон голоса, за дверью домика. – Алан?

– Она уничтожена.

Дверь издает протяжный скрип и из неё высовывается девочка:

– Сестренка ещё здесь? – ей хватает одного взгляда на Кейт, чтоб получить ответ на этот вопрос. – Отлично! Идемте скорее!

– Неужели он уже закончил?

– Под моим чутким руководством это он ещё промедлил! – отвечает девочка Алану.