© Сергей Клемин, 2018
ISBN 978-5-4493-8934-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Писать лирику и легко, и непросто. Лирическое произведение – это всегда откровение в миниатюре; в нём царит мир субъективного и чувственного. Можно сказать более смело, стихотворение – роман, сжатый в несколько строф. В каком-то смысле в лирическом тексте всё должно быть безупречно (смыслы, метафоры, строки, ритм, метр, рифмы). Оно требует всю личность автора. Иногда каждая строфа – это отдельно прожитая жизнь (со своими перипетиями и трудностями), поэтому поэтическое слово должно «задевать» за живое: только в этом случае оно «имеет право» называться искусством. Возможно, писать имеет смысл лишь тогда, когда не писать невозможно. В книгу вошли произведения любовной и философской лирики: работать с последней оказалось делом довольно сложным. Порой в текстах стихотворений печальное неотделимо от светлого и радостного чувства. Некоторые произведения отражают переменчивые настроения автора, другие же содержат «выстраданные» философские мысли и смыслы, которые могут затеряться между строк. Тексты писались в разные годы и их «message» может быть весьма противоречив. Однако противоречива сама жизнь.
* * *
Погоди, побудь еще со мною,
Время есть до темноты.
Наиграй мне что-нибудь родное,
Что-нибудь из вечной мерзлоты
Ирина Ермакова
УДК 82—3
ББК 84—4
К48
На обложке художественная фотография В. Паливоды (Wojciech Paliwoda) «Angel». Сайт автора: www.burnwater.pl
В книге в использованы работы Е. Ликарчука «Вurning love», «True Lady is dancing in the Zoo», «Cosmic Sisters», «Space Neptune».
© Сергей Клемин, 2018
.
Спящий ангел
«Другая жизнь рождается во мне …»
Другая жизнь рождается во мне —
почти такая же из мук тревожных,
в движениях несмелых-осторожных,
теряясь в необъятной глубине:
другая жизнь, но всё-таки одна —
неповторимая в своих повторах;
читаешь мысли в ускользавших взорах,
натянутых предельно – как струна.
То самое, что время превращает в прах,
идя (как будто!) каждому навстречу…
и думаешь о нём в тот дивный вечер,
молча на всех возможных языках.
«Когда другого неба слишком мало…»
Когда другого неба слишком мало,
читаешь мир – как с белого листа —
и повторяют налегке уста,
что всё вернётся в чистое начало;
в каком-то сне (рассеявшись наполовину),
прощупывая вечность… прикоснуться,
прожить, переродиться б и проснуться,
пусть осень дышит спящим ветром в спину:
И в каждом свой пароль —
как дважды два;
спешишь вместить
(как в чудесах шаманства),
оставив след для нового пространства,
а там лишь даль… и бездна глубока.
«И в каждой капле распростёрта тьма…»
И в каждой капле распростёрта тьма,
пусть тихо шепчут злые языки,
что где-то там её плоды горьки,
наперекор сводя весь мир с ума;
пусть время утекает с телом вместе,
как будто сжавшись кожей до ладони,
для каждого тот образ – посторонний;
глядишь себе: и ты на прежнем месте.
Бесчисленно: им имя легион;
пусть тайны слов по-прежнему бездонны,
а где-то пахнет небо, бьются волны…
и вновь в живые ткани облачён.