- -
- 100%
- +
Заговорила учительница:
– Дети, представляю вам нашу новую ученицу Леночку, она теперь будет учиться вместе с нами. Проявите гостеприимство, помогите Лене освоиться в новом коллективе.
Закончив говорить, педагог провела меня к моей парте, я уселась рядом с полным мальчиком. Начался урок, дети потеряли ко мне интерес. Напряжение наконец-то меня немного отпустило, я украдкой оглядела всех учеников, надеясь увидеть среди них Анжелу, она тоже училась во 2-м классе, и я очень хотела попасть в ее класс. Но и здесь меня ждало разочарование, моей подруги здесь не было, значит, Анжела учится в параллельном классе. Я со вздохом достала учебники и тетрадки.
Урок закончился, все убежали на перемену, я осталась сидеть за своей партой. Мой сосед по парте тоже куда-то ушел, а на его место уселся высокий худой мальчишка и начал беззастенчиво меня разглядывать.
– Я Димон, – с какой-то гордостью сказал он, будто произнес что-то очень важное. – А ты откуда приехала?
Я невольно улыбнулась его попытке казаться взрослым, но на вопрос ответила, назвала свой город и на всякий случай добавила:
– Это город такой.
– Знаем, не тупые, – все также высокомерно ответил он. – А чего ты лыбишься? Я кажусь тебе смешным?
– Нет, просто пытаюсь быть дружелюбной.
– Смотрите-ка, она пытается быть дружелюбной.
За моей спиной раздался хохот, я резко обернулась. Горстка школьников стояла позади меня и покатывалась со смеху, наверное, это друзья Димона. Среди них было и две девочки. Я вспомнила родной город, как я сижу в луже, вся в соплях и слезах, а дети кидают в меня грязь, и здесь начинается что-то подобное. Ну уж нет! С меня хватит. Я больше не позволю издеваться над собой. Пока я думала, как лучше ответить, Димон со всей силы дернул меня за косичку, очень больно, между прочим. Я, не успев понять, что собираюсь сделать, зарядила ему кулаком по лицу. Смех моментально стих, все ждали реакции своего главаря.
Димон побагровел:
– Ну, малявка, ты сама напросилась, – он угрожающе начал подниматься со стула.
Я прекрасно понимала, что справиться с ним не смогу, но приготовилась отбиваться до последнего, Санька научил меня кое-каким приемам. Пусть меня изобьют, мне не привыкать к побоям, спасибо родителям, но реветь и убегать я больше не стану. От расправы меня спас звонок, вместе со звонком в класс вошла учительница.
– Мы не закончили, – зло прошипел Димон, удаляясь к своей парте.
День, прямо скажем, совсем не задался, уже успела нажить себе врага. Раньше, в городе меня хотя бы в классе никто не трогал, а на игровую площадку я давно уже перестала ходить. Но не ходить в школу я не смогу. Что же делать-то? Ну зачем мы переехали?
После уроков при выходе из класса я постаралась затеряться в толпе, чтобы избежать столкновения с Димоном, мне удалось спокойно выйти из школы, а на крыльце меня уже ждала мама. Сегодня обошлось, но завтра я пойду в школу одна, и по любому, рано или поздно, Димон подкараулит меня где-нибудь на улице.
Вспомнился наказ Саньки перед самым отъездом: «Чтобы ни случилось, никогда не показывай страха, ни перед кем. Всегда давай сдачи, даже если силы неравны. Ты должна показать, что не будешь пресмыкаться ни перед кем, ни при каких условиях, тогда тебя оставят в покое. Иначе, будут унижать всю жизнь». Что ж, придется последовать его совету.
В последующие несколько дней мне удавалось избегать встреч с Димоном и его компанией. Остальные ученики относились ко мне нейтрально. Но вот однажды случилось то, чего я так боялась. По дороге из школы из кустов выскочил Димон и преградил мне путь, вслед за ним, не спеша, подошли его сотоварищи.
– Поговорим? – уперев руки в бока, спросил Димон.
Я попыталась сгладить ситуацию.
– Я не хочу ни с кем ссориться, просто дайте мне пройти.
Вся компашка опять заржала, один из мальчишек выхватил мой портфель, открыл его и вывалил на землю все, что в нем было. Когда я попыталась отобрать портфель, Димон сильно оттолкнул меня ударом в плечо. Я упала на задницу среди разбросанных учебников под дружный хохот мальчишек. Снова вспомнилась лужа и издевательский смех детей из прошлой жизни. Ну уж нет, реветь на радость всем я больше не стану.
Весь мой страх внезапно куда-то испарился, вместо него появилась злость. Я сидела на земле и постепенно наполнялась яростью, все звуки пропали, я лишь видела кривляющиеся рожи вокруг себя. Я медленно поднялась и резко кинулась к Димону. Ударила ему в нос кулаком, сильно и резко, как учил Санька, с удовольствием почувствовала чужую кровь у себя на руке.
Димон какое-то время с удивлением разглядывал свои ботинки, на которые капала кровь, потом бросился на меня. Мы упали, покатились по земле, молотя друг друга. Я получила удар в челюсть, ощутила уже свою кровь на губах. Боли не было, а ярости прибавилось. Извернувшись, я ударила коленом в пах своего соперника, Санька говорил, что там у мальчиков самое больное место. Димон перекатился на спину, как-то по-щенячьи заскулил, схватился за ширинку, согнув ноги в коленях.
Я приподнялась с земли, встала на колени, все косы у меня растрепались, банты развязались, по лицу текла кровь, и своя и чужая. Пока Димон не пришел в себя, я решила проверить в действии еще один Санькин прием. Сжала руки в замок, отвела в стороны, затем со всей силы, какую придавала злость, ударила парня снизу в челюсть. Мальчишка перестал вопить, вытянулся на земле, чуть слышно постанывая, на его скуле проступал огромный синяк. Я угрожающе поднялась на ноги, вся остальная компашка попятилась от меня подальше, никто не нападал.
– Что я вам сделала? – зло прокричала я. – Я не хотела ничего такого, я просто хотела спокойно учиться. Чего вы ко мне прицепились?
Не дождавшись ответа, я подобрала свой портфель, как попало покидала в него учебники, побрела домой. Никто за мной не пошел. Дома я быстро прошмыгнула в свою комнату, глянула в зеркало. Даа, видок тот еще! Хорошо, что мама с сестрой куда-то ушли. А то если мама и не заметит, сестра уж точно выдаст. Я бегом переоделась, умылась, привела себя в порядок.
Еще раз окинула свое отражение в зеркале критическим взглядом. Немного припухшая губа, пара синяков на теле, но синяки легко скроются под одеждой, а губу почти незаметно, скажу, что прикусила, если что. В целом приемлемо, должно прокатить. Затем я быстренько протерла от грязи портфель, почистила форму и куртку, хорошо, что хоть не порвалось ничего. Успела как раз вовремя к приходу матери и сестры. Вечер прошел как обычно, родители ничего не заметили.
На следующий день в школе я, как обычно, осталась на перемене за своей партой. Ко мне молча подошли Димон с его приспешниками, окружили парту плотным кольцом. Я со вздохом поднялась со стула, готовясь к новой драке. Вчера сработал эффект неожиданности, сегодня на это рассчитывать уже не стоит. Похоже, сейчас из меня отбивную сделают. Что ж, так тому и быть, буду защищаться сколько смогу. Но вместо этого Димон вдруг неожиданно протянул мне руку:
– Ты, это, молоток! Уважаю! – на этот раз безо всякой заносчивости, даже, я бы сказала, смущенно, проговорил он.
Я осторожно, ожидая подвоха, протянула навстречу свою ладонь. Мы пожали друг другу руки.
– С этого момента больше никто тебя не тронет, – продолжил Димон. – Нужна будет помощь, обращайся.
После чего все спокойно разошлись по своим местам, будто ничего и не было. Инцидент был исчерпан. Значит, Санька оказался прав. Когда не показываешь страха, принимаешь вызов, тебя начинают уважать. Я теперь спокойно ходила в школу, больше никто меня не трогал, если не считать учительницу. Судя по всему, детей она терпеть не могла, непонятно только, зачем тогда она подалась в учителя.
На уроках все сидели тише воды, ниже травы, и все-равно она всегда находила, к чему придраться. Если за день училка не накричит на какого-нибудь ученика, значит день прошел зря. Сама не понимаю, как мне удавалось получать хорошие оценки. Однако, второй класс, как и первый, я закончила на отлично, получила очередной похвальный лист.
Учеба вообще давалась мне очень легко, особенно нравилась математика, я даже наперед изучила и порешала весь учебник задолго до конца учебного года. С гуманитарными предметами тоже не было проблем. Даже наша, вечно всем недовольная, учительница восторженно говорила моим родителям, что у меня врожденная грамотность по русскому языку.
Писала я, действительно, без ошибок, при этом не зная никаких правил. Просто, если буква в слове не та, слово резало слух, явно так писать неправильно. И я не понимала, почему другие этого не чувствуют и делают такие нелепые ошибки, это же так очевидно. Одноклассники, видя мои успехи в учебе, стали обращаться ко мне за помощью. Кому-то задачку помочь решить, у кого-то сочинение на ошибки проверить.
Я, неконфликтный по сути человек, всегда помогала, никому не отказывала. И вскоре я уже не чувствовала себя новенькой, чужой. Постепенно я влилась в коллектив, класс принял меня. А еще моя учительница из города ответила на мое письмо. Я даже и не думала, что она ответит. Ну какое ей дело до маленькой девочки, которая уже у нее не учится.
Но она ответила. И я тоже написала ответное письмо, похвасталась успехами в школе, порадовалась, что подружилась с детьми из своего класса и много чего еще, новостей хватало. Через какое-то время мне опять пришел ответ. Так мы переписывались довольно долго. И я очень ей благодарна за то, что не оттолкнула в общем-то чужого для нее ребенка, за то, что от нее я получала только добро. В Советском Союзе по-настоящему душевных и добрых людей было очень мало. Моя первая учительница, как и Санька, навсегда останется в моей памяти как что-то светлое и хорошее в моей жизни.
Глава 9
Закончился учебный год. Начало лета выдалось холодным и дождливым, даже в июне приходилось одевать куртку и резиновые сапоги. Меня теперь постоянно заставляли гулять с сестрой, раньше хотя бы учеба была, а теперь не отвертишься. Строительство нашего дома на зиму приостанавливалось, но как только сошел снег, возобновилось и сейчас шло ускоренными темпами. Мы с сестрой часто ходили посмотреть на наш будущий дом, Танюшке было не интересно, однако я ее особо не спрашивала. Достаточно и того, что везде приходится таскать ее с собой.
Но один случай изменил мое отношение к сестре. Точнее, таких случаев было много в дальнейшем, но началось все с этого. Сестренка моя, как и все дети, была шустрая и любопытная. Я не всегда успевала уследить, куда она залезла в очередной раз. Как-то пошли мы с ней, как обычно, на наш дом посмотреть. Так как до этого несколько дней шли дожди, кругом были лужи.
Танюшка так и норовила залезть в какую-нибудь лужу, поэтому я крепко держала ее за руку и никуда от себя не отпускала. Но, когда мы подходили к дому, я споткнулась об какой-то камень и, чтобы не упасть, выпустила руку сестры. Та с радостными воплями побежала бродить по лужам. Я понадеялась, что лужи будут не очень глубокими, мы все-таки в резиновых сапогах, главное, чтобы через верх сапог не залилось.
В этот раз удача была явно не на моей стороне. Сестра не только зачерпнула полные сапоги воды, а еще и упала прямо в грязную муть, воды ей оказалось по шею. Я бегом бросилась ее вытаскивать и лихорадочно соображала, что же делать. Сегодня выходной, родители дома, и квартирка маленькая, незаметно мимо прошмыгнуть не получится. Ходить по улице, пока все не высохнет – не вариант, Таня может простыть. Вся надежда оставалась на то, что сестренка еще слишком маленькая, ее наказывать не станут, а я скорее всего взбучку получу за то, что не уследила. Я морально подготовилась к предстоящей экзекуции и повела сестру домой. По пути долго ей выговаривала, что мама сейчас будет ругаться, что лазить по лужам нельзя.
Вот и наш подъезд, с Танюхи текли ручьи воды, я уже быстрее потащила ее по ступенькам к нашей квартире, как бы правда ни заболела. Была небольшая надежда, может родители прогуляться ушли или в магазин. Но если не везет, то не везет по полной. Как только мы открыли дверь, к нам сразу вышли и мать, и отец. Я начала что-то лепетать, что она не специально в лужу полезла, там кругом лужи, она упала случайно.
Мать со словами «Смотреть под ноги надо» схватила сестру за руку, рванула к себе и начала грубо стягивать с нее мокрую одежду. Сестра начала плакать.
– Замолчи, пока не схлопотала по-настоящему! – разъярилась мать. – Сколько раз я объясняла, что нельзя лезть в лужи и в грязь! Неужели так сложно просто пройти мимо по нормальной сухой дороге? – все громче орала женщина.
Сестра ревела уже в голос. А мать от этого бесилась еще больше. Я-то уже хорошо знаю, что детский плач моих родителей буквально бесит и давно научилась сдерживать слезы. Но сестра еще слишком маленькая и сдерживать эмоции не умеет.
Мамаша стащила с Танюшки почти всю одежду, девочка стояла только в мокрых колготках. Женщина схватила сестру за руку, резко поволокла за собой, швырнула на диван и начала стягивать с нее колготки. Сестра заревела еще сильнее. Мать, стащив наконец колготки, принялась хлестать ее этими колготками с воплями: «Сейчас же замолчи!». Девочка уже буквально визжала и билась в истерике.
Этого я вынести уже не смогла. Я бросилась к матери, схватила ее за руки, не давая ударить:
– Мама, пожалуйста, не надо! – кричала я, пытаясь перекричать вопли сестры. – Она ведь маленькая совсем, она не понимает еще ничего.
Мать отшвырнула меня со словами: «Будешь лезть, тоже получишь». Она продолжила лупить сестру, только в этот раз уже полотенцем, которое приготовила, чтобы завернуть в него Таню. Полотенце тяжелое, жесткое, удары по голому тельцу должны были ощущаться очень болезненно.
Я опять схватила мать за руку, но не смогла удержать ее руку. Тогда я улеглась сверху на сестру, закрыв ее собой. И родители вдвоем не могли меня оторвать от девочки, отец даже пару раз хлестанул меня ремнем. Это не помогло, я вцепилась намертво в диван, не давая притронуться к сестре.
– Ладно, хватит, – сказал наконец отец. – Думаю, они усвоили урок. Одна будет лучше следить, а вторая обходить все лужи за километр.
Родители оставили нас в покое. Я отпустила Танюшку, стояла рядом с диваном на коленях. Сестренка обняла меня за шею, прижалась ко мне, вздрагивая всем тельцем, продолжая горько плакать. Я сама расплакалась, гладила ее по голове, успокаивала.
– Пойдем в ванну! – раздался резкий голос матери. – Не хватало мне еще ваших простуд!
Сестра только начала успокаиваться, но при звуке материнского голоса сильно вздрогнула и опять начала всхлипывать. Я, боясь повторного избиения, быстро заговорила:
– Мамочка, можно я сама ее искупаю? Я умею, ты же знаешь, я много раз уже ее купала. Пожалуйста!
– Хорошо, идите мойтесь, – после небольшой паузы произнесла мать. Бросила на диван сухие чистые вещи, полотенце и ушла.
Мне пришлось нести сестру на руках, она никак не хотела отпускать мою шею. Только когда мы зашли в ванную, и я закрыла за нами дверь, Танюшка разжала руки. Я усадила ее в теплую воду, начала аккуратно мыть и продолжала успокаивать. Сестра и после ванны, чистая и одетая, весь вечер жалась ко мне и спать ночью напросилась со мной.
Я не возражала. Танюшка улеглась у стенки и, почувствовав себя в безопасности, уснула. А я еще долго не могла заснуть. Сестренке 3 годика всего, а ее уже бить начинают. Она же, действительно, не понимает ничего. Неужели родители этого не осознают? А меня, интересно, тоже с раннего детства бить начали? Просто я себя не помню в том возрасте. Было уже за полночь, когда сон сморил и меня.
Теперь я получала от родителей вдвойне, за себя и за сестру. Потому что я всегда вмешивалась, когда начинали бить сестру, всегда пыталась защитить, помешать, в итоге доставалось нам обеим. И я уже радовалась, что сестру отпускают со мной на улицу, там хотя бы безопаснее, чем дома. И меня больше не раздражало, что Таня везде таскается за мной как хвостик.
Танюшка падала в лужи еще не один раз, но домой мы уже не торопились, бродили по улице мокрые, пока не высохнем. Бывало, что сестра и простывала после этого, но лучше простуда, чем ремень. Один раз Танюха также плюхнулась в лужу буквально по шею. За день высохнуть, пожалуй, не получится. И я рискнула пойти к своей подруге-однокласснице, родители которой мне очень нравились, всегда такие спокойные и приветливые. Нас впустили, Танюшку временно переодели в сухую одежду, а мокрую развесили сушить.
Потом нас позвали обедать вместе со всеми. После обеда родители подруги хотели позвонить моим, рассказать ситуацию, чтобы нас дома не потеряли. Мы с таким ужасом стали их упрашивать этого не делать, что те клятвенно пообещали ничего не говорить ни сейчас, ни потом. Если что, раньше вечера нас точно никто не потеряет, мы сказали, что до вечера гулять будем. Взрослые весь день как-то странно на нас косились, с какой-то жалостью и все время шептались о чем-то. Я боялась, что они все-таки все расскажут нашим отцу с матерью, и тогда нам не поздоровится.
Но они сдержали обещание, ничего не рассказали. Когда одежда высохла, сестра переоделась, и мы спокойно пошли домой. Скорее всего родителей подруги поразил тот неподдельный страх при упоминании наших родичей, поэтому и смотрели на нас с такой жалостью. В наше время о подобном обращении давно бы уже узнали органы опеки, и мое детское желание жить в детском доме могло исполниться. Но тогда такое воспитание было нормой. Наоборот, удивляло, когда попадался добрый нормальный человек, он не вписывался в правила.
Глава 10
В августе мы переехали в наш новый дом. Он был ненамного больше того, который был у нас в городе, но после тесной квартиры показался огромным: 3 спальни, большой зал и огромная кухня. Дом строили по чертежам моего отца, и мама специально его попросила сделать большую кухню. Кроме этого, была еще прихожая, далее выход в длинный коридор, а в коридоре еще две двери в кладовку и просторную веранду.
Мы с сестрой сразу решили, что летом будем вытаскивать все игрушки на веранду и там играть. Рядом с верандой входная дверь на улицу, можно в любое время выбегать во двор. Первой по традиции запустили в дом Мурку. Кошка с важным видом прошлась по коридору, пошла дальше, все обнюхивая по пути. Следом за ней зашли и мы.
Теперь у каждого была своя комната, но сестра все-равно пока жила со мной в моей комнате и спала вместе со мной. Ей одной было страшно. Мы начали потихоньку обустраиваться. К дому также прилагался большущий садовый участок. Вскоре на наш участок привезли несколько грузовиков черной плодородной земли, высыпали горками по всему участку. Мы с мамой граблями разравнивали землю, а отец занялся возведением забора. Потом мама накупила разных саженцев деревьев и кустарников. Мама сказала, что сейчас в самый раз все их посадить, чтобы успели пустить корни до холодов. А летом она собиралась посадить еще много-много цветов, вдоль дорожки к калитке с обеих сторон, и клумбочки цветочные еще сделать.
Жизнь закипела, мы почти все время возились в огороде. Начали распределять, где будут яблоньки, где вишня и другие плодоносящие растения. Их было столько много, у меня глаза разбегались, сажать не пересажать. Здесь были еще жимолость, черемуха, облепиха, смородина всех сортов, малина, черноплодная рябина. Я сильно уставала, но несмотря на это, была счастлива.
Мы все вместе работали на своей земле, Танюшка крутилась рядом с нами, что-то лопоча без умолку на своем детском языке. Она больше мешала, чем помогала, но это никого не раздражало, наоборот, вызывало улыбку. Сейчас мы были как настоящая любящая семья, в которой все счастливы, которую я всегда хотела иметь. Даже мелькнула надежда, что так теперь будет всегда.
Для Мурки прорубили дырку в полу, кошка почти сразу сообразила, для чего эта дырка нужна. Она тоже крутилась с нами во дворе, гонялась за птичками и бабочками, здесь ей нравилось явно больше, чем в стесненных условиях пятиэтажки. Я уже была рада, что мы переехали, у нас теперь есть большой шикарный дом, у меня много друзей.
Только вот с учительницей не повезло, и по Саньке я все еще скучала. Но это мелочи, осенью я иду уже в 3-й класс, осталось последний год потерпеть нелюбимую учительницу. Потом, с 4-го класса будет уже другой классный руководитель, и разные учителя по разным предметам. В то время школьники оканчивали 10 классов, а не 11, как сейчас. Начальное образование длилось с 1-го по 3-й класс.
Приближалась осень, наши сельхозработы были закончены. Отец занялся пристройкой к сарайке за домом, пристройка предназначалась под курятник. Весной родители собирались купить маленьких цыплят и ближе к лету поселить их в курятнике. Чтобы к зиме они уже выросли во взрослых кур и начали нести яйца. А еще весной нам предстояла посадка картошки, лука, моркови, огурцов, помидоров и прочих овощей, мама запланировала посадить много всего.
Я поняла, что большой сад – это не только много ягод, фруктов и овощей, это еще и много работы в придачу. Но это меня не пугало, как-нибудь справимся. Зато мне обещали сделать во дворе беседку, такую же, какая была раньше в городе. И еще рядом с крыльцом насыпали большую кучу песка, специально для нас с Танюшкой и других детей, которые будут приходить к нам в гости. Я подозревала, что наши гости теперь вообще все лето не будут от нас вылезать. Они в своей пятиэтажке о такой роскоши, как песок во дворе, могли только мечтать.
Наконец наступил учебный год, в этот раз я ждала его с нетерпением, меня должны были принять в пионеры. И в один прекрасный день, к моей великой радости, я произнесла торжественную клятву пионера, и мне на шею повязали ярко-красный пионерский галстук. Вот если бы еще и дома не было никаких наказаний, мое счастье было бы абсолютным. Хотя сейчас меня наказывали реже, но это потому, что я уже старалась вести себя так, чтобы придраться было не к чему.
А вот Танюшка косячила много просто по незнанию, она не понимала, что совершает плохой поступок. Я ей как могла пыталась объяснять, что можно делать, а что нельзя, чтобы избежать наказания. Она честно изо всех своих силенок пыталась запомнить все эти правила. Но, конечно, все учесть невозможно, да и запомнить тоже. Поэтому все-равно доставалось в итоге нам обеим, мне в основном из-за сестры, я вступалась за нее и огребала вместе с ней.
Однако, с некоторых пор наказаний реально стало меньше. И это, как бы странно ни прозвучало, благодаря нашей кошке Мурке. Сколько бы ни было у меня кошек после Мурки, такой умной и отважной кошки у меня больше не было никогда. Были другие, тоже с разными необычными чертами характера. Животные – вообще удивительные существа сами по себе, я очень их люблю. Но вот чтобы кошка, практически рискуя жизнью, кидалась на мою защиту, такого после Мурки не припомню. Собаки – понятно, они такие по своей натуре, всегда будут защищать хозяина в любой ситуации, но не кошки.
Мурке на тот момент было примерно года 4, и никаких подобных свойств характера она до этого не проявляла. Почему именно сейчас начала заступаться за нас, сказать не могу. Хотя помню некоторые моменты, еще в Бийске. Когда привезли из роддома мою сестру, для нее уже была подготовлена кроватка. И когда Танюшка начинала плакать, кошка запрыгивала в ее кроватку и шипела на всех, кто к этой кроватке приближался. Наверное, думала, что это кто-то из нас обижает ребенка, поэтому он плачет.
Помню, как мама стояла и втолковывала кошке, что она, наоборот, хочет успокоить девочку, и чтобы кошка ее подпустила. Мне тогда было даже смешно. Взрослая женщина пытается уговорить маленького зверька вместо того, чтобы просто вытащить оборзевшую Мурку из кроватки. До меня не доходило, что кошку надо взять руками, рискуя при этом познакомиться со всеми выпущенными когтями и зубами. В конце концов, уж не знаю как, но до кошки дошло, что ее подопечной не хотят причинить вред. Она все-равно запрыгивала в кроватку и настороженно следила, что мы будем делать с ребенком. Но когда меня били ремнем, никаких попыток меня защитить Мурка не проявляла, до последнего времени.
Началось с Танюшки. Я не уследила, сестренка случайно разбила любимую мамину кружку. Казалось бы, полная ерунда, всего лишь кружка, но мать пришла в ярость. Она помчалась в нашу детскую и вышла оттуда со скакалкой, при этом громко крича на сестру. Я завела Танюшку себе за спину, готовясь, как всегда, принять основной удар на себя. Мы молча пятились назад, рассерженная женщина надвигалась на нас, потрясая скакалкой. А в следующий момент мама вдруг сделала удивленные глаза, выронила скакалку и закричала от боли. Я даже не сразу поняла, что случилось.
Потом увидела, что Мурка прыгнула маме на спину, вцепилась ей в спину всеми когтями, издавая такие воинственные вопли, что даже нам с сестрой стало жутковато. Я и не думала, что кошки в принципе способны издавать такие звуки. Мама пыталась стряхнуть животное со спины, но никак не могла дотянуться до кошки. Только когда мама отошла от нас, забросила скакалку к нам в комнату, кошка спрыгнула с нее и убежала прятаться в подпол. Мама хотела продолжить воспитательный процесс, опять начала повышать голос. Мурка тут же материализовалась прямо перед нами, выгнув спину и громко рыча, вся шерсть на ней стояла дыбом. Она именно рычала, а не шипела, и выглядело это гораздо более грозно, чем шипение. И мама сдалась, ушла к себе в комнату, а мы с кошкой на руках пошли к себе в детскую.