Спасибо тебе, Джон! Записки войскового радиста

© Андрей Клыгин, 2025

ISBN 978-5-0053-7948-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Джон, так на солдатском жаргоне у нас называли американский самолёт-разведчик РС-135, который раза два в неделю вылетал с Аляски в Норвегию и обратно.

Скорее всего, ради его и находилась на острове Визе наша ОРЛР РТВ ПВО – отдельная радиолокационная рота радиотехнических войск противовоздушной обороны. Надеюсь я не выдам военных секретов, называя острова настоящими названиями и не нанесу вреда за не уставные отношения, во-первых, прошло уже 36 лет, во-вторых я никаких подписок не давал, что касается не уставных отношений, то они всегда были, есть и будут, во всяком случае когда срочная служба была два года. Я не против дедовщины, но, конечно, в разумных пределах, всё же основную службу «тащат"деды, молодые всё это время пока учатся, привыкают, было бы преступно если их сразу поставить на боевое дежурство.

Если вы посмотрите на карту, то увидите в Карском море небольшой одиночный островок Визе, говорят названный так в честь профессора Визе, который открыл этот остров изучая морское течение. Работа радистов заключалась в следующем, помимо постоянных приёмов и передач сигналов и кодограмм, прослушивать Греэм-Белл, находящийся на земле Франца Иосифа, они первым обнаруживают Джона и передают своим, на обратном курсе его первым ведут с мыса Желания, находящемся на Новой Земле и мы прослушиваем и их. Почему мы их прослушиваем, потому что и Греэм-Белл и Желания относятся к ЛенВО и у них свои задачи, а мы относимся к СибВО.

На Диксоне расположена бригада РТВ, помимо роты управления и роты обслуживания находится учебный взвод, где готовят радистов, на всех точках куда потом их отправляют, просят именно с Диксона, а не с Иркутска, там хоть и выходят сержантами, но в приёме морзянки слабоваты. У нас же были суровые «учителя», сколько ошибок сделал в тексте, проходишь «круг счастья», например, пять ошибок – проходишь через троих «учителей» получать свою пятёрку, первый делает «чилимы», второй «варкушки», третий «банки», «чилим» -это щелбан, оттопыренными пальцами в лоб, казалось бы просто щелбан, но от такова щелбана, бывало, человек отлетает на несколько метров, «варкушка» -это удар сложенной лодочкой ладошкой по шее, казалось бы ничего серьёзного, но я был свидетелем, когда от такого удара человек не мог подняться и на шее образовалась опухоль, я видел в тот момент лицо «учителя», у него в глазах промелькнул дисбат, думал шею сломал, ну и «банка» -это удар бляхой по заднице, самое больное, но и самое безвредное для здоровья, просто, задница синяя и всё.

За время моей службы я много раз обнаруживал Джона, но хорошо запомнились лишь первый и последний и попытаюсь об этом и ещё ряде случаев рассказать в этих записках.

Бракованный

Мы с другом Юркой проходили последнюю, контрольную медкомиссию, после которой нам должны сообщить в какой род войск мы попали. В течении лета нашу команду несколько раз вызывали на медкомиссию и уже пошли разговоры, что нас готовят в какую-то сверхсекректную часть.

– Я слышал нас готовят в какое-то подразделение КГБ, – сказал один из ребят.

– Сейчас, разбежался! В КГБ срочников не берут.

– Берут, я слышал, они встречают иностранные делегации в аэропорту! – не унимался парень.

Все над ним посмеялись, но каждый подумал» хорошо, если так!»

– Что это у тебя под глазом? – спрсила меня врач-офтальмолог.

– Писяк выскочил.

Врач внимательно осмотрела мой прыщик под глазом.

– Похоже на блефарит, – и крикнула куда-то в сторону, – этого в резерв!

«Как в резерв?, какой резерв? меня в резерв?»

После медкомиссии я подошёл к военкому.

– Что же это такое, из-за какого -то прыщика…

– Ну что делать… – военком пожал плечами, -…так врач решил.

– А мне – то, что сейчас делать?

– Гуляй пока, через полгода призовём, а пока, – он заглянул в моё дело, – возвращайся на завод!

И тут я вспомнил про завод, ведь я неделю назад сказал ребятам про контрольную комиссию и они посоветовали мне, если я после армии не буду возвращаться на завод, то эту неделю, на работу можешь не ходить, пей, гуляй, девок щупай, в общем – оторвись по полной!

Оторвался, ети-мать…

На следующий день я пришёл на завод, все ребята удивлённо уставились на меня.

– Ты чего…

– Ничего… – буркнул я в ответ.

Зашёл мастер участка и с тем же вопросом.

– А ты чего здесь делаешь, мне сказали, что ты давно уже маршируешь!

– Забраковали…

– А сюда зачем пришёл?

– Как зачем? На работу!

– А тебя уже уволили.

– Как уволили?

– По тридцать третьей, за прогулы…

– Зашибись девок пощупал…

Все замолчали и опустили головы, никто не ожидал, что всё так выйдет.

– Ну ничего, не переживай, – сказал мастер, – пиши заявление, мы тебя обратно возьмём!

– Нет уж… – я забрал документы и вернулся домой, в свой посёлок, расположенный в пятнадцати километрах от Вологды, в моей трудовой книжке появилась запись «уволен с завода по статье 33, как самовольно оставивший производство».

Посёлок показался мне пустым, всех моих друзей призвали в армию, да что друзей, всех ровесников, я вспомнил – один был в очках, стёкла которых были как увеличительные стёкла, другой был вечно пьяный – не просыхал, третий двух слов связать не может и всех их призвали, а меня – спортсмена разрядника, капитана футбольной команды – забраковали.

Мне казалось, что все прохожие на меня косились, даже девчонки как – то странно ухмылялись, «вот мол, откосил от армии», да ещё и с завода уволили. Что теперь делать?

После некоторых раздумий я принял решение ехать в Воркуту, там жила моя старшая сестра.

Захватив с собой томик Стивенсона, в который вошли романы «Остров сокровищ» и «Чёрная стрела» я отправился в Воркуту. Первый роман на меня не произвёл впечатления, а вот второй очень сильно меня увлёк, читая этот роман я представлял себя на месте глвного героя, а в главной героине видел любимую актрису Галину Беляеву. Удивительно, но в середине восьмидесятых был снят фильм «Чёрная стрела» и в главной роли сыграла именно Галина Беляева! Может я экстрасенс? Да и актёр Игорь Шавлак, сыгравший главного героя, внешне похож на меня! Однозначно – я предсказатель!

Поезд приближался к Воркуте…

Воркута

По правде сказать, сестра жила не в самой Воркуте, а в небольшом посёлке Мульда, довольно на значительном расстоянии от Воркуты.

На Мульде

С пропиской были некоторые проблемы, но их удалось решить, чего не скажешь о работе. Я думал, что на севере легко можно найти работу, но всё оказалось гораздо сложнее. На Мульде было железнодорожное ПТО, где ремонтировали проходящие составы, в основном с углём, рядом была шахта «Заполярная».

Но на ПТО меня с 33 статьёй не взяли, я уже хотел было попробовать на шахту, но мне сказали, что на шахту со статьёй лучше не соваться. Сестра сказала, что есть возможность устроиться в железнодорожное депо в Воркуте, там начальником цеха работает её знакомый, наш – вологодский, только ездить далеко.

– Ничего, привыкну! – ответил я и поехал в Воркуту. Отыскав начальника, который побеседовав со мной и узнав, что я работал на вагоноремонтном заводе на автотормозах, очень обрадовался, написал записку и отправил меня в отдел кадров.

Отдел кадров находился на другом конце города, с трудом отыскав его я подумал, что все мои мытарства закончились, но рано обрадовался. Чиновник в отделе кадров, в элегантном костюмчике, заглянув в мою трудовую медленно покачал головой.

– Не нужны.

– Но меня уже начальник взял!

Но он также мотал головой и повторил «не нужны».

Вот те раз, что обратно в Вологду ехать? Несколько дней я просидел в раздумьях, может выбросить трудовую? Сказать, что нет её, не работал ещё, но было жалко трёх лет училища и полгода работы на заводе.

В один из вечеров, сестра, пришедшая с работы сказала:

– Завтра пойдёшь на ПТО, тебя обещали взять с испытательным сроком.

Я с облегчением вздохнул, хотя и пробубнил:

– А чего с испытательным, что я, преступник какой?

Смена встретила меня настороженно, все уже знали, что у меня 33 статья.

– Николай, – сказал старший смены, – возьмёшь новенького, покажешь ему всё.

Николай, как мне показалось, недовольно взглянул на меня, вскоре объявили о прибытии состава и мы с Николаем отправились. Работа в основном заключалась в замене изношенных колодок, но так как я работал на вагоноремонтном заводе и в этой области был не новичок.

Разговор с Николаем сначала был осторожный, как мне показалось он меня прощупывал, через какое – то время последовал вопрос:

– Водку-то пьёшь?

– Могу… – ответил я.

И всё! Вся настороженность куда-то ушла, уже с первой вылазки с состава мы вернулись на ПТО лучшими друзьями, познакомился с остальными ребятами. Вся наша интернациональная смена, в которую входили – русские, украинцы, башкиры, татары и красавец Жора -молдаванин, оказалась дружной.

Николай, а в дальнеёшем – Колька, оказался душой компании, бывший десантник, отлично пел и играл на гитаре! Жизнь стала налаживаться и когда я уже ко всему привык – пришла повестка в военкомат. Господи, я уже и забыл про армию, как же не вовремя…

Колька

И опять всё по новой, только ко всему привык…. Опять медкомиссия, среди призывников я никого не знаю, не то что в Вологде, я уже грешным делом подумал, хоть бы меня забраковали.

– У этого стопроцентное здоровье, – обратилась врач к военкому, – только ему двух сантиметров не хватает.

Военком взглянув на меня, вяло махнул рукой, мне было интересно каких это сантиметров мне не хватает, заглянув в карточку я увидел свой рост – 178 см. И откуда они взяли у меня такой рост? Целых три сантиметра добавили!

На проводы приехали мать и младшая сестра, скромненько отгуляв отвальную я отправился в путь.

Стоя на перроне я рассматривал прибывающих призывников. Вот приехали двое ухарей в сопровождении толпы девчонок, один высокий кудрявый, второй коренастый поменьше с криками «Воргашор, вперёд!» Вот один в модном синем пальто стоит с девушкой и что-то ей шепчет на ушко, «ну и куда ты в таком пальто вырядился? на танцы?». Вот подошли ещё двое, один из них с гитарой, «ну значит, весело будет!». А ты-то куда собрался, на перроне появился очень толстый парень, «да вот ему точно не поздоровится», появился и Эдька, единственный с кем я познакомился на комиссии, мне почему-то казалось, что он не коренной воркутянин, я отношу его к плеяде авантюристов, таких искателей приключений, он мог без раздумий подойти к любой компании и сразу оказаться своим. Забегая вперёд сразу хочу сказать, что армия оказалась не для него. Когда на Диксоне я уже был в учебке радистов, про него пошли разговоры, что у него на одной из точек что-то случилось с головой и его, возможно комиссуют, мне было его жалко, ещё в карантине он подарил мне на память свою фотографию. Однажды на перекуре между занятиями, я увидел его. Он сидел в кузове машины, которая медленно проезжала мимо меня. Эдька сидел весь «скукуженный», отрешённый взгляд смотрел в одну точку, «что-же с тобой сделали, Эдька?». Уже проезжая меня, он взглянул на меня и… улыбнулся и подмигнул мне! Я засмеялся в ответ, но он тут же прижал палец к губам, «ах Эдька-Эдька, тебя не исправить!». Я мысленно пожелал ему удачи, я так не знаю чем закончилась эта история, сумел ли он обмануть медиков и «закосить», больше я его никогда не видел. Но я забежал вперёд, а пока наш поезд направляется в Княжпогост…

Эдька

Княжпогост

В поезде мы более – менее сблизились, а сблизила нас русская подруга, под название – «Водка»! Подвыпив водки стали знакомиться – кто, откуда, кто с Воргашора, кто с Воркуты, кто с какой улицы…

Когда очередь дошла до меня, я не хотел говорить, что я с Мульды, возможно никто из них и не слышал такого посёлка, и я отвернув голову тихо произнёс:

– Я с Заполярного!

– О! Коллеги значит! – воскликнул кудрявый с Воргашора, – ну как там, на Заполярном?

Я, молча пожимая плечами, уклонился от ответа, давая понять, что это был риторический вопрос и ответ на него не обязателен.

Мы не знали, что нас ждёт впереди, возможно думали, что после сборного пункта нас всех раскидают, но оказывается мы все уже были в одной команде и что всех нас отправят на Диксон, что вот этот смуглый красавчик окажется вместе со мной в учебке радистов, а после окончания его отправят на самую южную, а меня на самую северную точку, что вот с этим кудрявым с Воргашора и вот с этим, в модном пальто, мы окажемся на этой самой северной точке, где и пройдут мои три четверти службы, что вот этот гитарист окажется ближайшим нашим соседом, на одном из островов Северной земли, что вот с этим интеллигентом, которого мы в скором времени нарекём «французом», из-за того, что он очень бойко «шпрехал» по французски и язык Дюма, Гюго и Мопассана в его исполнении ещё долго будут помнить девчонки аэропортов Свердловска, Красноярска и Норильска, так вот с этим Французом мы встретимся ровно через два года в Воркутинском военкомате, это ж надо такому случиться, после карантина наши пути расходятся и встречаемся в один день, в один час в военкомате, чтобы встать на учёт! Мы ещё не знаем, что вот с этого толстяка, который сейчас пьяный размахивая кулаками яростно рассказывает, что он сделает с дедами в части, слетит спесь и слетит очень быстро… Как -то, во время занятий в учебке, к нам зашёл офицер и завёл нашего толстяка, вид у него был жалкий, он уже изрядно похудел.

– У вашего товарища умер отец, – начал разговор офицер, – помогите ему собрать деньги на билет.

Толстяк стоял в ХБ, с низко опущенной головой и такое ощущение, что не только головой. Откуда у нас деньги, что командование части не может ему выделить деньги на билет? И почему он в ХБ? Мы на Крайнем Севере, здесь все ходят в ПШ, или командование думает, что «сюда он больше не ездок» и решило не тратиться на его обмундирование.

Больше я его не видел, думаю и служба для него на этом закончилась.

Но это всё в будущем, а пока наш воркутинский «десант» высадился в Княжпогосте, потому что здесь сборный пунк.

На сборном пункте творилось что-то невообразимое, толпы людей, многие в каком-то тряпье, откуда-то слышится иностранная речь. в середине площадки какие-то голодранцы маршируют строевой, под странную команду «этик кык куим, этик кык куим…»

– Это что, эстонцы? – с удивлением спросил я.

– Да какие эстонцы, это коми!

– Коми?

– Ну да! Мы же в Коми АССР!

– Я знаю, что мы в Коми АССР, но я не знал, что есть такая национальность!

– Как же! Коми, коми-народ!

Для меня это было открытие, полгода прожил в Воркуте и только сейчас узнал.

Время на сборном пункте тянулось утомительно, все мои воркутяне разбежались, встретив здесь своих знакомых, которые прибыли сюда раньше нас, я остался один и стал наблюдать за комяками, я ещё не знал, что с одним из них я «протащу» всю службу – вместе в учебке, вместе на точке.

Наконец приехали первые «покупатели» и сразу началась какая-то движуха, многие стали убегать и прятаться.

– А чего случилось? – поинтересовался я.

– Это же краснопогонники…

– И чего?

– Как чего? Они же зэков охраняют!

– И чего?

– Ты чего совсем? – ответил мне собеседник, – западло!

– А-а – протянул я, для меня это тоже была новость, такими познаниями я не владел.

Но для «покупателей» была уже подобрана команда, но трое ребят вышли из строя и решительно заявили, что они с этими не поедут. Прибыли местные военные, начали их стращать и запугивать.

– Вы у меня под трибунал пойдёте…

– Какой трибунал, ты это бабе своей скажи!

– За невыполнение приказа…

– Да какой приказ, мы присягу не принимали, так что хоть расстреливай, но с этими мы не поедем!

Их так и не удалось уговорить, их быстро заменили другими призывниками, которым уже надоело тут находиться. Надоело и мне и мне уже было без разницы какие погоны – красные, синие, да хоть оранжевые.

Но вот появились и «наши» – два сержанта с чёрными погонами, один казах, другой «из наших, из славян». Тот, который «из славян» начал было на нас командный голос отрабатывать, но казах на него прикрикнул и тот затих. Мы сразу поинтересовались, почему так, ведь у вас одинаковые звания.

– Я дембель, вот вас доставлю и домой! Это мой дембельский аккорд! А этот, – он кивнул головой в сторону другого сержанта, – салага, всего полгода отслужил, перед начальством выслуживается.

После этого мы все держались ближе к казаху.

И вот мы уже в Свердловске в аэропорту, ждём вылета в Красноярск, жрать хочется – спасу нет, деньги у всех закончились ещё в Княжпогосте, все уже мечтают быстрей добраться до места, где накормят, а путь ещё не близкий. Я ещё сидел рядом с кафе, где трое кавказцев обедали за стоячим столиком и так аппетитно отламывали лепёшки и закусывали каким-то пучком зелени, что я чуть не захлебнулся слюной, они даже посмотрели на меня и улыбнулись, «чёрт, надо было в это время попросить у них кусок лепёшки, а сейчас уже поздно, они отвернулись». Но вот объявили наш рейс и мы летим в Красноярск!

В Красноярском аэропорту жрать захотелось ещё сильнее, один из наших не выдержал и продал по дешовке дорогие часы, чуть-чуть заморили червячка. Летим дальше – в Норильск!

Норильск. В животе шурует рыбацкий бур, «дайте кто нибудь пожрать», хотелось кричать во всё горло. Слава богу, рейса до Диксона пришлось ждать недолго. Последний рывок и вот мы на Диксоне!

Не успели выйти из самолёта, как мимо нас промчалась «стая» дембелей, в левых руках по дипломату, а правыми на бегу придерживают фуражки.

– Вешайтесь, духи!

Мы взглядом проводили их бег и, конечно, им позавидовали, они едут домой, а нам здесь целых два года.

– Ну здравствуй, Диксон!

Диксон. Карантин

На Диксоне нас привели в спортзал, на карантин, что творилось в этом спортзале уму непостижимо, весь огромный зал был забит призывниками со всего Советского Союза, да это же второй Княжпогост! Все воркутяне разбрелись, вероятно в поисках новых знакомых и я тоже решил поискать, а вдруг попадутся земляки из Вологды или Вологодской области, но не то что земляков, даже из соседний областей – Костромской, Ярославской или Архангельской и в помине не было, в основном из восточной части страны – Казахстан, Якутия, Хакасия, Иркутск, Кемерово, Новосибирск, Челябинск, Свердловск, ну и Украина, куда же без неё.

Сначала мне показалось, что очень много казахов, ан-нет, оказалось половина из них якуты, первое время они казались одинаковы, но со временем я понял, что они сильно различаются, я не хочу никого обидеть, но во – первых якуты все круглолицые, у казахов же лица бывают разные и круглолицые и скуластые и продолговатые и даже узкие, во-вторых у якутов кожа посветлей, в-третьих, как ни странно, глаза у якутов уже, а когда улыбаются их совсем не видно, ну и в-четвёртых, все якуты разговаривают без акцента, у казахов он немного проскальзывает, но это только моё наблюдение, я его никому не навязываю.

Нас всех распределили по взводам, над каждым взводом поставили сержантов, своих воркутян я уже видел редко, теперь, как говорится, каждый сам за себя в этом «законе джунглей». Когда получили форму, мы даже не узнавали друг друга, внешне все сильно изменились, рядом со спортзалом находились две роты – управления и обслуживания, иногда к нам приходили «деды» из этих рот, спрашивали если у кого фотографии с собой с гражданки, как-то у одного из них оказался мой комсомольский билет.

– Ух ты! Мужики смотрите! – Подошли другие «деды».

– Это что? Девка?! – спросил другой и выхватил билет у первого. – Это чей?

– Мой.

– Это ты на фотографии?

– Да.

Он подошёл ко мне почти вплотную и долго сравнивал фотографию, глядя то на меня, то на билет.

– Вернём попозже, – сказали они и ушли

История моего комсомольского билета такова, я не вступал в комсомол ни в школе, ни в училище, но перед армией меня повесткой вызвали в райком комсомола, на тот момент я носил очень длинные волосы, такие длинные, что сзади они были ниже лопаток и хотя сам я скорее светловолосый, но был покрашен в чёрный цвет – подражание аргентинскому футболисту Марио Кемпесу. В райкоме меня сразу сфотографировали, потом «толкнули» часовую лекцию о пользе комсомола, а после лекции вручили комсомольский билет с этой фотографией.

«Деды» вернули билет недели через две, уж не знаю, что они с ним делали, но подозреваю, что мой билет был обдрочен со всех сторон.

Наступило время присяги, все её уже выучили наизусть, хотя все и знали, что её будем зачитывать с листа. Присягу принимали сразу по несколько человек, рядом со мной принимал присягу Брылов. Я, как и положено, зачитал присягу, как мне показалось, с выражением, но рядом со мной Брылов, видимо решил хвастануть своей памятью и зачитать её наизусть, он закатив глаза к потолку и переминаясь с ноги на ногу начал читать по памяти.

Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик

вступая в ряды Вооружённых Сил, принимая Присягу и торжественно

клянусь:…

Тут он застыл, глаза его что-то выискивали на потолке, переступая ногами и шевеля губами он мучительно пытался вспомнить…

«Да сука, перед тобой текст, читай, осёл» – мне было противно на это смотреть, ведь никто же его не заставляет читать наизусть.

Он опустил голову, посмотрел на листок и опять закатив глаза к потолку продолжил…

…быть честным, храбрым, дисциплинированным…

И опять застыл, «ну ты совсем контуженный на голову, да читай же ты по бумаге, грёбанный ты теленок».

…бдительным воином, строго хранить военную и

государственную тайну…

Опять переминание, шевеление губами, мне уже, просто, захотелось подойти взять бумагу и со злостью впечатать её ему в лицо» да вот же текст, баран, читай по бумаге, наизусть это не твоё, у тебя мозгов не хватит…»

Вот честно, я за то, чтобы служили все, но вот таким дебилам, прости меня господи, в армии делать нечего, разве только в какой нибудь стройбат, но и там ему не место.

После присяги нам объяснили какие специальности здесь нужны: радисты, операторы, планшетисты… радистов обучать будут здесь, а остальных на месте прибытия на точку. Я как только услышал про радистов, сразу хотел быть им, не потому что радисты будут учиться здесь ещё полгода, а потому что я связывал эту специальность с гражданкой, мне всегда хотелось побывать с геологами в экспедиции, в этом было что-то романтическое, а в экспедиции, как мне казалось, должен быть радист. Но как выучиться на радиста, ведь это трудно, смогу ли я?

Радистов отбирали по одному, когда я зашёл в кабинет, за столом сидели два капитана, после краткого знакомства один из капитанов сказал «повтори» и постучал согнутым пальцем по столу, я стукнул несколько раз, но почувствовал, что мало и добавил ещё один стук. Офицеры переглянулись.

– Я отстучал «Харитона», а он ответил «Фёдором»…

Пока они разговаривали я без команды простучал ещё раз, оба офицера сразу повернулись ко мне.

– Молодец! – сказал один из них и через секунду, – можешь идти!

Так я попал в школу радистов!

Школа радистов. Я – в первом ряду третий слева

Через неделю нас повели в кино, приготовившись к просмотру фильма я увидел перед собой, на спинке деревянных кресел, вырезанную ножом, крупную надпись «ВОЛОГДА». И сразу повеяло чем то родным, я улыбнулся «значит вологодские здесь все же были!»

Футболисты

К нам в учебку заглянули деды из роты обслуживания, ничего хорошего встреча с дедами не сулит, даже наши сержанты их побаивались, что для меня было не понятным, а оказывается сержанты сами то отслужили всего полгода, да и то в Иркутске, а здесь служба на материке в счёт не шла и поэтому сержанты для дедов были такими же молодыми, как и мы.