Случайная свадьба. Между нами весна

Глава 1

Демонова бездна!

Ничего он не забыл. Ничегошеньки!

И хоть ректор Влад Вольган перемещался по Белой аудитории расслабленно, проламывая широкими плечами плотный воздух с ароматом свечного воска и дымком проблем… Я ясно видела: не забыл.

Тон его звучал буднично. Серебристая коса вальяжно болталась между лопаток, обтянутых синей тканью пиджака. Взгляд прозрачных, льдисто-голубых глаз скользил мимо… Словно тэр Вольган придирчиво изучал рисунок трещин на стене за мной.

Но… Не забыл!

Ему не снотворное для крупных иномирских тварей нужно было пить, а что-нибудь для мощной контузии. Чтобы даже образ мой накрепко изгладился из памяти. Вместе с воспоминаниями о темной, дикой ночи в той спальне, окрашенной в зимние сине-голубые цвета.

Та спальня.

Которую я покидала утром с грохочущим сердцем и самыми дурными предчувствиями. Под монотонный свист свидетеля Лаэра, под незатейливый мотив песенки про «черное сердце»…

Та кровать.

Запертая в четырех деревянных столбах. Не прикрытая даже балдахином. Обнаженная и распятая, уязвимая, как и ее гостья – перепуганная и дрожащая Лара Хоул.

Тот мужчина.

С серебром в длинных волосах, с магической ямочкой на подбородке, с крутыми плечами и странными ранами на лопатках.

Тот вкус, тот запах, те тысячи искр, на которые мы рассыпались, да так и не собрались…

– Вы сегодня чудовищно не собраны, – едко произнес Влад и указал на урночку, которую мне нужно было наполнить водой.

А крана так-то здесь не было, и дождик в аудитории не собирался. Выудить капли влаги мне предстояло прямо из мироздания, из сгустков воздуха, из потолка и камней.

Бездна.

Черпать силы из природы я только училась. Огненный защитный цветок получался неплохо, но вот жидкость… Упертая материя мироздания никак не желала приобретать нужную форму и стихийную принадлежность.

Да и… Соберешься тут!

Я тоже отчетливо помнила, какое оно там все… под трескучей рубашкой и синим пиджаком с эмблемой.

И как теперь с этим жить? Как, демоны меня задери?

– Не отвлекайтесь, тэйра Хоул. Сосуд сам себя не наполнит…

Безмятежные капли росы покрывали чашу для магических практик. И ни одна из них не была создана мной.

Рамы натужно трещали, за мутными окнами угадывалась метель, сорвавшаяся с цепей. Защитные экраны лоснились зарядом, укрывая стены аудитории от спонтанных выбросов чего бы то ни было. К примеру, тьмы.

Влад уже трижды показал, как зачерпывать материю и заговаривать пригоршню силы на стихийность. И да обернется воздух водой…

Не оборачивался. Только вены вздувались на моих висках и глаза стыдливо убегали в пол.

– Давайте я еще раз…

– Не нужно! – выпалила я, в красках представив очередную пытку.

Не перенесу!

Вот сейчас он подойдет сзади. Колыхнет выдохом прядь за ухом, скользнет ладонью по плечу до запястья, чтобы сложить четыре моих пальца в причудливый знак. И под ребрами закопошится самое темное. Стыдное. Сладкое.

Обманщики. Какие же мы обманщики.

Лаэр не зря посмеивался в коридоре, лучше меня понимая, куда заведет случайная связь ректора и студентки. В рогатую бездну безумного притяжения.

– Он заснет, тэйра Хоул, – с участием в голосе пообещал Вольган.

– К-кто?

– Морок. Заснет и оставит в покое. Теперь ведь полегче?

– Посложнее, – проворчала я, уворачиваясь от его руки. Сама сложу пальцы в магическую загогулину.

Темный дар, распробовав Влада на вкус, теперь с отчаянием зверя, брошенного хозяином у закрытой калитки, стремился к тэру. Бросал меня в крепкие объятия, шипел всякие пошлые глупости прямо в разум. Подкидывал памятные картинки с изгибами позвонков, с мощной спиной, с буграми мышц… Точно единственный смысл существования мрака – перекатываться из тела в тело и сокрушать границы.

Похоже, неудобства испытывала только я, на правах хозяйки темной мерзости. Хотя Вольган тоже поморщился. Но быстро отвел голодный взгляд, успев отломить от моего тела сочный кусок.

– Зато вам уже не больно, – предположил Влад.

– Как сказать, как сказать…

Последствия «лечения» проявились уже после того, как я покинула ректорскую спальню. Каждой мышцей я ощутила, что Влад имел в виду, когда говорил, что мы перевыполнили план. Поистощили возможности хрупкого тела.

Болело решительно все, точно ночью меня запрягли вместо харпий и заставили скакать с тяжелой повозкой на плечах. Или мохнатая фурья до рассвета топтала и на рогах подбрасывала. Или стадо кворгов отпинало, приняв за сочный куст. Что-то из этого, да.

– Где-то еще болит? – голубой взгляд зажегся беспокойством, и теплая рука умудрилась поймать мою.

– «Где-то» уже не болит, а вы обещали забыть, – прошипела, потряхивая зажатыми пальцами.

Как бедняжка россоха, угодившая в охотничьи силки: хоть скули!

– Я обещал постараться. Всю минувшую ночь потратил на безуспешные попытки, Лара, – хмыкнул Вольган.

Кристальная честность в его лице доказала: ни арха он не пытался. Сложил мои стыдные стоны в памятный альбом и поставил на самую видную полочку.

Все-таки использовать ректора академии в лечебных целях было безумием. Ошибкой. Любой бы подошел, чтобы забрать мою чистоту и сделать понятной тьме… Кто угодно. Приветливый Бланко, угрюмый Лаэр, тот парень, что по ошибке обнял на террасе.

Зачем, зачем я ушла с бала с ним?

– «Я вам ничем об этом я не напомню… я гарантирую… я обещаю», – обвиняюще пробасила я, изображая строгого Вольгана. – А сами только и делаете, что пыхтите мне в затылок и глазами отламываете по кусочку!

– Тогда набирайте чашу, демоны вас задери, – раздраженно выдал Вольган и отвернулся, «откусив» последний кусок от юбки. – И перестаньте краснеть, как керрактская фурья. Что случилось, то случилось. К прискорбию, вышло незабываемо. Но это не повторится… если вам не захочется.

Какое еще «если»? Разумеется, не захочется! Как он вообще мог подобное вообразить? Мы уже достаточно меня запачкали. Во век не отмыться.

Все нынешнее утро я обещала себе сосредоточиться на учебе. И пусть плетение рассыпалось, а пальцы никак не складывались в стихийный знак, я старалась… Старалась. И другого ничего не желала.

И никого. Точка.

А если Вольгану некем согреть постель, он всегда может обратиться к той рыжей леди, с которой танцевал на балу. Или к хозяйке обсидиановой пластинки, спрятанной за подушкой у изголовья.

В конце концов, хельмов заведет. У Бланко их целая стая намножилась.

– Не захочется, – прошептала, ныряя в чашу с головой.

Так, плетение. Пальцы… Указательный к мизинцу, вжать в ноготь, большой направить вверх, в потолок.

Материя отзывалась неохотно. Ворчала, спрашивала, отчего я не использую свой резерв. Тот чудный темный дар, что клубком свернулся под ребрами и только и ждет, что призыва… Он готов ответить. Готов служить, как преданный грумль, с лаем и слюнями тыкаясь в ладони. Он больше не будет вредить, тянуть жилы, ломать кости… Точно-точно. Он обещает.

Потому что я уже не невинна.

Нет, не материя это спрашивала вовсе. Сам мрак рвался в руки.

– Игнорируйте. Не слушайте, обходите соблазн, – велел Вольган, по морщинам на лбу угадывая мою борьбу. – Энергия только извне. Концентрируйтесь, Лара.

С пальцев упало несколько капель. Ерунда в сравнении с потоком, который часом ранее демонстрировал сам Вольган, но хоть что-то…

Я заслужила очередную «умницу» и полуулыбку, зачем-то порадовалась, потом снова рассердилась. Нездорово он на меня действует, этот «лекарь»!

***

Белую аудитория я покидала с облегчением, которое читалось и во взгляде, и в благостном выдохе, и в торопливом шаге. Вольган проводил глазами, но телом за мной не последовал.

Отбежав на треть коридора, я остановилась, продышалась. На миг поверила, что на сегодня пытка стыдом окончена.

Зря надеялась. В столовой меня поджидал Лаэр, задумчиво наматывая на палец кончик рыжей косы. Дождавшись, пока я возьму поднос и просунусь к кухонным полкам, он засвистел знакомый мотив. Мелодия «Черного сердца» провожала меня до самого столика, на корню убивая аппетит.

Вжав голову в плечи, я быстро поела, вытерла губы салфеткой и выскочила из столовой. Словно меня гнало оттуда огненной метлой, больно щелкая горящими прутьями по пятой точке.

Он не оставит меня в покое! Не даст забыть… Раз с утра сплетня о грязной связи ректора и студентки не разлетелась по всем кабинетам, значит, Лаэр рассчитывает извлечь из информации выгоду. Но какую?

Представить не могла, что он попросит за молчание. Денег у меня нет, связей и полезных знакомств – тем более. Интимный интерес я у него, слава Сато, вроде не вызываю. Значит, шантаж? Потребует у Влада повысить его до магистра? Но Вольган не тот тэр, что идет на поводу у грязных манипуляций…

Или Лаэр велит мне замолвить за него словечко? Наивный! Влад даже тех обещаний, что сам дал, не исполняет. Нет у меня над ним власти.

«Оно не помнит, оно не знает, оно забыло путь домой…»

Попробуй теперь выкинь из головы навязчивый мотивчик!

***

День шел за днем. Лаэр угрюмо молчал, высверливая во мне дыры светлыми лезвиями глаз и подгоняя по коридорам знакомым свистом. Занятия в Белой аудитории проходили по расписанию. Мрак дремал, я училась. И постепенно это вошло в привычку – пробуждаться, умываться, плестись на свидание с Вольганом, прятать глаза в чаше для магических практик…

Каждое утро я по науке Влада выходила на балкон (для этого он сам снял запечатывающую сеть, протоптавшись в моей спальне весь вечер). Раскрывала трилистник на ладони и черпала силу стихии. Укрепляла тело и дух, всякий раз вспоминая матушку.

Потом бежала к завтраку, затем в Белую аудиторию, где мы продолжали практиковать, избегая мрака и неловких бесед.

Тьма меня больше не беспокоила. Стыдливо свернувшись в клубок, она сладко посапывала под ребрами. Я так и не поняла, как это работает. Почему нас всю ночь крутило желанием, а к утру – оставило в покое?

Но не беспокоить же уважаемого ректора расспросами.

Если научусь черпать силы природы, не обращаясь к темному пятну на моей болезной искре, смогу вообще обо всем забыть. И о тьме, и о Владе, и о муже случайном, что притащил эту пакость в мое тело. В лечебных целях, но все-таки.

Вообще, надо сказать, целительские методики в Сатаре сомнительные. Брачные союзы, брачные ночи… Страшно представить, что там еще по плану у судьбоносного полотна.

Друзей у меня не завелось. И иногда казалось, что Лаэр не выдержал и проболтался: уж так гаденько поглядывали на меня тэйры за столиками для высших. Особенно яростно кривились подруги Танисы, прежней хозяйки моей спальни.

С Владом я вела себя учтиво и демонстративно прохладно. Держала пристойное расстояние всякий раз, когда это было возможно. Не столько из неловкости, сколько из-за страха… захотеть.

Стоило ему прикоснуться, как тело тут же отзывалось снопом искр. Горячий поток взбегал по венам, закручивался в воронку в животе. И сигналы глупой плоти, напоминавшие, что Вольган приятен, все еще приятен, дурманили разум.

Я вдруг жадно заглатывала воздух, напитанный крепким запахом Влада, вбирала нотки соленого моря и хвойного леса, облизывалась, жмурилась, закусывала до боли губу… Потом он меня отпускал. И меня отпускало.

Затем я спешила на теорию к Башелору, на бытовую практику к Шимани… Старательно конспектировала формулы и составы зелий. А к вечеру, наконец, выдыхала – день прошел. Вполне удачно: я ведь не бросилась на шею Владу и не велела ему, горячо покусывая ухо, нести меня на ту грязную кровать с четырьмя столбами?

«Но это не повторится… если вам не захочется».

А ему, выходит, хотелось?

Брось, Лара. Даже не думай.

Кошмар. Бездна рогатая. И еще этот Лаэр со своим фальшивым, но навязчивым свистом…

Порой на практике у Шимани я была так рассеянна, что попадала под чары. Лысоватый магистр ругался, вытаскивая меня из зоны поражения то ловчей сетью, то искристым лассо… Из кабинета я выходила с ссадинами и виноватым сопением.

После сегодняшнего занятия я заимела три синяка на запястье и ожог на шее. Сама виновата – зазевалась, замечталась… и угодила под запущенное магистром уборочное колесо. Бытовые чары прошлись по мне колючими щетками, поплескали на платье кипяточком, выбили пыль из глупой головушки и напоследок отполировали туфли.

Вечером, разглядывая «бытовое бедствие» в зеркальной глади, я в очередной раз призналась себе, что не красавица. Серая россоха-полевка, угодившая под магический плуг. И вот этот след на ребрах от огненного хлыста меня совсем не красил.

Повздыхав, я набросила кружевные лямки обратно на плечи и вздрогнула от знакомых «туков».

Так в девичьи спальни ломится только один тэр в Сатаре. Влад Вольган. И судя по красноречивому, упорному грохоту, он был вполне готов выломать дверь в третий раз.

Глава 2

– Перестаньте так вколачиваться, – прошипела я в дверную щель, и Влад как-то резко замер и сглотнул.

Отступил от входа на шаг, расправил плечи и застыл в тени. Его распахнутый пиджак выглядел чуть помятым в рукавах, словно ректор долго сидел за бумагами. Ворот рубашки был расстегнут на две пуговицы, на крепкой шее устало вздымалась вена.

– Опять сломаете, – пояснила я, косясь на несчастную задвижку. – Маг-бытовик только и делает, что за вашими кулаками подчищает, тэр Вольган.

В коридоре было пусто и темно. Вполне подходяще для быстрой беседы на неизвестную тему. Зачем бы Влад ни пришел, в спальню я его впускать не планировала.

Затянув на поясе халат, я застыла в проеме, позволяя комнатному свету изливаться полосой наружу. Поморгала вопросительно.

– Я хочу войти, – угрюмо сообщил ректор, и я медленно помотала головой.

Мне одиноко, грустно, а это самое уязвимое состояние для всякой тэйры. Вот-вот сдамся и сама на его бескрайних плечах повисну, надеясь урвать хоть капельку тепла.

Как опасно может быть одиночество!

– Лаэр упомянул сегодня…

– Ах, Лаэр все-таки упомянул! – раздраженно выдохнула я. – И чего хочет этот рыжий свистун? Стать магистром?

– Зачем?

– Его спросите.

– Я давно предлагал Лаэру повышение, но его устраивает должность личного помощника, – озадаченно прокомментировал Влад. – Причем тут это? Он сообщил, что вы выглядите помятой и истощенной. Предложил направить в целительское крыло на тщательную диагностику. Даже вызвался лично сопроводить.

Я схватилась за косяк. Опешила. Как-то не вязалась сердобольная забота с едким свистом и гаденькой улыбочкой.

– Я направление еще не выписал… Решил сначала сам взглянуть. А если что – и сопроводить, – скованно поведал Влад и кивнул на искрящий светом проем. – Впустите. Я должен посмотреть…

– Мы это уже проходили, тэр Вольган. Никаких осмотров.

– Тэйра Хоул! Я пришел сюда как ректор, а не…

– А не как кто?

«Случайный любовник? Спаситель от невинности? Целитель-энтузиаст? Универсальный загрязнитель?»

– Лара, у меня к вечеру и без вас голова трещит, – посетовал Вольган и, ухватив меня за локоть, впихнул под полоску света. – Это еще что? Какого демона?..

– Все не так, как вы…

Пока я лепетала, меня затолкали обратно в спальню. Дверь с треском захлопнулась за нашими спинами, задвижка тоскливо скрипнула и закрылась.

– Лара, кто это натворил?

Голубые глаза зажглись черным огнем, заметали лезвия направо и налево в поисках виновника.

– Вы должны сразу идти ко мне, когда вас кто-то обижает! – прошипел Вольган, захватывая меня поудобнее невозможными ручищами.

– Меня никто…

– Рассказывайте! – строго гаркнул он. – Я не успеваю за всем следить… В случае чего вы должны немедленно обращаться ко мне. Слышите, тэйра Хоул? Сразу!

– Не буду же я беспокоить вас по каждой ерунде?

– Будете! – громом прогремел, хватая до того собственнически, что почти приятно.

Почти – потому что чуть-чуть все-таки больно. Тело-то в синяках.

– Пустите. У меня… У меня тут тоже болит, – морщась, я сдвинула его руку чуть выше к локтю.

До этого палец упирался в самый свежий синяк, вдалбливая боль все глубже.

Влад порывисто задрал рукав, рассмотрел уродливый кровоподтек. Задохнулся гневом, дернул пояс, разметал ткань халата по сторонам… Ну это уже ни в какие судьбоносные полотна не вписывается!

– Где еще болит? – вопрошал требовательно, скользя руками по кружеву сорочки.

– Вы и туда нажмете? – уточнила, убегая от горячих пальцев.

– Нет, демоны вас задери. Подую! – рявкнул Вольган, ни секунды не напоминая ласкового целителя. – Не дергайтесь и дайте осмотреть!

Он впивался глазами в шею, награжденную свежим ожогом, с ужасом рассматривал царапины на плечах от чудо-щеток магистра Шимани… Это Влад пока след от хлыста на ребрах не увидел.

«Пока» длилось недолго. Возомнив себя лекарем с правом маг-диагностики всего, что движется, пыхтит и убегает, Влад вытряхнул меня из халата, поймал подол сорочки и задрал аж до пупка. Пытливо осмотрел и коленки, и бедра, и кружевное белье, и живот с розовым хвостиком недавней раны. Неглубокой, но шрам некрасиво распух.

Провыв что-то удрученно-ругательное, Вольган подтянул кружева повыше. Туда, где уже никаких ссадин и синяков не было.

Мантра «да что он там не видел» в этот раз не сработала. Потому что нынче мое тело было щедро усыпано кошмарными красными и синими пятнами. И их-то Влад не видал.

– Х-хватит, – взмолилась я, отстукивая зубами новый мотив. – П-прекращайте свою диагностику. Я просто… Просто неумеха. Никто меня не обижал. Кому это нужно? Богини милостивые… Да кому я вообще нужна?

– Как это… кому нужна? – Влад выронил подол, и тонкое кружево ласкающей волной опутало меня до щиколоток.

– Я серое пятно. Тень, понимаете? Никому до меня и дела нет, – произнесла я с легкой дрожью в голосе. И зачем-то шмыгнула носом.

Архово одиночество!

– Откуда тогда отметины?

– Случайные «боевые» раны… Точнее, бытовые. Практика у Шимани бывает опасна для зевак и растяп неопытных.

– Бытовые? – отчаянно моргая, уточнил Вольган.

– Я постоянно попадаю магистру под горячую руку и свежие чары. Он меня уж и так, и эдак оттаскивает… но все равно успевает задеть, – призналась с горестным вздохом. – Вчера вот хлыст антипылевой чуть дух из меня не выбил. А лучше бы из ковра, да… Сегодня – архово колесо кипяточком плюнуло.

Владычица тьмы, хозяйка мрака, угодившая под жернов уборочных чар… Самой смешно!

Зато туфельки отполировало до блеска.

– Значит, вас не обижают?

«Только взглядами и свистом… не более».

Я промолчала, лишь глаза отвела. На них зачем-то скопилась соленая влага, да и нос предательски зачесался.

– А слезы тогда откуда? – допытывался ректор.

– Из глаз, – вздохнула снова. – Тэр Вольган, у меня все в порядке. Тщательная диагностика не нужна. Я просто… скучаю. Это ведь не запрещено?

– По друзьям?

– Да откуда бы у меня взяться друзьям? – хмыкнула я без всякой обиды. – Я давно разучилась их заводить. Обычно одиночество меня не терзает, но сейчас вот…

– Накрыло?

– Вроде того, – пробормотала, поднимая с пола смятый халат. Замоталась в бледно-розовую ткань, разгладила складки по бедрам. – В академии так людно, так шумно… Все общаются, смеются…

– В приюте другая атмосфера? Я думал, там полно галдящих девиц, визг до потолка, – промычал Влад, аккуратно сдвигая волосы с моего увлажненного лица.

Наверное, одиночество и тоска сейчас отчетливо в нем читались. И прочитанное ректору не нравилось.

– Из-за недомогания я долгое время лежала в комнате одна, – пояснила шепотом. – Отвыкла от людей и не очень знаю, как себя с ними вести. На самом деле я не против шума. Когда становится тихо, я отца вспоминаю…

– Вам его не хватает?

– Со смертью матери я давно свыклась, а вот папа… Все внезапно так, – просипела я, карябая ногтем горло. – Я бы хотела съездить к нему в Вандарф, но божественная завеса сейчас не пропустит. Надо ждать пятую луну и смену сезонов.

– Д-да… пятую луну.

Влад отчетливо помрачнел от тяжелой темы, в которую не рассчитывал вляпаться. И я, торопливо встряхнувшись, пошла к двери и схватилась за ручку. Самое время расставаться.

– Стойте, тэйра Хоул…

Он догнал меня у двери и не позволил расщелкнуть задвижку. Развернул к себе и вдруг обнял, прижал к груди.

Я завозилась, пытаясь выпутаться, пока не пригрелась… Потому что, если пригреюсь да раскисну, он меня потом за час от рубашки не отдерет. Будет носить на себе вместо тесного пиджака.

– Тише, Лара, – велел Влад, сильнее вминая в меня ладони. – Давно вас просто обнимали? Без подтекста?

– Очень давно. Целую вечность назад, – промычала, закусывая складку на его рубашке.

Видит Сато, я сейчас разревусь. Владу следовало убегать раньше.

– Тогда постойте смирно и позвольте мне вас обнимать.

– Без подтекста?

– Я буду стараться… Уверен, минут на десять меня должно хватить, – клятвенно пообещал Вольган.

С исполненным обреченности выдохом я сдалась. Не могу. Не могу больше!

Раньше я одиночество нормально переносила. А теперь казалось, оно может меня убить. Вместо тьмы, хвори и отряда откормленных хноллей-паразитов.

Я вмялась щекой в хрустящую ткань, вдохнула жар с ректорской груди. К вечеру на его теле осталось чуть меньше моря и лесной хвои, появились нотки мужского пота, дымок боевых чар, аромат магических чернил, тонкая нить топленого печатного воска…

– Я так скучаю… Так скучаю, – прохлюпала ему в подмышку. – По папе, по дому, по саду за окном… По людям, которые обо мне заботились… Которым я была з-зачем-то нужна…

– У вас все еще будет. Жизнь… Другая, но тоже интересная, – шептал Влад, наминая пальцами лопатки. – Друзья, увлечения… Сейчас тяжело, а потом легче станет.

– А вдруг не станет?

– Сато была к вам несправедлива, заплетая нити в жестокие узелки, – уверенно твердил он. – Но богиня обязательно вернет все, что забрала. В каком-то другом виде.

– Вам стоит меня отпустить, тэр Вольган. Прошу, – сглотнула я, чувствуя, как внутри все плавится от его непростительно искреннего тепла.

– Не врите. Не хотите вы, чтобы я вас отпускал, – прохрипел над ухом. – Я точно знаю. Мне ведь тоже бывает одиноко.

Ему тоже бывает одиноко…

Почему-то от слов Влада меня прошибло горячей волной. Так, что пальцы ног поджались и волосы встали дыбом на затылке. Я теснее прижалась к мужчине и даже осторожно уложила ладони на твердую спину.

– Вот и умница, – похвалил тэр Вольган, обволакивая меня своим душистым, уютным теплом. – Я о вас позабочусь. Никому не дам вас обидеть… и себе не дам.

– Разве индивидуальный присмотр входит в ректорские обязанности?

– Входит, – заверил упрямо.

– Но… почему?

– Потому что вы моя… ученица, – промурлыкал в ухо.

Он оперся локтем о косяк и крепче прижал меня к себе. Поцеловал в макушку, шевеля волосы теплыми выдохами.

– Возможно, мне хочется позаботиться о вас, Лара, – покаянно пробормотал он. – Как бы вы к этому отнеслись? Если бы я о вас заботился чуть больше, чем об остальных?

– Вы не должны…

– Я чувствую, что мне это нужно. Желанно, – признался Влад и с кряхтением добавил: – И мокро.

– Ох, я… Простите! – выпалила, спешно вытирая слезы о рубашку, отчего та стала только мокрее.

– Ничего. Плачьте, – сдавленно прошептал он. – Я сам напросился. Плачьте, Лара, трудно быть сильной все время. Я никому не расскажу.

– Зачем вы такой? – всхлипнула с укором.

Нет, правда, зачем? Не мог он быть грубее, вероломнее, неприятнее?

А раз уж такой… То почему Сато не заплела свои нити иначе?

Чтобы моим мужем был этот мужчина. Заботливый, терпеливый, надежный, как божественная скала! Нежный, благородный… где-то глубоко внутри. А не пьянчужка с трясущимися пальцами и грязным плащом.

– А вы пытались? Подружиться с кем-нибудь? – спросил Влад, варясь в каких-то других мыслях. Далеких от нашего теоретического супружества.

– Мне кажется, все вокруг знают о… о моем падении, – призналась, мученически закусывая губу. – Или догадываются. Или сами придумывают гадкие объяснения моему зачислению. И потому они не хотят даже…

Хватит плакать, Лара! Угомони уже этот стыдный водопад. То капли не можешь выудить в чашу из мироздания, то на ректоре потоп устраиваешь.

– Для кого-то падение. Для кого-то – полет. Зависит от угла зрения. Полетайте со мной, Лара, – прохрипел Влад и горячо поцеловал в висок.

«Без подтекста» закончилось стремительно. Тело Вольгана повсеместно напряглось, зарождая в голове самые дрянные мысли. Жаркие такие, щекотные, быстро переметнувшиеся сверху вниз, в область живота.

Вполне, впрочем, объяснимые мысли. Если учесть, что я уже в сорочке и только из купальни, а Влад устал и готов в любой миг завалиться в кровать… Которая вот тут, рядышком, прямо за мощной ректорской спиной стоит.

И нам обоим так одиноко.

Полетать… с ним…

Согрев пальцами подбородок, он поднял мое лицо и осторожно коснулся губ. Так мягко и ласково, что опять слезы навернулись. Ну зачем он так?

– Не надо, – выдохнула с мольбой в заманчиво приоткрытый рот.

– Боюсь, в первый раз я недостаточно хорошо вас запачкал, – пробормотал Влад, опускаясь для нового поцелуя. – А в этом вопросе… мм… не бывает слишком…

Узелок халата опять развязался, и бледно-розовая ткань волной хлынула вниз.

– Это неправильно…

– Да кто сказал, что неправильно, Лара? Где этот закон, говорящий, что тэр, которому нравится тэйра, не должен ее целовать? – шептал он ворчливо, наминая ладонью сбившееся кружево на пояснице. – И что она не должна отвечать ему взаимностью, хотя дрожит и полыхает огнешаром от каждого его прикосновения?

– Да вовсе она не полыхает…

– Есть такой закон? Дайте почитать! Я бы не спешил с выводами о правильности и неправильности, – фыркнул он, вбивая жаркие выдохи мне в щеку. – Но если не хотите… Лара…

– Хочу, – вдруг вырвалось из меня. Такое честное и горячее, что аж подурнело.

– Сами хотите? – прошептал, купая меня в шальных серо-голубых омутах. – Или мрак нашептывает?

– Н-не знаю. Я сейчас едва понимаю, что со мной творится, – призналась сбивчиво, плавясь льдинкой от прямого, откровенного взгляда.

Видимо, я снова «пылала огнешаром». Или вроде того.

Темный клубок внутри еле шевелился, но тоже подталкивал в руки Вольгана… Сама или не сама? Поди разберись. Да и нужно ли?

Так пригрелась рядом с ним, что одежда, отделявшая от горячей кожи, казалась лишней. Я ведь хорошо запомнила, как оно все под ней. Под рубашкой тонкой, под пиджаком мятым, под брюками, натянутыми нынче до смущающего треска…

Все мысли концентрировались в одной точке на лице Влада. Магнитились к губам. Вот этот рот – он мне нужен. Чтобы целовал, чтобы напитывал своим вкусом, чтобы дразнил – то грубо и глубоко, то мучительно ласково…

– Тогда к демонам нюансы! – рвано выдохнул Влад.

Зарылся пятерней в волосы у затылка, другой ручищей подхватил меня под коленями. И, шурша подолом сорочки по полу, потащил к постели.