Пролог
Неприятное чувство скованности в одной позе отдавало тупой, пока ещё не сильно ощутимой болью в плечах. Связывание рук над головой жертвы что, даёт больше ощущения контроля над беззащитной женщиной? Я ему покажу ещё, кто из нас тут беззащитный, вот только если пойму, кому…
Поёрзав, я кое-как дала послабление затёкшим мышцам, но возможности для манёвра у меня были минимальные. Запястья сковывали наручники, а скорее всего – бондаж, так как руки они не натирали. Понять, что конкретно сковывало запястья, я всё равно не смогла бы – на глазах грёбаная маска, настолько непроницаемая, что, открывая и закрывая глаза под ней, я не видела никакой разницы.
Стянуть как-то шоры с себя никак не получилось бы – лоб тоже удерживало нечто тканевое, не позволяя вертеть головой, стесняя любое движение. Рот закрывал кляп, так что позвать на помощь я тоже не смогла бы – единственное, что прорывалось через него – моё еле слышимое мычащее недовольство.
Разведённые в стороны ноги были намертво пристёгнуты к кровати чуть выше щиколоток – вырываться бесполезно, сколько ни дёргалась – толку никакого. Уж спасибо, что именно к кровати – пусть не очень-то мягкой, но и далеко не самой жёсткой.
Вот и оставалось, что только ёрзать нижней частью тела, чтобы хоть немного разогнать кровь по затекающим конечностям. Мои жалкие попытки облегчить своё состояние резко прервали. Ягодицу обожгло от прикосновения широкой горячей ладони, властно прижавшей моё тело к кровати. Сильные мужские пальцы сжались, приказывая подчиниться, и я перестала ёрзать и замерла.
Моё ухо опалило горячим дыханием. Я попыталась инстинктивно отвернуться, позабыв, что попросту не могу этого сделать. Низкий голос с хрипотцой, скользнувший по телу волной мурашек, вкрадчиво произнёс:
– Расслабься и не сопротивляйся.
Легко ему говорить… Чёрт, я даже не знаю – кому. Подстраховался, как только мог – как ни пыталась, вокруг продолжала царить непроглядная тьма. Какого… вообще тут происходило?
Все мысли из головы выбила резкая боль между ног. Без прелюдий или даже хотя бы касаний, в меня мощным движением вошёл огромный член говорившего. Болезненно, с силой и на всю длину. Я выгнулась от боли, но сквозь кляп прорвался только жалкий всхлип.
Тело обдало жаром от того, что он навис своим горячим телом надо мной настолько близко, что я ощутила идущий от него жар, хотя моей кожи мужчина касался только рукой.
Его вожделение как будто заполняло всё вокруг – каждой своей клеточкой я чувствовала его желание. Он хотел брать меня жёстко и без сопротивления. Хотел делать мне больно, упиваясь моей беззащитностью и скованностью. И делал.
Не останавливаясь, мой мучитель за первым толчком совершил второй, третий… Так глубоко и болезненно, что я вопила от каждого движения, но сделать ничего не могла.
Сильные руки сжимали моё тело, словно тиски – именно их и не хватало, чтобы обездвижить меня полностью, завладеть, как будто я была только куклой в его руках, безвольной и полностью подчинённой.
Не на ту напал, мудила. Я попыталась вырваться, но он, кажется, даже не заметил моей жалкой попытки избавиться от него, только ускорил ритм и передвинул одну свою руку выше, жадно сжимая пальцами мою грудь и натягивая меня на свой член со всё большей силой и яростью.
Неожиданно я поняла – он был прав, говоря, что мне не остаётся ничего, кроме как расслабиться и не сопротивляться. Я не хотела сдаваться, но рациональная моя сторона, умирающая от боли, вопила – это единственный вариант, чтобы меня просто не разорвали.
Принятие мой мучитель явно почувствовал. Стоило немного расслабить тело, насколько я только смогла при такой боли, как он одобрительно зарычал и ускорился до предела, с каким-то животным остервенением вколачиваясь в меня. Ещё немного, и…
Мужчина замер, крепко сжимая мои бёдра, а затем стал двигаться совсем медленно, видимо, упиваясь своим превосходством надо мной. Я слышала его тяжёлое дыхание и боялась, что он решит повторить экзекуцию вновь… А если не решит? Что со мной будет? Убьёт меня?
Всё естество сжалось от страха, а он, видимо, решил – это от возбуждения…