Серия «Библиотека „Мужского клуба“»
© Кочергин А., 2018
© ИК «Крылов», 2020
Preamble
Современный мир – это единственное, что мы знаем в точности – отрицаем, не принимаем или восхваляем в зависимости от выгоды, настроения или глупости. Будущее не предсказуемо. Прошлое утеряно как факт, безвозвратно и существует лишь в нашем иллюзорном мире обрывочных представлений и придуманных частностей, которые скорее говорят о том, каким бы нам хотелось видеть это прошлое, которое наверняка должно было быть «лучше» унылого настоящего…
Не устаю повторять:
Россия 1922–1924.
Ленинград 8.09.1941-27.01.1944.
Не это ли был ад на Земле? Не это ли чудом Божиим пережили Отцы наши? А теперь спросите себя, опасаетесь ли вы гражданской бойни в современности и собираете ли крошки со стола, как собирали их старушки-ленинградки в послевоенные 50-е годы, безумно опасаясь голода. Мы не боимся того, что не видели сами, нас не страшит война, тем более гражданская, и «мы» (мы?) бравурно строим планы на «после победной войны», как будто уверены, что Нация возродится, стоя по колено в собственной крови и дерьме, разрываемая бесовскими происками, стравившими «восхитительные либеральные иллюзии» с «номенклатурно-коррупционным цинизмом». Мы возродимся лишь тогда, когда всем сердцем своим, всей полнотой разума начнем искать лучшей доли для себя и своего Народа на нашей Земле. Создав для этого не авантюрные и скороспелые, как одуванчик, решения, а системные предпосылки, занявшись политическим ликбезом и партийным строительством. Чтобы иметь шанс избежать греховной мясорубки. С Любовью исправив те ошибки, которые мы допустили в середине 80-х, начале 90-х. Аферистам, визжащим о необходимости кровопролития, я задаю один и тот же вопрос: НАПОМНИТЕ МНЕ ДАТУ, КОГДА «ВАШИ ВРАГИ» С ОРУЖИЕМ В РУКАХ ЗАХВАТИЛИ ВЛАСТЬ В РОССИИ?…Не было такого, мило! Если это смогли чуждые вам люди, то как МЫ, Русские люди, не можем найти в себе сил создать социально и национально ориентированное государство без хамства, грязи, крови? Опираясь исключительно на Братство во Христе, а значит, на Любовь не только к ближнему нашему, но и к заблудшим и павшим в грехе. Мы не сражаемся с людьми, каждый из которых есть Образ Божий, мы сражаемся с грехом и неправдой мира. Вот почему Православие – религия воинствующая. Она сражается за Спасение Душ человеческих во Славу Божию! Господи дай нам память поколений, переживших адские муки и выживших в этом огне. Чтобы мы знали цену возможным ошибкам нашим. И избежали рокового шага на еще не обсохшие от крови грабли… Вся наша жизнь это не взгляд на часы и попытка поймать суетность настоящего, а ответственность перед прожитым нами и Народом нашим прошлым, из кусков которого состоит каждый из нас, как бы ни хотелось кому-то забыть про эту «мозаику». В этой книге будут очень разные эссе, написанные тем языком, которым автор разговаривает в казармах и на полигонах, в банковских кабинетах и на улицах Русских городов. По сути, это взгляд на вчерашнее прошлое моей Родины через призму отдельно взятой жизни и тех, кто стоял к этой жизни максимально близко. МЫ СОСТОИМ ИЗ ТОГО, ЧТО МЫ ЕДИМ, И ТОГО, ЧТО МЫ ПОМНИМ, Милостью Божией у меня отличная память и прекрасный аппетит, но я разборчив в пище и поступках.
А. Кочергин
Единовременно:
Директор НИИ Спортивных и оздоровительных технологий и социально-экономических проблем, ИГУ им. П.Ф. Лесгафта;
Кандидат педагогических наук;
Советник главы республики Ингушетия по безопасности;
Старший преподаватель кафедры физической подготовки РВВДКУ (Рязань. ВДВ);
Инструктор 42 рп СпН ТОФ «Холуай».
Какая, в общем-то, смешная вышла жизнь… (с)
Нас окружают миллионы людей, несущих в себе миллионы судеб, снов, надежд, боли и радости, спрятанных в тленный футляр конкретно взятого имени и домашнего адреса. А мы летаем среди них, мало отличая предметы интерьера от тех статистов, что мелькают в суете повседневности. Мы сию секунду – «полубоги», потому что в эту самую секунду мы «бессмертны», не ощущая удушливый смрад подступающей болезни, мы «всесильны», потому что ни у кого ничего не просим, а уповаем на «знание правил» и «здоровый образ жизни», мы заклинатели собственного идиотизма! Потому что обманывать себя и ликовать, будучи обманутым, здравый человек не может. Видя человека сокрушенного, падшего – отводим глаза. Действительно, зачем нам та Правда, которая вынимает нас из розовых соплей, прекраснодушных иллюзий, тех самых «секундных бессмертий» и «супергеройских возможностей»? Мы не хотим знать о том, что ВСЕ, КОГО МЫ ВИДИМ СЕЙЧАС, НЕ ПРОТЯНУТ И 70 ЛЕТ ОТ ЭТОЙ СЕКУНДЫ! То есть весь мир, который мы видим, просто исчезнет в вечности, в той Вечности, думать о которой и неприятно и как-то зябко. МЫ – ПОПУЛЯЦИЯ ТРУСОВ, форма жизни, внутри которой нужны внешние сказки, чтобы заглушить зябкую внутреннюю правду, которая у людей за сорок начинает шептать вечерами: «ПОМНИ О СМЕРТИ(с). Ты случайно не болен?». Так вот трусость это не осознание собственной конечности, а побег от этого осознания в социальные сказки о хорошей медицине или о пользе вегетарианства. А теперь найдите мне зайца-долгожителя или уточните процент летальных исходов при сердечных недугах и онкологии в лучших клиниках мира. ОЧНИТЕСЬ, нам дана эта искра сознания, длящаяся несколько волнительных десятков лет, не для попытки размножения, насыщения калориями или покупки яхты. Это существование дано нам для ЭВОЛЮЦИИ ДУХА, когда через подвиги и поступки, через возрастание в духовном производстве мы уходим от тленности в бессмертие, если будет на то Воля Божия по итогом того, кем и чем мы смогли стать вне гонки за уютом и суетным социальным статусом. Мы – люди, рождены в Образе Божием и внешне походим на Отца Небесного. Осталась самая малость: соединить волю свою с Волей Бога через вполне известные Законы Его, которые во многом стали нравственными законами, этическими нормами, говорящими нам как отличить приличного человека от падшего. Но самое главное и самое простое, что можно и должно нам совершить, это довериться самому источнику жизни нашей, уверовав в Высшую силу всего происходящего, где каждое событие нашей жизни это всего лишь экзамен человека на право называться Человеком – Подобием Божиим. Спаси и помоги Господи, люди Твоя…ВОЗЛЮБИ ГОСПОДА И ДЕЛАЙ, ЧТО ХОЧЕШЬ! (с) Бл. Августин. «ЧТО ХОЧЕШЬ» – ключевая фраза, а много ли мы по-настоящему хотим от жизни, если убрать всё это дешевое повидло, залитое в наш мозг цивилизацией потребителей? Прости нас Господи, ибо не ведаем, что творим.
О важном
Я недавно понял, в чем сила написанного слова. Ошибочно считал, что живая речь и теплее, и весомее книги – и был не прав.
ПРОЧИТАННАЯ МЫСЛЬ СТАНОВИТСЯ ВАШЕЙ, а говорящий человек всегда или назойлив, или глуп, или хитер… потому что ВЫ УЖЕ ОПЫТНЫЙ И ВЗРОСЛЫЙ ЧЕЛОВЕК И НЕ ПОЗВОЛИТЕ ЕМУ ВАС ОБМАНУТЬ, ДА?
Книга не вывернет ваши карманы и не залезет к вам под одеяло, она ваша собственность, именно поэтому вы позволяете ей говорить с вами и, найдя в ней здравый смысл или проникновенные слова, вы, не задумываясь, забираете их себе, чтобы потом, разбогатев этим, раздавать их тем, кто их не имел…
Книга просто обязана быть. Причем обязательно бумажная: с ощутимыми листами, с ранимой обложкой, на которой остаются шрамы ее бытия, со страницами, на которых и слезы, и отпечатки внезапно вспотевшей ладони. Книга это лучшее, что придумано человеком. Недаром Слово Божие тоже стало Книгой. Читайте книги, читайте запоем. Часто они важнее вашей сиюминутной жизни, часто это лучшее, что в ней было…
Я хотел рассказать то, что поразило меня своей закрытостью, своей непереводимостью на мужской язык, хотел бы сказать нечто о женской жизни.
Самое страшное, что происходит с нами – это «нормальность» внешней картинки, когда все в рамках неведомо кем установленных правил, традиций и устоев.
Когда не принято кричать прохожим в лицо:
– ЛЮДИ, Я СЧАСТЛИВ, Я ВЛЮБЛЕН И МОЛОД! ЛЮДИ, ОБНИМИТЕ МЕНЯ! Я ЛЮБЛЮ ВАС!
Не принято кричать им в лицо:
– КТО ВЫ, ЛЮДИ?! ПОЧЕМУ ВАМ ВСЁ РАВНО, ЧТО Я БОЛЕН, БРОШЕН, РАЗДАВЛЕН, ПОЧЕМУ ВЫ РАЗБЕГАЕТЕСЬ ОТ МЕНЯ, ОПУСТИВ ГЛАЗА, КАК БУДТО Я ГОЛЫЙ И ОМЕРЗИТЕЛЬНО НЕ ХОРОШ СОБОЙ?
Мы прячемся за нами же выстроенные дощатые заборы и затыкаем щели в них документами, фотографиями, мятыми рубахами и несвежими носками, сальными банкнотами разных стран.
ЖИВЯ СРЕДИ ЛЮДЕЙ, ПРИНЯТО ПРЯТАТЬСЯ ОТ НИХ… Господи, а зачем мы прячемся?
Мы сделали что-то низкое, родившись, взрослея, влюбляясь и страдая, мы стараемся не докучать людям своими болезнями, тем, что мы умираем, как это принято у людей?
Мы отчаянно боимся, стесняемся нарушить чей-то покой? А ЗАЧЕМ ЭТОМУ МИРУ ПОКОЙ, – ЧТОБЫ ВРАТЬ СЕБЕ, ЧТО МЫ В ПОРЯДКЕ? ЧТО ВСЁ В НАШЕМ МИРКЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО И БЕЗУПРЕЧНО? ВРАТЬ, ЧТО МЫ СЧАСТЛИВЫ? Глядя на людей, КАЖДЫЙ ИЗ КОТОРЫХ в итоге плохо кончит, и это стопроцентный факт. Однако мы гоним эту мысль, как будто мы бессмертны.
Мы НЕ счастливы, никто из нас. Но самая тяжелая плита легла на женские плечи. Родившись, девочка ждёт восхитительного мира, сравнимого с тем, что уже дал ей Бог. Девочки всегда Ангелы, всегда. Но стоит им начать взрослеть, как детская наивность замещается социальными обязательствами и рамками устоев. Они все туже затягивают петлю на горле своей песни. Девочка не может признаться мальчику в том, что он снится ей день ото дня и в животе и холодно, и тревожно, девочкам не прилично давать понять, что они влюблены, как мартовские кошки в своих мартовских котов.
И вот уже, не имея мужской рациональности, изводимая смущениями, комплексами и мамиными нравоучениями, девчонка рвет себе сердце желанием открыться своему «абсолютно единственному и желанному»:
– Нет, написать письмо, но, Боже, как это опереточно и глупо. Нет, СМС. СМС это и просто, и ни к чему не обязывает… А вдруг он засмеётся и покажет его друзьям?
Нет, такого позора Она не переживет.
– А может, открытку, ну такую, с какой-нибудь объясняющей всё картинкой, например, с этими цветами или с кошечкой… Господи, ну что за вздор, какие кошечки…
Первая влюбленность всегда самая сильная и самая памятная, потому что сама природа прорастает в девочке-ребенке своими живыми струями – так потоки весенней воды рвутся меж холодных камней.
Девочка взрослеет и не всегда становится общительной или вызывающе яркой. И вот уже молодая и именно поэтому всегда симпатичная девушка часами стоит перед зеркалом в раздумьях, как быть с этими подростковыми веснушками или с предательски торчащими и совершенно не красивыми ушами, не спит ночами по причине того, что гардероб очень скромен и не ловко ходить в одном и том же, тем более в классе или группе есть вызывающе яркие девушки и на фоне их выглядишь если и не дурнушкой, то просто тенью… и мальчики как-то даже стеснительно не замечают тебя который год.
А эти годы имеют свойство идти, а вы можете жить в совершенно не ярком и не подвижном городе, вы можете, уже закончить свой ВУЗ и даже получить работу… А ЧТО ДАЛЬШЕ? Идти в клубы, пить красное вино и строить глазки? Надевать юбку длиной с папин дембельский ремень?
Как, КАК НАЙТИ ТОГО САМОГО ВАЖНОГО, АБСОЛЮТНО НЕОБХОДИМОГО, КОТОРОГО ЖДЕШЬ С С САМОГО ДЕТСТВА, когда заглядывалась на такого огромного, такого любимого Отца и думала: «У меня тоже будет такой, и меньше мне не надо, менее влюбленного в меня мне не надо».
А его нет. Те же, что есть, не отвечают даже отчасти. Ведь девушка УЖЕ знает про то, каким должен быть человек, кому она предназначена… А годы идут, неумолимо и как-то холодно и цинично идут, и начинаешь понимать, что распрекрасные всадники, которые должны схватить вас и страстно смять ваше любимое платье, эти кавалеристы хреновы уже пялятся на распущенных восемнадцатилетних. А вам уже и не двадцать пять. ГОСПОДИ, СКАЖИ МНЕ, ДУРЕ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, ЗАЧЕМ ЖЕ Я ТУТ, ЗАЧЕМ Я ЖЕНЩИНА, если рядом нет того, кому бы были нужны мои дети?
Милые, милые, милые наши девочки. Вы появились на свет не по воле розы ветров или случайной комбинации кодов мироздания. Милость Божия, Духом Святым вдохнула в вас жизнь. И каждая ваша судьба это послушание на Пути обретения той Малой Церкви, которая и есть Семья.
НЕЛЬЗЯ НАЙТИ ХРАМ В ДУРНО ПАХНУЩЕМ ВЕРТЕПЕ, не нужно размениваться на блудливые мелочи.
Просто помолитесь, хоть своими словами – и ОН УСЛЫШИТ. Он услышит хотя бы потому, что его просит самое слабое из созданных им существ. СИЛЬНЫМ И ГРУБЫМ БОГ ДО ПОРЫ НЕ НУЖЕН… до поры…
Милые, любимые наши девочки, оставайтесь слабыми и нежными, нам очень этого не хватает, нам не хватает причины приложения наших сил, когда мы готовы телом накрыть то, что Господь нам миловал, подарив ту единственную и деток наших.
Если Мужчина не закрывает от бури этого мира то, что ему дорого – он не имеет право на продолжение рода своего, потому что НЕ ЗАСЛУЖИЛ ТАКОЙ ЧЕСТИ. Если мужик боится семейных уз, его сплетут узы бесовские. НЕ раньте милых дам холодом, тот холод страшнее физической боли. Каждая женщина внутри – маленькая девочка. И если вы Мужчина, будьте прежде всего Отцом. А чужих детей не бывает. Смотрите в лица идущих вам навстречу, читайте книги их жизней, не сможете помочь своей силой, помогите силой своей Молитвы за тех, кого Господь миловал пройти мимо вас… Молитесь за этот мир, он обязан стать лучше. Господи помоги, милые наши, всё будет хорошо. Я знаю…
Грусть будет длиться вечно (с)
Последние слова винсента ван гога
Каждый из нас живет среди бушующего мира, но в каюте свой лодки. Видя в иллюминатор или с неуютной палубы все то же, что видит каждый оказавшийся рядом. Вот только один зябнет от крепкого морозца и сетует на старые сапоги, а другой пишет: «Мороз и солнце, день чудесный…» (с)
Гении, разрывающие наше сознание вспышкой своего существования, это всего лишь люди, не боявшиеся ошибиться… и заклеванные злобным большинством за «белый цвет своего пера». Найдите мне хоть одну счастливую судьбу, хоть у одного «Пушкина», «Ван Гога» или «Теслы»…
Но какую силу, какое величие Духа и таланта они явили нам – нам, серым мышам нашего «зернового склада». Частично сытым, частично здоровым и даже уверенным в своей уютной правоте: «Не высовывайся!»
Да вот только мы не замираем сердцем, глядя на справку о восхитительном состоянии здоровья или на фото очередного лоснящегося паразита из глянца. Но написанное «кровью» слово, написанный «кровью» холст, сама жизнь, отданная за науку – без гонорара, учит нас большему, чем годы, проведенные за партой, потому что учит напрямую, от сердца автора – в ваше сердце!
Разве есть что-то чудеснее, волнительнее, когда перехватывает дыхание от одного взгляда на «Подсолнухи» или когда взгляд с мистического полотна проникает прямо за ширму нашего естества, очищая скверну наших немощей прямо в стесненной груди нашей. Помните «Моцарт и Сальери» у Пушкина, гений и злодейство несовместимы (с)… И разве можно совершить гнусность, если всем существом своим впитываешь звуки настоящей Музыки, которая, говорят, есть рафинированная Любовь, записанная нотами. И как сложно перепутать рыночную пачкотню с шедевром, вульгарную браваду с истинной музыкой. Не перепутаешь – сердце не обманешь. Как же я благодарен Небесам за то, что прикасался взглядом к великим полотнам и имею счастье слушать то, что заставляет меня рыдать, не стесняясь окружающих. Сколько же боли, восторга и той самой грусти, вмещают истинные краски, ноты… слова.
Господи, Слава Тебе, что явил нам этих мучеников, которых коснулась Искра Божия и они нашли в себе смелость не затоптать ее. Мир жесток к любому проявлению истинной Любви и благородства. Без Любви и благородства любое творчество превращается в подряд на малярные работы и духовой оркестр в стройбате…
Будьте смелыми, будьте отчаянно и безрассудно смелыми, сгорите, летя к этой свече, но не смейте наступать на горло собственной песне. Не слушайте никого. Слава Богу, я никогда не вникал в «разумные советы»… которые, конечно, оказались верны, но зачем мне была ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ! Берегите собственные ошибки и падения, именно они дороже любой всепрощающей победы, потому что только через настоящую, уничтожающую боль можно постичь истинную ценность того, что есть миг в размерах вселенной, то, что мы называем Жизнью, Богом данный шанс сделать этот мир хоть чуточку светлее.
Ангелы и демоны
…без всяких сомнений в нас есть те самые демоны, которые жрут водку, бьют морды и гадят в парадной, если выпито пиво. Совесть это один из Даров Божьих каждому человеку. Её как Дар – не обмануть. Как же неожиданно стыдно наутро после пьянки, после склоки с близкими или после, казалось бы, никем не виденного греха. Совесть не обмануть, можно быть либо с Ангелами, либо с демонами, а на заборе между ними всегда больно заднице… Если выбирать, кого кормить, кормите Ангелов, они не подведут…
Сломанный палец, спасший жизнь
Тренировка шла к концу, не предвещая никаких сюрпризов, как вдруг я словил маэ гери (фронт кик) на вытянутую ладонь. В пылу боя даже не почувствовал ничего, но как только время вышло, увидел мизинец на правой руке, верхняя фаланга которого игриво смотрела в сторону, как знак правого поворота.
Делать нечего, поехал в травмпункт. Летний вечер пятницы, удушливо и мрачно переходящий в потную летнюю ночь. В травпункте был традиционный для пятницы набор: порезанный бутылкой интеллигент, который все грозился позвонить куда следует, если не поторопятся и не примут его вне очереди; мама с дочкой-подростком, у которой, очевидно, была сломана ножка; и пара каких-то работяг с арбузно-раскрашенными лицами, спавших в объятиях Диониса, а точнее, Спиритуса.
Я дожидался своей очереди, не особо отягощаясь травмой. Пропустил вперёд и девочку, и очкарика с порезами. Вдруг скорая привозит бледного парня в рубахе с коротким рукавом и светлых брюках. Сестра ввела его под руку и посадила рядом со мной на кушетку. Парень был чист, не пах спиртным и выглядел как унылый инженер с завода, которому грустилось и хотелось спать. Следов насилия видно не было – что даже странно. Сестричка выпорхнула от «Айболита» и проворковала мимоходом:
– Вас вызовут. Он пока занят…
Таинственный «он» был плотно занят уже около получаса, судя по визгам и стонам порезанного гражданина.
Я прислушивался к трелям, удивляясь способностям придумывать мат у «полупрозрачных любителей» Тургенева и Куприна. Очкарик просто фонтанировал неологизмами фекального свойства. Вдруг я услышал протяжный выдох, даже скорее, длинный стон. Привезенный новичок мраморно побелел лицом и что-то шептал бескровными губами.
– Алё, дружок, ты чего? – спросил я его по-свойски, как подобает завсегдатаем травпунктов, ментовских обезьянников или ветерану общественной бани.
Губы уронили на пол только одно слово:
– Ффсё…
Он как-то осел на стуле, и его рубаха распахнулась чуть более того, что было. В груди, прямо под сердцем зияла дыра колотой раны. Поразительно, что крови не было даже вокруг нее…
Я вскочил и ринулся к врачу, не вникая в скулёж медсестры, которая пыталась подставить свои груди, как противотанковые ежи.
– У ВАС ТАМ ПАРЕНЬ ЛАСТЫ КЛЕИТ! – как можно более внятно рявкнул я.
Доктор, не поднимая головы от заштопанного и забинтованного «фантика», буднично уточнил:
– Кем сделан, этот бравурный диагноз?
– Тут надо быть тупым, слепым и глухим, как зассанный матрац, чтобы этого не понять!
Пассаж про матрац развеселил доктора, он дружелюбно прыснул, взял тонометр и бодро вышел из кабинета. Раненный парень так и сидел в позе подмокшего кулька…
Врач померил давление и, не меняя радушного тона, говорит:
– Да, совершенно точно – помирает, вези его прямо в хирургию, – повернулся и потерял всякий интерес и ко мне, и к умирающему.
Я рванулся было следом, но увидел стоящую в проходе каталку, а на ней сидящих медсестру и очевидного практиканта-студента, оба явно хотели предпринять что-то совместное, судя по блудливым глазам «учебно-боевой подруги».
– Дай каталку.
– Бери… – нетрезво ответила Нимфа.
– Помоги погрузить и довезти?
– Еще чего, это не моё отделение!
– Человек погибает! – отрывисто огрызнулся я.
– И чо?
– В сранчо! – психанул я и схватил каталку. Студент вдруг неожиданно проникся и молча помог мне уложить парня.
Залетаем в приемное отделение основного корпуса, туда уже позвонили, нас ждут у дежурного хирурга. Последний что-то меряет, что-то быстро пишет и бросает мне:
– Раздевай, его сразу на стол, можем не успеть.
Я с одной рукой и как-то без удовольствия раздеваний мужиков.
– Ножницы или нож дайте, брюки срежу.
– А вон на столе, – не поднимая головы, ответил хирург.
Как можно быстрее распластал одежду, чем, видимо, удивил врача:
– Трупы в морге моешь?
– Да нет, в Мавзолее…
– Будешь ждать конца операции?
– Нет, я его не знаю.
– В смысле?
– Я из травмпункта, у меня палец, – ответил я и показал свой тюнингованный «поворотник».
(ВНИМАНИЕ!)
– Так какого хрена ты тогда тут суетишься, на уши поднял два отделения!
– ПОСЛУШАЙ, ДЯДЯ, ОДНАЖДЫ ТЕБЯ СОБЬЁТ МАШИНА, И ТЫ, В СИЛУ ТОНКОЙ ДУШЕВНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ, ОБОССЫШЬ НОВЫЕ БРЮКИ И БУДЕШЬ ВАЛЯТЬСЯ НА ОБОЧИНЕ. И НИ ОДНА УНЫЛАЯ ТВАРЬ ДАЖЕ НЕ ПОИНТЕРЕСУЕТСЯ, ПЬЯН ТЫ ИЛИ УЖЕ ДАЛ ДУБА. И ТЫ, КАСАТИК, ПОТИХОНЕЧКУ ЕЩЕ И ОБОСРЕШЬСЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК РАССЛАБИШЬ БУЛКИ… ИСПУСТИВ ДУХ!
Дядя смерил меня взглядом и решил не отвечать, что спасло ему пару передних зубов. Парня увезли. Я пошел в травмпукт. Где мне, проткнув насквозь палец, вылили новокаин на пол и, попросив прощения, уже без анестезии вправили палец. Я с жаром повторил неологизмы ушедшего в ночь «фантика», чем вообще никого не удивил и даже не расстроил. Больница холодными стеклами, немытых окон цинично смотрела на то, как кому-то сегодня не повезло…
Спаси, Господи, люди Твоя! Не верьте, что окружающие вас люди в белых халатах мечтают о вашем спасении. Вы для них сырьё, и если вы поправитесь, то не от их любви, а от того, что они так хорошо образованы, что даже профессиональное равнодушие и бессонная усталость не могут им помешать…