Невольная связь

Глава 3

Оказавшись дома, Глеб понял, что проголодался. Ужин он благополучно пропустил. Как и Сабина, если верить словам приставленной к ней охраны.

Широков отнес кейс с документами в кабинет и когда собрался распорядиться насчет позднего ужина, столкнулся с бледной, как стена, экономкой.

– Что стряслось? – отрывисто бросил Глеб и на всякий случай взглянул на лестницу, ведущую на второй этаж.

Опять Сабина чудит? Глеб даже напрягся слегка. Слишком уж тихо было в доме. Хотя, понятно, что тихо. Ночь ведь.

– Глеб Алексеевич! У нас ЧП! – заломила руки женщина.

– Та-а-ак! – насторожился Широков.

– Ваша гостья отказалась от обеда и заперлась в своей комнате. Я поднялась к ней в три часа дня. Тогда уже двери починили. Постучалась. Уточнила, не нужно ли что-нибудь принести. Из еды, или вообще… Сабина Ярославовна сказала, что не голодна и попросила принести карандаши и альбом. Позже я пригласила гостью к ужину. В комнате было тихо. Я подумала, что девушка просто спит. Я слышала, как работал телевизор, – торопливо рассказывала экономка, а Широков хмурился все больше.

Как-то не к добру такой подробный рассказ с описанием каждого шага.

– А час назад я воспользовалась ключом и вошла в комнату. Волновалась, что девушка весь день там взаперти, – всплеснула руками Лариса Валерьевна.

– Дальше что? – нетерпеливо поторопил Широков.

– Я вошла в спальню, а там никого…, – очень тихо прошелестела экономка.

Глеб повернулся к Варгинову. Тот тряхнул головой.

– Да не, Глеб Алексеевич! Охрана усилена. Никто из дома не выходил, – начал оправдываться Мухтар и уже связывался со своими людьми, в обязанности которых входила охрана особняка.

– Я все комнаты обыскала, Глеб Алексеевич! Пусто! – отчитывалась Лариса Валерьевна.

– Идите к себе. Дальше мы сами! – рявкнул Глеб и взлетел вверх по лестнице.

Ну и куда она могла деться? Если даже из дома не выходила! Глеб велел просмотреть камеры видеонаблюдения еще раз. Слышал, как коротко переговариваются охранники между собой, докладывая Варгинову обстановку. Чисто. Девушки нигде нет. Ни на территории, ни в гараже, ни в саду. Она реально не покидала границы особняка.

Глеб вломился в комнату, отведенную для Сабины. Ничего необычного. Идеальный порядок. И только негромкий звук работающего телевизора разбавил гнетущую тишину спальни.

Глеб толкнул двери ванной комнаты. Пусто. Вышел на балкон, где имелся небольшой плетеный диван и столик.

– Сабина! – рявкнул Широков и прислушался. Со второго этажа открывался хороший обзор. Но этого было мало из-за темноты.

Увидев внизу одного из охранников, Глеб рявкнул:

– Врубайте прожекторы!

Спустя несколько минут, когда Глеб мерил нервными шагами террасу, зажглось дополнительное освещение. Стало светло, как днем. Но Широков хмурился все больше.

– Тачки обыскали? – рявкнул он Мухтару.

– Да, все до единой. И салоны, и багажники. Пусто, – развел руками Варгинов.

Глеб нахмурился еще больше. Куда же делать эта девчонка, мать ее так?!

– В доме ее точно нет, – поджал губы Мухтар. – Отправлю людей в лес.

– И к реке, – скомандовал Широков.

– Глеб Алексеевич, думаете…? Да нет, не стала бы девчонка туда лезть. Там же нет нормального берега. Сплошные обрывы, – заговорил Мухтар, – да и в темноте ни черта не видно. Можно шею сломать легко.

Внутри у Глеба что-то ухнуло. Прав Мухтар. Действительно, прав. Не зная местности, можно заблудиться и случайно выйти к обрыву. А там…

– Черт! – Глеб провел рукой по макушке. Ну что за девушка? Неужели нельзя было просто посидеть дома?!

– Договорюсь насчет вертолета, – решительно кивнул Варгинов и умчался подальше от Глеба.

Широков и сам понимал, что бесится. Стоит, сжимая руки в кулаки и хрустя суставами.

Ох, и получит эта девчонка, как только Глеб до нее доберется! Чтобы сидеть не смогла неделю! Месяц! Чтобы знала, как сбегать из дома! Чтобы…

Глеб вновь выругался. Он отказывался думать, что жизни Сабины что-то угрожает. Возможно, она просто спряталась. Вот Глеб ее найдет и хорошенечко ей всыплет!

***

Двухчасовые поиски не принесли результата. Умом Глеб понимал, что сейчас слишком темно. Нужно подождать до рассвета и потом возобновить поиски. Тем более, что так и не стало известно, в каком направлении двигаться. Девочка умудрилась не оставить ни единого следа.

Глеб устало растер лицо. Внутреннее напряжение и злость на Сабину за ее побег будто вливали в его тело адреналин. Да и десятая, если не меньше, кружка кофе, помогала держаться.

Однако требовалась передышка. Просто, чтобы подумать. Попытаться понять, куда могла исчезнуть девчонка так внезапно и бесследно.

Широков мысленно набросал список всех, кто мог бы желать ему зла. Список оказался огромным. Но из него Глеб методично исключал претендентов. К тому же, мало кто знал о Сабине. Вернее, никто и не знал. Кроме Туманова.

Да нет, не мог Яр поступить так. Кишка тонка, чтобы переть против Глеба. А как ни крути, но Сабина была его собственностью. Значит, тронуть имущества Глеба – задеть его самого. А такого Широков не прощал.

Глеб думал, меряя шагами комнаты, одну за другой. Лихорадочно соображал. Ведь кто-то же помог Сабине сбежать? Или все-таки выкрали?

Широков очнулся, вынырнул из клубка тяжелых мыслей и огляделся.

Понял, что оказался в центре той самой спальни, дверь в которую снес ранним утром. Комната Сабины.

Широков включил верхний свет и сосредоточился на мелочах. На нетронутой постели. На придвинутом к окну кресле, будто девушка сидела в нем и смотрела на лес.

Взгляд Глеба задержался на раскрытом альбоме. Оказывается, у Сабины талант художника. По крайней мере, Глебу так показалось. Он не очень хорошо разбирался в живописи, но знал, сколько может стоить работа одаренного мастера.

Глеб полистал страницы альбома. Было всего два рисунка, оба черно-белые. На одном вид из окна особняка. На втором мужское лицо, поразительно похожее на самого Широкова. Однако это был вовсе не портрет, а карикатура. Темные волосы, вампирские уши, крючковатый птичий нос.

Что ж, вот таким ты видишь меня, Сабина? Глеб усмехнулся и закрыл альбом.

Широков уже собрался выйти из комнаты. Нужно хотя бы принять душ и переодеться прежде, чем продолжатся поиски беглянки. И еще необходимо сделать несколько звонков проверенным людям на случай, если Сабину похитили.

Покинуть спальню девушки Глеб не успел. Его будто потянуло к двери, но не той, что вела в коридор или в ванную.

Ведомый интуицией, Широков провернул ручку. Та оказалась запертой. Наверное, это все-таки карма. Потому что Глебу пришлось ломать вот уже вторую дверь в собственном доме.

Когда преграда поддалась, Глеб заглянул внутрь комнаты.

– Та-а-ак! – пробормотал Широков, пытаясь успокоить сам себя, – Главное никого не убить!

Глеб сделал глубокий вдох и выдох. Главное, не сорваться. Главное, не прибить девчонку. Пусть и хочется до зуда.

– Сабина! – рявкнул Широков. – Какого хрена ты делаешь в гардеробе?

– Я тут сплю! – раздалось сонное в ответ.

– Спишь?

– Спала, если уж точно, – проворчала девушка, а Глеб провел ладонью по лицу. – Судя по всему, вы не любите двери. Или у вас хобби такое, их ломать?

– Господи! Да сколько можно, а?! – взорвался Широков. – Как же ты меня достала! Ты просто… Просто… Катастрофа!

– Тогда избавьтесь от меня! – предложила Сабина, с опаской глядя на мужчину, орущего так, что весь дом, кажется, дрожал. – Верните меня обратно к отцу.

– А долг мне кто вернет?! – зло рявкнул Широков.

– Я! Устроюсь на работу. Я вам все выплачу, честное слово!

– Ты хоть представляешь, какая там сумма?!

– Мне все равно, – насупилась девушка. – Я верну то, что он проиграл, даже если придется трудиться на двух работах.

– Две работы? Ты издеваешься? Думаешь, я буду ждать годы, пока ты накопишь? О, нет, Сабина! Я стребую долг прямо сейчас! – с угрозой процедил Широков и двинулся вперед. – Уверяю тебя, ты здесь надолго. Ты слишком дорого мне обошлась, Сабина. И я буду пользоваться своими активами так, как хочу!

– Вы не посмеете! Это средневековье какое-то! – выкрикнула Туманова, а Глеб только оскалился. Не посмеет? Еще как посмеет!

Широков, дьявольски злой, шагал по коридору, утаскивая за собой девушку. Сабина сопротивлялась, пыталась вывернуть руку из захвата, кричала, звала на помощь. Но Глеб был непреклонен в своем решении.

– Отныне ты находишься здесь. Ты не гостья, Сабина. Ты – моя собственность! У тебя нет выбора. Никакого. Если я говорю: сидеть. Ты сидишь. Приказываю заткнуться, ты послушно закрываешь рот! – орал Глеб так, что в холле первого этажа столпилась охрана, и проходя вдоль перилл из одного крыла дома в другое, Широков бросил взгляд вниз. – Все свободны. Беглянка нашлась.

Охрана послушно испарилась. Дом опустел. А Широков притащил девушку в свою спальню и только тогда разжал руку, выпустив девичий локоть из захвата.

– Если хоть один свой фокус покажешь, я тебя утоплю! В бассейне! И никто не станет искать! Поняла? – яростно прокричал Глеб девушке в лицо.

Сабина послушно кивнула. Длинные волосы рассыпались по плечам. Девушка опустила голову, но Глеб знал, что она плачет.

Отвернулся. Ушел в ванную. Хлопнул дверью так, что загудели стены. И выдохнул.

Его распирало от гнева и негодования. Он с трудом сдерживался, чтобы не вернутся в спальню, где осталась Сабина.

Не вернуться и не придушить.

Глеб посмотрел на свое отражение в зеркале. Черт возьми, в какого монстра он превратился из-за этой девчонки? Глеб сам себя не узнавал.

Плеснув в лицо холодной водой, Широков усмехнулся. Придушить Сабину? Кому он врет?

Нет, не хочет он ее душить. Совсем не хочет.

***

Я вздрогнула, когда дверь с грохотом захлопнулась.

Теперь все стало предельно ясно. Я не хотела облекать эти мысли в слова, но реальность была такова: Широков притащил меня в свою спальню. И теперь я его любовница. Вот-вот стану.

– Ох, не-е-ет! – захныкала я почти беззвучно. Не хочу. Не хочу. Не хочу!

Я была не готова к подобному. Не мечтала, что моим первым мужчиной станет приятель отца, которому тот задолжал денег. Я всегда хотела, что мой первый раз случился если не по любви, то, как минимум, по глубокой и взаимной симпатии.

А на деле…. Глеб Алексеевич считал меня личной игрушкой, разменной монетой, вложением. Для него я точно не считалась живым человеком.

И я ненавидела его. Презирала всем сердцем.

Я забилась в угол комнаты и съехала на пол по стене. Уткнулась лбом в колени.

Сколько я просидела вот так, всхлипывая и стирая слезы? Я не знала. Но вдруг дверь в ванную распахнулась. На пороге комнаты стоял Глеб Широков.

Гладко зачесанные назад влажные после душа волосы. Полотенце на бедрах. И все тот же злой взгляд.

Я вновь уткнулась в свои колени и вздохнула.

– Живо в душ! У тебя десять минут! – рявкнул Широков.

Я понимала, что сейчас мужчина в том состоянии, когда нельзя спорить. Потому просто поднялась и, на нетвердых ногах, поплелась в ванную комнату.

– Не смей запирать дверь! – донесся в спину очередной приказ.

А я … Я была в том состоянии, когда было уже все равно. Сбежать не получится. Как и спрятаться. Оставалось только надеяться на лучшее. Хотя, я даже не представляла, какое именно чудо может меня спасти из лап этого чудовища.

Я стянула с себя одежду. Просто бросила ее на пол. Чистой у меня все равно нет. А судя по тем намерениям, что Широков озвучил, одежда мне и вовсе не пригодится.

Я приняла душ. Обтерлась насухо. Обмотала голову полотенцем. А в то, что побольше, завернулась сама.

И вышла, чтобы встретить своего врага с гордо расправленными плечами и вздернутым подбородком.

Глеб сидел на постели. А перед ним уже стоял небольшой передвижной столик, заставленный тарелками и контейнерами.

– Ешь! – раздался еще один приказ.

– Слушаюсь, господин! – прищурилась я.

– Сабина! – нараспев, растягивая гласные, процедил Широков с предостережением в голосе. – Не перестанешь дерзить, я пристегну тебя наручниками.

– А что такого я сказала? – искренне удивилась я и поморщилась, потому что в животе неприлично громко заурчало от голода. Я ведь толком даже не позавтракала. Не говоря уже о пропущенном обеде и ужине.

– Так, все, иди сюда! – рявкнул Широков и похлопал ладонью по постели рядом с собой.

Я мотнула головой в отрицании. Эх, нет! Пусть он и считает себя моим хозяином, вот только я не согласна сдаваться без сопротивления! Обойдется!

В длинных мужских пальцах блеснули металлические браслеты. Я качнулась головой еще раз.

– Не подходите ко мне! Чертов извращенец! – прошептала я, но отступать было уже некуда. Я уперлась спиной в стену.

А тем временем Глеб приблизился ко мне. Я отважно смотрела в глаза монстру. Не показывала своего страха. И мелькнула мысль, что Широков сейчас накажет меня за непослушание.

И я попыталась ударить первой. Вскинула ладонь, замахнулась.

Глеб перехватил мое запястье и сжал пальцами до хруста.

– Я предупреждал, Сабина! – прорычал мужчина и застегнул на моей руке один браслет от наручников. А когда я попыталась подальше отвести свободную руку, лишь злобно оскалился.

Он не стал застегивать второй браслет на моем запястье. Застегнул наручники на своей левой руке. И теперь оковы соединили меня с этим чудовищем.

А еще я совершенно забыла о том, что полотенце держалось на моей груди. Только некрепкий узел отделял мое нагое тело от глаз моего врага.

И пока я двигала руками и пыталась сопротивляться, Глеб Широков наблюдал за тем, как предательская тряпочка медленно сползает вниз.

– Ну хоть что-то приятное за этот чертов день, – пробормотал Широков, не сводя глаз с ткани, которая сантиметр за сантиметром открывала мою грудь.

Я вспыхнула. Захотела прикрыться руками. Однако одно запястья Глеб вовремя перехватил. Левую руку Широков вскинул вверх, отчего моя закованная в наручники конечность потянулась следом.

Я стояла, прижатая к стене мужчиной вдвое крепче, выше и сильнее меня. Полотенце окончательно развязалось, ткань раскрылась в стороны, обнажая. А под тяжелым изучающим взглядом темных глаз я ощутила дикий дискомфорт.

Широков очень медленно скользил глазами по мне. Я почти физически чувствовала, как прожигает его взгляд, задержавшись на неприкрытой груди.

Мужчина чуть отстранился, чтобы было удобнее смотреть на то, что ниже.

– Ну надо же…, – задумчиво изрек Широков, а я почувствовала, как его пошлый взгляд сместился с груди на мой живот, задержался на бедрах. – У тебя проколот пупок?

– Нет, это родинка, – мотнула я головой, отчего полотенце с волос свалилось на пол, а мокрые пряди рассыпались по плечам.

– Да? – слегка удивленно пробормотал Широков и резко сместил руки так, что наши запястья оказались над моей головой. Глеб перехватил мое свободное запястье левой рукой, зафиксировал, придавив к стене, и свою правую ладонь опустил на мой живот.

Я ощутила, как напряглись мышцы. И закрыла глаза. Я впервые оказалась в подобном унизительном положении. Никогда прежде меня так не разглядывали. Никогда прежде я не была полностью голой перед мужчиной. Мне было страшно, и стыдно, и … хотелось выцарапать ему глаза.

А между тем теплые пальцы коснулись моего пупка. Очертили контур родимого пятна, которое, действительно, при плохом освещении можно было бы принять за пирсинг.

– И правда, родинка, – пробормотал Глеб. – Какие еще сюрпризы таит твое тело, Сабина?

– Это явно не ваше дело, Глеб Алексеевич! – не открывая глаз, прошипела я.

– Ошибаешься! – возразил он, продолжая поглаживать мой живот, который вновь громко заурчал. – Что ж, пора есть, а после в кровать.

Его слова заставили меня распахнуть глаза. Ладно, ну хоть накормят прежде, чем изнасилуют. Уже радость.

***

Удивительно, но мой строгий тюремщик освободил меня. Всего на минуту, чтобы я успела надеть на себя широкую мужскую футболку. Сомнений не было, одежда принадлежала Глебу. Однако мне было без разницы, чья она. Главное, чистая и скрывала меня почти до колен.

После Широков вновь пристегнул меня к себе и дернул за руку так, чтобы я поторопилась и устроилась на постели рядом с ним.

– Ешь! – короткий хлесткий приказ заставил вздрогнуть.

Я не могла есть в присутствии Широкова. Не могла заставить себя проглотить даже крохотный кусочек пищи. Мой тюремщик переводил недовольный взгляд с нетронутых блюд на мою руку с зажатой в ней вилкой.

– В чем дело? Ты же голодная!

– Я не могу есть по приказу! И потом вот это вот…. Что это вообще? Оно же не съедобное! – нахмурилась я.

– Ну знаешь ли! Морепродукты мне привозят по личному заказу! Все продукты свежие, а эта чертова креветка еще шевелилась, когда ее готовил мой повар! – прорычал Широков.

– Знаете, лучше сразу ешьте бумагу. И дешевле будет. И вкус такой же! – ехидно предложила я и украдкой взглянула в свою тарелку. Ну правда ведь. Именитому повару Широкова нужно бы руки отбить за такую стряпню.

– Млять! – прошипел Широков, провел по лицу ладонью и посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Значит, есть это ты не станешь?

Я лишь повела плечом. Разумеется, нет. Даже пробовать не буду эту ерунду. Лучше умереть с голоду, чем сунуть в рот странную на вид субстанцию.

Широков резко поднялся на ноги и схватил мои пальцы ладонью. Наши руки были скованны, а металл неприятно врезался в кожу. Но я молчала. Не стану я показывать, как сильно страдает мое тело и моя гордость.

Мужчина потянул меня к двери, далее – по коридору и вниз по лестнице.

В доме было тихо. Казалось, что здесь никого нет. Да и сам особняк был каким-то неживым, холодным, несмотря на то, что изнутри и снаружи выглядел шикарно и роскошно.

Глеб притащил меня на кухню. Распахнул передо мной холодильник и мотнул головой, будто предлагал выбрать.

Я понимала, что этот монстр не отстанет от меня, пока я не поем. Вздохнув, принялась изучать содержимое полок и контейнеров для продуктов. Действительно, все свежее и очень высокого качества. Я прикинула, что за несколько минут можно соорудить овощной салат и поджарить на гриле стейк из рыбы.

– На двоих готовь, – нарушил ход моих мыслей Широков.

– Да? А вдруг я вас отравлю? – ехидно уточнила я. – Знаете, Глеб Алексеевич, питайтесь лучше тем, чем вас балует ваш легендарный профессионал высокой кухни.

– Млять, Сабина! Ты можешь просто и молча сделать то, о чем тебя просят? Я очень устал. Хочу спать. Хочу просто лечь и отдохнуть. И не настроен на ссоры! – выдал вдруг мужчина.

– Серьезно? Так вы просто отпустите меня. Зачем вам такая проблема, как я? – предложила я и принялась вынимать нужные ингредиенты, разумеется, рук не хватало, и я, не задумываясь, начала передавать продукты Глебу, тот послушно собирал все и смотрел на меня сверху вниз.

– Еще слово, и спать ты ляжешь голодной, – пригрозил Широков.

– Вы тоже, – напомнила я снисходительно.

Странно, но Широков промолчал. Более того, поскольку моя правая рука была ограничена в движениях, самолично занимался нарезкой овощей для салата.