Невольная связь

Глава 4

– Думаете, я рискну сбежать прямо так? Босиком и без белья? – хмыкнула девчонка.

Глеб, конечно же, понимал, что слегка перегибает. Сабина ведь не идиотка, сбегать из особняка именно сейчас. На ней ведь даже трусов нет. Широков это знал.

Потому и снял наручники, вынув ключ из кармана домашних брюк.

– На время ужина, – прокомментировал Широков, давая понять девчонке, что он не изменил своего мнения на ее счет.

Хотя, Глебу уже казалась эта затея дурацкой. Сабина не чудила, не пыталась уколоть его словами, или навредить физически. Даже нож в руки не брала, нарезкой Глеб занимался сам. И готовила девушка изумительно. Широков это сразу понял, когда по кухни поползли убойные ароматы еды.

Нет, надо гнать именитого шеф-повара к чертям собачьим. А за те деньги, что требовал спец, нанять толковую кухарку, без понтов, зато в доме всегда будет вкусный ужин.

Глеб задумчиво рассматривал девушку. Сабина заплела влажные волосы в косу, локоны стали виться. Короткие пряди были чуть более светлыми. А на лице – ни грамма косметики. И хорошенькое личико Сабины светилось чистотой и невинностью.

Сабине двадцать. Но… Чем она занимается? Какие у нее интересы?

Глебу выдали целую папку со сведениями о Сабине Тумановой. Однако Широков намеренно не заглянул внутрь. Знал только возраст. Чья она дочь. А теперь и то, что умеет рисовать и готовить.

Глеб опомниться не успел, а его тарелка уже оказалась пустой, настолько все было вкусно. Но больше мужчину обрадовало то, что и девчонка почти все съела.

– С завтрашнего дня будешь готовить для меня, – Широков облек свои мысли в слова.

– Серьезно? Прикуете меня к плите? – хмыкнула девушка.

– Сабина, давай хотя бы до утра заключим перемирие? – предложил Глеб, вздохнув.

После вкусной еды Глебу совершенно не хотелось ругаться и ссориться. Только спать.

– А вы позволите мне спать в другой комнате? – уточнила Сабина.

Вместо ответа Широков демонстративно защелкнул наручники на запястье Тумановой. Сабина прищурилась, а Глеб вскинул бровь.

– Положи нож на стол, Сабина, – вкрадчиво потребовал мужчина, не сводя глаз с дерзкого личика девчонки. – Пока сама не поранилась.

– Я не буду спать с вами! – прошипела девушка.

– Твое мнение меня не интересует! – возразил Глеб.

– Какой же вы ублюдок, Глеб Алексеевич!

– Рад, что ты правильно понимаешь ситуацию, Сабина, – усмехнулся Широков и дернул запястье на себя так, что девчонка потянулась следом. Свободной ладонью Глеб перехватил руку Сабины с зажатым в ней столовым ножом. – А теперь – живо в постель.

– Да пошел ты! – выкрикнула девчонка.

– Осторожнее со словами, девочка, – глухо пробормотал Широков.

– Урод! Скотина! – шипела Туманова, а Глеб только сильнее злился.

Столовый нож отлетел на пол. Глеб рывком поднялся со стула и потащил девушку прочь из кухни. Сабина сопротивлялась, ругалась, кричала, однако Широков продолжал идти вверх по лестнице, крепко держа девичью ладонь в своей.

– Закрой рот! – рявкнул Глеб, когда его терпение иссякло.

Сабина послушно замолчала. Глеб ногой шарахнул по двери собственной спальни, захлопывая ту. И вырубил свет, погрузив комнату в полумрак.

– Спать! – приказал Широков.

В два шага он добрался до постели, швырнул девчонку на нее, а сам лег поверх покрывала. Закрыв глаза, Глеб, четко выговаривая каждое слово, пригрозил:

– Один звук, Сабина, и я оттрахаю тебя так, что ты не сможешь утром ходить!

Девчонка, что удивительно, промолчала. А Глеб выдохнул. Что ж, даже как-то жаль, что она стала вдруг такой послушной.

Широков закрыл глаза. Глеб чувствовал, как Сабина устраивается удобнее. Ее рука все еще была зажата в его ладони. Теплая и хрупкая. Она потерялась в его пальцах.

Но было приятно касаться ее кожи.

Что ж, Широков знал, что завтра он позволит себе гораздо больше, нежели невинное прикосновение к девичьей руке. Но это завтра. А сегодня – пусть привыкает к мысли.

Глеб уже проваливался в сон, когда ощутил легкое движение по своим брюкам.

Сон моментально отступил, однако мужчина лежал, дыша размеренно и глубоко, делая вид, что спит. А меж тем пальцы Сабины нащупали небольшой ключик в кармане брюк Глеба.

Вот же чертовка неугомонная!

Глеб выжидал. А когда ловкие пальчики нырнули вглубь кармана, Широков понял, что выдал себя.

Ну не он сам, а крайне неравнодушный к близости девушки орган.

Приоткрыв глаза, Широков наблюдал за реакцией девушки.

– Смелее, Сабина! Нужен ключ? Достань его, – подсказал Глеб, понимая, что девчонке, чтобы достичь цели, нужно запустить руку глубже в карман. А не задев внушительного бугра, это сделать нереально.

Странно, но Сабина отпрянула. Еще и не произнеся ни слова.

Глеб, признаться, был огорчен. Он ведь уже представил, как воплощает свои угрозы в жизнь. Как запускает свои руки под футболку. Как оглаживает крутые бедра и умопомрачительно длинные ноги.

У девчонки были идеальные ноги. Он это сразу заметил. Идеально стройные и бесконечно длинные. И грудь небольшая, но с острыми сосками. Она так и просилась в ладони Глеба.

Но больше всего Широкову запомнился вид плоского животика и того, что девчонка прятала ниже. Он едва не сорвался тогда, у стены. Останавливало лишь то, что Широков был дико уставшим и голодным.

А сейчас и силы вернулись, и голод был утолен. Зато проснулся голод иного характера.

Девчонка отвернулась от него, легла, укрывшись с головой. А рука Глеба продолжала крепко держать тонкое запястье.

– Надо же, – продолжал усмехаться Глеб, – и куда же подевалась твоя храбрость? Не дерзишь уже?

– Не хочу быть оттраханной вами, – буркнула Сабина в подушку.

– Скажи, Сабина, сколько у тебя было мужчин? – спросил вдруг Глеб.

Широков был уверен, что такая красивая и идеальная девушка не обделена мужским вниманием. Должно быть, сверстники так и вьются вокруг нее. И эта мысль неприятно кольнула, и Глеб поморщился.

– С чего вы решили, будто я интересуюсь мужчинами? – хмыкнула девчонка.

А Глеб всего на секунду опешил. Сабина? Да нет, быть этого не может!

– Ты лесбиянка?

– Представьте себе! – ровным голосом проговорила Туманова.

Широков пытался как-то переварить ее слова. А внутри начала просыпаться злость на Туманова. Что за хрень творится?! Ярослав знал?

Нет, нужно было все же читать досье на девчонку. Глеб начал злиться на себя в том числе. Потому что он с первого взгляда на фото Сабины захотел ее. Захотел так, что бесился и ничего не замечал вокруг. Дал слабину. Из-за мелкой сопливой девчонки.

Широков рывком перевернулся на бок. Сабина попыталась отползти от него на край постели, однако Глеб придавил девушку ладонью и стремительно нырнул под покрывало.

Пискнув, Сабина попыталась сбросить его с себя. Но Глеб был настолько злым, что не реагировал ни на что. И смотрел он на то, что прежде пряталось под его футболкой, в которую оделась Сабина.

Ткань сбилась до самой груди. Плоский животик подрагивал. Плотно сведенные вместе бедра скрывали от Глеба самое сокровенное местечко на теле девушки.

Широков злился, а потому даже не отреагировал, когда юркая ладонь звонко ударила его по щеке.

Зарычав, Глеб раздвинул ноги Сабины своим коленом. Скованной рукой перехватил обе ладони девушки и придавил их к подушкам.

– Ты же врешь мне? – потребовал ответа Широков.

– Я лесбиянка! Меня не привлекают мужчины! – выкрикнула Туманова, а Глеб покачал головой в отрицании.

Нет, не пройдет с ним этот фокус. Сабина принадлежит ему одному. Это факт.

Свободной рукой Глеб накрыл дрожащий животик. Ему нравилось, какая гладкая и бархатистая у Сабины кожа здесь. Но больше всего Широков хотел узнать кое-что другое. Какая она там?

– Просто замри! – прорычал Глеб, нависая сверху.

Широков никогда не приветствовал телячьи нежности. Его не заводили поцелуи. Все эти облизывания ртов друг друга его ни капли не привлекали.

Но сейчас мужчина смотрел на приоткрытые губы Тумановой и понимал, что хочет узнать, какие они на ощупь.

И не только губы.

Глеб застыл над девушкой, продолжая трогать ее живот пальцами. Гладил круговыми движениями, приближаясь к гладкому лобку. В темноте было плохо видно, а включать свет Широков не собирался.

Ладно, сегодня ему хватит и этого. Исключительно тактильных ощущений.

Глеб сдвинул пальцы, коснулся подушечками клитора. Сабина вздрогнула, вновь попыталась свести колени, закрыться от него.

– Для лесбиянки ты слишком остро реагируешь на меня, Сабина, – подметил Широков и раздвинул пальцем складочки, скользя глубже.

Он задержал дыхание, потому что его одурманивал ее аромат. А мужчина не собирался поддаваться мимолетной слабости.

– Ненавижу вас! – прошипела Сабина, дернувшись.

Широков заулыбался. Его пальцы стремительно становились влажными. А он очень медленно и осторожно продолжал двигать ими, изучая тело маленькой лживой ведьмы.

– Твое право. Однако твое тело хочет меня, Сабина, – пробормотал Глеб и шевельнул пальцами, лаская девчонку изнутри.

– Вы самое настоящее чудовище! – продолжала шипеть Сабина.

А Глеб усилил давление на стеночки лона, размазывал влагу по нежным складкам, гладил твердый бугорок настолько осторожно, насколько вообще был способен это делать.

Широков коварно усмехнулся, чувствуя, как Сабина вздрагивает в такт легким ударам его пальца о клитор. Как неосознанно едва ощутимо двигает бедрами навстречу Глебу.

– Верно, девочка, – пробормотал Глеб, склонившись к ее лицу так, чтобы она видела его глаза, и замер, а вот его пальцы продолжали откровенные ласки. – Не забывай об этом. И больше не смей мне врать. Никогда!

Он видел, как меняются ее глаза. Видел в них слезы. А еще видел, как их затягивает поволокой страсти.

Захныкав, Сабина шире развела бедра. А пальцами вцепилась в его запястье, вонзила острые коготки ему под кожу.

Глеб и сам дышал тяжело, через раз. Но не отступил от задуманного. Заставил ведьму кончить от его рук.

А после вернулся на свою половину кровати. Член пульсировал и требовал трахнуть девчонку. Требовал разрядки. Однако Широков лишь прикрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание.

Черт! Какая же охренительная она наощупь там. Глебу казалось, что сладкий аромат ее удовольствия витает в комнате, забивается в ноздри, возбуждает еще сильнее.

Завтра. Он получит свое завтра. Глеб это четко знал.

– По своей воле я не сдамся, – прошептала Сабина, всхлипнув.

Глеб хмыкнул. Взгляд задержался на все еще влажных пальцах. Пришлось сжать руку в кулак, потому что Широкову вдруг захотелось того, что он прежде никогда не делал. Облизать их и попробовать терпкий вкус Сабины.

Твою мать! Он, кажется, сходит с ума! Все же зря не обратился к врачу после удара вазой по голове. Наверное, Сабина повредила ему мозги.

– Посмотрим, – ответил Глеб, вынул ключ из кармана и швырнул в темноту на случай, если девчонка вновь решится на пакость. А после закрыл глаза.

***

Глава 5

Я проснулась под утро, когда за окном только занимался рассвет. И села в постели.

Рука тут же дернулась обратно к подушке. А я ощутила унижение и дикую злость. Как, вот как признаться этому чудовищу, что мой организм требует уединения? И ключ Широков, как назло, вышвырнул куда-то на ковер.

Мой тюремщик безмятежно спал, развалившись на всю кровать. А я чувствовала, что если прямо сейчас не окажусь в соседней комнате, то опозорюсь на всю оставшуюся жизнь.

Мозг – удивительная шутка. Иногда он работает, как часовой механизм. А иногда, барахлит, как китайская подделка. Но, как оказалось, в стрессовой ситуации моя голова соображала весьма неплохо.

И очень кстати я вдруг вспомнила, как мальчишки-одноклассники однажды на спор пытались открыть ментовские наручники. Откуда они у них взялись – никто не знал. Но факт был на лицо: пацаны поспорили, смогут ли их открыть без ключа. Получилось при помощи обычной скрепки. Но пришлось повозиться.

Мне возиться было некогда. Время поджимало, а будить Широкова с воплем «Помогите! Хочу в туалет!» я не собиралась. Это ведь и без того унизительно, спать в одной постели с врагом!

А тут еще и это…

И я начала взглядом шарить по прикроватной тумбе, полу рядом с постелью, пока не заглянула в небольшой выдвижной ящик. Никогда прежде я так бурно не радовалась одной единственной канцелярской скрепке.

Наручники не выдержали натиска моего желания оказаться в соседней комнате. Металлический браслет поддался, а мое запястье оказалось на свободе. Я тут же помчалась, сорвавшись с места.

Спустя полчаса, я вернулась в спальню. К этому времени я успела отыскать чистую футболку и шорты Глеба, совершить все утренние процедуры, включая душ и чистку зубов. С трудом подавила соблазн пройтись зубной щеткой Широкова по ободку унитаза. Но решила: аксессуар не виновен в том, что его хозяин чудовище.

Глеб по-прежнему спал в кровати. А я вдруг подумала, что браслет от наручников, который прежде был на моем запястье, прекрасно застегнулся бы на резной спинке кровати. А ключ ведь далеко. И скрепку я на всякий случай припрятала обратно в ящик тумбы.

Странно, но Широков не проснулся, когда я защелкнула его же украшение. И торопливо отползла подальше, на всякий случай.

Экран телефона Глеба засветился, а тишину комнаты вспорол звук будильника.

– Сабина? – голос Широкова звучал сонно и хрипло, а я коварно улыбнулась.

Глеб недовольно и с непониманием смотрел на меня, лежа в постели. А я стояла на безопасном расстоянии, победоносно скрестив руки на груди.

– Доброго утречка, Глеб Алексеевич! – хмыкнула я и протопала к двери. – Я сама найду кухню. У меня вроде как рабочий день, так? Приятно оставаться. Если не найду мышьяк, считайте, вам повезло, и завтрак не пропустите.

– Живо вернись, Сабина! – рявкнул Широков громче и дернул запястьем.

Я лишь ускорила шаг, выскочив за дверь, и, не останавливаясь, понеслась вниз по лестнице. В холле столкнулась с тем самым громилой-охранником, который впихнул меня в багажник.

Вот и ему нужно бы подсыпать чего-нибудь веселенького в еду или напиток. В качестве особого секретного ингредиента.

– Сабина! – пронеслось на весь особняк, но я лишь фыркнула.

– Да не напрягайтесь вы так, уважаемый, – обратилась я к мордовороту с собачьим именем Мухтар, – жив-здоров ваш шеф. А профилактическая клизма еще никому не помешала.

– Сдается мне, Сабина Ярославовна, что клизма – это вы, – разобрала я колкое замечание под громогласный вопль Широкова.

– Мухтар!

– И часто вам приходится исполнять собачьи команды? Фас, к ноге, апорт? – насмешливо подметила я. – Тапочки тоже приносите?

– Полегче на поворотах! – набычился охранник.

– Вы бы поторопились, товарищ, шеф негодует. Вот-вот отгрызет себе руку, – безмятежно посоветовала я и проскользнула дальше по коридору на кухню.

Пусть этот Широков только попробует сунуться ко мне! У меня там в распоряжении, вон, целый комплект сковородок и ножей.

– Ты что с ним сотворила, ведьма? – рыкнул Мухтар, стремительно сорвавшись с места.

– Всего лишь ответила той же монетой, – повела я плечом и спряталась за дверью кухни.

А там меня ждали две пары удивленных глаз и Пузатый колпак.

Знаменитый шеф-повар Широкова мне не понравился с первой же секунды. Пузатый коротышка смерил меня таким взглядом, словно я была не живым человеком, а плесенью на сыре.

– Чем травить будете, многоуважаемый шеф? – поинтересовалась я, а мужчинку, кажется, слегка перекосило. Русскую речь он прекрасно понимал, а вот соображал плохо. Либо делал вид, что не понимал меня.

– Завтрак уже накрыт и ждет Глеба Алексеевича, – осторожно ответила одна из девушек, помогавшая в доме, если судить по униформе и белоснежному чепчику.

Нет, ну что Широков за человек? То повара себе выписывает из-за границы, то горничных заставляет одеваться так, будто живет в поместье прошлого века с личным камердинером и швейцаром.

– А разве вам не передали от Глеба Алексеевича, что ваша вчерашняя стряпня его слегка расстроила? – обратилась я к коротышу в колпаке.

Именно в эту секунду по дому разлетелся очередной вопль Широкова:

– Убью!

А я не моргнула и глазом. Зато именитый шеф-повар побледнел лицом и затрясся, выронив лопатку, которой помешивал странное на вид варево в кастрюльке.

– Советую вам поторопиться и исчезнуть, пока он не спустился сюда, – подмигнула я мужчинке уже без колпака.

***

Глеб, тяжело дыша, смотрел на закрытую перед его носом дверь. За спиной бормотал Варгинов, уговаривал не кипятиться. Парламентер хренов!

Широков плохо соображал, если честно. Но терпение его лопнуло, как мыльный пузырь.

– Все вон! – прорычал он, толкнув кухонную дверь.

Помещение мигом опустело, и только вредная девчонка продолжала невозмутимо разглядывать полки и шкафы с продуктами.

Глеб уговаривал себя, что Сабина – ценный актив. Нельзя его портить, свернув шею. Но как же чесались руки хорошенько отшлепать девчонку!

– Я ведь предупреждал, Сабина! Еще один фокус, и…, – зловеще начал Глеб, а Сабина обернулась к нему.

Он замер на полуслове. В мужской одежде с чужого плеча Туманова смотрелась совсем хрупкой и юной, девчонкой безобидной, не способной постоять за себя.

Потому продолжение своей угрозы, в которой первым же словом значилось «оттрахать» Широков просто не смог выговорить.

Глеб на секунду сжал пальцами переносицу. Так, нужно сбавить обороты. Она ведь нарочно его провоцирует. А он – как сопливый идиот – ведется.

– Не пойму, с чего вдруг истерика. Вы уж определитесь, Глеб Алексеевич, мне безвылазно торчать в спальне, или готовить еду? – между тем фыркнула девушка.

О чем он там только что думал? Сбавить обороты? Ага, сейчас!

– Сабина! – прошипел Широков и медленно двинулся к Тумановой.

Сабина отступила назад, а в ее ладони мелькнула сковородка. На вид весьма тяжелая. Глеб отрицательно качнул головой, приказывая вернуть утварь на место. Но девчонка лишь крепче сжала пальцы на ручке, подняла сковородку чуть выше и начала слегка размахивать ею, точно бейсбольной битой.

– Ты ведешь себя неадекватно! – прищурился Глеб.

– То есть отбирать девушек за долги их отца это адекватный поступок? Вы мое мнение спросили? У меня, вообще-то, своя жизнь! И я не хочу быть здесь! Я хочу домой!!! – повысила голос Сабина, не переставая размахивать тяжелым на вид оружием.

Глеб подметил, как подозрительно блестят ее глаза. А ворот футболки съехал, обнажив острое плечо. Девчонка была настолько хрупкой, что утонула в одежде Глеба. И вообще выглядела сейчас как испуганный воробей, или котенок, который от любого шороха шипит и выпускает когти.

Широков в изумлении округлил глаза и отвесил себе мысленный подзатыльник. Да что с ним происходит? У него ведь не было прежде подобных эмоций! А сейчас он явно дает слабину.

– Все претензии к отцу, Сабина, – мотнул головой Глеб и сделал еще один шаг ближе.

– Не подходите! Я буду кричать! – пригрозила девушка.

– Так, мне все это надоело! – зло рявкнул Глеб. – Не будешь слушаться, будешь жить в борделе. Со шлюхами! Я четко выразился?

– У вас и бордель есть? – переспросила Сабина.

– Для тебя найду! – рявкнул Широков и вскинул руку. Отобрав сковородку, Глеб отшвырнул ту подальше и перехватил девичьи ладони. – Ты уже не маленькая девочка. Добро пожаловать в мир взрослых мужиков, Сабина! Либо я, либо хренова туча чиновников, бандитов, прокуроров. Выбирай! Но учти, трахать тебя будут активно, потому что из-за смазливой мордашки и шикарной фигуры клиенты будут часто тебя выбирать. И никто не придет на помощь. Скажи «спасибо» папе!

Глеб видел, как глаза девчонки заволокло пеленой. А губы поджались.

Сабина опустила руки, перестав сопротивляться. А Широков не унимался. Обхватив пальцами девичье лицо и сжал так, чтобы Туманова смотрела в его глаза. Он понимал, что из-за разницы в росте Сабине приходится тянуться и стоять на цыпочках, но Глеб был слишком злым, чтобы заботиться о ее комфорте. Достала!

– Поняла меня? – прорычал Глеб и дождался кивка, но не торопился выпускать жертву на свободу. – Приготовь мне завтрак, Сабина!

Туманова моргнула, а Глеб понял, что их лица слишком близко друг к другу. Он чувствовал ее сбивчивое дыхание на своих пальцах и губах. Чувствовал, что нежная кожа пахнет гелем для душа. Тем самым, которым пользовался сам Глеб. Другого в его ванной не было. И эта мысль, что девчонка пахла им самим, будоражила.

– О моих предпочтениях тебе расскажет экономка, – сипло выдал Широков, не разжимая пальцев и глядя на то, как слезинка повисла на ресницах. А глаза у Сабины с золотистыми крапинками, которые издалека не видно. И ресницы пушистые и длинные. Красивые. И сама девочка очень красивая, без всяких женских штучек в виде тонны грима. Естественная красота Сабины поражала, гипнотизировала.

И губы… Наверняка они мягкие и сладкие на вкус.

Широков уже тянулся к ним. Пара миллиметров оставалась до того момента, как Глеб убедиться, что был прав. Ведь сладкие у нее губы?

Глеб в свои тридцать шесть имел крайне скудный опыт в поцелуях. Не признавал их. Этот контакт с партнершами он полностью и осознанно исключил. Не видел в нем смысла. Никогда не хотел заниматься обменом слюной. Это ведь полная антисанитария, не иначе.

Сабину Туманову хотелось поцеловать.

Нет, это бред какой-то. Глеб просто хочет заткнуть ей рот, чтобы пресечь возмущения. Эта ведьма не угомониться, все равно будет дерзить ему и изводить.

Широков сделал жадный вдох и накрыл распахнутые губы Сабины своими.

Должно быть все из-за новых и непривычных ощущений. Или из-за того, что он был взвинчен, зол и, что уж врать, возбужден. Да и Сабина в его шмотках выглядела крайне аппетитно. Ткань скрывала изящные формы, но он ведь помнил, какая она там, под футболкой.

Да, все как-то сплелось и запуталось. И в висках все еще стучит, потому что вчерашнее столкновение черепа с вазой не прошло бесследно.

Словом, у Широкова была масса оправданий тому, почему он жадно набросился на Сабину. Ворвался в ее рот языком, наплевав на ненавистный слюнообмен и антисанитарию.

И дышал жадно. Судорожно. А по телу – адское возбуждение.

Сладкие у нее губы. И мягкие. Вкусные. Податливые, как талое мороженое. Хотелось облизывать их вновь и вновь, втянуть в рот, и вновь лизнуть. Чем Глеб и занимался, не имея сил притормозить.

И дыхание у девчонки сладкое. И под пальцами – бархатная кожа.

– Если не прекратите, я ударю вас коленом в пах, – не сразу разобрал Глеб тихий шепот.

– Что? – так же тихо в ее губы, но теперь Широков уже двумя ладонями держал ее лицо, чтобы было удобнее целовать.

– Хватит меня вылизывать, извращенец! – пробубнила девчонка, покраснев. – Сколько вам лет, что вы толком целоваться не научились?!

– Ты издеваешься? – прищурился Глеб и выпрямился в полный рост, но рук от лица девушки не убрал.

– Нет. На полном серьезе. Не умеете целоваться? Совсем? – прищурилась Сабина.

– Бляха муха, Сабина! – рявкнул Широков зло.

– Нет, ну правда. Все же умеют. А вы, походу, эту часть взаимодействия мужчины и женщины упустили, – без намека на улыбку говорила Сабина.

– Я все-таки тебя придушу! – пробормотал Широков и убрал руки. И вообще отступил на два шага, подальше от соблазна и греха.

– Тогда кто же будет завтрак готовить? – уточнила Туманова.

Глеб отвернулся. Ему тридцать шесть. У него была тьма баб, включая элитных шлюх. Он сам владел этими самыми шлюхами. Его «Подполье» было известным среди элиты местом для отдыха. В клубе можно было найти развлечения на любой вкус.

А Глеба только что урыла сопливая девчонка. С колючими словами этой ведьмы Широков мог смириться, пресечь, заставить молчать и слушаться.

Но как поступить с тем, что Широков, пожалуй, впервые за двадцать лет, смутился. И, кажется, даже покраснел.

Он выскочил из кухни, шарахнув дверью. И взлетел по лестнице на второй этаж, а дальше – в свою комнату.

Так, ладно. Хорошо. Не нравится ей, как он целуется? Поди, у нее и опыта в этом деле вагон? Ну-ну!

Широков принял душ и влез в свою привычную одежду: рубашку, галстук и костюм. Спустился на первый этаж.

В столовой уже был накрыт завтрак. Аппетитно все выглядело. Аж слюнки потекли. Но Глеб был не настроен на то, чтобы пробовать всю эту красоту. Просто из вредности, наверное. Хотя, мальчишеский же поступок, как ни крути.

– Старайся лучше, Сабина! – рявкнул он и сдернул скатерть со стола.

Столовые приборы посыпались на пол, а Широков вышел из особняка.

Что ж, можно и в клубе позавтракать. А главное, там есть Карина. Уж опытная шлюха подскажет ему, что именно он делал не так в этих гребаных поцелуях!