- -
- 100%
- +
Индира росла в атмосфере всеобщей любви – мама, бабушка с дедушкой, родители Вадима тоже считали её своей внучкой, а когда они с мамой в первый раз поехали в Чечню – на родину Индиры, там у неё оказалось столько родственников, которые её просто обожали, что любой другой ребёнок заболел бы звёздной болезнью. Рита вначале немного опасалась этого, но, наблюдая за своей дочерью, она сама поражалась насколько рационально и логично та рассуждала, едва начав разговаривать. Они побывали и в том ауле, где Индира родилась. Странное дело, но она сама первым делом отправилась к тому месту, где у Риты начались роды, долго молча разглядывала верхушки гор. На другой день она проснулась ещё затемно и попросилась туда же. Они стояли втроём – Рита, Тамила и Индира, державшая их за руки. А когда краешек солнца показался из-за гор, Индира захлопала в ладошки и пропищала радостно:
– День, день пошёл!
Бабушка Магомета молча заплакала, увидев свою правнучку, которую и не надеялась когда-либо увидеть. Она удивлённо разглядывала подарки, которые привезла ей Рита – платок, тёплые сапоги типа валенок, а самое главное – много красивых полотенец.
Больше они ни разу не были там. Через некоторое время Тамила сообщила им, что бабушка умерла, завещав им свои сокровища, в числе которых были и новые полотенца.
Индира знала всё о своём происхождении. Рита не стала ничего утаивать. К своим чеченским родственникам – троюродным и четвероюродным дядям и тётям, которых она видела один раз в жизни – она относилась хорошо, хотя ездить к ним каждое лето, как бы они её ни приглашали, не считала своей обязанностью. Зачем? В мире столько интересного! Жизни не хватит всё узнать и везде побывать! А вот Тамилу считала своей родной тётей несмотря на то, что ей объяснили, что по крови Тамила не приходится ей роднёй. Она рассуждала по-другому и всегда бурно радовалась, когда Тамила приезжала к ним в гости вместе со своим многочисленным семейством. Тамила родила троих детей – одного за другим, да и у Лом-али сестрёнка осталась сиротой. Жили они бедновато, но так дружно, что Индира, когда была маленькой, после каждого посещения Тамилы просила у Риты сестрёнку. Потом поняла, что это невозможно, и стала просить Тамилу переехать к ним жить. Потом поняла, что и это невозможно, но всегда звала в гости! Тамила всегда была желанным гостем.
Индира считала своим долгом показать Тамиле и её детям Москву. Поэтому Рита с Индирой, пока она была маленькой, объездили каждый уголок Москвы. Сначала – со всеми экскурсиями по ознакомлению с городом, потом Индира сама составляла маршрут, вооружившись картой города. Если запаса знаний, чтобы рассказать о достопримечательностях Москвы, не хватало, они с мамой Ритой искали в Интернете, шли в библиотеку, искали то родословную какого-нибудь графа или князя, то описание события, в честь чего была названа та или иная улица. Рита считала полезными эти устремления Индиры – узнать о родном городе как можно больше и рассказать людям, которых она любила и уважала.
Потом интересы Индиры плавно перешли в другое русло. В школе она принимала участие во всех общественных мероприятиях, начиная от олимпиад и заканчивая различными клубами. Мама Риты переживала, что девочка не сможет выдержать такие нагрузки. Но стоило только заикнуться о том, что там – то могут обойтись без неё, а туда-то можно не ходить, как Индира тут же приводила тысячу и один аргумент, которые сводились к тому, что ей интересно быть там-то, а если она не пойдёт туда-то, то не узнает то, о чём уже давно мечтала узнать. С детства все бабушки и дедушки (включая родителей Вадима) куда-нибудь подвозили Индиру или откуда-нибудь забирали. Когда их спрашивали, сколько у них внуков, они, смеясь, отвечали, что если считать по пальцам, то одна внучка, а если считать по количеству различных заведений, где их внучка состояла членом или ученицей, то … не сосчитать, пальцев не хватит.
Повзрослев, Индира запретила своим опекунам встречать или провожать её. Она по-прежнему была членом всех мыслимых клубов, но домой приходила всегда в то время, которое называла. Сначала её провожали всей гурьбой, потом Вадим – сын Ларисы – отвадил всех, взяв всё в свои руки и «ежовые рукавицы». Всё школьное время он был незаменимым рыцарем Индиры.
После окончания школы они немного растерялись. Индира твёрдо решила стать политологом, Вадиму будущее виделось за энергетикой. Поначалу они спорили до хрипоты. Индира говорила, что энергетика – это не только современные электростанции, это, прежде всего – люди, потребители, которые привыкли к теплу и свету, и которые не должны лишаться привычных удобств. И уже не за горами то время, когда привычные энергоносители оскудеют, и надо будет придумывать новые. Вадим спорил, что обывателей не надо доводить до крайностей, что нужно постепенно заменить, ставшие привычными энергоносители, на другие, о которых нужно уже сейчас думать, придумывать и внедрять, а в будущем только шлифовать идею. Индира утверждала, что она именно об этом и говорит, и… спорам не было конца. Оба понимали, что говорят об одном и том же, что Индира – попросту прирождённый социальный деятель, а Вадим – технарь.
После окончания школы Вадим и Индира поступили в МГУ, но на разные факультеты. Они встречались в Университете, по-прежнему были членами всех клубов, Индира считала всё это своим делом. Вадим неизменно сопровождал её, ну, и участвовал по мере необходимости. Индира скоро стала членом Малой Восьмёрки, Вадим – тоже, но не на полных правах. Они ездили на встречи Малой Восьмёрки вместе, но Индира, как участник, а Вадим – как группа поддержки, как охрана. Но поскольку молодёжи свойственно менять устои, во встречах принимали участие все приехавшие на кворум – и участники, и охрана, и просто друзья.
Индира и Вадим никогда не ссорились по поводу того, кто Главный, кого надо слушать, такого вопроса у них не возникало. Главный был тот, чья идея была более приемлема в жизни. Этот вопрос мучил только маму Вадима – Ларису – которая не представляла для себя возможным, что её единственный сыночек будет подкаблучником, заюпочником и пр. Её всегда возмущало, как она называла «плебейское» отношение сына к дочери Риты, хотя она и была её лучшей подругой, и они с детства воспитывали в своих детях сознание, что Индира и Вадим, чуть ли не брат с сестрой, а позже – жених и невеста.
У Вадима был мужской папин характер, и он стойко отбивал не только мамины нападки, но и нападки своих сверстников, если им казалось, что он «на коротком поводке» у Индиры.
На последнем курсе им пришлось всё-таки расстаться. Индиру посылали на стажировку в Кембридж, Вадим после окончания университета должен был отслужить в армии. Ни Индира, ни Вадим не расстраивались перед разлукой. Они знали, что как бы ни раскидала их судьба, их братские отношения останутся навсегда. Тётя Лариса, да и мама Рита думали иначе, впрочем, сами сознавали, что их мысли – пережитки прошлого, но они мечтали, что Вадим и Индира всё-таки поженятся.
В Кембридже у Индиры появились новые друзья – по новым интересам. Она активно учила языки, что, впрочем, не составляло для неё большого труда. К окончанию университета она знала восемь языков. На русском, английском (включая американский сленг), испанском, итальянском, французском она разговаривала одинаково хорошо, чеченский, армянский, и арабский понимала, могла слегка объясниться. Когда знакомые удивлялись, она без всякого зазнайства объясняла, что достаточно выучить корневой язык, его грамматику (например, латинский), а в остальном – дело техники речи, нужно только пополнять словарный запас и станешь полиглотом. Ну а чтобы быть настоящим политологом, недостаточно знать только язык той страны, которую изучаешь, надо знать ещё и историю, экономику, литературу, обычаи и ещё многое другое. Но и тут Индира отвечала удивлённым знакомым, что для того, чтобы всё это запомнить, нужно всем этим по-настоящему увлечься и заинтересоваться. Её неизбывный интерес к жизни, ко всем её проявлениям – положительным и отрицательным – позволял ей выделяться из среды сверстников своими знаниями и дипломатичностью. Хотя – возраст, что поделаешь, – иногда случались и промашки.
Средиземноморье.
Самое прекрасное время жизни, когда ты молод, тебе всё по плечу, когда вокруг друзья, когда позади чудесные студенческие годы, а впереди – прекрасное будущее с заманчивыми перспективами. Но ещё ближе – чудесный отдых на берегу Средиземного моря в компании с твоими друзьями – недавними сокурсниками, а теперь выпускниками, которые удостоились такой же награды, как и ты – отдыхать в чудесном международном молодёжном лагере после окончания престижного университета.
Индира подставляла лицо солнцу, зная, что ей не грозит ожог, даже веснушки не проступят на её всегда одинаково золотисто-матовой коже. Большинство подруг аккуратно прикрывались шляпами или лежали под зонтиками, завидуя Индире, негритянкам и парням их компании, которые не прятались от солнца. Компания их была настолько дружной, насколько и разной по национальности. Однако все находили общий язык, шутили, смеялись, веселились от души – как и полагается в этом возрасте. Никто не старался выделиться, все были равны, невзирая на разный социальный статус, разную национальность. Особенно сейчас, загорая и купаясь, они были все равны.
После обеда все расходились по своим номерам, чтобы хорошенько выспаться, а вечером собраться где-нибудь в баре или на анимации или просто на берегу, чтобы ещё раз обсудить мировые проблемы и поискать всем вместе их решение или просто расслабиться и потанцевать.
Стоило Индире только вытянуться на прохладных шёлковых простынях в номере, как сон тут же сомкнул её веки. Ей снилась мама. Индира знала, что это не сон, что мама выходит в астрал, чтобы пообщаться с дочкой. Это общение гораздо лучше телефонного, даже «скайпа», поскольку они находились в самом тесном контакте. Сама Индира так и не смогла выходить в астрал. Ещё девчонкой она узнала, что это такое, но даже не пыталась попробовать. Что-то пугало и останавливало её. Она так любила жизнь, что боялась даже представить себе, как это можно выйти из собственного тела! А вдруг не сможешь вновь зайти! Она знала, что, если бы не астрал, её мама вряд ли бы выжила в заточении, но для себя не считала приемлемым такой способ бытия. Она знала и то, что мама продолжала общаться с её отцом в астрале, что буквально перед каждым мероприятием она спрашивала совета у Магомета, и тот всегда помогал. Индира очень хотела бы пообщаться с отцом в астрале. Но боялась отделить свою душу от тела. Она была целостным, единым созданием. Впрочем, отец часто посещал её во время сна, иногда вместе с мамой. Она знала его и любила по-своему. Он также помогал ей советами, как и мама. Иногда просто приходил во сне поинтересоваться её делами. Индира всегда удивлялась, неужели он не знает, как дела, ведь, ему, как говорится, сверху видно всё. Но живым – живое, а у мёртвых – свои проблемы.
Мама сидела у неё в изголовье и «перебирала» тёмные локоны, рассказывая обо всех – бабушках, дедушках, о том, что у Тамилы появился внук – сын младшей сестрёнки Лом-Али, о своей работе, о проделках Кинга и всяких мелочах жизни. Они настолько привыкли жить жизнью друг друга, что Индира, соскучившись, уже давно бы улетела в Москву, если бы мама не приходила к ней каждый день во сне и не рассказывала все эти мельчайшие подробности. Вдруг мама Рита забеспокоилась:
– Ирочка, осторожно, у тебя в номере чужие люди.
Индира попыталась открыть глаза, но тут же почувствовала маску на лице, которая не позволяла не только крикнуть или сказать что-нибудь, но и дышать полной грудью. Руки и ноги тоже были лишены действия. Однако мама, которая смогла оставаться в контакте с дочерью, хотя та уже и проснулась, успокаивала её:
– Не делай резких движений, доченька. Это два молодых человека, очень сильных с виду, закутанные с головы до ног в камуфляжную одежду. Сейчас ты выглядишь абсолютно беспомощной, но они не собираются тебя убивать, они собираются тебя куда-то унести. Не сопротивляйся сейчас, побереги силы. Твоё главное оружие – твои жизненные устои, которые ты всегда сможешь отстоять с помощью твоего языка. Я с тобой, моя девочка! Сейчас я позову отца, и мы будем с тобой вместе. Помни об этом! Ты никогда не будешь одна. У тебя всегда будет моральная поддержка. Ничего не бойся!
Индира не испугалась. Она чувствовала, что её куда-то несут, и старалась расслабиться, чтобы было легче дышать. Почему-то ей не казалось страшным это похищение, она подумала, что парни их компании решили подшутить над ней и что её принесут куда-нибудь в «жуткое место» – какой-нибудь склеп или морг, или террариум, мало ли на что у них хватит фантазии. Индира репетировала мысленно, какой ужас она изобразит на своём лице, чтобы доставить им удовольствие. Однако путешествие затянулось. Она чувствовала, что они ехали в автомобиле, потом её опять куда-то несли. Если бы не маска на лице, она бы уже давно пристыдила их, напомнив, что, если мероприятие потеряло остроту ощущений, значит, его надо заканчивать. Ну, ничего, она была терпелива, к тому же было время отрепетировать наиболее красивые фразы.
Наконец, её положили на что-то мягкое, похожее на кровать, сняли путы с рук и ног. Индира полежала несколько минут без движения, но поскольку её никто не трогал, не окликал и вообще – вокруг была такая тишина, что стала её угнетать, она осторожно сняла маску с лица и огляделась. В комнате никого не было, сама же комната скорее была похожа на сказочные дворцовые покои. Индира приподнялась – она лежала завёрнутая в ту же простыню, которой укрылась перед отдыхом в своём номере, рядом лежали её шорты и майка. Ага, кроме всего прочего, она только сейчас заметила, что была абсолютно голой (так ей лучше спалось, с детства она не любила всякие там пижамы и ночнушки).
Индира оделась под простынёй (явно за ней наблюдают), встала и, увидев балкон, направилась к нему. О! Такого она не ожидала! Уже вдоволь насмотревшись на красоту Средиземного моря, которое своими ярко бирюзовыми глазами настраивало на лирическо-романтический лад, она, оказывается, не знала, что здесь может быть такая красота, такая, надо бы сказать, рукотворная красота! Просто не верилось, что все эти гладкие блестящие листики на деревьях, все яркие невероятные цветы, а главное, аромат, волшебный аромат волшебных сказок, – что такое может расти и существовать само по себе без чьего-то волеизъявления.
Индира любовалась бескрайним бирюзово-синим горизонтом и таким же бескрайним морем цветов, высаженных по строгому трафарету, задуманному садовником, когда шестым чувством она почувствовала, что кто-то ещё любуется этой красотой. Она медленно развернулась и оперлась на перила балкона в слегка развязанной позе, которая, по её замыслу, должна была показать наглым похитителям её полное презрение к их затее. Она не перестала ещё думать, что это проделали её друзья-приятели по курсу.
В комнате стоял незнакомый молодой человек в арабской одежде и внимательно её разглядывал. Индира решила первой нарушить ставшее уже гнетущим молчание:
– А, это вам я обязана столь приятным времяпрепровождением? – спросила она на английском. Поскольку молодой человек продолжал молча её разглядывать, она повторила свою фразу ещё на трёх языках.
– Простите за причинённые вам неудобства, – наконец, откликнулся он по-английски, но с восточным акцентом, – но я не имею возможности пригласить вас к себе в гости другим способом.
– О! Оригинально! Если бы я приносила всех своих знакомых к себе в гости вот таким необычным способом, было бы здорово! Скажем, проснулся ночью, бессонница. А вот пусть-ка мне принесут Машу, с которой я училась в третьем классе в Н-ской гимназии, когда гостила у тёти. Вау! Класс!
– Простите, не понимаю.
– Что, у вас кажется проблемы с языком? Может, вы принесли меня сюда для того, чтобы я давала вам уроки английского?
– Простите, мне кажется, вы обижены тем, что я несколько необычным образом пригласил вас в гости.
– О, нет! Обижена – это не то слово, мой дорогой ученик. Я – в гневе! В наше время, когда многочисленные организации следят за соблюдением прав человека, другой человек, у которого такие же точно права на жизнь и существование, решает, что ему было бы удобнее, если мирно спящий человек прервал свой приятный сон и составил ему компанию. Бред! Вы не имеете никаких прав – ни юридических, ни политических, ни социальных, никаких!
– Ещё раз прошу прощения. Но у меня действительно нет многих прав, которые имеют простые люди.
– Что вы имеете в виду?
– Я не могу просто так поговорить с каким-либо человеком, я не могу просто так прийти на пляж, я не могу познакомиться с симпатичной мне девушкой. Я не могу пригласить друзей на ужин, потому что у меня нет друзей. Я не могу в социальном плане многого, что может сделать любой человек, даже такой, которого принято считать отбросом общества.
– Но почему?
– Только лишь потому, что я – наследный принц.
– О, господи, – вырвалось у Индиры. Она непроизвольно переменила позу, из пренебрежительной переместившись в уважительную.
– Вы так произнесли это, будто бы вам сказали, что я – прокажённый или болен всеми немыслимыми заразными болезнями.
– А вы предлагаете пожалеть вас? Ах, несчастный наследный принц! Примите соболезнования, что вы живёте во дворце, кушаете, наверное, не то, что находите в мусорных баках, имеете в своём штате дюжих молодцов, которые принесут вам любую игрушку, меня, например, купите всё, что ни пожелаете за свои скромные денежки. Ах! Простите! Позвольте на секунду побыть вашим домашним доктором! Так. На что вы жалуетесь? – Индира всегда была индикатором несправедливости.
– Вы действительно считаете меня…таким…
– Избалованным жизнью, если вы не можете подобрать слово.
Молодой человек захлопал ресницами, Индире на минуту показалось, что он сейчас заплачет, во вторую минуту она отметила про себя какие у него непростительно для молодого человека длинные ресницы, затем уже более примирительно, чтобы не перегнуть палку, спросила:
– Итак, объясните, пожалуйста, чем я обязана вам своим тут нахождением и, если вопрос исчерпан, разрешите мне покинуть ваш гостеприимный дом, так как вечером у меня по плану другие мероприятия.
– Я не смею надеяться, но мне хотелось бы продолжить знакомство. Если вы очень спешите, вы можете уйти, но хотя бы назначьте время следующей встречи! Если у вас есть минута – другая, прошу вас пожертвовать ею ради меня!
– У меня есть не только минута, другая, но и нескончаемое количество минут, оставшихся до конца жизни, но почему вы решили, что я должна посвятить их вам?
– О! Почему вы так несправедливы ко мне! Я всего лишь хотел поговорить с вами, поужинать, если вы соблаговолите, и всё! Вы были и есть свободны! Почему же вы так обижаетесь на меня?
– Молодой человек! – Индиру удивила такая наивность, – где вы учились? Если вы хотите провести с девушкой время, это делается другим образом.
– Простите?
– Я хотела сказать, что, если вы хотите познакомиться с девушкой, вам достаточно в общественном месте оказать ей больше внимания, чем другим, и остальные парни поймут, что вы имеете на неё виды. Тогда вам придётся бороться только с тем, кто тоже имеет на неё виды.
Молодой человек опять захлопал ресницами, и Индира поняла, что её упражнения в словесности могут довести парня «до ручки».
– О! Я согласен на любую расстановку, только останьтесь ещё хоть на полчаса!
– Это что-нибудь изменит в вашей жизни?
– Да! Я избавлюсь на полчаса от тоски и скуки, которая доведёт меня до смерти.
– Ага, кажется, не боюсь повториться, вам нужен не учитель, но врач. Итак. На что жалуетесь, больной?
– Вы меня не так поняли. Я прошу вас побыть немного моей гостьей.
– А не проще ли было пригласить меня в гости, а не тащить, как барана, спеленатого по рукам и ногам?
– Вы абсолютно правы! Вы даже не представляете, как это непросто – пригласить вас в гости! Я должен привести аргументированные доводы моему отцу о необходимости пригласить вас на официальный приём, мой отец должен известить специальную службу о моём желании, эта служба после проверки всех ваших исходных данных, вплоть до пятого колена, даст добро моему отцу, отец даст согласие на мою просьбу, специальная служба составит пакет документов, необходимых для приглашения вас в наш дворец. При этом составляется подробное генеалогическое древо, чтобы выяснить, на каком уровне мы можем вас принять. Затем просматривается план мероприятий, предусмотренных в ближайшее время, и вас приглашают на то мероприятие, которое соответствует вашему рангу.
– О, боже! Вы думаете, из всего сказанного я запомнила, на какое мероприятие вы меня приглашаете и в какое время?
– Если вы это поняли, значит, вы должны понять меня, молодого нетерпеливого человека, который не хочет официальных разговоров о погоде в присутствии семьи и свиты. Я хочу нормальных отношений, которые бы не вызывали у меня тошноты и мыслей о неизбежности.
– Всё равно ваши побуждения не оправдывают ваш поступок.
– Чем я могу искупить свою вину?
– Вы её осознаёте?
– Да.
– Достаточно. А теперь расскажите, каким образом в вашу венценосную голову пришла столь криминальная идея.
– Мне несколько неловко…
– Да, бросьте. Давать распоряжения выкрасть спящую нагую девицу вам ловко, а рассказать вашему лечащему врачу, – Индира сделала вид, будто поправила фонендоскоп, – вам неловко. Рассказывайте, уж, не то…
– Да, да. Давайте присядем, – Индира согласилась, пройдя в комнату и присев за огромный стол, готовая поклясться, что минут десять назад его тут не было, – дело в том, что пять лет назад меня похитили с целью получения выкупа. Отец сразу дал согласие заплатить, но американские службы, которые провели своё расследование и освободили меня раньше, чем отец заплатил, потребовали от него вознаграждение в размере выкупа. Это показалось отцу проявлением дурного вкуса, и с тех пор я везде и всюду хожу с охраной, чтобы подобного не повторилось. Однако со временем я подружился с охраной, и они иногда развлекают меня.
– Получается, что я – ваше очередное развлечение.
– Нет, нет, – молодой человек перебил быстрее, чем Индира могла продолжить свою мысль, – вы мне очень понравились. Я ведь давно наблюдаю за вашей компанией. В бинокль, – молодой человек совсем смутился, чем рассмешил Индиру.
– Вы за нами подглядываете?
– О! Вы так любите называть вещи своими именами!
– Да! Непременно!
В это время в комнату вошёл человек, закутанный с головы до ног в восточную одежду. Молодой человек подал знак пальцами и тот тут же вышел.
– Что это значит?
– Позвольте пригласить вас отужинать со мной?
– А если я откажусь, ужин всё равно состоится?
– Нет, более того. После вашего ухода я не прикоснусь к еде.
– Ну, и на здоровье. Вы меня этим не запугаете. Голод – полезен для здоровья. Но … сегодня я целый день ощущаю непозволительный аппетит, поэтому, пожалуй, не откажусь. Только быстрей. Я же уже сказала вам, что у меня вечером – мероприятия.
Молодой человек щёлкнул пальцами, будто из-под земли появились слуги, и через минуту стол был уставлен яствами, некоторые из которых Индира видела впервые.
– Ответьте на два моих вопроса.
– Слушаю вас, – степенно проговорил молодой человек.
– Первый – расскажите о себе более конкретно, второй – как часто вы подобным образом приглашаете на ужин тех, кто вам понравился посредством бинокля.
– Начну со второго вопроса – довольно редко.
– Но, бывает?
– Да, я откровенен с вами.
– И, что, до сих пор это сходило вам с рук?
– Мой отец достаточно богат, чтобы уладить любое недоразумение, но до этого ещё ни разу не доходило.
– Ага, я поняла намёк. Если бы я устроила скандал, можно было бы на этом заработать на отличную пирушку с друзьями.
– Теоретически вы правы.
– А практически, после всех разборок и официальных действий не захочется никаких пирушек. Тонкий расчёт! Впрочем, мне уже захотелось отведать что-нибудь из всего этого многообразия, – показала она на стол, – но, боюсь, что у меня может случиться несварение. Прежде чем вы расскажете о себе, расскажите, что мы будем кушать. Дыня – это замечательно. А это что?
– Это тушёная баранина под соусом.
– О! – Индира закашлялась, едва положив в рот маленький кусочек, – предупреждать надо, что это острое блюдо.
– Возьмите маззу.
– Что это?
– Это закуска – свежие и маринованные помидоры, маслины, орехи, арбузные семечки, – указывал молодой человек. – А это – бинтас-сахн – сладкое тесто, политое растопленным маслом и мёдом. Вам понравится.
Они сидели за огромным столом друг напротив друга. Индира была воспитана в лучших традициях, умела вести себя за столом в самом изысканном обществе, но вдвоём с несколько странным наследным принцем она чувствовала себя не в своей тарелке и, несмотря на голод, есть не могла. Посидев молча, однако, Индира решила «взять власть в свои руки»: