- -
- 100%
- +
– Извините, мы с вами незнакомы. Англичане умерли бы с голоду, но не притронулись бы к пище, если бы их не познакомили. Нас с вами знакомить некому, поэтому представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Абдулла ибн Абдель Азиз.
– Индира.
– Красивое имя.
– Ага, главное – короткое.
– Меня можно называть просто – Абдулла.
– Хорошо. Абдулла, у нас сейчас ужин или обед?
– Это имеет значение?
– Ну, да. За ужином можно слегка выпить, расслабиться.
– Арабы не пьют вино.
– А что они пьют? Впрочем, ладно. Я это сказала к тому, что мы с вами никак не можем приступить к еде, а, сказав тост и выпив вина – еда была бы очень кстати. Я родилась на Кавказе. А тост для кавказского человека – это как визитная карточка. Ну, вот, зато теперь я знаю, что вы – араб.
– Вы меня стесняетесь?
– Как бы вам сказать… Я в гостях и не могу приступить к еде первой, а вы не подаёте мне пример.
– Да, да, извините, – принц положил что-то себе в рот и стал жевать с блаженной улыбкой на лице, явно приглашая Индиру последовать его примеру. Индира тоже поклевала что-то.
– Расскажите мне о себе.
– Неужели вы предприняли столь опасный шаг, ничего не узнав обо мне предварительно?
– Нет. Я знаю только, что вся ваша компания приехала из Лондона, вы вместе отдыхаете.
– И всё?
– Да… Почти.
– Что же ещё?
– Вы все из разных стран, учились вместе в Кембридже. Кто вы, откуда вы, именно вы? Женщины моей страны скромны, пугливы и немногоречивы, я мало знаком с женщинами и то, как вы со мной разговариваете, немного сбивает меня с толку.
– Да, ладно. В нашей компании, уж если вы за нами наблюдали – восемь национальностей со всего мира, но все девушки одинаково умеют постоять за себя, и уж конечно не будут молчать, если у них что-то спрашивают. Я занимаюсь политологией, живу в России.
Молодой человек замер на несколько минут, явно шокированный этой новостью. Слова Индиры о том, что она родом с Кавказа, не произвели на него впечатления, видимо он не был силён в географии. Затем откликнулся:
– Россия? Это север? Там, где холодно?
– Да, – Индире было очень смешно, что так просто можно было бы заморочить голову Наследному Принцу! – Снег! Белый снег и мороз! Ужасный мороз! Люди ходят в шкурах, ездят на нарах, на собаках и медведях. Да! Это ужасно, но там так холодно, что здесь – в стране вечнозелёных растений, приходится ходить обнажённой, чтобы не сгореть от жары.
Она опустила голову, чтобы не было видно искорок в глазах. Выдержав паузу, подняла голову и задорно спросила:
– Простите, я боюсь задать нескромный вопрос, боюсь повториться, но где вы учились?
– После того, как меня выкрали, отец решил не отдавать меня на учёбу за границей. У меня были частные учителя по всем предметам, которые проходят в университетах, например, в Кембридже. Почему вас интересует этот вопрос?
– Видите ли, вы несколько отстаёте от тех знаний, которые знают маленькие дети отсталых стран, а не то что – учащиеся Кембриджа.
– Простите?
– Вас дурят. Самым натуральным образом. Вам до сих пор рассказывают то, что говорили лет пятьдесят назад. Вы отстаёте от жизни. Не знаю, сознательно это делается, или по недоумию, но вы рассуждаете, как малолетний ребёнок. Инфант!
Принц опять захлопал ресницами, Индире даже показалось, что вот сейчас он заплачет. Войдя в роль гневной обличительницы, ей уже было нелегко его жалеть, хотя всё чаще у неё проскакивала мысль о том, что не стоит с ним разговаривать подобным образом, лучше уж установить с ним добрые отношения и распрощаться по-доброму. Пусть уж сам развивается по выбранному его папашей пути. А ей уже пора на вечеринку. Она поднялась с высокого стула:
– Извините, не смею больше утомлять ваше внимание. Расскажите лучше, как мне добраться до своего отеля.
– Вы уже уходите?
– Вы поразительно догадливы!
– Вас отвезут к отелю.
– О! Нет слов, которыми можно было бы выразить мою признательность!
Он распорядился подать машину, на прощание Индира спросила, можно ли она немного покатается сама с друзьями на такой красивой машине. Получив разрешение, Индира смилостивилась и пригласила принца на пляж, где она обычно отдыхала с друзьями:
– Приходите со своей охраной, я думаю, что смогу уверить своих друзей, что вы отдыхаете здесь просто так. Думаю, что они не заподозрят в вас наследного принца.
– Простите, в вашей компании это так страшно?
– Нет, не страшно, но если они будут это знать, то отношение к вам будет совсем другое. А вы ведь хотите простого к себе отношения? Хотя бы на время, чтобы отвлечься, расслабиться, ну, и всё такое.
Друзья Индиры не стали вдаваться в подробности, откуда такая шикарная машина, на которой они катались всю ночь, не заплатив ни цента ни за бензин, ни за аренду. Всем было весело, а это было главное! Индира предупредила их, что завтра познакомит всех со своим другом, который предоставил им в распоряжение эту машину. Поэтому, когда утром все досыпали на пляже, никто не удивился появлению Абдуллы с двумя молодцами. Ведь только Индира знала, что Абдулла – наследный принц, а двое молодых людей, сопровождающих его – охранники. Многие даже не проснулись, когда Абдулла улёгся на песок рядом с Индирой.
– Привет!
– Привет! Спасибо за машину. Было здорово!
– Я очень рад.
– Мы славно покатались! Я даже не представляла себе, что здесь столько чудесных мест! Вы, наверное, везде побывали?
– Честно говоря, нет. Я никуда не выезжаю.
– Зачем же вам нужен лимузин?
– Для представительности.
– А, да. Я всё время забываю, с кем имею дело. Извините, я не знаю, как мне с вами разговаривать. По возрасту вы – такой же, как я и мои друзья. А по статусу – не знаю, кланяться ли мне всё время или стоять с низко опущенной головой?
– О! Зачем вы так!
– Я что-то не так сказала? Видите ли, моя профессия – политолог. Я не имею права не знать, как вести себя с королями и принцами. И я знаю, поверьте, как вести себя на приёмах! Но в такой ситуации, как сейчас, – увы…
– Вы сказали – политолог?
– Да, моя профессия заключается в том, что я должна оценить любую политическую обстановку в мире, сделать анализ политического положения любой страны, разобраться в любой ситуации, которая происходит в той или иной стране и предсказать, что может произойти в той или иной стране. Мои коллеги могут сидеть в университете, а могут находиться в самой критической точке планеты, чтобы помочь тем, кто делает политику, осмыслить свои действия.
– Это сложно?
– Для кого как. Тем, кто мыслит критериями сегодняшнего дня – типа поел, поспал, расслабился – всё о^кэй! – тем сложно, да, но такие и не идут в политику. Политологи интересуются такими вещами, которые другим могут быть не только не интересны, но и неприятны. Кстати, между политиками и политологами существует большая разница. Как сказал один известный политолог: «Учёные знают, политики – могут».
– Вам это интересно?
– Да. Меня всегда интересовал вопрос – как это так, почему один – ОДИН! – человек может принять решение за всех? Почему один человек принимает решения, а миллионы должны исполнять его волю?
– Вы – максималистка?
– Отчасти. Скорее всего, мною движет обострённое чувство справедливости.
– Расскажите о себе чуть – чуть подробнее.
– Что именно?
– С детства. Как вы росли, где учились, жили. Вы так интересуете меня. К тому же Россия – это… как далёкая планета. Я почти ничего о ней не знаю.
– Скажу вам больше. Вы ничего не знаете о России, потому что она никогда не нуждалась в вашей нефти. К тому же вы исповедуете ислам, а в нашей стране превалирует христианство, причём – православное. Поэтому ваши учителя старательно обходили этот аспект обучения. Есть на Севере, на далёком Севере страна… Там холодно и голодно, а люди – дикари…
– Немного не так, но … похоже.
– Ага! А как насчёт – искупаться! Вода сегодня – слов нет!
С этими словами Индира стремительно кинулась к воде, так что Абдулле ничего не оставалось делать, как последовать её примеру. Они сначала поплыли наперегонки, затем степенно вернулись к берегу, затем принялись нырять с трамплина, потом стали плескаться и бороться в воде. Словом, охранники, которые вроде бы уже и завязали знакомство с подругами Индиры, всё это время стояли на берегу, сосредоточенно наблюдая, как их «вождь» развлекается с «взбалмошной девицей». Наконец, Индира с Абдуллой устали и чуть ли не на четвереньках выползши на берег, улеглись на песок в изнеможении. Охранники тут же успокоились и вернулись к своим подругам, которые не понимали, что ж такого случилось, почему их кавалеры, такие приятные с виду – накаченные и загорелые, красавчики, одним словом, одновременно повскакали с мест и стояли на берегу, не сводя глаз с Индиры. Почему-то они не связывали поведение своих кавалеров с тем, что с Индирой плескался какой-то там араб, который пришёл вместе с ними. Индира первая подняла голову:
– Знаете, мы с вами неправильно себя ведём.
– Почему? – взгляд Абдуллы был ещё затуманен весёлыми играми, – мы нарушили какую-нибудь из Конвенций ООН?
– Ой, ну, насмешили! Ну, кто в наше время соблюдает Конвенции ООН? – увидев, как наследный принц опять захлопал ресницами, она рассмеялась, – может, вы и не знаете, но в последнее время все решения ООН касаются в основном вопросов решения проблем ООН, не больше.
– Но наше Правительство прислушивается к их решениям.
– Извините, значит, ваше Правительство живёт вчерашним днём. Вам выгоднее реагировать на то, что было актуально вчера.
Наследный принц опять захлопал ресницами, а Индире вдруг стало стыдно за свой насмешливый тон.
– Мы сейчас уходим с пляжа, а вы?
– А когда я снова смогу увидеть вас?
– Сегодня в бизнес-клубе, завтра на пляже. Ну, пока!
Индира подхватила свои пляжные принадлежности и пошла в отель. Постепенно через несколько минут один после другого в отель ушли и все её друзья. Принц со своей охраной остались одни. Эх, Индира, борец за справедливость и права человека! Не могла она понять одного, что можно жить во дворце и чувствовать себя лишённым всего – в смысле самого простого человеческого счастья! Принц не осознал ещё, чего он хочет, но знакомство с Индирой – просвещённой представительницей женщин не исламского воспитания, которые не приучены вскакивать с места, когда в комнату входит мужчина, которые не собираются прикрывать волосы платком, которые не считают свой статус ниже мужчин во всех отношениях, – именно тем Индира и понравилась Абдулле, что очень сильно отличалась от женщин его мира. Принцу иногда хотелось острых ощущений, и даже отец часто закрывал глаза на его похождения. Бизнес-клуб, пляж – не так-то просто было принцу выбраться в эти места простого общения обычной молодёжи.
Они встретились снова на пляже на другой день – принцу легче всего было именно так оторваться от зорких глаз многочисленных охранников. Индира старалась не придавать особого значения долгим взглядам Абдуллы, зато её подруга – китаянка Чин, которая уже нашла общий язык с охранником принца, (правда, Чин, не знала, что он – охранник) чётко расставила всё по местам:
– Инди, кажется, твой кавалер настолько влюблён в тебя, что готов ехать в твою холодную Россию.
– Чин, ты преувеличиваешь. Не стоит столько времени проводить на солнце.
– Солнце весьма кстати. Но ты объясни, что происходит: мой новый дружок – Хасан – может говорить о чём угодно, представляешь, он знает наизусть стихи китайской поэтессы 16 века! Но стоит только заговорить о тебе и этом милом арабе с длинными ресницами, весь разговор прерывается на полуслове.
– Ну, и не говори обо мне.
– Инди, я же не…, как это… мою тебя…. Ох, не помню я все ваши поговорки, тем более на английском. Я не говорю о тебе ничего плохого, просто говорить о тебе – нельзя! Поняла? Но, слава богу, говорить с тобой пока ещё можно. А твой кавалер знает, что послезавтра мы разъезжаемся?
– Скажи-ка лучше ты своему кавалеру об этом, но так, чтобы и Абдулла узнал.
На следующий день Абдулла снова появился на пляже в сопровождении своей охраны – под видом дружков, но он был так расстроен предстоящей разлукой, что Индира не смогла его расшевелить, как ни пыталась. Они поиграли в теннис, но ракетка вываливалась у него из рук, покатались на катамаране, но он всё время забывал крутить педали. Вечером все отправились на прощальный ужин на яхте, Индира пригласила и Абдуллу. Он не смог сразу сказать, сможет ли выбраться, однако в назначенное время он был на пирсе в сопровождении своих охранников.
Всю ночь они прокатались на яхте. Было море пива и вина, бесконечные разговоры, клятвы в вечной дружбе, взаимопонимании и любви, а вокруг было бесконечное море, бархатное небо, усеянное алмазами звёзд, тепло и замечательно!
С утра все собрались и дружно отправились в аэропорт на лимузине Абдуллы, чтобы по очереди отбывать на Родину. Не выспавшиеся, но бодрые, – вся компания со слезами на глазах прощалась с каждым отлетающим, дожидаясь своей очереди. Индира должна была улететь ближе к обеду, оставшееся время они с Абдуллой провели молча, держась за руки. А что можно было сказать, если ни он, ни она ничего не могли пообещать друг другу. Ничего! Обменялись адресами в Интернете. Абдулла был расстроен до бесконечности. А Индира утешалась мыслью, что не вечно же ей отдыхать на берегу моря. Ей надо работать, а ему… Конечно, Индире с её житейским разумом легко было всё это понять, а Абдулле – узнику обычаев и нравов своей страны – это прощание казалось последним днём жизни. Его настроение передалось и Индире, когда самолёт разбегался по взлётной полосе, она даже украдкой смахнула слезу. И только в самолёте вспомнила, что так и не узнала из какой он страны. Араб и араб, а ведь арабов ох, как много. Ну, что ж! Значит – не судьба.
Восток – дело тонкое?
Вот и Москва. Увидев маму с бабушками и дедушками, Индира сразу же настроилась на другую волну – как она любила своих родных и близких! А о них – и говорить не стоило – столько искренних слёз умиления от встречи со своей любимицей! Индира забыла о печальном расставании с принцем и даже – на время – с друзьями. Ах! Этот сладкий воздух Родины! Где бы вы ни жили, дома всё равно лучше. Искренне жаль людей, которым дома плохо или хотя бы неуютно.
Индира бегала по дому, радуясь каждой мелочи, целовала по очереди своих бабушек и дедушек, потом опять и ещё раз, стараясь не замечать, что те от радости не в силах сдержать своих эмоций. Каждый хотел рассказать первым, что он приготовил к приезду Индиры. Бабушки приготовили кучу подарков, а дедушки – специальные предложения о будущей работе. Бабушки отгоняли дедушек с их предложениями, отговаривая Индиру повременить с работой, отдохнуть месяцок, дедушки кричали, что более выгодного предложения потом может и не быть….
Индира хохотала, обнимала их, целовала, носилась по лестнице наперегонки с Кингом, который, хотя и стал уже взрослым псом, но поддался всеобщему ликованию и не стерпел – вёл себя, как щенок.
Наконец, все успокоились, уселись за стол, заставленный всякими изысками, которые мама Рита приготовила в честь приезда дочери.
– Дорогие мои, – успокоила всех Рита одним жестом, – я поднимаю этот бокал за будущее моей дочери – вашей любимой внучки – Индиры. Пусть не будет ничего такого в нём, что могло бы его омрачить, пусть наша девочка живёт счастливо, пусть живёт так, как сама задумала, а мы – все мы, ей поможем. – Все дружно загалдели, так как только и ждали момента, когда их попросят о помощи.
– Мамочка, бабушки, дедушки! – Индира тоже поднялась, с ярким румянцем, ямочках на щеках, она была так хороша сейчас, что бабушки дружно зашмыгали носами и полезли за платочками, а дедушки чуть было опять не заговорили о своих предложениях, – Я вас так люблю! Для меня будет большим счастьем, если у вас всё будет хорошо. И если ваше счастье зависит от того, чтобы я была счастлива, – она даже хохотнула над витиеватостью своей ответной речи, – я расшибусь в лепёшку, но буду счастливой, – закончила она под одобрительные возгласы.
Утром Индира побродила по дому, потрогала ещё раз все вещи – такие милые и знакомые с детства и отправилась к маме на кухню.
– Мам, что значит в бабушкиных понятиях – отдохнуть месяцок?
– Они мечтали, чтобы ты пожила дома, и они могли бы видеть тебя каждый день.
– А дедушки?
– А дедушки нашли для тебя такую работу, о которой мечтает даже маститый политолог, а не то, что молодой специалист.
– И где же?
– Быть официальным политологом при после России.
– Да ну?
– Ну, да, – ответила Рита, и обе засмеялись.
– А в какой стране?
– Вот об этом они и мечтали рассказать тебе вчера, но бабушки не дали.
– Зря. Если всё будет о^кэй, то пока я буду оформлять документы, пройдёт тот самый месяцок.
– Ты уже решила? – загрустила мама Рита.
– Мамочка, если ты не хочешь, я никуда не поеду, но, если дедушки решили, что для моего будущего так будет лучше, значит, так оно и есть. Ты же их знаешь. Особенно, если они до этого додумались на пару.
– Нет, нет, – Рита не смогла сдержаться, слёзы брызнули из глаз, и теперь она отбивалась от сильных объятий дочери, – ну, с чего ты взяла, что я сильно не хочу. Ты же знаешь, я буду выходить в астрал, я буду с тобой каждый день.
Но чем больше она пыталась уверить себя и Индиру в том, что говорила, тем сильнее рыдания сотрясали её тело, и закончилось это тем, что Индира потащила её на мягкий уголок, чтобы мама Рита смогла успокоиться окончательно. При этом Индира нашла такие нежные слова, что Рита действительно успокоилась. Они долго ещё валялись в обнимку, Индира рассказывала маме о Кембридже, своих друзьях, о принце. Мама почти всё знала и сама, потому что они часто общались, но одно дело видеть явь, которая была, как бы во сне, а другое дело касаться губами родных щёчек, перебирать тёмные пушистые волнистые волосы, чувствовать бедром молодое упругое тело. Нет, не передать этого словами.
Счастье – это такое растяжимое понятие, никто до сих пор не дал ему точного определения. Скорей всего, счастье – это ощущение гармонии, когда тебе хорошо и всё на свете устраивает. В эти минуты Рита даже забыла, что дочь, возможно, через месяц опять уедет – неизвестно на сколько времени. То, что она уедет, она знала ещё задолго до этого разговора, даже задолго до того, как один из дедушек – отец Вадима – сказал, что случайно встретил старого друга, через которого можно договориться устроить Индиру в посольство чуть ли не любой страны мира. Но сейчас она не могла сдержать свои эмоции. Можно ведь было устроиться на работу и в Москве. Тогда бы Индира жила дома. Но Рита осознавала, что та не останется дома, если будет перспектива более интересной работы.
Индира целый день просидела дома с мамой. Правда, вечером опять собрались бабушки и дедушки и теперь уже дедушки, объяснившие бабушкам, что Индира в любом случае пробудет дома, как минимум месяц, смогли, наконец, высказать свои предложения. Индира уже всё знала, но показала свой неимоверный восторг – на радость дедушкам.
– Ирочка, я думаю, что тебе не стоит упускать момент. Сын моего старого приятеля, о котором мы весь вечер говорим, уезжает через месяц в Саудовскую Аравию. Он как раз подбирает себе команду. Анатолий Максимович советовал поехать именно туда, хотя в перспективе можно устроиться почти в любую страну мира – Америку, Китай, куда хочешь. Я не стерпел, похвастал, что ты знаешь несколько языков, изучаешь арабский, и он прямо-таки ухватился за идею, чтобы ты поехала в команде его сына. Насколько я знаю, это очень приличная семья. Ты будешь под опекой порядочных людей. И нам за тебя не будет страшно.
Все снова загалдели, и Индира согласилась. Сказать по правде, она не отдавала предпочтения какой-либо стране. Ей всё было интересно, и, пока молода и полна энергии, конечно же, хотелось увидеть мир. Пусть это будет Саудовская Аравия. Самая загадочная страна Востока.
«Месяцок» начался. Каждый день Индира ходила по своим «бумажным» делам, но вечер был свободен, и она проводила его со своими обожаемыми родственниками. Скоро должен был приехать Вадим – он уже работал и был в командировке. Одноклассники и одногруппники – все были чем-то заняты, да и у Индиры каждый день был заполнен до предела. Бабушки выполняли свои планы, которые они вынашивали задолго до возвращения Индиры. Они решили одеть свою девочку у лучших кутюрье столицы, не поедет же она в чужую страну при после России в этих ужасных прозрачных майках-топ и шортах! Индира вполне с ними соглашалась и даже разрешила один раз снять с себя мерки, но ходить на примерки категорически отказалась. Бабушки и этим были довольны. Приличному кутюрье не нужно десять раз перемеривать и перешивать. Они с упоением приносили Индире уже готовые наряды, которые Индира демонстрировала вечером всей семье. Всё о^кэй! Индира не была придирчива к одежде. А уж своим бабушкам доверяла на все сто. Лишь однажды бабушки принесли пакет, который отдали Индире с загадочным видом, сказав, что она наденет «это» на самый изысканный приём, что они уверены, что «это» будет сидеть на ней превосходно, и что она обязательно должна будет сфотографироваться в «этом» и прислать им фото. Так вот они придумали. Да, и не смотреть, пока не придёт время. Индира целовала своих бабушек по очереди, подсмеиваясь над их экстравагантностью – уж не свадебное ли платье Золушки это ваше «это»? Нет, нет. Но «это» – сюрприз.
Утром Индира проснулась от телефонного звонка. Ну, кто там так рано? И тут же подскочила, как ужаленная. Вадим! Вернулся и очень хочет её увидеть! Она отложила все свои несрочные дела и через пять минут уже висела на его ставшей ещё более могучей шее.
– Вадюш, ты прямо такой взрослый стал! Уже работаешь! Тётя Лариса что-то рассказывала, но я не поняла – при чём тут Чернобыль?
– Ирка, ты не представляешь, как это интересно!
– Да, ты же занимался атомной энергетикой, а там – в Чернобыле – всё давным-давно заглушили.
– Да, заглушили, но ты представляешь, там идёт процесс!
– Наверное, идёт! Ведь атом будет разлагаться, хоть ты заливай его бетоном, хоть оставляй на поверхности.
– Правильно, но там под бетоном атом не просто так разлагается, там зарождается другая жизнь.
– Ой, что же там? Огромные черви, чудовища? Монстры?
– Никто толком ничего не знает, но эхолокаторы показывают что-то необъяснимое. Я скоро опять еду туда в командировку. Там просто не замечаешь время – так всё интересно, а главное – есть применение своим знаниям.
– Вадь, но ведь это, наверное, опасно? Ведь не зря же люди там не живут?
– Живут. Многие не уехали тогда, когда была эвакуация. Говорили, лучше мы на Родине умрём, чем за тридевять земель киселя хлебать поедем. И знаешь, умерли те, кто и так бы умер. А те, кто остался жить, очень изменились. Какие-то таланты у людей открылись. Да там, знаешь, какие яблоки – во! А картошка!
– Бог мой, а что же под землёй то творится, а?
– Вот это всё мы и выясняем. Знаешь как интересно! Между прочим, если бы ты захотела, тебе там тоже работа найдётся. Там нужны психологи, экологи, логисты, и просто одержимые.
– Ну, да. Да?
– А, что, может, правда, поедешь? У нас столько молодёжи! А, Ир?
– Вадь, я уже почти оформила документы. И потом – это не в моём вкусе – менять свои решения. Где ты был раньше? Сколько мы с тобой не виделись! Почти не общались!
– Ну, и что из этого? Ты же нисколько не изменилась, да и я тоже. Я знаю, что ты не поедешь, но я же должен тебе предложить! А вдруг у тебя проснётся совесть, и ты вспомнишь данное обещание – всю жизнь вместе? А?
– Ой, Вадька, да ну тебя! Это ты вспомнил, как мы с тобой кровью расписывались? Сколько же нам тогда было лет? Десять?
– Одиннадцать с половиной.
– Я тоже помню. Какие мы были смешные, правда?
Индира, задумчиво улыбаясь, взглянула на Вадима, но он смотрел на неё совсем по-другому. Это был взрослый взгляд взрослого человека.
В городе была жара и, как всегда, столпотворение. Индира с Вадимом погуляли на Воробьёвых горах, где был хоть какой-то ветерок, и решили, что лучше уж поехать на дачу, где лесная прохлада и никого, кроме «ветра одного» и их самих. В метро – та же «куча мала». Потоком их занесло в вагон, и так уж получилось, что Индира оказалась в роли «бутерброда» – лицом к лицу с совершенно незнакомым парнем, а сзади вплотную стоял Вадим. Первую минуту всё было нормально, но – ах, какой длинный перегон – потом Индира уловила учащённое сердцебиение молодого человека, стоявшего лицом к ней, старательно отводившего взгляд от её лица, пытавшегося не замечать упругости её груди и не вдыхать аромата её молодой кожи. Она же почувствовала какое-то томление, оттого что стояла почти в его объятиях. К концу пятиминутного перегона они всё-таки взглянули друг на друга. Так, ничего особенного, отметила про себя Индира, взгляд же молодого человека говорил о другом. Ох, уж эти так нелюбимые бабушками прозрачные топ-майки! На следующей остановке Вадим потянул Индиру на выход, хотя до вокзала им надо было ехать ещё две остановки.