Иосиф Сталин

© Константин Кокозов, 2020

ISBN 978-5-4498-1063-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Молодая женщина небольшого роста, приятной наружности, очень мило водрузившая на голову местный женский головной убор копи-чхити, не спеша шла по узкой тропинке, по пологому склону горы в свое родное село Гамбареули, близ города Гори, в Грузии, где она сейчас жила. Этот небольшой городок являлся вторым городом Закавказья после Тифлиса.

Позже Баку появился на арене. Здесь в Гори соединяются широкая низменная долина с севера, от Главного хребта, в долину Куры ножом прорезащая в Закавказье от запада на восток. Сама долина Куры выходит около Гори из ущелья своего рода и расширяется в картлинскую равнину. Гори ключ двух пересекающихся артерий Закавказья. Горцы с северного хребта, имеретинцы с запада, картлинцы с востока могли удобно в здешних базарах меняться своими товарами. Гори для горцев самый близкий рынок.

Сюда они привозили коней, овец, крупный рогатый скот, а отсюда забирали все что им нужно для хозяйства, вплоть до иголки и фруктов, вино и хлеб.

Автор этих строк, житель Цалкского района Грузии, находящийся прямиком через горы к востоку в 80 км, сам помнит как в середине двадцатого века на базар в Гори прогоняли для продажи домашний скот, а по рассказам старших в царское время все цалкские магазины работали с товарами из Гори.

Не зря и на путнице идущей в родное село Гамбареули был накинут на плечи хурджин и был полон он до отказа съестными припасами. Днями назад она получила приличное вознаграждение за работу, пригласили ее расчесывать шерсть и превратить ее в пряжу.

Многие соседи знали, что веретеном молодая женщина обращается виртуозно и работает без перерыва и отдыха. Появились лишние рубли и она решила проведать больную тетю, сестру родной матери и родственников. Об этом ей наказ давала еще до смерти мама Меланья.-Доченька не забудь иногда навещать сестру мою в Гамбареули, сама знаешь как плохо они живут, возьми немного и харчей, когда соберешься идти к ним. Богу это угодно и им в помощь. Вот и с тех пор выдавалось время, она загружала хурджин и направлялась в родное село. Делая торопливые шаги, в теплый весенний солнечный день, чтобы засветло вернутся домой, женщина часто глаза вскидывала к небу и шевелила губами» О, Спаситель! Оставь моего следующего ребенка в живых! Не забирай его! Если оставишь живым я его передам в Твои руки, пусть он священником будет, пусть он паномарём будет, пусть он на клиросе певцом станет, пусть он Тебе служит как Тебе угодно, монахом или солдатом, но не забирай его, оставь его в живых! Обещаю тебе, о боже совершить паломничество по святым местам нашим, принести барана самого крупного в жертву в церковь на горе Гориджвари.

Женщина потеряла уже двух своих сыновей в колыбели, чувствовала, что третий дает о себе знать под сердцем и боялась, что и этого, будущего чада может постигнуть участь ушедших малышей. Тяга к кислому, особенно к пастилле, которую очень любила Кэкэ, так звали молодую женщину-уже не раз подсказывали женщине, что вскоре она станет снова матерью.

Молодая грузинка с рыжеволосыми густыми волосами и веснушатым на переносице лицом разговаривала сама с собой и с Богом, молилась и просила Всевышнего только об одном, оставить его будущего ребенка живым. Вроде жизнь наладилась, – размышляла путница, -хотя отец ушел из жизни рано, но без куска хлеба не оставались и крыша над головой не текла в косые несильные дожди. В Гори, куда они переселились после смерти отца, работы было побольше, чем в деревне и мама была одной из трудолюбивых, знатных женщин, поэтому без работы не оставались долгое время.

Мама Кэкэ не чуралась никакой черной работы и с любовью относилась ко всем делам: и к стирке белья, и к уборке помещения, и к готовке пищи. Особенно ее часто приглашали готовить еду на свадьбах, на торжественных днях и к сожалению и на поминках. В такие дни в доме появлялось много всяких вкусностей, пирогов, фруктов. Такими же трудолюбивыми были старшие братья Кэкэ.

Трудолюбие и мастерство от матери и ее братьев перешло и к Кэкэ. Она ребенком быстро схвативала все умение от матери. И спрашивать не спрашивала Кэкэ мать. Как? Что делать? За любую работу бралась и делала ее мастерски. Старшие удивлялись, откуда маленькая девочка научилась делать такие работы, которые и взрослым некоторым женщинам не под силу. К примеру, Кэкэ быстро освоила расчесывание шерсти на верстаке, который предсталял из себя длиной полметра толстую 6 см доску. С одного торца была прикреплена тоже небольшой длины доска с краев которой для упора шли две дошечки гипотенузами, обвхвативали главную доску, получался равнобедренный треугольник, на торце этой доски центральной и перпендикулярной, вбивались в несколько рядов по ширине доски сталистые проволки диаметром 1 мм. Длина видимых частей проволки, (рабочей части) верстака 5—6 см. Вот на таком верстаке надо было расчесывать шерсть.

Заказы на такие работы бывали всегда, потому что в Грузии в те времена из шерсти много чего делали. Почти всю одежду. Вязанные из шерсти товары всегда ценились и продовались. А работа с шерстью начиналась с этого верстака. Берешь небольшой клок вымоенной и высущенной шерсти в обе руки и насаживая его на ряды заостренных проволок раз за разом, ты эту щерсть выправляешь, еще раз очищаешь, а потом веретоном ты эту шерсть превращаешь в нить шерстяную. Дальше с нитки что хочешь то и сотвори. Хочешь носки свяжи, хочешь жакет, а хочешь платье дочкам. А хочешь шарф шерстяной.

Бралась Кэкэ и делала эту работу, словно была уже взрослой в какой-то жизни, и ей известны все эти работы. Все девочки, ее подруги расчесывать шерсть на таком верстаке брались с неохотой, все пальцы почти прокалываешь и так больно, что и расчесывать дальше не хочется, а Кэкэ эту работу делала играючи, с каким-то подростковым озорством, будто всю жизнь этим делом занималась, как видавшие виды мастера.

Из-за трудолюбия и умения девушки, богатый горийский купец, владелец сети духанов в округе Яков Эгнаташвили взял ее на работу домоработницей. А через некоторое время, Кэкэ в награду за ее трудолюбие, за ее чистоплотность, за ее набожность, за ее помощь к людям, была безотказной в помощи всем обращавшимся к ней, Бог послал ей жениха видного.

2

Все подруги были в восхищении от нового знакомого Кэкэ, Бесо Джугашвили. Видный, ладный, неотразимый и всегда старается смешить окружающих. К тому же специалист известный. Молодой, а верный кусок хлеба в руках уже имеется. Правильно живет.

В то время с работой было тяжело везде, и в деревне, и в городе, да и страна была деревенская, крестьянская, поэтому и в деревне, и в городе одинаково престижным было иметь профессию и получать постоянно доход, а тем более профессия считалась главным плюсом для любого молодого человека, начинаюшего входить в большую жизнь. Обьявивший себя женихом Бесо Джугашвили не был исключением. Мастер по изготовлению и ремонту обуви, которого известный горийский купец Барамов, выписал из Тифлиса Бесо, чтобы его обувная фабрика заработала еще лучше, был нарасхват в Гори.

Кэкэ, самая шустрая и видная девушка Гори, решила соединить свою жизнь с ним, когда ей передали, что Бесо хочет прислать сватов к ней, к Кэкэ. Вся семья проголосовала за выбор Кэкэ. Она тогда жила в доме брата. Мама скорпостижно скончалась и ее забрал старший брат Петр. Жених красив, кусок хлеба в кармане, остальное приложиться. Не все сразу. Дома нет, потом построите, говорили брат и жена его..Много молодежи тогда без дела ошивались на вокзале и вокруг харчевень в Тифлисе.

Многие молодые люди с черными усами называли себя тифлисским кинто, чтобы по вечерам домой хотя бы рубль отнести. Карманники, мелкие воришки, местные кинто- мелкие торговцы наводняли общественные места, а тут красавец получающий приличную зарплату ежемесячно. Одним словом, завиднее жениха чем Бесо в округе и не было. Черные брови. черные усы на гладко выбритом худощавом лице с прищуренными глазами он перед девичьими очами всегда выделялся среди всех горийских парней. Бесо не имея образования, говорил на четырех языках, грузинском, русском, турецком и армянском. Более того «Витязя в тигровой шкуре " Ш.Руставели Бесо знал наизусть и всегда к месту с улыбкой на лице декламировал двустрочие оттуда» Из норы сладким словом можно вызвать и змею» и подмигивал правым глазом слушателю.

Короче парень что надо. Бесо и семью содержать сможет, и детей воспитает, если ему попадется смышленная и трудолюбивая жена. Кэкэ и есть такая.

Познакомились, понравились друг другу и решили создать семью. В то время, да и сейчас на Кавказе не принято без оформленных отношений встречаться парню и девушке в прилюдных местах, где обоих знают почти все. Поэтому чень скоро, а точнее 17 мая 1874г в Успенском соборе г Гори произошло венчание раба божьего Бесо Джугашвили на рабу божью Екатерину Геладзе. На церемонии венчания местный священник и друг жениха Христофор Чарквиани так мощно и красиво запел, что Яков Эгнаташвили богатый купец и будущий крестный отец детей Бесо Джугашвили от радости прослезился, достал с бортмане при всех десять рублей (в то время немалые деньги) и положил в карман священнка. Пара была красивой и торжества устроили пышные для того времени.

Вино вкусное, которое умеют делать только грузины в Грузии, лилось рекой, и, праздничные яства на столах не кончались и золотые тосты, поучительные, с прицелом на пожелания молодым большого семейного плавания и процветания в этой жизни и большого потомства фамилии Джугашвили не прекращались. Три дня не смолкали эти свадебные прзднества.

Зурна три дня приятными звуками оповещала городу и его жителям о рождении новой семьи. Полгорода Гори побывали на торжествах Бесо и Кеке. Купцы Яков Эгнаташвили и Иосиф Барамов не жалели для своих работников, которые умели сшить очень прочные шевроневые и хромовые сапоги, управлять хозяйством дома, ни денег, ни времени. В очереди стояли полтифлиса на обувь, сшитая сапожником Бесо.

3

Не успели пожениться, Кэкэ быстро забеременела и через определенное время,14 февраля 1875 года она разрешилась благополучно, но, к сожалению, через два месяца младенец ушел в мир иной. Бесо оказался очень хорошим внимательным мужем, не отходил от жены, сколько мог успокивал молодую жену от этого откуда -то провалившееся не к месту горя.

Кэкэ тяжело переносила смерть своего первенца- младенца, винила себя, свое молоде неумение в обслуживании маленького ребенка, часто рыдала вспоминая его взгляды на родную мать, которые, как будто по наблюдениям Кэкэ искали в ее глазах помощь, а она не смогла оказать когда нужно было.-Нет он знал что ему будет плохо-говорила мужу Кэкэ всхлыпивая, -Иначе как я отходила на полшага от люльки, извлекал Мишико такой звон, что аж соседям было слышно. А как я возвращалась, он переставал плакать и бросив взгляд на меня, как взрослый успокоивался и сопел закрыв глаза.-Ну. что же делать, милая моя, – успокоивал Бесо свою молодую жену. Значит Богу так нужно было. Мы еще молодые. Бог нам еще даст детей. Все в божьих руках. Потихонечку под сладкие речи мужа Кэкэ начала понемногу приходить в себя.

И потом, работу тоже нельзя было бросать. Правда, работодатель Яков Эгнаташвили, ничего не говорил, сам как крестный отец усопшего младенца Мишико каждый день посещал дом Джугашвили, подолгу сидел и отвлекал от горя, рассказывая интересные истории о Георгии Саакадзе, кторого безумно уважал и считал святым. Уходя, обязательно говорил о работе не думать, когда посчитает хозяйка нужным, тогда и приступить к ней.

Яков вел себя сам как-то виновато, считал, что как крестный отец его руки оказались некрепкими. несчастливыми, будто смерть ребенка зависела от того, в чьих руках он находился при крещении в церкви. Красиво по всем канонам православия покрестили младенца Михала, но мы пологаем, а Бог распологает, поэтому Господь совершая свои поступки не спрашивает нас, а мы в неведении смыслов его деяний, поэтому отобрал Спаситель только что родившегося человека и дал его родителям терпения. силы. воли и ума дальше жить и думать о будущем.

Бесо Джугашвили раньше жены вышел на работу. После сорока дней на работу вышла и Кэкэ. Потихонечку в дом Джугашвили возвращалась жизнь. Работы у Бесо было много, он много чего делал дома. Кэкэ тоже на дом брала часть работы, а посему в работе горе проходит незаметно. Тем более, что друзья семьи видя трудолюбивую и дружную семью решили помочь им открыть собственное дело.

Кум Яков Эгнаташвили помог деньгами, выкупил нехитрый инструмент сапожника и немного материала и Бесо открыл свою мастерскую по сшитью обуви в подвале своего дома, где жила семья.

Прошло некоторое время Бесо стал приглашать и помощников, когда заказов бывало много. Благодаря поддержке друзей и соседей, а так же родственников день ото дня жизнь брала свое и нормальная человеческая жизнь вернулась в дом Бесо Джугашвили. Однако, Кэкэ начала замечать с недавных пор, когда жизнь стала налаживаться, новую черту характера своего любимого супруга.

За сшитые сапоги многие, особенно из близлжащих деревень, стали расплачиваться вином. И вместе того, чтобы отнести их в харчевни кума Якова Эгнаташвили и получать деньги (об этом сам Яков прсил Бесо в присутствии Кэкэ) новоявленный предприниматель добрую часть этого вина оприходовывал в под воротник сам. И ему в этом очень помогал отец священник Христофор Чарквиани. Видя это Кэкэ решила не поднимать шума пока, посмотреть на дальнейшее поведение и потом вмешаться.

Дело в том, что уже сколько работает на себя любимый супруг Бесо, денег от него Кэкэ еще не получила. Раньше, когда Бесо рабоатал на фабрике Барамова, он несколько раз отдавал жене по нескольку рублей. А как только капиталистом стал, ничего домой не принес. забрал и те что раньше давал. Если бы Бесо только удовлетворялся вином за сшитые сапоги-можно было бы терпеть. Несколько раз его приводили домой в отключенном состоянии, словно глыба камня, притащили, бросили в кровать и ушли. Только рассказали, что был в харчевне еврея Арсена Ламинадзе. Бесо не ходил в кабаки своего кума, там с него не брали денег, а он этого не любил. Выпил, поел -заплати было кредо Бесо. Видя, что с мужем происходит неладное, Кэкэ решила сначала попросить поговорить с ним кума Якова Эгнаташвили. Бесо мог послушать и понять только его, слова остальных могли зайти в одно ухо и выйти с другого.

Яков Эгнаташвили, пригласил специально в выходной день для разговора Бесо к себе домой, накрыл стол по-царски. Все-таки полюбил он эту семью, и Бесо, и Кэкэ. Оба добрые, трудолюбивые ребята и нет злости и претензий в их душе за тяжелую жизнь на свете. Принимают вызовы каждодневных забот спокойно и легко, стараются найти свое место под солнцем, с благодарностью делая кивки в сторону помогающих им людей. У Якова вино всегда великолепного качества, он сам их делает для своих духанов. Он поставил целый графин его на стол, плеснул по чашкам. За окном была глухая темень, из разных сторон небольшого города доносился лай собак да изредка пронизывал только что наступившую темноту детские крики заканчивающих свои игры.

4

В Грузии, если двое сидят за столом, значит будет серьезный пир с тостами. В этот вечер разговор пошел в хорошем русле. Бесо признался куму, что, действительно, что-то стал почаще интересоваться не делами обувной мастерской, а вино-водочными продукциями и их способами приготовления и дал мужское слово-закончить с этим делом. Долго не стал Яков обсуждать с Бесо поднятый вопрос. Поменяли тему, как только собеседник по мужски признался и решил изменить свое отношение к зеленому змию. Однако пока с графина на столе сердитая цветная жидкость убывала с большой скоростью, и виновником был Бесо. Он, видимо, в последный раз решил вдоволь напиться и Яков как только осушался стакан, плескал змия еще и еще.

Действительно, Бесо слово свое сдержал, и, некоторое время он стал ходить стороной харчевни да и исправно расплату за сапоги вином обменивал у кума Якова на рубли. Мир и любовь воцарился в доме Джугашвили и через год с небольшим у молодых родился еще ребенок-сын, назвали -Георгием. Парнишка был розовощек, упитан, ел хорошо, у матери молока было вдоволь и он когда хотел есть, обеими ручонками хватался за мамины титки и тянул торопливо молоко. Рос хорошо, родители радовались своему чаду. Радость -то какая, спасибо Господу, дал нам наследника. Правда наследства пока нет. Но придется заработать, раз есть наследник. Люди они молодые, любая работа спориться в руках, авось мастерскую по сшитью обуви придется расширить с прицелом отдать ее в его руки.

Но судьба распорядилась иначе в июне 1877 года Георгий скончался от кори. А тогда эту болезнь еще не умели лечить. Снова Кэкэ впала в депрессию. Дни и ночи плакала по ушедшему в иной мир сынышке своего. Тут и Бесо начал пить. Долго не брал в рот вина, а вот на поминках начал и продолжал свое горе в вине топить. Кэкэ вначале сама неделями не выходила из дому, смотрела сквозь пальцы на отношение к вину мужа, но потом когда пришла в себя, жизнь взяла свое и вышла Кэкэ на работу, стала заниматься хозяйством, то увидела, что Бесо нет-нет срывается и увлекается сердитой жидкостью. Приходить к нему стал почаще и Христофор Чарквиани, собутыльник Бесо. Мало было в подвале выпивать, стали они уходить в город, в какой нибудь духан.

Денег Кэкэ Бесо не давал. Говорил мало работы, еле-еле зарплату людям выдает. Старалась Кэкэ поговорить с мужем, чтобы поменьше вином он увлекался-не получалось. Замахнулся однажды кулаком даже.-Не трогай меня-я мужчина должен иногда и вином баловаться. Грузин без вина -не грузин- нравоучительно произносил Бесо. -Ладно-рассуждала Кэкэ, родиться ребенок следующий, всерьез за тебя возьмусь, а пока господь с тобой, балуйся своим вином. Может из -за детей и вправду он так поступает. Лишь бы его не затянуло насовсем это пьянство-рассуждала Кеке. Вроде руки не дрожат, значит все может обойдется.

5

В этот день, когда она шла в родное село повидать больную тетю вернулась вовремя, только -только солнце спряталось за вершину горы и стадо коров пастух Лаврентий распускал по домам. Протяжно мыча некоторые буренки возвращались домой сообщая своим хозяевам, чтобы те выходили встречать свою красавицу, подоить. Корова коровой, но понимали некоторые особи, что хозяевам своим еду несут, большой подарок, молоко занимало весьма почетное место в пище людей того времени.

Подозрения Кэкэ скоро потвердились, что она беременна. Ее округливший и заметно выросший живот видели все горожане города Гори. И Бесо первым на правах мужа заметив это изменение жены стал меньше приходить домой пьяным, жалел жену, оберегал ее. Только бы родился ребенок живым и здоровым. А то что-то нам в этом не везет. Двух сыновей потеряли-размышлял Джугашвили Бесо.

Беременность Кэкэ проходила хорошо и молодая женщина 6 декабря 1878 года разрешилась. Родила сына. Иосифом назовем-сказала Кэкэ, как только повитуха сообщила что мальчик родился. Иосиф-хорошее имя, библейское, муж святой Марии. И мой мальчик будет священником. Все сделаю, чтобы он учился и стал священником мой Сосело, ничего не пожалею-сообщила Кэкэ повитухе, соседке Тамаре.

Через полтора месяца младенца покрестили, но крестным был не Яков Эгнаташвили, который крестил тех парней-ушедших из жизни.-Извини крестный-сказали молодые родители Якову-Твои руки оказались несчастливыми, пусть этого малыша покрестить другой. И покрестил Иосифа, Барамов. Мальчик родился худым, совсем крохотным, кожа да кости и с изьяном, второй и третий пальцы на левой ноге сросшиеся, на спине красные пятна. Кэкэ дрожал над ним, боялся, что умрет этот точно так же, как те Мишико и Георгий, не выживет. Ел плохо, а скоро и есть нечего было. У молодой матери от переживаний матери, что не выживет сын пропало молоко. Слава богу, жена Якова Эгнаташвили была тоже молодой роженицей, кормила уже третий месяц своего сына и молока у нее было вдоволь. Лишнее молоко выдаивали у женщины, чтобы не болела грудь, а потому маленький Сосело, с удовольствием тянул титьки у своей соседки. И молоко ее пошло на пользу, малец начал немного поправляться, а через полгода щеки порозовели, но оставался Сосо худеньким, но крепким. Родители нарадоваться не могли.

Смысл жизни появился у родителей Сосело. Кеке и Бесо самого жирного барана купили на базаре и принесли в жертву церкви на горе Гориджвари, поставили там икону, прошагали по святым местам. И всегда в молитвах за здоровье сына Кэкэ не забывала сказать, что помнит свой обет, своего Сосело отдаст, как только он подрастет в руки Господа, сделает из него священника, а может и митрополита.

И Сосело оправдывал надежды матери, в девять месяцев начал ходить и так же быстро стал выговаривать слова. Мама и папа произносил отчетливо, а как только спрашивали как его самого зовут, выговаривал только две буквы Со, вместо Сосело. К двум годам, общаясь часто своими молочными братьями детьми Эгнаташвили, Сосело разговаривал ясно и уверенно прохаживал по земляному полу, единственной комнаты, где жила семья Виссариона Джугашвили.

Он любил делать круги в комнате опираясь на стопах и делая гримасу на лице, пугал родителей. И родители от счастья взрывались громким смехом. Если с сыном повезло и он рос как в сказке не по дням, а по часам, то дела Бесо Джугашвили шли не так хорошо. Работы то бывало много, то не бывало, а когда не бывало Бесо пил. Друг его священник Христофор Чарквиани, всегда имел вино, приносили сердобольные прихожане, зная его чрезмерную любовь к этому виду питья. И Чарквиани охотно делился со своим собутыльником Бесо. Не смогла Кэкэ мужа отучить от этого пристрастия. Теперь видя подрастающего сына, Бесо говорил -Я пью за мего Соселло, за его здоровье, за его будущее, за его будущее занятие мастера по сшитью хромовых сапог, которому отец так научить, что он станет лучшим сапожником в Грузии, а может и всей Российской империи.

Очень скоро Бесо из-за своей чрезмерной любви к вину, остался без работы. Ушли наемные работники, не имея работы неделями из-за пьянства хозяина. Заказы на сапоги сокращались и вскоре прекратились и Бесо пришлось закрыть свою мастерскую и устроиться на работу в фабрику Барамова. Однако и там пьянство не дал Бесо кусок хлеба. Он то ходил, то не ходил на фабрику и в конце концов вообще перестал, а деньги на вино просил, вернее требовал у жены.

Опасения Кэкэ оправдались и у мужа стали трястись руки при виде зеленого змия. Не было помощи от такого мужа, а иногда он и прикладывал руку к жене, которая трудилась от зари до зари и вела свое хозяйство, растила сына, тянула экономику семьи вперед. Сосело рос смышленым мальцем, отвечал на вопросы спрашивающих вдумчиво и не по детски основательно. Был добрым и услужливым. Если какой -нибудь незнакомец спрашивал где найти того или другого человека-соседа, или дом его, мальчик брал за руки незнакомца и отводил к ним, выкрикивая при приближении к их дому «Дядя Валико, вот этот дядя к Вам.» Бывало за эти свои добрые поступки Сосело заслуженно получал кусочек сахара, в то время дефицитная сладость.

6

Когда Сосело шел шестой год, в 1884 году, вдруг заболел оспой, еле выкарабкался. Мать всех врачей в Гори собрала, к самым знаменитым знахаркам и бабкам ходила, приглашала к больному, чуть сама не отдала Богу душу, но своего Сосело вытащила из тяжелых лап серьезной болезни, хотя она, эта болезнь оставила на лице ребенка на всю жизнь свои следы сделала его рябым.

Однако Кэкэ была благодарна Богу зато, что его единственное счастье, ненаглядное чадо, выздоровел и живет да растет на радость ей. Рос Сосело и был очень общителен среди своих друзей, сверстников.

Он любил играть в разные игры вместе со всеми и был всегда лидером в своей группе. А лидером его выбирали товарищи, друзья. Потому что маленький Сосело был справедлив, любой спор он решал справедливо невзирая на авторитет родителей одногодков. Видя эту черту характера ребята сами просили Сосело стать их главарем и вместе играть в разные игры, особенно криви-коллективный ребячий бокс.

Разделившись на две команды парнишки лупили друг друга беспощадно, пока не сдастся одна из групп. А в играх, всегда кто-нибудь хотел смухлевать.

Сосело этого не любил и играл честно и выигривать любил в честной игре. За то что он в играх понимал толк и старался эти соревнования устраивать справедливым образом, сверстники любили его и просили быть главным в команде. Чуть забегая вперед, скажу, был случай, весь Гори знал об этом.

Когда Сосело пришел в подготовительную школу духовного училища, там верховодили старшеклассники П. Капандзе, Миша Церадзе и Гриша Глурджидзе. Услышав про Сосо, что он такой правильный, защищает справедливость, несмотря на авторитет родителей товарищей, возраст и их силу, а Миша Церадзе был два раза больше и сильнее Сосо то эти три товарища решили проверить на деле Иосифа, как он поведет себя. Как —то оказавшись на прибрежных лугах Куры, Миша Церадзе предложил Сосо побороться, кто кого положит на лопатки. Сосо никогда от таких предложений не отказывался. Собралась детвора, Мишу и Сосо взяли в круг и под крики, шум, гам и смех детей, Миша красиво уложил Иосифа спиной на траву. Через несколько дней, в училище Петя и Гриша случайно, якобы, встретившись, обняв Сосо, поздравили с победой. Слышали, мол, они, что Сосо чемпион, выиграл борьбу у Миши, на берегу Куры.