Замковая гора. Сборник мистических историй

Глава четвертая

В купе поезда «Стрела», следовавшего в Ленинград, разговоры крутились вокруг различных случаев из жизни, строго соблюдая подписку о не разглашении, так как оба сотрудника, военный и гражданское лицо, на заводе работали представителями воинской части Военно-морского Флота СССР. Ночью, под стук колес, спали все, и спалось, как в детской колыбели, убаюкиваясь ритмичным покачиванием вагона. Днем, Федор Харитонович и Сергей Михайлович, снова пили водку, приглашая меня принять участие, но я тактично отказывался, ссылаясь на то, что случайно встретил свою одноклассницу и не могу выпивать. Коллеги поняли мою озабоченность и особо не огорчались. Лыбедь не разговаривала, ехала, молча, изредка поглядывая на меня. Поезд прибыл в Ленинград около четырех часов дня. Мы распрощались с девушкой на перроне, а сами на такси уехали в служебную гостиницу Ленинградского НИИ, где нам был предоставлен номер на троих. Мои коллеги в Ленинграде планировали пробыть две недели, мне отведено всего два дня, и уже в понедельник я должен буду сесть на поезд в обратный путь. Не теряя времени, я к девяти часам с папкой содержащей изменения в чертежи, отбыл из гостиницы в КБ НИИ, где уже ждала меня конструктор Резникова.

В КБ я пробыл всего полдня и был уже свободен к пятнадцати часам, выполнив задание полностью, я получил подпись на внесение доработок в изделие до получения новых чертежей, что и требовалось. Оставив в гостинице папку с документами в портфеле, я вышел из гостиницы на Невский проспект. Моей целью был Зимний Дворец, который я мечтал посетить с того самого момента, как побывал там на школьной экскурсии, когда учитель географии нашей школы Иван Панасович, возил нас всем классом в город герой Ленинград. На метро я доехал до станции «Адмиралтейская» и вышел к Исаакиевской площади. Здесь хорошо виден Исаакиевский собор. От Исаакиевского собора до Зимнего дворца можно прогулочным шагом пройтись Адмиралтейским проспектом к Дворцовой площади, где величаво возвышается в ее центре, перед самым Зимним Дворцом, Александровская колонна. Я с восхищением смотрел на парадный вход Исаакиевского собора, рассматривал экскурсантов входивших и выходивших из его монументального здания, среди которых видны были и женские фигуры в платочках. Верующие останавливались на ступенях собора, крестились и с поклоном входили в распахнутые двери храма. Торжественность здания невидимой силой святого места воздействовала на меня, вселяя уверенности, утверждая веру в себя, в собственные силы, в то, что любые трудности этой жизни проходящие, и все, что связано с земным бытием все не важно. Важно лишь праведность, добрые поступки, благородство и сострадание к ближнему своему. Еще не решаясь войти внутрь здания, я стоял, размышляя над земным бытием, как вдруг, кто-то меня легонько взял за локоть. Я обернулся и увидел Лыбедь. Она стояла рядом со мной и улыбалась своей очаровательной улыбкой.

– Здравствуй, Валентин.

– Здравствуйте, Лыбедь. – Я с удивлением смотрел на нее, и не мог поверить, что мы снова вместе, и здесь у подножия этого величественного храма. – Вы, как всегда, таинственно и неожиданно появляетесь рядом. Я где-то уже начинаю догадываться, кто Вы для меня?

– И, кто же? – с крайним любопытством спросила Лыбедь.

– Вы, похоже, мой ангел хранитель в плоти, не так ли, таинственная Лыбедь?

– О, как приятно это слышать. Но это не совсем так. У меня тут, как и у тебя, Валентин, тоже дела.

– Очень интересно.

– Я, спасала некоторые бесценные сокровища Зимнего Дворца, которые все равно были обречены быть уничтоженными.

– Я не совсем понимаю, Вас Лыбедь?

– Хотите экскурсию. Я покажу тебе, о чем идет речь и ты, Валентин, даже сможешь поучаствовать.

– Да, Лыбедь, Вы умеете заинтриговать. И еще, я, почему-то рядом с Вами, чувствую себя более уверенно. Вы, как мой талисман, оберег от неприятностей.

– Валентин, не надо ироний. Ты, готов последовать за мной?

– Конечно, я даже Вам благодарен за то, что у меня в жизни состоялась эта встреча с Вами, Лыбедь. Хоть я и не совсем верю в то, что это мне не снится, а происходит наяву.

– Ну, пошли. – Лыбедь сделала жест рукой, приглашая меня следовать за ней.

Она повернулась и зашагала Адмиралтейским проспектом в сторону Дворцовой площади. Я поравнялся с ней и бесцеремонно взял ее под правую руку. Она удивленно посмотрела на меня, улыбнулась своей ослепительной улыбкой, сказав: – Хорошо, я согласна. – И стала неловко вышагивать со мной, стараясь идти в ногу. Мне показалось, что ходить под руку для Лыбеди было в новинку. И спросил ее об этом:

– Скажите, Вы никогда не ходили вот так с мужчиной под руку?

Она засмущалась, легкий румянец коснулся щек, затем преодолев смущение, ответила: – Там, откуда я родом, там не принято так ходить.

Я почувствовал себя мужественнее, рядом с этой смущенной девушкой. Все же имея огромный исторический опыт, эта девушка сохранила в себе-то женское начало, которое в подсознании мужчины возбуждает то рыцарское чувство, которое толкало и толкает истинных мужчин на подвиг во имя женской красоты, ее женственности, ее обаяния и добродетели. Эти качества в современных женщинах, к сожалению, так редки. Практически их нет, они полностью утрачены, за редким исключением. Я шел рядом и все больше проникался ее обаянием. Я чувствовал ее близость, ее неуловимый запах развивающихся волос и вдруг понял, что влюбился. Внезапно, как молния, я был сражен мыслью: – «Что я скажу жене?». Мгновенно получил ответ: – «Я, Лыбедь, тебя не буду ревновать».

Повернувшись к ней, я посмотрел на нее. Девушка улыбнулась мне, показывая, что она ответила на мой мысленный вопрос. Я открыл рот от удивления. И улыбку грустную увидел.

– Валентин, мне грустно, потому, что я не могу умереть. Я должна быть здесь на Земле до конца времен, прости меня, любимый. – Она повернулась ко мне, взяла ладонями мои щеки и прижала к своим полным губам. Я ощутил неудержимое блаженство и трепетное истечение чувственного нектара божественной любви из родника ее губ, купаясь в блаженном запахе ее волос, ощущая тепло ее трепетного и такого юного женского тела.

– Я давно люблю тебя. – Сказала Лыбедь, грудным взволнованным голосом. – Ты тот, кто назначен мне судьбой и будешь мой до скончания века. Не бойся, все будет хорошо. Я буду помогать Вам с женой. Люби ее и люби меня. Не изменяй нам.

Мы уже подошли к Дворцовой площади. В центре высится Александровская колонна со скульптурой ангела, держащего крест в руке. У самой колонны Лыбедь достала свой брелок с ключами и нажала кнопку замка. Раздался характерный звук, медленно вся площадь стала погружаться в синюю тьму. На месте Александровской колонны возник летающий диск, стоящий на трех опорных стойках. И так же, как и в прошлый раз, медленно отделилась узкая часть диска с лестничными ступенями. Когда нижняя часть лестницы уперлась в черный песок шлака, Лыбедь сказала:

– Прошу. – И первая вошла в кабину машины.

Я последовал следом. И уже сидя внутри диска, в кабине, спросил: – А, как оказалась твоя летающая игрушка здесь?

– Я задала ей программу. И пока мы ехали в поезде, транспорт стоял уже тут, дожидаясь меня. Еще я тебе хочу сказать, что мы не поедем поездом. Я тебя доставлю в Киев к прибытию поезда, и ты попадешь домой вовремя.

– Послушай, Лыбедь, мне надо что-то купить жене, какой-то подарок.

– Конечно, купишь. Мы на нашей машине обследуем магазины, и ты выберешь понравившийся подарок и купишь.

В этот миг мне показалось, что девушка подсмеивается надо мной, так сказочно рассказывая мне эти небылицы. Но мои недавние приключения на Замковой Горе развеяли сомнения, и перестал сомневаться в ее словах, а заодно и стал доверять ей всецело и без сомнений. Между тем Лыбедь продолжала говорить.

– Валентин, мы сейчас переместимся в тысяча восемьсот тридцать седьмой год в день грандиозного пожара семнадцатого декабря.

– Какого пожара, Лыбедь?

– Зимний дворец, о котором ты мечтал еще до рождения, в этот день сгорел. Это уникальное зрелище потрясло тогда всю империю.

– Знаешь, Лыбедь, кому рассказать не поверят. А еще за эти рассказы могут точно упечь в психиатрическую больницу, там у нас в Киеве Павловской больницей зовут.

– Ну, так никто же тебя и не просит об этом рассказывать. И вообще помни, что в нашей галактике, более трехсот шестидесяти сверх цивилизаций проживает. А еще много бродячих, которые рыщут по вселенной в поисках подходящей планеты для обитания. Ты, наверное, слыхал о серых, которые за право проводить свои эксперименты на Земле проводят торги с правительствами развитых стран продавая технологии. И, поверь, скоро ты увидишь к концу века, ну, где-то к в девяностых годах появятся мобильные телефоны, потом компьютеры и многое другое.

– А, как будет выглядеть мобильный телефон?

– Как пачка сигарет, только тоньше и с плоским экраном, на котором будут высвечиваться цифры для набора номера. Телефон изящный маленький, вот взгляни. – Лыбедь вынула из нагрудного кармана куртки плоскую пластину с светящимся экраном, на котором видны картинки величиной с почтовую марку. Она провела пальцем по экрану и мгновенно картинки уплыли с экрана, на их место появились фотография водопада, затем фото диковинного зверя. Я смотрел на это чудо техники и не верил своим глазам.

– И, что это карманный телефон?

– Он будет называться смартфон.

– И, что можно позвонить домой?

– Конечно. Какой твой номер домашнего телефона?

– Не могу поверить! – удивлению моему не было предела. Лыбедь, выжидательною смотрела на меня, в ее глазах светилось любопытство и ожидание.

– Ну, говори номер телефона? – повторила она свой вопрос, – И можешь поговорить с женой прямо сейчас.

Я не решался ответить ей, так как думал, что это розыгрыш. Но ее настойчивость убедила меня.

– Слушай, ноль сорок четыре четыреста десять семьдесят четыре ноль четыре.

Лыбедь быстро набрала на экране номер, телефон в ее руках стал ритмично издавать гудок. Затем в трубке послышался голос жены: – Алло!

Девушка передала мне смартфон, я приложил экран к уху и сказал: – Лиличка, это я. Здравствуй.

– Привет, Валик! – раздался ее нежный голосок, – Ты из гостиницы звонишь, да?

– Да, я хорошо тут устроился и буду в понедельник уже дома.

– Как там, в Ленинграде продукты есть?

– О, да.

– Купи апельсин и лимон. Мы тут давно не видели этих продуктов. А колбаса там есть?

– Сырокопченая, салями, привезу.

– И кофе.

– Да, Лиличка и кофе привезу. – Я не мог поверить, что говорю с женой с этой удивительной пластинки, и она меня отлично слышит. Жена почувствовала, что со мной что-то не так, сказала:

– Валик с тобой все в порядке?

– Лиличка, тут так красиво, что я от удивления впал в стопор и никак не могу выйти из него.

– Ах, как жаль, что меня нет рядом.

– Я не могу так долго говорить, за междугородку вычтут много денег.

– Хорошо, кладем трубки. – После этих слов в смартфоне послышался характерный звук зуммера. Я передал телефон Лыбеди, с удивлением, глядя на нее.

– Да как это возможно, Лыбедь?

– Как видишь, возможно, но только не в восемьдесят первом году.

– Рассказать кому, точно скажут, что из дурки.

– Давай посмотрим на пожар в Зимнем дворце. Интересно, как его гасили, что сгорело и, что удалось спасти.

– Транспорт стоит точно на месте Александровской колоны. Пожар происходил в то время, когда уже стояла колонна, и когда мы окажемся в во времена пожара то колонна нас просто проткнет, вот и все?

– Нет, Валентин, это не так. Защитное поле Диска – это слой временных преобразований и поддерживает транспорт от времени восемьдесят первого года на сто миллионов лет вперед. Такая огромная датировка по времени позволяет нам не бояться, что того что нет никак не сможет нас проткнуть, хоть и наши органы чувств и будут находиться во времени, когда случился пожар в Зимнем дворце. Вот посмотри, я наглядно продемонстрирую тебе то, что с нами ничего не сможет произойти.

С этими словами Лыбедь жестом передвинула на пульте управления значки, и взглянув на меня, сказала: – Смотри вверх.

Поднял голову к верху. На прозрачный купол машины, над моей головой, упиралась часть Александровской колонны. Лыбедь комментировала увиденное явление:

– Если бы ты видел сквозь днище аппарата, то увидел бы продолжение, ее основание. При этом с колонной ничего не происходит, потому, что мы ее наблюдаем с расстояния в сто миллионов лет, где ее уже нет, а она находится в своем времени.

– А, теперь понимаю. Ну, а если, всеже препятствие окажется и в многомиллионном будущем, что тогда? Программа машины так устроена, что вносится, мгновенные коррективы в вихревой цикл временных преобразований и аппарату, равно как и нам, ничего не будет грозить.

– В истину чудеса! – в изумлении воскликнул я, что вызвало у Лыбеди улыбку. По всему было видно, что мое удивление забавляет девушку.

– Давай посмотрим на колонну со стороны, – она взглянула на меня, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, манипулируя руками над пультом. Колонна переместилась в сторону. Я поневоле с облегчением вздохнул. Никаких перемен не произошло, и только со стороны Зимнего дворца языки пламени освещали заснеженную Дворцовую площадь, укрытую дымом, как туманом. Конные подводы носились туда-сюда. Всюду слышны крики и ржание лошадей. Много военных, как муравьи, тащили разные предметы, от их тулупов, шинелей, и рубашек, в которые люди были одеты, шел пар. Некоторая одежда на них была в обгорелых дырах. Наш летающий диск стоял метрах в десяти от Александровской колонны, все хорошо просматривалось отсюда, сквозь прозрачный купол кабины. Внезапно с диким ржанием, на нас мчалась тройка лошадей с пожарной бочкой воды. Возница хлестал упряжку, подгоняя и так взмыленных коней. Я даже не успел испугаться, только нагнул голову к коленям и приготовился к удару. С минуту сидел так, сгорбившись. Лыбедь в это время с интересом наблюдала за мной. Не услышав ничего, что могло повредить наш аппарат, я поднял голову и увидел, хвост удаляющейся тачанки, не причинившей нам вреда.

– Они не только не могут причинить нам вред, но мы для них не видимы. – Комментировала с улыбкой Лыбедь.

– Да, чудеса продвинутых технологий, еще с трудом воспринимаются мной.

– А мне интересно, как ты реагируешь на все на это.

– Лыбедь, ты, поэтому заинтересовалась мной? – спросил я девушку прямо, без обиняков.

– И не только.

– А, что еще тебя побудило принять такое решение, стать моим гидом.

– Все очень просто, Валентин. Ты фантаст и напишешь много книг. Рано или поздно, тебя могут заметить силы враждебные Земле, и Земной развивающейся цивилизации. Чтобы преждевременно не попали вредоносные технологии в руки Землян, было принято Коалицией опекать тебя. Ты ведь спас двоих пилотов изучающих вашу жизнь и это стало толчком для твоей опеки. Мы гуманная цивилизация, желаем людям добра, поэтому и помогаем тебе, а ты в своих книгах будешь излагать увиденное со мной, чтобы помочь Землянам справляться с вызовами времен. – Высокопарно закончила Лыбедь.

– О, я тронут. Просто не знаю, что и ответить. Могу сказать, что оказанные мне знаки благодарности спасенными инопланетянами, не учли одного. – Я взглянул на Лыбедь, знает она уже о чем я буду говорить.

– Да, конечно, Валентин. Тебе командир предложил, помнишь, когда шла свадьба, и тебе было двенадцать лет?

– Конечно, он сказал мне, может тебе деньги?

– И, что ты ответил?

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

– Вот видишь. Конечно тогда, коллеги очень удивились твоему ответу, но приняли решение по жизни помогать тебе. Вот поэтому я здесь.

– Так дайте мне деньги, чтобы я смог полноценно жить и трудится над своими книгами.

– Смешно, Валентин, но твой лимит долга за спасение пилотов исчерпан, а блага даются за определенные заслуги, которые надо заработать. Ты ведь помнишь, что тебе было сказано на прощание.

– Да, мне давали код, по которому я мог в любой сложный момент жизни связаться с пилотами и попросить блага.

– И, что было сказано еще?

– Да, вспомнил, что за все надо платить.

– Даже если бы ты запомнил код связи, эти блага дались бы тебе не просто так, а за определенную плату, замещая для твоих благ что-то, что является для тебя возможно намного дороже приобретения этих благ.

– Ладно, пусть будет, как будет. Раз ты есть, моя наставница, то я буду черпать информацию, для своих книг, которая откроет для меня окно к другим мирам и цивилизациям космоса. Я даже возьму себе псевдоним, Валентин Спейс, от английского слова космос.

– Да, так и есть. Твои книги выйдут под псевдонимом В. Спейс. Валентин, давай все-таки посмотрим на это грандиозное зрелище пожара. – И Лыбедь, манипулируя руками над пультом, направила аппарат ближе к Зимнему дворцу, пламя охватило уже второй этаж. Фигурки людей скользили по льду крыши, пытались проникнуть через сорванный потолок, спасая сокровища дворца в еще не охваченных пламенем комнатах. А возле Александровской колонны все увеличивалась количество вынесенного из дворца, как стог сена. Сокровища лежали вперемешку с посудой, старинным оружием, стояли картины, иконы, ковры и все то, что удалось спасти от языков пламени.

– Лыбедь, может и мы, что ни будь, спасем, что должно сгореть, а?

– Нет. В первых мы не знаем, что бесследно должно сгореть. А если так, то произойдет нарушение причинно следственной связи, а это меняет целые пласты истории, что категорически запрещается Коалицией.

– Да фук с ней с этой Коалицией. Возьмем, какой ни будь бриллиант, вон их сколько. – Кивая в сторону колонны, где лежали горы золотой посуды и украшений.

– Нарушение закона эволюции сродни с самоубийством. Это категорически запрещается, не только развитием, но и жизнями будущих поколений. Помнишь, что за все надо платить?

– Да, помню. – Грустно ответил я.

– Ну, вот, считай, что первый урок мы прошли успешно…

Историческая справка:

«Пожар в Зимнем дворце 17 декабря 1837 года стал одним из самых грандиозных пожаров в истории Российской империи. В результате пожара полностью выгорели второй и третий этажи Зимнего дворца, в том числе интерьеры Ф. Б. Растрелли…».

Глава пятая