Сложные люди. Все время кто-нибудь подросток
- -
- 100%
- +
…Первое, что я получила в Израиле, это свобода. Я получила свободу! Дома я была ребёнком под строгим контролем, а здесь мгновенно стала отдельным человеком. Мама занята выживанием. Моя учеба и поведение ей безразличны, она будто говорит мне – живи сама и дай мне возможность выжить.
Я всё еще учусь в школе, но уже не должна отчитываться. Больше нет никакого «Мар-рина, дневник!». Мамин гиперконтроль закончился. У меня началась своя жизнь: экскурсии, школа, новые друзья, работа.
…В Израиле много света, всё сияет. Пальмы, море – всё необыкновенно яркое. Жить в Тель-Авиве слишком дорого. Мы живём в крошечном Кирьят-Яме, за железной дорогой, у химического завода. До нас эта квартира много лет стояла пустая, там жили голуби и сова. Сова до сих пор прилетает каждую ночь. Здесь огромные, невероятных размеров тараканы. Утром заходишь в ванную, а там ковер из тараканов. Они ползут тебе навстречу отовсюду. Здесь мыши. Мышеловки мама выбрасывает по утрам, я не могу это делать.
Мама ходит в ульпан, учит иврит, ей тяжело даётся иврит. Когда я возвращаюсь домой позже, чем обычно, мама не ругает меня, она даже не смотрит в мою сторону, у нее нет на меня сил. Я слышу, как она зубрит слова и плачет. Мне больно за маму, дома мама была собой, у нее была любовь городка, уважение, подруги, она была нужна всем, а здесь… Утром выбросить мышеловки и в ульпан, учить иврит, вечером зубрёжка и зарядить мышеловки. Я хочу подойти к ней, обнять, но не могу. Теперь уже я тоже не умею показывать свои чувства… мы обе не умеем, и с этим уже ничего нельзя поделать.
Сосед помогает нам с мамой устроиться на настоящую работу: мы вдвоём разливаем шлангом по бутылкам едкое средство для туалетов. Платят пять шекелей в час. В первый день шланг выпал у меня из рук, струя щелочи брызнула на меня, платье мгновенно расползлось, на ноге ожог. Мы возвращаемся домой, я иду боком, в дырявом платье, мама прикрывает меня собой. По дороге останавливаемся у киоска – я хочу посмотреть обложки журналов, – и вдруг я вижу себя! На обложке моя фотография, подпись: «Познакомьтесь, самая красивая новая репатриантка Марина»… Это была фотография, которую сделал тот корреспондент у трапа! Я не придала значения, а теперь вот! – я на обложке, я «красавица», я, Марина! Я не прошу у мамы деньги купить журнал, покупаю сама. У меня уже появились свои деньги: я убираю квартиру. Дочка хозяйки (моего возраста, ей тоже пятнадцать) сидит на диване, пока я работаю, и наблюдает за мной. Мне не обидно или обидно немножко, но я рада, что работаю, что у меня есть свои деньги.
…И вдруг – на меня начали смотреть мужчины. Они смотрят на меня как на красивую девушку! Каждый мой выход на улицу превращается в шоу, в победное шествие: мотоциклисты сигналят, мигают, оборачиваются, водители высовываются из окон машин, машут руками… Я всегда думала, что сильна только тем, что я очень послушная, а кроме этого у меня ничего нет… но вдруг оказалось, что у меня есть власть, которую я могу использовать, – я красивая!
…Мне повезло! Я работаю официанткой в зале торжеств в хорошей гостинице. Вокруг меня красивая жизнь, красивые люди, свадьбы, музыка… Наша квартира с тараканами и эта красивая жизнь – два разных мира. Носить огромные подносы тяжело, но лучше, чем мыть квартиры. Я ношу подносы, получаю сорок шекелей в час плюс чаевые. Я счастлива!
Дэни, метрдотель, хвалит меня: «Ты молодец, ты хорошо работаешь, со всеми дружишь…» Я молодец, я хорошо работаю, со всеми дружу.
Иногда Дэни подвозит меня домой, мне приятно, что такой важный начальник заботится обо мне, дружит со мной… Мы разговариваем, я рассказываю ему про наш городок, про маму, как ей трудно. Он рассказывает о своей семье. Однажды он рассказал мне о своей умершей много лет назад дочери. Взрослый человек, даже старый, рассказывает и плачет. Я тоже плачу, и теперь уже он говорит мне «не плачь». Мы плачем и утешаем друг друга.
Дэни говорит: «Ты такой светлый человек, ты необыкновенная, замечательная, у тебя есть сердце, ум, воля, характер, ты должна это про себя знать». Никто не говорил мне, что я светлый человек, что у меня есть воля и характер. Он говорит, что считает своим долгом помогать мне, ведь я недавно приехала в страну, у меня никого нет.
Всё было прекрасно, и вот… Но почему, почему?.. Проходит немного времени, и меня перестают ставить на смену. Я ничего не понимаю, расстраиваюсь и понемногу впадаю в панику, – что со мной не так? Мне страшно спросить Дэни, почему он не ставит меня на смены: он дружит со мной, но он важный, начальник, поступает, как считает нужным… Кто я такая, чтобы задавать вопросы?
Но я все-таки набираюсь смелости и спрашиваю:
– Почему ты меня не поставил?
– Приезжай завтра на смену пораньше, я тебя встречу, – говорит Дэни.
Сначала я даже не поняла, что речь идёт о сексе. Он же говорил, что я хорошо работаю! Мы же говорили о его семье! Он тогда сказал, что впервые говорит с кем-то о своей умершей дочери, что я слушаю сердцем, что он чувствует моё тепло, что я его друг… Наши с ним отношения – это сочувствие, теплота, дружба. Дэни добрый! Я думала, что я для него девочка, которую он взял под своё крыло.
– Ты же сказал, что я хорошо работаю, – растерянно бормочу я.
– Да, ты молодец. И если ты хочешь быть в этом мире… – объясняет он.
Если я хочу быть в этом мире?.. Я хочу быть в этом мире! Конечно, я хочу быть в этом мире! …Я думала, что он добрый волшебник, который открывает мне дверь в прекрасный мир. Но добрый волшебник не открывает дверь бесплатно. Оказывается, это сделка. Но Дэни, он… он же старый…
Я испугалась. Я ужасно испугалась!
Ляля. Господи, ну еще бы! Я представила тебя… и себя в шестнадцать лет… ты еще вся – хрупкое утро… И кто-то чужой, без любви, без влечения, даже без любопытства, против воли, против тела и души…
Марина. Я испугалась не того, что мне придётся быть с ним. Я испугалась другого. Если рассказывать эту историю, то честно.
Я испугалась. Мне нужно скорей согласиться. Никто не предложит мне такую сделку, как он. В этой сделке у меня нет ничего, кроме себя самой, и это единственная возможность открыть дверь, которую мне самой открыть не под силу. Быть с ним? Это будет не так страшно, как потерять целый мир. Я пришла пораньше.
Ляля молчит, вздыхает
Марина. Ну, что сказать… Ничего приятного в этом не было.
Стыдно ли мне об этом рассказать? Но перед кем я должна стыдиться? Я не воспринимала это как нравственный выбор: у меня не было вопроса, нравственно ли это. У меня был один вопрос – как выжить? Я восприняла это как правила. Правила мира, в котором я живу. У мужчин есть сила и власть, а тебе шестнадцать, и у тебя ничего нет… Ничего нет, что ты можешь дать. Я хотела работать, зарабатывать, это был мой способ выживания.
Ляля. Не обижайся, если я скажу не то, что тебе понравится. Мы с тобой работаем, чтобы рассказать эту историю так, чтобы все тебя поняли. На любую ситуацию можно посмотреть с разных сторон. Дэни воспользовался тем, что ты зависишь от него, он, безусловно, виноват. Это еще потому ужасная подлость, что сначала искренне сочувствовать, откровенничать, дружить, а потом потребовать секс. Но многие и сегодня смотрят на это иначе – он мужчина, в его природе хотеть, а в твоей воле отказаться. Кто тебе мешал сказать Дэни «нет»?
Марина. Кто мешал мне сказать «нет»? Наверное, я сама. Это было как будто я жертвую собой ради своего будущего. Благополучному человеку не понять, как быть подростком в чужой стране, всего хотеть и жить с мышами и совой, подростком, которому нужно кем-то стать. Что-то пошло не так, и меня швырнуло в такой ужас, такую панику… Я подумала: «Всё пропало, сейчас я потеряю вот это, замечательное! Потеряю и больше никогда не найду…» Смешно, да? Ведь я хотела всего-то быть официанткой, получить смену, а мне казалось, что это выбор ради исполнения мечты и, чтобы найти свой путь, мне нужно принять решение. Я вспомнила фразу «за всё нужно платить».
«…И мы никогда не знаем, сколько платить. – Ляля представила, что произошло с шестнадцатилетней Мариной, подумала: «Я бы на ее месте не стала, никогда, ни за что!», но тут же, отгоняя намёк на моральное превосходство, строго сказала себе: «Неизвестно, стала бы или нет. У меня не было таких ситуаций, мне не нужно было выбирать».
Неужели этот внутренний диалог всё же отразился на ее лице? Чуткая Марина сказала:
– Ты бы не стала?.. Ты никогда не поступала против своей воли ради цели, которая в тот момент казалась невероятно важной, а потом оказалась совсем неважной?
– Нет, – ответила Ляля. Воспользовалась загадочным двойным отрицанием, и вышло то ли «нет, конечно не поступала против своей воли», то ли «нет, конечно поступала». – …Послушай, Мариша! Мы с тобой родственники, близкие. Я только сейчас – вот прямо минуту назад поняла, что мы родственники.
– Почему?.. Мы и до этого были родственники, – засмеялась Марина, и Ляля засмеялась в ответ.
– Ты не поверишь. Вдруг что-то во мне шевельнулось – а-а-а, со мной тоже такое было!.. Я когда-то сделала такой же выбор, как ты. Это ведь неважно, что на кону – смена в ресторане или что-то престижное, от официанта ты зависишь или от ректора университета. Я, как и ты, думала «мой путь, моя мечта» и выбрала… Мы с тобой сделали одинаковый выбор. Я об этом забыла.
– Как ты могла забыть?
– У тебя актёрская природа, ты хочешь сыграть все, что пережила, а у меня, – Ляля засмеялась, – у меня писательская природа: приписать свой опыт какому-нибудь персонажу. У меня в одной книжке героиня много лет мучается оттого, что когда-то давно, как бессмысленный кролик, подчинилась чужому решению. Думает, вот если бы голос сверху тогда сказал ей словами: «Что ты выбираешь – секс по принуждению и прекрасное будущее или у тебя вообще не будет будущего?» – она бы сделала верный выбор, вынула бы шпагу и выкрикнула: «Пусть весь мир идёт к черту, я выбираю честь!». – Ляля улыбнулась. – Но голос сверху никогда не говорит словами, поэтому выбор всегда такой вкрадчивый.
– Но ты не забыла. …Хочешь рассказать?
– Да мне кажется, я уже рассказала. Но говорить об этом – ни за что. Никогда, никому, даже с тобой, ни за какие коврижки. Я не могу. Ты очень смелая, что можешь говорить. Ну что, работаем дальше?..
Марина. Раз в неделю мама убирала большой дом на горе Кармель. Однажды мама взяла меня с собой: она плохо себя чувствовала, боялась идти по жаре в гору, и я пошла с ней. Этот дом принадлежал врачу, мы посмеялись, что, если ей станет плохо, врач окажет первую помощь.
Я удивилась тому, как в Израиле выглядит врач: не в кабинете, недоступный, в белом халате, лишённый возраста и пола, а привлекательный мужчина с волосами, собранными в хвост, в майке и сандалиях.
Мы вдвоём убрали дом. Мама проверила, хорошо ли я вымыла пол, заглянула в каждый угол, – работа должна быть выполнена безукоризненно.
Ляля. Что было дальше?
Марина. …Мне шестнадцать, ему тридцать пять. Мы живём вместе в его большом доме на горе Кармель. Я понимаю, что я в безопасности, теперь за мной стоит настоящий мужчина. А потом начались странные вещи. …У него было много замечательных качеств! Умный, образованный, любящий… но…
Ляля. А потом начались «но»… Ты даже если на кого-то очень сердишься, обязательно сначала объяснишь, какой это на самом деле прекрасный человек. Ты добрая. Природная доброта – такая редкость… как родий, тяжёлый металл, добывается из платиновой руды. Ты, платиновая моя, единственное от природы доброе существо, кого я знаю, кроме панды в Берлинском зоопарке.
Марина. …А потом начались странные вещи.
Встреча вторая. Мама тоже совершала плохие поступки
Марина. Когда я пошла к психологу, я узнала, что он нарцисс. Но ведь человек не виноват, что он нарцисс.
Ляля, с притворным ужасом. О-о, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… давай без штампов! Любого мужчину можно назвать нарциссом. Любого человека можно назвать нарциссом. Особенно того, кто нам не нравится. Всем нашим качествам можно приписать нарциссизм. Возьмём нас с тобой. Вот, пожалуйста – нам обеим важно, как нас воспринимают другие, мы всегда заранее ожидаем хорошего к себе отношения, хотим, чтобы признали наши таланты и уникальность, – разве нет? И мы обе убеждены, что отдаём много любви. …Получается, ты нарцисс, я нарцисс, обе мы нарциссы… Но ведь человек не виноват, что он нарцисс. Не надо терминов – «нарцисс», «абьюз»… Ты просто расскажи.
Марина. …Он влюблён, я не влюблена, но польщена и очарована. Он врач. Говорит на четырёх языках. Знает всё – кино, музыку, литературу. Меня любят, окутывают заботой, я понимаю, что это мужчина моей жизни, заботливый, любящий, обеспеченный… идеальный!
Он содержит меня, даёт карманные деньги. Я выполняю свои обязанности: убираю дом, готовлю. Если еда не готова вовремя, он сердится. Секс для меня – приятная обязанность, я не испытываю оргазма, но это совсем не важно. Мне приятно, что он меня хочет: он мужчина, он меня учит и кормит, а я даю ему любовь. Наконец-то у меня есть опора в жизни, уверенность в будущем. Мне не нужно мечтать получить смену в ресторане. Я студентка, учусь в химическом техникуме.
Когда к нам впервые пришли его друзья, я волновалась как перед вступительным экзаменом.
– Я очень волнуюсь, – сказала я. – А вдруг я не понравлюсь твоим друзьям?.. Что, если они меня не примут?
– Всё будет отлично. Я же с тобой.
Дома мне часто снилось, как я прихожу куда-то (это никогда не было конкретным местом, просто куда-то), не могу поддержать разговор, не вписываюсь… Меня выгоняют. Мне говорят: «А ты уходи, ты не должна быть здесь».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.