Сэр Найджел. Белый отряд
- -
- 100%
- +
– Сдавайся, благородный сэр! – сказал он.
– Рыбакам и лучникам? Никогда. Я человек благородной крови и ношу герб. Убей меня!
– Я тоже благородной крови и ношу герб. Обещаю тебе пощаду.
– В таком случае, благородный сэр, я сдаюсь тебе.
Нож, звякнув, соскользнул на палубу. Подбежавшие моряки и лучники увидели, что Найджел лежит лицом вниз почти без сознания. Они оттащили его в сторону, двумя-тремя ловкими ударами разбили застежки шлема и сняли его. Открылось веснушчатое лицо с острыми чертами и огненно-рыжие волосы. Найджел с трудом приподнялся на локте.
– Ты Рыжий Хорек? – спросил он.
– Так меня называют враги, – с улыбкой ответил француз. – Я рад, любезный сэр, что сдался столь доблестному и благородному человеку.
– Благодарю тебя, любезный сэр, – слабым голосом произнес Найджел. – И я рад, что померился силами со столь достойным противником, и навсегда сохраню в памяти удовольствие, которое доставила мне наша встреча.
Тут он положил кровоточащую голову на медную грудь врага и надолго лишился сознания.
Глава XV
Как рыжий хорек явился в Косфорд
Старинный хронист в «Gestes du Sieur Nigel»[15] скорбит, что вынужден часто прерывать свой рассказ, ибо из тридцати одного года, отданного войне, его герой не менее семи провел в постели, оправляясь либо от ран, либо от одного из тех недугов, причина которых – походные лишения и усталость. Вот и теперь в самом начале боевого пути, накануне славного предприятия именно эта судьба постигла Найджела.
Распростертый на ложе под низким потолком почти пустой каморки под парапетом угловой башни замка Кале, выходящей во внутренний двор, он лежал в полубреду, не в силах приподнять голову, когда прямо у него под окошком творились славные дела. С тремя ранами на теле, с головой, пострадавшей от булавы Хорька, он находился между жизнью и смертью: истерзанное тело тянуло его во тьму, молодость и твердая воля не давали угаснуть искре жизни.
Словно сквозь сон он осознавал, что где-то рядом бушует битва. После он смутно вспоминал внезапные растерянные крики, лязг металла, стук захлопнувшихся створок больших ворот, рев множества голосов, гулкие удары, точно пятьдесят дюжих кузнецов гремели молотами о наковальни. А потом удары мало-помалу сменились стонами, пронзительными призывами к святым, размеренным многоголосым ропотом, тяжелой поступью обутых в железо ног.
В какую-то минуту этой жестокой схватки он, преодолев слабость, видимо, все-таки дотащился до узкого окошка, повис на железной решетке и поглядел во двор на разыгравшийся там грозный спектакль. В красном свете пылающих факелов, укрепленных в амбразурах и на крыше, он увидел внизу дикое кружение закованных в латы фигур, отливающих медью, сверкающих железом. Словно бредовое видение, вспоминались ему потом развевающиеся шарфы, повязанные на шлемы, гребни, украшенные драгоценными камнями, пышные плащи и щиты, блещущие гербами, на которых по золотому или серебряному, червленому или черному полю располагались всевозможные геральдические фигуры – кресты, пояса, стропила, перевязи и прочее. Точно букеты ярких цветов, они взлетали и опускались, двигались вперед и назад у подножия его башни, то теряясь в тени, то снова вспыхивая в багровых отблесках факелов. Пылала кроваво-красная башня Чандоса, и он различил высокую фигуру своего господина, исступленно рубившегося в первом ряду, как само воплощение войны. Три черных стропила на золотом поле – это герб благородного Мэнни. А этот могучий боец, уж конечно, сам король Эдуард – ведь только его щит и щит ловкого юноши в черной броне рядом с ним не несли никаких геральдических символов.
– Мэнни! Мэнни! Святой Георгий за Англию! – раздался громовой клич, а в ответ, заглушая грохот и лязг битвы, слышался столь же гордый призыв: – Шарньи, Шарньи! Святой Денис за Францию!
Вот какие смутные видения еще жили в памяти Найджела, когда наконец туман в его голове рассеялся и он впервые явно понял, что лежит на низкой кровати в угловой башне и пальцем не может пошевелить от слабости. Возле него Эйлвард раздирал грубыми пальцами стебли лаванды и разбрасывал их по полу и по постели. К стене в ногах кровати был прислонен длинный лук. На нем висела железная каска. А их владелец в одной рубахе обмахивал своего господина, отгоняя мух, и сыпал на него душистую траву.
– Клянусь рукоятью! – завопил он, сверкая всеми зубами в радостной улыбке. – Благодарение Пречистой и сонму святых, ты пришел в себя! Скончайся ты, я бы не посмел вернуться в Тилфорд. Три недели пролежал ты тут, лепеча, как несмышленый младенец, но теперь по твоим глазам видно, что ты снова в себе!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
15 июля. – Здесь и далее примеч. перев.
2
1 августа, 15 августа, 29 сентября.
3
11 ноября.
4
Мир вам (лат.).
5
Тилфордский дуб (лат.).
6
Согласно с законом… между мужами (лат.).
7
Извините! Извините, друзья мои! (фр.)
8
Еще бы (фр.).
9
Друг мой (фр.).
10
Вовремя (фр.).
11
«Всем сеньорам, рыцарям и оруженосцам!» (фр.)
12
В расцвете жизни (лат.).
13
Благословен Господь Бог мой, сотворивший руку мою для битв и пальцы мои для войны (лат.).
14
«Делай, что должно, что бы ни случилось, – вот закон рыцаря» (фр.).
15
«Сказание о деяниях сэра Найджела» (фр.).