Данные

Голод загнал Миноина в одну из двух городских столовых – «Мария», уютно расположившуюся рядом с вокзалом. Внутри пахло приятно и уютно, вызывая ассоциации с домашним уютом и теплом. За соседним столом двое рабочих в промасленных комбинезонах оживлённо спорили о зарплатах и условиях работы, словно делились самыми сокровенными секретами.

– Опять зарплату задержали! – прошипел первый, сняв каску и протирая пот со лба. Его голос звучал с оттенком раздражения, и злость читалась в каждом слове.

– Тихо-тихо! – оборвал его второй, резко оглядываясь по сторонам так, будто боялся быть услышанным. Его взгляд был полон тревоги, а слова полны скрытого беспокойства. – Нам всё равно не понять, какие у них планы, – он нарочито громко хрустнул котлетой, словно заговаривая зубы себе и окружающим.

– Здравствуйте, – сказал с особой яркостью Миноин, подойдя к стойке.

– Приветствую вас в нашем скромном заведении. Чего пожелаете отведать? – спросила девушка в ярко-жёлтом платье, её карие глаза светились, как янтарь, а голос звучал мягко, как шёлковый шёпот.

– Я думаю, вам подойдёт наша фирменная солянка, гречка с мясом и мясной беляш. Настоящий гастрономический шедевр! – её искренность была обезоруживающей.

– А попить будет? – Миноин с любопытством рассматривал меню.

– Непременно. Сок подойдёт? – предложила она с улыбкой.

– Да, вполне. Подскажите, сколько с меня? – деловито спросил он, подсчитывая вселены в голове.

– Сейчас, сейчас… Так-то получается восемнадцать тысяч пятьсот девяносто шесть вселенов, – её голос звучал как извинение, но Миноин был спокоен.

– Ох, цены поднялись, – Миноин выложил все свои средства. – Держите, с чаевыми. А как вас зовут, юная девушка? – вдруг, вопрошающе произнёс он.

– Меня… – девушка понизила глаза, смутившись. – Анфиса.

– Красивое имя, как и город, в котором вы живёте, – провозгласил он, озаряя её комплиментом, и с подносом направился к свободному столику.

Присев, он погрузился в размышления и первым делом взялся за солянку. Ел быстро, наслаждаясь каждым кусочком, стараясь не привлекать к себе внимание, но одна деталь не давала покоя. С момента его прихода он ощутил на себе пристальный взгляд: человек за дальним столиком не сводил с него глаз. Незнакомец был массивного телосложения, его куртка явно не по размеру с трудом огибала его плечи, и во всей позе чувствовалась скрытая угроза. На столе гордо покоился пистолет, а в кармане был виден второй. По спине Миноина пробежала дрожь, но он старался сохранять внешнее спокойствие.

Закончив есть, он залпом допил сок, не торопясь сунул беляш в карман и медленно поднялся, готовый уйти. Но едва он сделал шаг, незнакомец поднялся и направился к нему. Пол шага и отсутствие смятения в движениях говорили о его уверенности. Положив чаевые на стол, незнакомец важно озвучил:

– Можешь звать меня Марвартов. Ты меня ещё не знаешь, но я с тобой знаком, – произнёс он, усаживаясь на стул, который затрещал под его весом. Теперь Миноин смог лучше разглядеть его черты: лицо приятное, но глаза ледяные и неподвижные.

– Скоро ты уедешь в Пенталио, но я предлагаю остаться. Работа для тебя уже есть – согласно твоему прошлому.

– По какому прошлому? – Миноин нахмурил брови и инстинктивно сжал пальцы у края стола, словно искал опору.

– Я же сказал: «Ты меня ещё не знаешь, но я с тобой знаком». Потому и говорю о том, что скрыто за завесой твоих лет.

– Ближе к делу! – прервал его Миноин, краем глаза отмечая безразличие окружающих. Вспомнилась подозрительная машина у входа с тремя людьми в чёрном. «Живым не уйти», – рассудительно подумал он.

– Завтра Протополис будет объявлен независимым от Рокманской империи. Новая конституция, демократия… но появятся недовольные. тебе придётся решать их проблемы. Я стану мэром, а тебе предлагаю пост главы отдела по борьбе с коррупцией. Зарплата – тринадцать тысяч новых вселенов с премиями.

Он потянулся в карман за вторым пистолетом. Но Миноин опередил его, схватив пистолет на столе и направив его на великанского незнакомца. Тот поднял руки, в правой был кнопочный телефон, который Миноин раньше видел только на картинках.

– Молодец, гвардии сержант, хватка есть. И почему вы так рано ушли из армии? – прошептал Марвартов, возвращая пистолет.

– Я согласен на ваше предложение, – твёрдо произнёс Миноин. – Теперь можете забирать свой пистолет. он не настоящий – уж больно он лёгкий.

– Молодец, – Марвартов протянул руку, готовый заверить соглашение. При крепком рукопожатии он тихо сказал: – Это именной. Самый настоящий. Исключительно для тебя.

– Как? – удивлённо, но с пониманием спросил Миноин.

– Чудеса инженерии от моего друга, – с гордостью в голосе продолжил Марвартов, протягивая три обоймы.

Миноин взял их без колебаний. Они вышли на улицу. Марвартов сел в чёрную машину – ту самую, мрачно исчезающую в дымке растекающихся облаков.

«Всё это, конечно, хорошо… Но где тут можно переночевать?» – подумал Миноин, с холодным взглядом наблюдая, как автомобиль теряется вдали, оставляя после себя лишь воспоминание.

6

Эту ночь я никогда не забуду. Сначала я стоял у ресторана, размышляя, куда пойти. Было уже поздно, и я не надеялся, что кто-то пустит меня переночевать. Даже на платный ночлег рассчитывать не приходилось.

Пока я блуждал по городу и зашел в парк, то нашел подходящую лавку, на которой можно было бы переночевать. Было за полночь, и я надеялся, что по местным законам это не запрещено. За всё то время, сколько я живу (а это 29 лет), где я только не был – видывал разные законы. Поэтому повод для волнения был. Помнится, в Дырбумбее чуть не остригли налысо за то, что бакенбарды выпирали больше чем на разрешенные два миллиметра. Да-да, именно миллиметров! У меня их никогда не было и не будет. Эх, хорошо тогда лейтенант спас – не знаю, что бы делал без него…

После раздумий я лег на лавку. День выдался сложный, нервный – вся эта нервотрёпка с Марвартовым, новый город, Анфиса… Поймал себя на недопустимой мысли: «О чём ты думаешь, болван? Давай спать!» Следом за последней мыслью «Миноин» мигом заснул. Но вскоре, примерно в три часа ночи, его разбудил чей-то необычный смех. Он звучал как попытка соловья засмеяться, но неудачно. Открыв глаза, я увидел перед собой пару сверкающих глаз. Они, словно феникс среди ночной тишины, созерцали меня, при этом оставаясь неподвижными, будто монолит. Между моим взглядом и этими глазами возникла напряжённость. Она длилась недолго – в полудрёме я не понимал, сон это или явь. Даже попытался припомнить, пил ли сегодня, хотя не употреблял уже больше года. Вскоре два огонька отдалились и исчезли. Взглянув в их сторону, я понял, что эти глаза принадлежали старой женщине лет восьмидесяти. Двигалась она так живо, будто ей едва исполнилось двадцать. Она была хрупкой, маленькой и при этом в пижаме. Когда она удалялась, от неё доносились малоприятные звуки, которые почему-то вызывали эффект пробуждения. Но, слава Фарсию, они стихли. «Наверное, привиделось», – подумал я, снова ловя себя на недопустимых мыслях о сложном дне. Обязательный цикл перед сном повторился.

Я попытался снова заснуть: завтра предстоял тяжелый рабочий день. Уже удобно устроился на лавке, цикл подводил ко сну (ни слова про бабку!), как вдруг меня разбудил человек в полицейской форме. «Неужели здесь запрещено спать на скамейках?» – мелькнуло в голове.

Полицейский выглядел встревоженно и даже не пытался это скрыть. Его бесцветные в темноте глаза бегали по мне. Сначала я хотел высказать всё, что думаю: мол, едва заснул, а эта… эта… Ой, кретин! Стоп, он же в форме! Я понял, что едва не сорвался, и мысленно поблагодарил судьбу, что слова остались при мне. Тем временем он спросил: «Эй, ты! Как тебя… Видел пожилую женщину в пижаме? Маленькая такая, из дома престарелых сбежала». Его лицо выражало обеспокоенность, а наспех надетый мундир говорил, что ситуация застала его врасплох. Я молча, с видом невыспавшегося ребёнка, показал направление, куда скрылась старушка. «Благодарю вас, сударь», – сказал полицейский и бросился вдогонку, явно удивляясь, что я его не боюсь.

Разобравшись с ночными делами, наконец смог лечь и заснуть.

7

Стояло прекрасное утро. Лучи солнца осторожно пробирались сквозь узкие проходы между небольшими деревянными зданиями, отбрасывая длинные и причудливо изогнутые тени на пыльные кварталы . Улицы города погружались в солнечный свет, который играл, переливаясь на стеклах окон и деревьях, стоящих вдоль дороги. Тишина раннего утра обволакивала город, скрывая его вторым слоем от суеты и шума, который появляется позже.

Ни один из солнечных лучей не коснулся еще лица спящего Миноина. Тот лежал, прислонившись к холодной деревянной спинке скамейки, отчаянно цепляясь за ускользающие кусочки сна. Однако, как бывает в такие утра, когда солнце все-таки настегает тебя своими лучами, один из них скользнул по его щеке. Миноин встрепенулся, зевнул и потянулся так, будто собирался обнять все небо своим утренним приветствием. "Ох, ночь выдалась… больше так нельзя", – пробормотал он, ощутив легкую дрожь от утренней прохлады. Несмотря на это, он почувствовал удивительное облегчение от того, что таки удалось выспаться. Ночная история, словно тонкая вуаль, осталась за пределами его восприятия, не оставив и следа на его самочувствии, разве что утренняя хандра слегка покачивала его.

Впереди его ждала работа, и, вспомнив адрес – "Киберпанк, 89", – он вышел на улицу со своего уютного места в парке. Улицы были пустынны. Редкие прохожие, словно тени, мелькали на фоне утреннего горизонта. Время не способствовало толпотворению, и Миноин наслаждался уединением в этом забвенном мире до тех пор, пока один из силуэтов не привлек его внимание. Это был мужчина в потертой пальто, совершенно нелепое для теплой погоды, в дырявых штанах и новеньких ботинках, будто сошедших прямо с витрины дорогого бутика. "Интересно, сколько он копил на них? Год? Два?" – озадаченно подумал Миноин, рассматривая угрюмое лицо незнакомца, который шел, уставившись в асфальт и нервно держа руки в карманах. "Что происходит в его жизни? Возможно, с ним случилась какая-то беда. Надеюсь, у него есть, с кем поделиться своими наболевшими мыслями", – с состраданием прокомментировал он, провожая взглядом силуэт.

За мыслями и раздумьями несколько кварталов пролетели незаметно. Миноин остановился у здания, напоминающего гигантский бетонный куб, с вбитывать табличкой "ул. Киберпанк 89". "Должно быть, мне сюда", – произнес он вслух, нахмурившись от мысли о том, как странно выглядит этот участок. Металлический забор с облупившейся краской, трое стражей в черной, изрядно поношенной униформе у входа. "Хотя нет," – подумал он, – "это такие же роботяги, как и я, которые еще не отошли от горя, охватившего всю Империю". Из этих троих двое, высоких и худощавых, с лицами, во многом стереотипными, словно созданные по единому шаблону, опирались на ограду, изучающе глядя в горизонт. Третий, низкорослый, нервно теребил рукоять пистолета, который, казалось, был больше чем он.

Миноин нерешительно кивнул в знак приветствия, но в ответ получил лишь ледяное молчание, которое более напоминало барьер, чем ответ. Дверь скрипнула под его рукой, крепко охватив пальцами холодный металлический каркас. Он вошел внутрь, заваривая за собой рухнувшую дверь. Внутри оказалось длинный коридор, освещенный старыми, почти выгоревшими лампами. Свет слабо мерцал, создавая атмосферу чего-то таинственного и тревожного. Сделав шаг вперед, он остановился, чтобы оглядеться. "Куда теперь?" – обернувшись, произнес он, но вдруг услышал легкие, почти неслышные шаги.

Из-за угла, словно кусочек моря в бетонном океане, вышла женщина. Её глаза цвета южного, нежно-голубого моря были едва заметны из-за стопки документов, удерживавшихся в руках. "Вы ко мне?" – ее голос звучал мягко, словно ветерок в весенний день, но в нем чувствовалась сталь, которой следовало прислушаться. "Проходите. В конец коридора", – добавила она, указывая направление движением головы, словно предлагая последовать за ее словами без колебаний.

Миноин толкнул дверь в конце коридора. Она поддалась с тихим скрипом, открыв пространство, резко контрастирующее с унылыми стенами учреждения. Кабинет был погружён в полумрак, словно специально созданный для тайных сделок. Единственный источник света – бронзовая настольная лампа с зелёным абажуром – отбрасывал овальное пятно на массивный дубовый стол, покрытый трещинами времени. Стены украшали стеллажи до потолка, заставленные папками: тонкие деловые досье соседствовали с потрёпанными фолиантами в кожаных переплётах. Воздух пах воском, старостью и влажным пергаментом.

За столом, на простом деревянном табурете, сидел человек в мундире цвета морской волны. Его фигура казалась хрупкой на фоне гигантских шкафов, но мощные руки выдавали боевое прошлое. Лицо, гладко выбритое до синевы, напоминало лезвие ножа – острый подбородок, впалые щёки, густые пепельные. Ему было не больше тридцати. Он перелистывал документ, и свет лампы выхватывал из темноты рокманский герб.

– Вы, должно быть, тот самый Миноин? – голос звучал как скрип пергамента, медленно и нарочито чётко. – Пожалуйста, присядьте.

Миноин опустился в кожаное кресло напротив, слыша, как прогнулись пружины. Его взгляд скользнул по полкам: между папками мелькнул странный предмет – чёрный кинжал с рубиновой рукоятью. На столе лежала фотография какого-то чиновника, и его лицо было перечёркнуто

– Полагаю, вам уже доложили, зачем я здесь, – ответил он, стараясь не выдавать напряжения. В углу комнаты тикали старинные часы с маятником, отсчитывая секунды тягостной паузы.

Роуль закрыл папку, положив сверху ладонь, словно прижимая тайну.

– Изучил ваше досье. Признаюсь, некоторые детали… озадачили. – Он потянулся к графину с обыкновенной водой, наливая в хрустальные кружки. – Служба в королевском спецназе «Тень короны», шесть лет стажа. Оборона Изумрудного дворца в 81-м… Вы тогда в одиночку уничтожили пятерых драконистов, пытавшихся убить императора Антараса IV Миротворца. Интересно, как вы избежали награды за подвиг?

Миноин взял кружку, наблюдая, как свет играет в ней.

– Награды требуют публичности. А «Тени» работают в тишине.

– Мудро, – Роуль пригубил воду, не сводя с него взгляда. – Тогда принят. Можете звать меня Роулем. Никаких титулов вроде «главминистра по антикоррупционным делам Роуль Бихард Швайтов». Просто Роуль.

Он откинулся на спинку стула, и тень скрыла его лицо, оставив видимыми лишь блестящие пуговицы мундира.

– Кабинет слева. Там проведут инструктаж.

Миноин уже поднялся, когда голос остановил его:

– Я вас не отпускал.

Роуль встал, и его тень, удлинившись, накрыла всю стену. Он подошёл к стеллажу, достал папку с красной меткой «Совершенно секретно» и швырнул её на стол. Пыль взметнулась золотистыми вихрями в луче лампы.

– Битва при Чвинхае. Семь лет назад. Вы ранили генерала Гракхана Маэлстера выстрелом с 1200 метров. – Его палец ударил по фотографии. – На такой дистанции даже ветер…

– Если бы вы внимательнее читали досье, – перебил Миноин, чувствуя, как сжимаются кулаки, – то знали бы, что с 15 лет я учился в Академии теней. Там нас тренировали стрелять по движущимся мишеням в ураган.

Роуль хмыкнул, доставая из папки пожелтевшую фотографию. На ней – мужчина в офицерском мундире, стоящий на фоне горного ущелья.

– Ваш отец. Полковник Миноин Миронов. Погиб при обороне перевала Дырбумбея с тысячью бойцов против южан. Вам тогда было три года. Интересно, помните ли вы его голос?

Миноин ощутил, как холодная игла прошлась по позвоночнику.

– Зачем вы это говорите?

– Чтобы напомнить: отвага у вас в крови. Но есть разница между подвигом и безрассудством. – Роуль подошёл вплотную, и Миноин уловил запах пороха. – Ваш отец отказался отступать, хотя приказ допускал манёвр. Он выбрал смерть ради чести. Вы… ради чего работаете?

– В Протополисе я нашёл работу. Этого достаточно.

– Ложь, – Роуль улыбнулся, словно врач, ставящий диагноз. – Вы бежите от прошлого. Но оно настигает даже здесь.

Он повернулся к окну, раздвинув жалюзи. За стеклом открылся вид на площадь.

– В Рокмании сейчас год нулевой – между смертью императора и коронацией нового, которого после недавних событий больше не будет никогда. Но здесь, – он постучал ногтем по стеклу, – мы считаем время от основания города. Лето 86-го года. Думаете, это случайность?

Миноин молчал, наблюдая, как луч закатного солнца упал на стену, освещая портрет Роуля в парадном мундире. За ним виднелась дата: «85-е лето после основания».

– Вы свободны, – неожиданно заключил Роуль, возвращаясь к столу. – Но запомните: в нашем деле важна не скорость, а точность. Чрезмерный энтузиазм убивает чаще, чем пули.

8

Дверь в левом кабинете скрипнула, выпуская Миноина наружу. Он тяжело вздохнул и пробормотал: «Столько слов… Зачем так много?» Его уставший разум стремился к отдыху, и он направился в самую большую комнату, где опустился на первый попавшийся диван. «Когда я впервые её увидел, то подумал, что она – секретарь. Глаза нежно-голубые, почти как летнее небо… А оказалось, что она – правая рука Роуля. И болтает, как торговка на рыночной площади!» – пронеслось у него в голове. «Ничего толком не объяснила: «Будь внимательным, неподкупным, следуй указаниям главы». И всё… Да уж, вот такое наставление!»

Мысли Миноина прервались, когда он заметил троих, стоявших у входа. Самый низкорослый из них, ёрзая на месте, подошёл и произнёс: – Привет, меня зовут Дима. Дмитрий. А тебя как?

– Миноин, – отозвался он, протягивая руку для рукопожатия. – Рад знакомству. Если будет настроение поболтать – подходи, обсудим, – буркнул Дима, плюхнувшись в кресло рядом с двумя молчаливыми коллегами.

Миноин внимательно осмотрел Диму, удивляясь его странной манере общения. В этот момент в комнату вошёл Роуль, уверенно вышагивая в своих лакированных ботинках: – Приветствую всех. Работа найдена. Возьмите дубинки в соседней комнате. Миноин, надень форму.

Через семь минут Миноин уже стоял на улице, нервно переминаясь с ноги на ногу. Роуль выстроил колонну из четырёх человек. «Шесть человек на весь отдел… Негусто», – пронеслось у него в голове.

– Двигаемся в Министерство инфраструктуры. Всем ясно? – рявкнул Роуль, его голос звучал как команда на корабле.

– А сколько платят-то? – выпалил Дмитрий без тени сомнения. Роуль на мгновение поджал губы, но тут же улыбнулся, демонстрируя профессиональную сдержанность: – Не волнуйся. Зарплата достойная. Поехали!

9

Ехали мы, как я понял, на личном автомобиле Роуля, что, в свою очередь, может говорить о солидном уровне его доходов и о его социальном статусе. В конце концов, в моём родном крае машину могли позволить себе только состоятельные люди, даже не у каждого министра была такая роскошь. Это редкость и очень престижно, особенно когда речь заходит о личном автомобиле. Разумеется, я впервые в этих краях, но думаю, что такая вещь, как машина у обычного человека, может многое сказать о нём и о его возможностях. Что именно, мне неясно, но есть над чем поразмыслить. Возможно, это свидетельствует о его связях с преступным миром или о наследовании крупного капитала. Когда мы наконец приехали, я увидел здание, которое не производило впечатления штаб-квартиры важных министров, обсуждающих тёмные и непонятные вопросы ради блага народа. Оно было на треть меньше здания антикоррупционного отдела, но зато в два этажа, что придавало ему особую значимость. У входа стояли два человека в рабочей форме, судя по всему, они чинили трубу. Мы припарковались рядом и вышли из машины. И тут Роуль начал свою речь.

«Что ж, вот мы и приехали. Миноин, ты проверь этих двоих и прилегающую к зданию территорию. Остальные – за мной», – сказал он с непринуждённым выражением лица, полным уверенности. Я даже думаю, что у него всегда такое выражение лица. Стабильность и скрытые связи, которые он не собирается демонстрировать, только придают ему уверенности. И вот они уже вошли в здание, а я остался один. Моё задание было простым, но ответственным.

Первым делом я направился к двум рабочим, которые без особого энтузиазма пытались починить трубу, демонстрируя профессионализм и опыт. Они были во многом похожи друг на друга, но самым заметным отличием было то, что первый был старше лет на десять, ему было около пятидесяти, а второму, чуть выше ростом, было около сорока. Больше я не нашёл никаких существенных отличий. Осмотрев их, я решил подойти и заговорить.

«Здравствуйте, отдел по борьбе с коррупцией», – начал я, соблюдая формальности. «Здравствуйте», – ответил старший из них, не выказывая ни страха, ни сомнений. «Что вам нужно?» – конечно, добавил он про себя. У отдела по борьбе с коррупцией и без меня дел по горло.

Мне велели много чего интересного: например, выворачивать карманы и проверять всё, что можно. Я, конечно, понимаю, какой сообразительностью нужно обладать, чтобы носить миллионы в карманах. Я думаю, вы знакомы с процедурой, но проверять вас я не собираюсь. По-моему, вы хорошие люди, и эта работа не стоит того, чтобы вам мешать. Я вижу, как вы стараетесь, и это вызывает уважение.

Сказав это, я заметил, что на их лицах отразилось искреннее замешательство и, возможно, даже облегчение. Они явно не ожидали такого поворота событий. Глаза старшего из них забегали.Однако наша беседа продолжилась.

Тот, что копошился внизу, произнес, и в его голосе явно сквозило удивление, смешанное с какой-то опаской. "Но кое-что нам все-таки известно. Я вижу, ты тут совсем новенький, еще не познал всех местных причуд и тайн. Если тебе не сложно, может, просветишь нас о себе немного? Времени у нас предостаточно, некуда спешить. Как тебя звать-то?

– Миноин Довольно простое имя, не находишь.

Что ж, Миноин…" – в его голосе удивление постепенно сменялось легким пренебрежением, словно он оценивал новичка свысока. "Появился здесь недавно один тип, называет себя Наждачкиным. Ему потребовалось всего пара данных, чтобы, видите ли, угодить абсолютно каждому в этом захолустье. Понимаешь, многих это настораживает, заставляет задуматься, что к чему. Что-то с ним не так, чую это нутром. Все, кто его видел, описывают его по-разному, словно он умеет менять облик, но имя всегда называет одно – Наждачкин. Его я тебе уже назвал. Так вот, в итоге хочу сказать: держись от него подальше. Такого наивного и чистого душой человека, как ты, еще поискать надо, не преследуй его, ничем хорошим это для тебя не кончится, уверяю. Да и вот еще что, – он начал выбираться из ямы, в которой до этого чинил какую-то проржавевшую трубу. – Ты же знаешь из школьных учебников, чем известен наш убогий городок? Чем мы тут гордимся, если вообще есть чем?"

В этот момент второй человек, который до сих пор хранил молчание, положил тяжелую руку на плечо говорившего, обрывая его поток слов. "Я думаю, ему достаточно информации для начала. Пошли отсюда, нечего время тратить. Уж пойми, некогда мне тут рассусоливать".

Второй бросил на него недоверчивый взгляд, полный невысказанного упрека, а затем снова повернулся лицом к Миноину. "Так ты знаешь, что тут к чему? Не может быть, чтобы не знал! В этих местах зародилась человеческая жизнь, как утверждают не просто древние легенды, но и учённые с исследователями . Где-то неподалеку от города даже должен стоять памятник этому знаменательному событию, хоть он и выглядит сейчас жалко и заброшенно".

Миноин пробормотал про себя: "Так к чему же он клонит? Какова цель этого странного разговора?"

– На этот счет до сих пор ведутся ожесточенные споры, – продолжал первый, словно прочитав его мысли. – Никто толком не знает, как именно появилась жизнь, но все уверены, что именно здесь. Тебе не кажется это странным, мягко говоря?

– Я, например, не улавливаю суть. Мы сейчас говорим о теориях всемирного заговора или о гипотезах зарождения жизни?

– В общем, поверь мне на слово, в нашем городе порой творятся чертовски странные вещи. Во времена Рокманской империи наш город был закрытой территорией, окутанной мраком тайн. Обо всем, что здесь происходило, было строжайше запрещено говорить и вывозить за пределы города".

Миноин поймал его спокойный взгляд, даже несколько умиротворяющий. Казалось, он только и ждал подходящего момента, чтобы выложить все это и облегчить свою душу. "И что же здесь происходило такого, что требовало стольких предосторожностей?"

– Мне кажется, ты и сам уже догадываешься, что место зарождения жизни и эти странные, необъяснимые события как-то связаны между собой, переплетены незримыми нитями, – лукаво усмехнулся первый.

– Точно. Но я ничего не знаю наверняка, лишь строю предположения, пытаюсь сложить пазл, – признался Миноин. – Но что…?

– Да тут всяких чудиков встретить можно, людей, которые резко выделяются на общем фоне, словно пришельцы из другого мира. И такое оружие у них, что и на всей планете не сыщешь. Да и вспышки в небе, которые никто не может объяснить,– словно кто-то испытывает новое оружие или подает сигналы. Жуть, одним словом". Тут его наконец перебил его напарник