- -
- 100%
- +
CВС
(Синдром Внезапной Смерти)
Бабулин К.Л.
2016 г.
Кабинет владельца частного детективного агентства
Он нажал кнопку громкой связи.
– Да, Виктор Михайлович.
– Светочка, позовите ко мне Танич.
– Хорошо.
Секретарша отключилась, а Виктор Михайлович, задумчиво, посмотрел в окно просторного кабинета. Он любил свою работу, в которой многого добился, любил свой кабинет с прекрасным видом на Москва – реку, любил коллектив своей фирмы, хотя и устраивал ему периодические разносы, потому что разносы эти он тоже любил. Он был дисциплинирующим фактором здесь, и он был здесь нужен, а он любил чувствовать себя нужным. Но иногда, вот как сейчас, накатывала какая-то мутная волна плохого предчувствия, как бы, ни с того, ни с сего. – «Давление что ли меняется? Нет, небо чистое… Да ладно, чего лукавить себе? Причём здесь погода?». – Дело не в погоде и не в давлении, а в просьбе старого сослуживца, которую он только что услышал по телефону. Простая просьба, стандартная, а сердце заныло – предчувствие, или интуиция, а может опыт, посылали ему отчётливые сигналы тревоги. – «Эх, сидеть бы сейчас на даче…»
На столе ожил селектор внутренней связи
– Да, Светочка
– Танич пришла
– Спасибо, пусть заходит.
Открылась дверь и в кабинет вошла невысокая складная женщина, лет тридцати-тридцати пяти. Как всегда, в сером деловом костюме, строгая юбка ниже колен, и строгий аккуратно застёгнутый пиджак. Никаких ярких деталей ни в одежде, ни в макияже (если он вообще был). Не красавица, но и не дурнушка, таких тысячи, пройдёт мимо и через пять минут, ты уже не сможешь её описать. Какая фигура, какое лицо, приметы, возраст? Ничего. Странно? Нет, не странно, таким и должен быть агент под прикрытием. Но служба уже в прошлом, как и у всех, кто здесь работает, а привычка быть незаметной осталась. Интересно, какая она дома? Он попробовал представить её в домашнем халате и не смог.
– Вызывали Виктор Михайлович?
– Да, проходи, садись.
Татьяна села напротив стола начальника, в свою очередь, рассматривая его – Плохо выглядит. Расстроен чем-то? Да, расстроен или озабочен. Интересно. Секретарша, сказала, что не в курсе зачем вызывает. Новое задание, или нет? С таким выражением лица новые задания не дают… Не уволить же он меня собрался…
– Отдохнула уже?
– Да, всё в порядке.
– Я слышал, вчера Трошин к тебе приходил. Зачем интересно?
– Сказать спасибо.
– И всё?
– И всё.
– А я думал, опять, уговаривал вернуться в управление.
Смотри-ка ты, ожил. И, даже, повеселел слегка. За этим, что ли позвал? Из-за Трошина? Нет, не из-за него. Так он, очевидно, к главному подступается. Не знает с чего начать. Что ж за задание такое, что требуется вступление?
– Ты им дело раскрыла, а они – «спасибо». Спасибо на хлеб не намажешь… Ну да ладно. Вот что я хотел сказать тебе, вернее рассказать. Даже скорее посоветоваться. Звонил мне, только что, старый сослуживец, с просьбой помочь в одном странном деле. У небезызвестного генерала ФСБ погибла или умерла, это уж как трактовать, единственная дочь. Обстоятельства смерти непонятны, хотя всё снято на видео камеру. Она плавала в бассейне в их загородном доме, потом вышла, вытерлась, легла в шезлонг и умерла. Всё. Ни следствие, ни вскрытие не прояснили ситуацию. Причин для смерти нет. Не было ни угроз, ни вредных привычек, ни сомнительных знакомств, и со здоровьем, тоже всё было в полном порядке. Со всех сторон всё хорошо, однако она легла и умерла. Официально всё закончилось, состава преступления нет, дела нет. Но. – Он сделал многозначительную паузу – Папа есть папа и он хочет знать причину смерти дочери. Поэтому обратились к нам. Более того, мой сослуживец, сказал, что нужна именно ты. – Он сделал ещё одну многозначительную паузу – Сказал, что у тебя уже был опыт расследования странных случаев. Так?
Наступила третья, почти театральная пауза, во время которой Татьяна обдумывала услышанное, а Виктор Михайлович пытался угадать её реакцию: – Сразу пошлёт к чёрту, мол, с ФСБ лучше не связываться или начнёт волынить? Если пошлёт к чёрту (а я бы точно послал), то какие у меня варианты, кому тогда поручить? Вариантов-то и нет… – Слава Богу эти размышления прервала сама Татьяна.
– Всё это очень странно… – наконец заговорила она. – Чтобы генерал ФСБ не сумел выяснить, что случилось с его дочерью… Может быть, не захотел? Или, ещё хуже, здесь есть какое-то второе дно, о котором вам не рассказал сослуживец. Какие-то внутренние тёрки, влезать в которые, очень опасно, всегда себе дороже выходит. Что касается меня, то никаких особенных дел я что-то не помню, всё как у всех.
– Ну не как у всех, не прибедняйся. Раскрываемость у тебя была будь здоров, прозвище ТТ, абы кому не дают. Почему ты уволилась, кстати? Перспектива роста, была отличная…
– Надоело, устала. Что касается прозвища ТТ, то это не название пистолета, как некоторые трактуют, это инициалы от Татьяны Танич.
Темнит, не хочет говорить. В который раз уже, не идёт на разговор об уходе из органов. Попытка выяснить причины увольнения через знакомых, в своё время, тоже ничего не дала – все, в один голос, в недоумении. Всё шло прекрасно, показатели одни из лучших, да что там – лучшие, и прозвище ТТ появилось как аналогия с пистолетом у которого отличная кучность стрельбы. И вдруг хлоп, заявление на стол. И никакие уговоры не помогли, да и уговаривать было некого, она, молча, положила заявление и ушла. И не просто ушла, а пропала на два года. Где была не известно. Потом без звонков, появилась в этом кабинете, с вопросом нужны ли сотрудники. Такие – всегда нужны. Даже раздумывать не стал, сразу отправил в отдел кадров. Более того уже несколько раз предлагал ей стать замом, всерьёз рассматривая её, на замену себе в перспективе. Но она, пока, отказывается, отшучиваясь, что не управится с большим мужским коллективом. Ха, ещё как управится, и уже управляется, чуть у кого проблемы бегут к ней, а не ко мне, как к маме, за советом или за помощью. Да, дела, но про фэсбэшника – точно. Если при его связях ничего не выяснили, то как сможем помочь мы?
– Тут ты права, если не справился папа, при всех своих возможностях, то чего он ждёт от нас? Скверное задание, но дело в том, что отказать в помощи я не могу. Они выбрали правильного человека, через которого обратились. Есть должок с моей стороны. Так что придётся тебе этим заняться.
– Надо так надо, это же не бесплатно? По хорошему, за вредность от общения с их братией, с них нужно брать по повышенному тарифу.
– Да, надо бы, конечно, только ничего они не заплатят ни по повышенному, ни по обычному, но это уже не твоя забота. За свою зарплату не переживай, а я с ними разберусь, потом. Вот тебе телефон помощника фэсбэшника, позвони ему, он должен помогать в оргвопросах. Попробуй разобраться, что там случилось. Меня держи в курсе расследования. Если почувствуешь опасность – не гусарь, бросай всё нафиг, и дуй сразу сюда.
– Поняла.
– Ну гуд, действуй. Накладные расходы, спец оборудование, дополнительные люди, если нужно – всё в рабочем порядке.
– Есть. Разрешите идти?
– Да.
Татьяна, легко поднялась и вышла из кабинета.
Татьяна Танич
Какая-то ерунда, здесь не сыщиков нанимать нужно, а врачей трясти. Так просто не умирают, молодые и здоровые люди. От того что врачи не могут поставить диагноз, не значит, что его нет. Также в приоритетном порядке нужно отработать версии связанные с наркотиками, или ядом… А почему нет? Если использован какой-нибудь экзотический яд, то его и не найдут, тут знать нужно что искать. Другой вопрос зачем бы это травить девочку экзотическим ядом? Ну как вариант, такое своеобразное послание папе…
В коридоре навстречу попался озабоченный Володя Васильев:
– Танич, здорОво, я как раз к тебе шёл. Сильно занята?
–Привет Володя, да, есть новое задание. А что?
– У меня угон в Западном округе, нужна помощь. Ты в УВД на Мосфильмовской знаешь кого-нибудь?
– Знаю, начальник там Фомичёв – говно редкостное.
– Это я тоже уже знаю, поэтому и спрашиваю.
– Понятно.
Татьяна достала телефон и стала искать нужного человека. Нашла, нажала кнопку вызова и, подмигнув Володе, обратилась к невидимому собеседнику.
– Игорь, привет это Танич. Да, да жива-здорова. Ты сам-то где сейчас всё там же на Мосфильмовской? А когда перевёлся? Фомичёв достал? Понятно, что-что возглавил? Понятно, поздравляю. – Володя с надеждой слушал разговор, и в очередной раз, удивлялся манере общения Танич. В нём не было никакой сюсюкающей нотки, свойственной женщинам, когда они что-то просят у дальних знакомых, ни тени на флирт или что-то в этом роде. Всегда всё по-деловому, четко, и даже слегка с высока, как будто, там, куда она звонит, только и ждут, как бы ей помочь. И самое интересно, что это так и есть, всегда после её подключений везде зелёная улица – да… с большими возможностями наша Танич. – Посоветуй к кому там обратиться за помощью. Мы сейчас по угону работаем в ЗАО, Фомичёву звонить, как ты сам понимаешь, бессмысленно. – Она показала жестом дать ей ручку и бумагу. – Записываю, поняла. На тебя можно сослаться? Спасибо.
Татьяна записала на клочке бумаги имя и телефон, и отдала Владимиру.
– На, скажешь, что от полковника Селиванова Игоря Сергеевича.
– Ого, ну с меня магарыч. Спасибо огромное. – Володя восторженно взял листочек с телефоном, – Как у неё так ловко получается? А с другой стороны, взять хоть меня, уж столько раз выручала, что стоит ей попросить о чём-то – в лепёшку расшибусь, а сделаю.
– Пока не за что благодарить, давай действуй – успехов.
Татьяна зашла в свой кабинетик и стала прикидывать с чего начать странное дело. – Вначале затребовать все материалы следствия, а потом навести справки о фэсбэшике или наоборот? Лучше, наверное, вначале навести справки о том кто он и что вокруг него творится, а потом ввязываться. Потому что, если начать с помощника, взять материалы следствия, засветиться рядом со всем этим, а потом выяснить, что от генерала нужно держаться подальше – отыгрывать назад может оказаться сложно. Но и затягивать с выяснениями нельзя. Когда это случилось, кстати? Время сейчас работает против меня, с каждым днём шансов отыскать какую-нибудь мелочь, которую никто не заметил, всё меньше.
В кармане зазвонил телефон, она достала его и посмотрела на номер. Странно неизвестный какой-то, кто бы это?
– Алё.
– Это Татьяна Николаевна Танич?
– Да, с кем разговариваю?
– Это помощник генерал полковника ФСБ Рыкова. Меня зовут Андрей, вас должны были предупредить по какому вопросу.
– Да, да. Я уже в курсе, одну секунду – Татьяна взяла бумажку с контактами, которую ей дал шеф и сверила с высветившимся номером на смартфоне, сошлось. – Да готова, слушаю.
– Когда Вы планируете приступить?
– Да, я уже приступила, сижу, намечаю первоначальный план действий и первым пунктом в нём – изучение всех материалов следствия, включая видеозапись смерти.
– Хорошо, это можно организовать.
– Отлично, дайте мне свою электронную почту и я вышлю список того что мне нужно. Записываю. Секунду ручка перестала писать.
Татьяна бросила ручку в корзину для мусора и стала рыться на столе в поисках другой. Нашла, потянулась за ней, но та, как на зло, скатилась на пол. Чертыхнувшись, она наклонилась с телефоном у уха, подобрала ручку, а когда вынырнула из под стола, обнаружила, что перед ней, стоит эффектная блондинка.
– Здравствуйте, я ищу госпожу Танич. Мне сказали, что…
В этот момент блондинка остановилась на полуслове и несколько секунд, с удивлением, смотрела на Татьяну
– Вы?
Татьяна, сильно смутившись, автоматически ответила:
– Да, это я. – потом спохватилась, и продолжила говорить уже в трубку – извините Андрей это я не вам. Я записала почту, и постараюсь всё прислать сегодня.
Пока говорила, показала неожиданной посетительнице на стул, приглашая её сесть, но та не стала этого делать, продолжая стоять и, с удивлением, рассматривать Татьяну. Танич тоже не отрывала взгляд от посетительницы, и заметив, что она не садиться, встала со своего стула, продолжая держать трубку у уха, очевидно, забыв о ней. Так они стояли несколько секунд, пристально рассматривая друг друга, пока посетительница, спохватившись, вновь не повторила свою просьбу:
– Я ищу госпожу Танич
– Здравствуйте госпожа Артёмова, я и есть Танич.
– Вы?
– Да, я.
Два месяца назад Танич
– Она хоть красивая?
– Судя по фотографиям, да, очень. А, какая ещё, может быть жена у олигарха?
– Старая, например. Сам крутит с молоденькими модельками, с женой, при этом, не разводится, да ещё ревнует её в придачу. Потому что западло ему, видите ли, что старая жена может гулять от него красавца нА сторону.
– Это да, только мне слово старая не нравится. Лучше говорить первая.
– Лучше, согласен, но сути не меняет
– Ещё как меняет, не спорь.
– Вы на себя что ли примериваете? Это зря, вы ещё… – Сергей повернул голову к Татьяне, собираясь сказать какую-то шутку, но столкнувшись с её серьёзным взглядом, тут же передумал.
– Правильно старлей, лучше не отвлекайтесь от работы.
– Ну а зачем сразу, так официально? Я ничего такого сказать не хотел.
– И это тоже правильно. Ну что, закрепил?
– Да.
Сергей закончил прикреплять миниатюрную камеру, к стволу дерева, которое, очень кстати, росло напротив подъезда олигарха Артёмова. Сергей и Татьяна, в робах озеленителей, абсолютно естественно вписывались в ландшафт, и, если смотреть со стороны, занимались уходом за группой деревьев, не привлекая ни чьего внимания. Татьяна достала из ведра с инструментами небольшой приборчик с экраном и стала проверять точность направления камеры.
– Да, отлично. Вот эту ветку подрежь немного и порядок.
– Я, всё-таки, не понимаю, зачем мы здесь её ставим? В доме наверняка полно камер, и в подъезде, и в квартире. Тут он и сам всё видит, да и жена, наверное, в курсе. Что она дура, что ли сюда любовников водить?
– К камерам в доме нам доступ не дали, а я хочу знать, что на самом деле происходит, и не со слов ревнивого мужа.
Татьяна ещё раз проверила обзор камеры.
– Всё, здесь закончили, пометь в графике и каждые два дня, как штык меняешь здесь батарейку, и скачиваешь видео. Сейчас едем к мастерской Артёмовой, а потом я хочу ещё успеть на Рублёвку, к их загородному дому.
Сергей присвистнул
– Может быть на Рублёвку завтра? Уже три часа дня, будет совсем поздно, а в мастерской работы много, там за десять минут не управимся.
– А тебе-то что? На свидание что ли опоздаешь?
– Типа того…
– Эка важность… Предупреди, что на работе задержишься и всё.
– Предупреди… – Сергей замялся. – Легко сказать…
– Что я слышу? Что за неуверенный тон? За тобой должны девчонки бегать, а не ты за ними. Хочешь, я позвоню ей, как твой начальник и объясню, что ты на важном задании?
– Ещё чего, это называется «Пусти козла в огород», сам разберусь.
– О-о. Она у тебя «Би» что ли?
Вопрос застал парня врасплох, он покраснел, и стушевался.
– Нет, нормальная. – Осёкся, понял, что сказал, и покраснел ещё больше. – Извините, в смысле не «Би»
– А чего тогда? Мне натуралки не нужны, не переживай, да я к тому же старая.
– Ну хватит уже, я не знал, что вы такая злопамятная товарищ майор.
– Я не злопамятная, но как говорят в таких случаях: – просто я злая и память у меня хорошая.
Они подошли к машине, загрузили в багажник инструменты, и туда же бросили робы озеленителей. Татьяна посмотрела на своего помощника, и опять сделала строгое лицо.
– Давай за руль, но не лихачить, ты уже не на службе, и объясняться за тебя, каждый раз, с гайцами мне надоело.
Сергей понял, что начальница не держит на него зла, и позволили себе немного пококетничать:
– Ладно-ладно, поедем аккуратно, но быстро.
Через полчаса они уже парковались возле здания на Вавилова, где располагалась мастерская жены олигарха Артёмова. Это был многоэтажный дом, построенный в позднее советское время специально для художников. Состоял он из просторных двухуровневых студий, с огромными панорамными окнами.
– Странно, почему она здесь арендует студию, а не сделала себе где-нибудь за городом? Деньги, наверное, есть для этого?
– Да, хороший вопрос, действительно местечко, скажем так, непрезентабельное. – Татьяна достала телефон и позвонила руководителю мобильной группы. – Володя, это Танич. Мы подъехали к мастерской. Сколько у нас времени?
– Часа два точно, круглый стол только начался. Артёмова сидит в президиуме в качестве докладчика. Кроме неё там ещё восемь человек, так что время у вас есть.
– Отлично, мы заходим. Что они там будут обсуждать хоть?
– Какую-то ахинею. Тема круглого стола: – «Как опознать современность в современном искусстве?»
– Чушь какая-то… А что вокруг Артёмовой?
– Народу толкается много, с некоторыми лёгкие поцелуйчики и обнимашки, но всё это несерьёзно. Она держит дистанцию, даже физически. А то, что чушь будут обсуждать это точно. Например, тут есть одна картина, которую я бы картиной не назвал. На белом холсте написана фраза, что «Эту картину художник написал собственной кровью». И всё, представляете?
– И что, правда, кровью написана?
– Не знаю, но похоже на то…
– Ну держись там и не отвлекайся на ерунду, смотри за объектом.
– Понял, понял.
– Всё отбой.
Татьяна и Сергей, в робах электриков, миновали пустой, захламлённый холл, потом поднялись на таком же грязном лифте на последний этаж и вышли в захламлённый коридор.
– Ну и ну, жуть какая. Здесь не мастерские художников, а какая-то общага, похоже. У кого-то вон кислые щи убежали и уже давно, воняет как в плохой столовке. Почему здесь такой срачь?
– А что, у вас в отделении, лучше что ли было?
– Лучше конечно.
– Да ладно, а не от вашего ли отделения гуляло видео по интернету, как из кабинета в коридор вышел мужик в одних трусах и помочился на пол? И это в разгар рабочего дня, хорошо хоть в коридоре, в тот момент, не было никого.
– Да у нас, но это всё-таки исключение из правил, и потом…
– Всё пришли, вот дверь её мастерской. Какие идеи, как будем открывать?
– Да, дверь приличная. А Замки? – Сергей со знанием дела принялся изучать дверь и замки. – Чиза, ну Татьяна Николаевна, засекайте время. Если не управлюсь за три минуты – неделю не буду превышать скорость.
Через десять минут бесполезных попыток открыть дверь с помощью набора воровских отмычек, у Татьяны закончилось терпение.
– Всё хватит, ты уже на три недели спокойной езды наработал, так и круглый стол закончится.
– Тут обманка, нашлёпка «чизовская», а замок, похоже, финский, да к тому же из редких, тут придётся повозиться.
– Не нужно. Учись старлей, как не делать бесполезную работу.
Она достала из кармана связку ключей и, отодвинув, Сергея в сторону, спокойно отперла замок. Дверь мягко открылась и они вошли в мастерскую.
– Так не честно, почему сразу не открыли?
– Зато ты получил опыт, который показывает, что лишний выпендрёж, чаще всего, бывает не на пользу.
– Где же вы взяли ключи? Вчера в офисе Артёмова стащили? Он же только наружкой сказал ограничиться.
– Как не стыдно? Стащила… Не стащила, а взяла, у его начальника охраны, с которым знакома ещё со службы. Почему он мне не отказал?
– Да, Вам никто не отказывает.
– А почему?
– Вы легенда.
– Сам ты легенда, сволочью не нужно быть и всё. Так, хватит болтать, записывай где мне нужны камеры… И о том что мы их тут ставим – никому ни слова. Понял? Для всех мы ставим только наружку.
– Понял, понял не дурак.
– Всё работаем.
На следующий день в кабинете у Виктора Михайловича.
– Докладываю: Организованы две мобильные группы, по два человека в каждой. Наблюдение круглосуточное, потому что Артёмова иногда работает по ночам. Ну, то есть декларируется, что работает, а что на самом деле делает, посмотрим. Также установлены камеры перед всеми объектами где она бывает: перед квартирой в Москве, где живет, перед квартирой мамы, перед мастерской и перед двумя загородными домами Артёмова. Во всех этих точках только на улице, потому что есть пожелание клиента ограничиться наружным наблюдением. Очевидно, во всех этих домах есть камеры и так, но нас туда пускать не хотят. Сами справляются. Начальник охраны Артёмова, Александр Демченко, мой старый знакомый. Я говорила с ним о ней и у него полная уверенность, что никаких любовников нет. Зачем наняли нас ему не понятно, возможно чтобы проверить, вернее, подтвердить, его слова. Ну, проверим. Со слов охранника отношения между супругами прохладные, но они и сразу такими были. Так что ситуация немного странная, зачем им понадобилось оформлять официальные отношения – вопрос. Ну ей понятно, закрыть финансовые проблемы, у неё мама была больна раком и требовалось лечение в Германии. Сейчас мама уже года два как умерла, а брак длится по инерции. Впрочем, возможно, что помеха разводу некий брачный контракт, по которому, если инициатор развода Артёмов, он должен выплатить супруге приличную сумму денег, кроме случаев связанных с изменой. Возможно, сейчас он эти «случаи» решил найти и, если их нет (что странно конечно, как у такой красивой женщины нет никакой интрижки?), то эти «случаи» будут сфабрикованы. Вот тут мы с вами и понадобимся.
– Да, похоже на то. Сколько они женаты?
– Четыре года.
– Детей нет?
– Нет, совместных детей нет, хотя у самого Артёмова есть, трое от первого брака. У художницы этот брак первый и своих детей нет. То, что она не родила от Артёмова странно, потому что первое, что делают молодые жёны, это рожают, пытаясь таким образом закрепить ситуацию.
– Да, согласен.
– Ну, наше дело телячье, раз заказчик просит порыться в грязном белье, значит пороемся. По первым дням наблюдения – ничего особенного. Она живёт по обычному расписанию. Утром пробежка в парке, потом фитнес зал, потом мастерская и, чаще всего после этого, – домой. Муж дома бывает редко и, есть ощущение, что верностью себя сильно не обременяет, но это не наше дело, естественно. Художницу это не сильно напрягает, да и вообще её мало что напрягает вокруг, она, действительно, увлечена своим делом. Так что у меня есть сомнения, что мы оправдаем надежды Артёмова. Завтра я сама похожу за ней хвостом, а там посмотрим.
– Понятно, действуй.
Наше время кабинетик Танич
– Вы Танич? Вы следили за мной по заданию мужа? И в фитнес клубе, тоже?
– Да.
– А где ещё?
– Госпожа Артёмова, вообще-то это служебная тайна и я ничего не должна Вам рассказывать.
– Конечно, конечно, и я не за этим пришла. Просто я не ожидала, что это Вы. Я хотела по благодарить Вас, я за этим и пришла, чтобы по благодарить… Я не хотела ставить Вас в неловкое положение, я… Ох я запуталась, извините. Но я Вам очень благодарна за спасение. Несколько дней, что я находилась под подозрением… это было ужасно. И такое впечатление, что все даже обрадовались, этому несчастью и обвинениям ко мне. Вы единственная кто … кто пришёл на помощь. Я хочу вас отблагодарить. Я, некотором образом, обеспеченный человек теперь. Чем я могу…
– Ничем, не волнуйтесь. Вашего спасибо – достаточно.
Они пристально смотрели друг на друга, а в воздухе витало что-то недосказанное, точнее, невысказанное. Обеим стало жарко, в маленьком кабинетике, но они не обращали на это внимание.
Зачем она пришла? Дать мне денег? Какой облом, но ведь пришла. Сама пришла, не зная, кто я и что я. Может быть, это судьба привела её ко мне? И что теперь делать? Вот она сидит напротив, красивая, сексуальная и притягательная. Взять да и сказать ей, что она мне нравится. Что будет делать? Как она к этому отнесётся? К сожалению, за несколько недель наблюдения за ней, я так и не поняла, что она из себя представляет. Удивительно, но факт – она, находясь под круглосуточным наблюдением, ухитрилась остаться загадкой, эдаким чёрным ящиком, в котором, я только догадываюсь, что находится. А не выдаю ли я желаемое за действительное, при этом? Вполне может быть, что мои догадки, это только мои догадки и не более того. И это проблема. Хотя, само наблюдение, доставило мне много удовольствия, да именно удовольствия, и если уж совсем откровенно – сексуального удовольствия. К сожалению, это не снимает вопрос – что будет, если я скажу ей, что я лесбиянка. Брезгливо поморщится? Особенно если узнает, что я наблюдала за ней в её самые интимные моменты. Что она скажет, если узнает, что я получала оргазм, наблюдая на ней, и вместе с ней? Бог мой, да у меня сердце сейчас выскочит, только от того что я стою и смотрю на неё, наверное, сквозь пиджак видно как оно бухает.