Обочина

– А зажевать найдётся что-нибудь?

– Ржаной сухарь. – Юля достала из кармана засушенный кусочек хлеба. – Пойдёт?

– Пойдё-ё-т, чего не пойти.

Взяв стакан, Денис выдохнул из себя и в два глотка, как заправский мужик, опустошил его. Понюхав сухарь, равнодушно сказал:

– Почти как водка, только покрепче. Юля, теперь твоя очередь.

– Ой, мне нельзя, я ведь на работе…

– Да чего там, пей. – Денис взял у неё бутылку и стал наливать в стакан.

– Мне поменьше! – взмолилась Юля.

Выпив граммов пятьдесят и так же, как Денис, понюхав сухарь, Юля поставила стакан на подоконник и вдруг закачалась:

– Ой, держи меня, я сейчас упаду.

– Шутишь? – спросил Денис, тем не менее, обнял Юлю за талию, сразу почувствовав, что под халатом голым-голо.

– Дени-и-с, – прижимаясь к нему, притворно-слабым голосом произнесла она, – у меня голова закружилась. Положи меня на кушетку. Возьми на руки и положи.

– Юля, мы же с тобой… в полметре от кушетки. – Денис заволновался.

– Нет, я хочу, чтобы ты меня взял на руки и положил. Ну, Дени-и-с.

Тому ничего не оставалось, как выполнить просьбу.

– Дени-и-с, поцелуй меня, – всё тем же слабым голосом попросила девушка.

Её лицо, открытая шея, белые груди, выглядывающие из-под халата, подманивали. Полюбовавшись ими, прикоснулся губами приоткрытых Юлиных губ. А ей, возможно, надоело играть с нерешительным «телёнком»: она обхватила обеими руками его голову и крепко поцеловала в губы. У Дениса потемнело в глазах, он закрыл их. А когда снова открыл, не поверил тому, что увидел: Юля стояла на полу, кокетливо улыбаясь и, не спеша, расстёгивая пуговицы на своём халате, неожиданно распахнула его. Денис обмер – крупные, налитые груди торчали тёмно-малиновыми напрягшимися сосками; тонкая талия, нежный животик, роскошные ноги… «Вот это красота-а, похожую я только в музее видел».

– Денис, ты что, не мужик, что ли? – услышал он сквозь краткий девичий хохоток. – О, а у тебя женилка из ширинки выглядывает.

– Как! – испугался он, бросая руки на… оттопыренные штаны. Он понял, что медсестра подтрунивает над ним, словно над пацаном и обозлился. «Я покажу тебе, как смеяться над деревенским парнем. Я покажу тебе, нахальная горожанка».

Юля с любопытством наблюдала за ним. Когда он сбросил больничную пижаму с рубашкой и майкой, она подумала: «Мускулистый мальчик». А когда остался совсем голым, она округлила глаза: «Ого-о!..»

И всё же не удержалась от подковырки:

– Денис, и с такой погремушкой ты хочешь ко мне идти?

Не обращая внимания на обидную реплику, он скомандовал:

– Снимай халат!

Юля сбросила с себя медицинский халат, а совсем скоро не умолкала, вышёптывая сквозь страстные стоны самые ласковые слова:

– Денисушка, мальчик мой… Блондинчик мой ненаглядный…

Денис не ожидал, что Юля окажется такой пылкой. «Куда до неё моей жене, – думал он. – Та лежит себе плахой, никакого вдохновения. А ту-у-т…»

Юлия, что называется, вогнала его в дрожь и пот. Денис ждал, что ещё минута, и он взорвётся, закричит от переполнявших его эмоций. Но потрясающий миг тянулся, и в этом миге страстно охала, постанывала несравненная девушка. «Это просто сказка!» – восхищался Денис.

Он упивался любовным действом, а Юля стала руководить: то ему приподняться выше, то опуститься пониже, то своё колено поставить туда, то сюда… А то заставляла его останавливаться и целовать её сосочки, грудь. И он целовал, целовал всё её тело, о чём раньше даже думать стеснялся. Наконец они успокоились, затихли.

– Дениска, ты настолько прекрасен, что у меня слов нет, – похвалила его Юля. – Я никак не думала…

Она встала с кушетки, усадила на её край Дениса и склонила его голову к своему животу. Молодой мужчина, казалось, только этого и ждал.

– Дениска, – понежившись в его объятиях, сказала Юля, – теперь я оденусь, потом проверю, не ходит ли кто из больных по коридору. Заодно тёплой воды принесу.

Она надела свой белый халат, застегнула его на все пуговицы, сунула ноги в туфли и вышла, заперев дверь на ключ.

Денис поднялся с кушетки, высоко подпрыгнул от переполнявших его эмоций. Затем выключил свет и, отодвинув шторы, прильнул к окну. На улице было темно и, кажется, безмолвно; чёрные деревья причудливым узором закрывали небо.

Вскоре вернулась Юля.

– Ты почему сидишь в темноте? – Она включила свет. – Или тебе моё тело не нравится?

– Что ты, Юля! Очень даже нравится.

– А мне твоё. Хочешь ещё глоточек спирта?

– С сухарём?

– А чего тут такого? За неимением колбасы, и сухарь сгодится.

– Тогда наливай.

Выпив по чуть-чуть, они помогли друг другу совершить омовение. При этом Денис ещё раз насладился и созерцанием, и осязанием её обольстительных форм.

Чувствуя хмельное головокружение, они снова сели и, обнявшись, откровенно поговорили. Юля сказала, что год назад разошлась с мужем, детей у них не было.

– Знаешь, я сама не захотела иметь ребёнка, – призналась она. – Муж пил. Хотя перед женитьбой обещал бросить. Не бросил. Правда, как мужчина он был хорош – сильный, красивый. А уж любовных приёмов зна-а-л – это он меня научил всему. Я ведь совсем неопытной девочкой замуж выходила. Чувствую, и у тебя жена была невинная, как и ты.

Денис почувствовал, что краснеет. Юля успокоила его:

– Ничего, всему можно научиться. Главное, ты как мужчина сильный, гораздо сильнее моего бывшего мужа. А техника – дело наживное. Хочешь, мы сейчас же ею займёмся?..

Перед тем как отпустить Дениса в палату, Юля решила ещё поговорить с ним. Она расхаживала по комнатке, а Денис, голый сидел на кушетке. Юля тоже была в чём мать родила и, казалось, специально красуется своей фигурой.

– Денис, – начала она издалека, – ты не задумался, почему я так вольно вела себя? Не ломай голову, сама отвечу. Хотя в моём ответе, возможно, найдёшь и противоречия, потому что я сама сначала не поверила в то, что почувствовала. Хотела даже спровоцировать тебя, поругаться с тобой, но… Сердцу, как говорится, не прикажешь. Но сейчас честно скажу, что с первого взгляда в тебя влюбилась. Правда, сначала ты мне понравился только внешне.

Она остановилась перед Денисом, наклонилась и поцеловала его в голову.

– А потом уже влюбилась по-настоящему. Это чистая правда. Кстати, я до последней минуты не хотела признаваться тебе в своей любви.

Юля опять стала ходить по комнатке, изящно переставляя свои красивые длинные ноги, не менее изящно двигая округлыми, вздрагивающими при каждом шаге ягодицами.

– Ты только не подумай, пожалуйста, что я хочу повиснуть у тебя на шее. Ни в коем случае! И жениться не требую. Ты тоже не думай об этом. Впрочем, – тут Юля усмехнулась, – детей у вас нет, к тому же твоя жена, как ты говоришь, даже забеременеть не может. Это при обоюдном-то вашем желании! Прости, Денис, здесь я, кажется, не в свои сани села.

Она сдвинула брови и, помолчав, продолжила:

– В общем, так, Денис, ты нашими отношениями не озабóчивайся. Если чувства окрепнут, можно будет и по-другому поговорить. Мне, например, не хочется стать обманутой женой. Опять начнутся измены… Нет уж, если любовь, то взаимная; а иначе развод. Тут и дети, если они есть, не помеха. – Юля приостановилась и, глядя на Дениса в упор, заверила: – У меня ведь, кроме мужа, ни одного мужчины не было.

Неожиданно она поставила напротив Дениса табурет, села на него; закинула ногу на ногу и, улыбнувшись, спросила, вроде как удивляясь сама себе:

– И чем ты меня покорил, интересно? Своей шевелюрой? Ростом? Не знаю. Но покорил – это точно.

Денис, слушая, любовался ею. Обнажённая она была божественна, но не только телом: каждое её слово внушало Денису уверенность, что перед ним добрая, честная и умная женщина. Будто кто-то шептал на ухо: «Да, именно эта молодая женщина должна быть твоей. Не упускай свой шанс. Она никогда не предаст, не обманет, но и ты будь с ней честным, правдивым».

Видя, какими влюблёнными глазами смотрит на неё Денис, Юля села к нему на колени и тихонько спросила:

– А у тебя действительно сердце вздрогнуло, когда ты увидел меня? И ничего подобного, говоришь, не было?

– Не было, Юленька, – искренне ответил Денис. – И дело вовсе не в постели. Хотя и в постели ничего подобного не было. – Он вздохнул. – Вот смотрю я на тебя и, кажется, будто крылья за спиной отрастают. Так бы и полетел, куда ты скажешь.

Юля слушала Дениса, не перебивая. И этот вечер, и всё, что произошло между ними, грело её душу, радовало сердце. Она благодарно прижалась к нему.

– Я готова разговаривать с тобой до утра, но мне пора, всё-таки я на работе. Давай одеваться.

Она ещё раз прижалась к Денису, поцеловала его и, одевшись, они расстались.

Лёжа у себя в палате, Денис смотрел в потолок и думал: «Я счастливый человек. Я люблю, и меня любят. Сегодня я стал настоящим мужчиной. Мужчиной с большой буквы. Правду говорят: всё, что ни делается – к лучшему. Если бы не работа, которую предложил мне отец, я бы не попросил у Алёны липовый больничный и, как итог, не познакомился бы с Юлей…»

Когда Денис не приехал в деревню ни к оговорённому сроку, ни на следующий день, Ананий Фёдорович удивился. Сделав по дому всё, что планировал, направился в город. На работе сына ему сказали, что тот лежит в больнице. Ананий долго ходил по больничному парку, дожидаясь Дениса. Сын появлению отца обрадовался, но в ту же минуту устыдился, что подвел его, загремев в больницу.

– Плюнь, – утешил его отец, – всех денег не заработаешь. Главное, чтобы здоровье было, тогда придет и достаток. А для этого надо оптимистом быть, вот это-то и прибавит тебе сил и здоровья.

Отец с сыном сидели на лавочке возле больницы. И что бы ни говорил сейчас отец, Денису всё равно было неприятно, стыдно.

– Пап, подвели мы соседей, – выдавил он, наконец. Ананий Фёдорович хитро улыбнулся:

– Да не отказался я от калыма, Денис. Нашёл себе помощника, одного парнишку. Ну, получу немного меньше, так что с того? Мы не жадные. Ты лечись, давай. Тебя твоя основная работа ждет.

– Пап, я и там подвел кое-кого со своей болезнью, а меня ведь хотели на другой объект перевести, государственного значения. Теперь нашепчут начальству недоброжелатели…

– А ты улыбайся всем своим врагам. В конце концов, и они тебе улыбнутся. Не зря в наших сказках добро всегда зло побеждает. Русский народ не дурак, всё на лету схватывает и в «тетрадку» записывает. Вот так и живём по этой мудрой «тетрадке», но с поправками на время. А сейчас что тебе нужно? Работать честно, с душой; институт закончить. Заметят тебя, прорабом переведут, потом старшим прорабом, а там, глядишь, и начальником управления поставят.

– Ну-у, ты и хватил, пап, – развеселился Денис, так далеко он ещё не заглядывал, сначала, действительно, нужно учебу закончить.

– Только поправочку небольшую внесём. – Ананий Фёдорович посерьёзнел и брякнул: – Надо тебе в партию вступить.

У Дениса аж глаза на лоб полезли от отцовского заявления.

– Ничего не говори, сынок, а послушай отца-фронтовика. Помню, как на фронте у нас перед боем молодых лейтенантов в партию принимали. Хотели коммунистами в бой идти, стержень внутри иметь. Теперь время мирное, но без партии… как без Бога, тоже никуда не денешься. Тут тебе и должность при высшем-то образовании, и льготы другие, по высшему разряду. Ты скажи, много ли ты видел беспартийных начальников? То-то же! Только с властью поосторожнее надо обращаться, ведь при власти человек зачастую чувствует себя эдаким мини-богом, вершителем судеб. Вот как в твоём случае: перевод тебя на другой объект от начальника зависит, значит, от власти. Как скажет он, так и будет, а ты подстраивайся. А тому, может, сладко от своей власти. Власть. Властитель. Слова-то какие! Даже отдельные бригадиры и то себя царьками в каких-то ситуациях чувствуют. Молоденьких девчонок на работе начинают щупать в открытую, а то и…

Денис засмеялся:

– Я меня, пап, был такой бригадир, но я его быстро на место поставил.

– А как ты его на место поставил? Потому что начальник над ним. Пусть пока маленький, но начальник, причём честный. Так про что я хотел сказать? Мне думается, что партию создали наши вожди по образу и подобию учения о Боге. Там тоже своя иерархия. Умное учение, кстати. Да. Но что-то я заговорился, не до того тебе, смотрю. Будет ещё у нас с тобой время поговорить на эту тему. Только между нами разговор, Денис. Хоть и не больно я настроен, а тебе всё же советую вступить в партию. Вступи я в своё время на фронте, может, и не сержантом бы вернулся, а полковником, глядишь, и жизнь пошла бы по-другому… Да кто знает, многое не от человека зависит, а от обстоятельств, случая. Ладно, Денис, лечись, о нас не заботься. Я к чему тебя наставляю? Чтобы был ты хоть и властью, но разумной, соблюдал заповеди божьи. Во!.. Иди, никак зовут тебя.

Не думал, не гадал Денис, что разговор с отцом на эту тему прервётся на долгие годы.