- -
- 100%
- +
© Наташа Корнеева, 2020
ISBN 978-5-0051-9813-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Рояль в кустах
сезоны отличаются лишь цветомболото консистенцией гнильязаранее написано либреттодля жаб и мух и даже соловьяи до оскомин вымучен оркестрслеп дирижер глухие скрипачибалконы аплодируют гротескнов надушенный платок партер «апчхи»галёрка пародирует суфлёрав прыжке пытаясь сцену разглядетьсражается в подмышках флёр-а-флёрамазок с привычкой пагубной потетьнаполовину пуст флакон тройногонаполовину полон малый градактёр изображавший половогохотел бы «кушать подано» сыгратьно роль предается по наследствуи в первый ряд не продают билети на афишах если приглядетьсяодни и те же рожи много летприлипли тени в промежутках светас заученною фразой на устахнаивно ищут лишнего билетаи ждут рояля белого а кустаха пианист пропивший все бекарыупрямо тычет пальцем в до диезв свои шестнадцать лет он слишком старыйчтоб проявлять к афишам интересберет рюкзак заученной дорогойв покупок неизбежности процессхлеб молоко замешкавшись немногогорошек в банке мятой – для принцессЗима зима
зима зимаи пауза в словахмногозначительна снегов холодностьна улице во мне и в моих снахисходников расходных безысходностьснуют по мерзлым веткам воробьичирикают о всякой канителии как-то глупо думать о ту биту би или не ту ну в самом делезима зима паскудная порада ерунда сезонная подробностьобычный лед в обычности ведрапришедшего от времени в негодностьи тут уж хоть крути хоть не крутино и весной того что не успелинам не успеть растает снег ручьидомоют что не вымели метелизима.. зима..спокойна как мертвецмеланхоличность дров и непригодностьни черных древ ни пастбищ для овецни вычурных лошадок иноходностья разбиваю взгляд до глубинызимующей пытаясь доглядетьсяосколками зрачков в глаза зимыона мне лед прикладывает к сердцуи замирает весь круговоротя из ледышек складываю словонаправо слева и наоборотодно и то же пошло бестолково.ушла б в запой да толку от негоеще сильней раскачивает креслоя б умерла но только до тогокак началось сознательное детствоЯ танцую
я пахну табаком и онанизмомв прожилках лист нательных эпиграмма голуби расселись по карнизамнапрасно – ничего я им не дамв морозы открываю настежь окнапримерзла дверь давно остыла печьмне непонятны выдержки блокнотамне тишина мила постыла речья не пускала корни мне не надоводы земли любимых и друзейбукеты ненавижу с шоколадоми вечно срущих наглых сизареймышей и крыс болтающих молчащиххудых и толстых сложных и простыхчем дальше в лес тем меньше настоящихи чем роднее тем больней под дыхчем глубже рана тем сильней желаниерасковырять чтобы увидеть днои как ни странно для Него желаннаяи говорит любимая давнокогда в глазах любовь зрачки сжигаеткогда внутри разорвано в клочкии места нет живого от нагаеки кто-то там в тебе орет – молчинет разницы в погоде настроениизашкалена привычная шкалаи ненавидишь тень и отражениеи жжется многолетняя золас трудом дается каждое движениене то чтоб больно, просто ни к чемуи на себя ты смотришь с сожалениема на других не смотришьпочемувот именно тогда, почти у краятебя хватают как слепых щеняти тычут мордой в то чего не знаютпри этом омерзительно пи*дятзакройте рот и уберите рукиих не отмыть коль тронете меняидите нах*й я танцую вугипонятно вам – танцую буги я.Колыбельная в облаках
дело было вчера я топтала сугробв направлении мне непонятномвдоль дороги засыпанной под потолокв окончании дня суррогатномдо автобуса пять или десять минуткак назло зажигалку забылавдохи колкие холодом легкие мнутпотерпеть или до магазинаи пошла километра четыре всегода хоть десять была бы причинато ли бог то ли черт подогнал мне еговдруг такси и помятый мужчинаговорит: Вам куда? говорит: Довезуи в глаза ни гу-гу мим безлицыйна переднее и понесла ерундупросто чтоб тишиной не давитьсято да сё ни о чём как живу как делавзор в дорогу и слушал вполухаедкий снег прилипал злился дворник стекла«завируха зима завируха»из охрипших динамиков сжёг болтовнюя притихла как птичка на веткеа он хмыкнул в усы неулыбчиво: нучто ж ты так приуныла-то детка?и меня понесло ни с того ни с сегомонотонно и беспограничноо себе и о Нём он сказал: ничегоне стесняйся я – парень привычный и мне стало как будто немного теплейто ли минус упал или простоначинался период тоски фонарейна дороге ведущей к погостуи когда я ему как холодный ушатрасплескала по полу всю душуон кивнул: в бардачке где-то спички лежата на заднем валялась подушкапокури и давай не боись засыпайя тебя покружу-покатаюможет я умерла, может это все рай?засмущался: откуда я знаюон возил меня долго и как на рукахя качалась в ухабах дорожныхи какой-то мужчина другой в облакахколыбельную пел мне… возможноНе птица
Не птица, потерянное перо,крыла, стертого до костей,улыбка растерянная пьеро,мозоли от костылей.Не угли. Заветренная золазалитых водами пепелищ,на утро отложенные тела,недвижимость туловищА руки хватаются пустоты,забиты взгляды заподлицо,с кем-то опять переход на «ТЫ»стирает мое лицо.Когда-нибудь закончатся слова
когда-нибудь закончатся словаи диктор перестанет громко топатьпомнется морда и обвиснет попаи к проводам подключат проводаи будет дождь в ладоши хохотатьа может снег лениво по коленуи говорят наступит благодатьи ничего не нужно будет делатьа я так думаю что буду просто спатьне видеть снов ни добрых ни кошмарныхи будет мне на все и всех нас ратьв пустотах необъятно унитарныхРисунок танца
вот догоришьи закоптишь и нуоглядывать пространствои тишинурисунка танцаи нот написанную тишьи станешь видеть темнотуяснее солнечных улыбоккогда распятия ошибокучить не смогут ничемукогда огонь застывший в ледне согревает а пугаетне соловьи а попугаии весь в занозах неба сводкогда рассвет на полупальцахкогда закат в полушпагатпоймешь никто не виновати неприкаянность скитальцевничто иное как возвратк тому что мы забыть не смелино помнить было ни к чемуни дождь ни вечную лунуни взбудораженность капелини первый крик последний вдохи нищету себя познаньяизломами существованьяи тем что выдохнуть не смогДыхание твое
Дыхание твое и снег и дождь и ветери листовой галдеж и шепоток волныв часах песочных стук песчинок все на светена этом а на том нет ничего лишь ты.а я пытаюсь здесь себе построить замкисмочив песок водой с руки стекает грязьскажи мне мой родной когда наступит завтраи есть ли у тебя какая-нибудь связьскажи я напишу любой язык освоива хочешь промолчу тебе всю свою больа хочешь я умру чтоб снова было двоея жить могу лишь там где быть смогу с тобойВот стою на берегу
вот стою на берегу руки вскинулаи глазами стерегу эту зиму яи как сосны за обрыв вниз макушкамии как оспы и как стыд от веснушчатыхрук беленых волосков густо выросшихглаз зеленых и сосков чувства вынувшихот растерянности до сумасшествиявсе отмереется от и до если ястану быстрой как вода родниковаяили выстрел или пыль под подковамибуду слушать только стук непослушногои не думать сколько вьюг мне откруженои не стынуть на ветру если холоднои не знать когда умру поздно скоро лии не складывать к ногам если заживои не кланяться богам чтобы зажиловот стою на берегу руки вскинулая не зиму стерегу а любимого.И толк не в том
снеси кому-нибудь яйцорябая курица на полкеи толк не в том, что мало толкуа что подлец заподлицоногтем когтем булавкой липодковырнуть в прореху времяи стремно ногу мимо стремя треног стреноженность ой ликогда попутчик в парусада не за выгуленность вовсекогда их семь всего не восемьи быть не может вечной осеньи не разбавлена росанемытостью чужих подошви запах не узнал дурногоа ты – небеспредельность домаи безысходность ну и что жупругость волн зубной песокцепных реакций обостреньекому вершки кому кореньяа у березы кровь не соки еле- еле за сухарьзаплесневелостью краюхизаманивает сыпь от вьюгизаветренных от оспы харьа ты стоишь как идиотхлопками век смущен краснеешьбежишь как будто не успеешьты не вписаться в поворотнеряшливо и не умытосгорает берег от стыдазакатом на обломках льдавыплескивая неба свитокотчаянье напополами зубоскалишься чему-тобеззубо пошло и разутото ночи выдохнув мазут торассвета выхлестав сто граммтебе орет в ушной захода ты не слушаешь не видишьни солнца ни затяжек кипишни бешеный круговоротТри-четыре
перешагну черту и полечуполета направление неважнозато лечу туда куда хочуразмахивая крыльями отважноя как большой бумажный самолети в нашем классе вынули оконцаи беспилотный празднует пилотвторичность восходящего несолнцав объятьях парт отдраенных под нольготовят фарш для общей кулебякина три-четыре истины глагольсложив в портфель каляки и малякиздесь сквознякам не место не с родниони забитым выдохам пространстваидет урок и плещется «родник»в поилках коридорного школярстваи маются на почве бытовойпозапозавчерашние детишкишинкуют сухари бензопилойи каждый первый оказался лишнима я лечу косички теребяодной рукой другой ласкаю клиторот вас ушла уйти бы от себяно мне не выпить более чем литри кто бы мог подумать
и кто бы мог подумать что зимазаявится вот так без разрешеньяа у меня пустые закромамне сданного в аренду помещеньязачем плачу пожизненный оброккогда в пыли и кафель и посудаи что обидно не известен срокоткрыта дата мол живи покудакакие суки эти палачигоразд на выдумки потусторонний генийа мы толчемся у его печиобъедками чиихто объеденийкрасуемся глядимся в зеркалакривые но у всех глаза закрытыа в печке лишь холодная золаи с детства нам разбитое корытопророчил добрый Саша, рыбакампо неводу по морю-океянуи в красный угол почести богами пуговку к дырявому карманумы волны за загривок и оремну где ты сука рыбка золотаяна токовищах скачем глухареми на подножку дряхлого трамваяпытаемся на полном на ходуно клоун за рулем не лыком шитыйладошками прикрыв сковородув огонь не плюйся и на пар не шикайХэппи энд
будет дом шататься как пьяница на подстанциях грохнут светразливая счастье по пятницамкаракатицы хеппи энд (!)вот и все мне добавить нечегоя в молчании золотомбог ау все кричала нет егопустошь чертова за угломколесом через поле млечноене богаты ли молоком (?)а у дудочки покалеченнойголос ластится наждакомжмутся жмурятся искры бывшиепревращаются в снегопадмне так муторно но молчишь и тычто же делать и виноваткто (?) наивное вопрошаниериторическое ничтонечто вынет самокопаниев бессознательном а потомзасмакует как стадо жвачноезацелует себя в хламьеразлетаются одуванчикомптички, птенчики… а не то…без вина а до смерти пьянаябез вины а до красных щекСалтыкова читать с Кабановымgo-go а что еще (?)Первый месяц зимы
Первый месяц зимы несмышленый и тычется носомколким снежным смешным и еще не открыты глазаЗаморожены сны и под шапки запрятаны косыреже стали визжать у меня за спиной тормозаЯ горячечность лба прижимаю к холодным окошками дышу на стекло и рисую какую-то чушьпересохшим губам растянуться в улыбку не можноя потом как-нибудь за все зимние дни улыбнуськогда снова весна перережет у моря все веныи захлещет струя через край захлебнувшись собойот ума без ума постоянством до слез переменнымполыхнет полынья растекаясь по жизни другой.первый месяц зимы полюбить бы тебя как младенцаразве ты виноват в том что кто-то когда-то ведь нетну а сны – только сны никуда от себя мне не детьсяне вписаться в формат полумер полувер полубедПоследний узел
Мне на здоровье жаловалась осень А что я ей скажу – она умретНе ждущие ответ в глазах вопросыГлотает окончания жуетЖужжащие нещадно шепелявитСточила зубы выплакала взглядПодохнет – закопаю на полянеПод павший и пропавший листопадСнег закружит поднимутся вороныГалдеж такой что вынута душато не простой галдеж а похоронныйи я сутулясь прибавляю шаги как то враз состарились осиныи ветер стих не чокаясь хлебнулдешевой браги старой древесиныи до весны забился балагурручей в нору из ледяного грунтаглаза застыли выдохлись шагивдруг побледневшего испуганного утрапод взглядом лютым ледяной каргии под ногами так и будет плакатьпока нога не выдавит слезубезвольный снег и превратится в слякотьа я последний узел завяжу.снег – он бывший дождь
и как-то пережить бы предсугробный мраки как-то переплыть замерзшие моряи чем-нибудь прикрыть душевный мой бардаки как-то разлюбить и не влюбляться зрянемного подождать засыплет до трубыдо слюдяных окон до мельниц ветряныхдо пальцев ломоты прокушенной губывчерашнее «болит» в сегодняшних смешныхполосках на руках белесых и немыхгде кожа молода и больше нет корости научиться бы в обход не напрямикеще не усложнять того который прости не бежать с шарфом в буран к снеговикуи не включать цветам ни Баха и ни свети бросить бы курить в затяг и набегуи сделать наконец кому-нибудь минет.а снег он бывший дождь и он не виноватни в перемене мест ни в перемене летон хрупкий как стекло боится он лопатрыдает не скрипит под натиском штиблетпорезан до костей полозьями и вотуродливы рубцы никем не сшитых ранно как мне пережить и старый новый годи предсугробный мрак и затяжной буран.Палачам
и головы с горячаи ночи и дни и прочеенедаром у палачапрорези там где очино даже под колпакому ласкового убийцызатушенным уголькомвыкрашены ресницыбескровность полоски губрасплата за кровь чужуюи можно построить срубиз срубленных под чистуюпод тоненький корешокпод вынутое из сердцана голове мешокне лучшее видно средствои может быть по ночамприходят а кто их знаетне сладко и палачамвсе мы в одном трамвае.Брожу по комнате
брожу по комнате пустой и говорю с тобойо том о сем из ничего и невзначай рукойжестикулирую и мой нелепый монологзаписываю и кручу сама себе мой богда я давно сошла с ума ведь мне не нужен тылюблю люблю да ерунда мне ближе нет тахтыубитой тумбочки моей плеяды мои – пледклавиатура как панель где продается бредодетый как дешевка блядь с размазанным лицомот рук отбившаяся прядь паяц с худым концомне просыхающий от луж разлитого винане выдыхающий от стуж зима моя зимая исходила стены все и пол и потолокно выхода из плена нет хоть низок хоть высокя не пускаю никого хоть плачь хоть застрелисьмне одиночества глоток дороже всех убийцоно изящно и умно оно такой оргазмоно не врет оно одно и точно не предастУ неба взаймы
замерзшие звезды крошатся в неискренний снегне все долетают но все ощущают полетпотом разноцветной травой прорастут по веснеа кто-нибудь или ногой или просто сорвети вот когда снова наступит чужая зимане будет на небе ни звезд ни обмылка луныпридется сверкающий иней с деревьев сниматьи тех возвращать кого взяли у неба взаймыа я не отдам никого пусть останусь в долгуи пусть темнота по пятам словно преданный песни здесь и ни там я без них не могу н е м о г уи мне все равно как решится вопросжалейка
не жалей меня у жалейки грустьисточилась вся тоньше некудаобниму коня по снегам пройдусьне идти нельзя небо беркутомкрылья черные солнце стылоеи точеные когти вынулаэто полыньяда из полымяне жалей менячто не вспомнилас головой иду непокрытоюна руках несу сердце битоептицей раненой где-то околоутра раннего боль заштопаназабинтована память вросшаязаколдована в нехорошееможет бросить все может выйти вонтолько на засов запечатан стонветер бьется в дверьвот и треснет грудьиз одних потерьи неверий путь.не жалей меня мне в жалейку дутьмне от декабря в никуда не будьОт носа до хвоста
Сегодня день как вырванный листокисписанный помятый и в косуюохрипший утра стартовый свистокотчаянно рассвету протестуетзимою околпачена лунаболтается как ботало на шееи хнычет в ледяные закроматупые морды грейдеров ковшей ибосые лапы, боты, сапогипинают недовольно скрип и злятсясвой звездный час заждались рыбакии руки в предвкушеньи трепанацийреки с еще открытым родничкомулыбкой хищной нервно потираютготовясь к встрече с кормом и сачкомв созвездье рыб дороги чистят к раю.разбросаны еще снеговикив садах и парках тонким -тонким слоемраскинули деревья и кустыхудые ветки и наизготовелюбой клочок от носа до хвостатопорщится надеясь на подшерстоксрок подошел и скоро холодародит зима и всех нас как в наперстокв дом неуютный тесный поместят(нам из него не выбраться до срока)как не обсохших и слепых котятв ведре помойном топят за порогом.Вершки и корешки
перемерзают чокнутые трубыкогда наружу весь водопроводзато не нарушает запах трупныйстерильность хирургических работ.тоска такая, что от самых пятоквыскабливает тянет корешокземлей отторгнут воздух липким кляпомнелеп и жалок высохший вершоки под телегой сыро неуютноно на телеге целый воз дерьмане различить – который незабудкавсе лютики подохли все зима…мне батарейки поменять несложнопойди купи – цена невеликапоследний день (увы?) еще не прожитно как же я от жизни далекаи как-то надо тяготеть к веснену типа невозможно жить без целиа солнце уподобилось блеснеприсесть – не сесть на… да и рыбку съелиМатат Акун
когда я прокурю наследствобакспейс эф вместо кэнтрол эсневажен результат и средствомне увлекателен процесскогда пишу лав ю за скобкиневзвешенный на вынос умдвойное дно в пустой коробкеакын поет матат акунпо зернышку в щель половуюкудах-тах-трах life is miracleна шелуху не претендуюмне пох*й весь этот спектакльНа расстоянии
я от тебя на расстоянии звукаты от меня на расстоянии мысливсе всыпалось и высыпалось быстро.так в добрый путь!Пожмем друг другу руки.и кто-нибудь на расстоянии взглядак кому и ты на расстоянии том жепечать поставит на щеке помадойприкосновеньями распишется на кожено если вдруг захочется когда-тоизмерить расстояние словаминайди кардиограмму неформатамоих несовершенных оригамиИду за хлебом в магазин
вот я иду за хлебом в магазинпростое путешествие как будтоа я иду себе вообразивсвое последнее в болоте жизни утрону вот собака скажем напримербежит себе и ничерта не знаетзаброшенный людьми скучает скверодин зимует в ожиданьи маяили вон тот сутулый гражданинтрясущейся рукою папироскудостанет из широких из штанинесли найдет и будет счастлив в доскуа тетка. тетка… это же чуманесется так что обгоняет ветери на колесах толстая сумасейчас дороже ей всего на светеа я иду воткнув глаза в себяи там внутри такое буйство красоки эти краски душу теребята может быть «последнее» напрасно…Пронумерованные души
«заигравшись в сломленный телефон обязуйся номер души не помнить…»
МАКС САЛТЫКОВ
пронумерованные душии проштампованная жизньи червяком вползает в уши«але алешенька держись»и разлагается там сцукона инь и янь на сто частейот восхищенья до испугав глазах стеклянных мертвых куколпреображая канительв придуманное как то с ходузавернутое невзначайзрачки протерты в непогоду и в утренний остывший чайвнутри кипевшее когда-топроцесс физический силенсдай номерок возьми лопатуиди ты нах*й почтальона ТЫ
МС
а ты нежнее розовости устрицпрозрачней тишины после дождяты громче многолюдности всех улици тише чего тише быть нельзяи воздух и огонь и ветер вздоховты вечность и сомнительность ничтобываешь и чертовски мудрым богоми ангельски бездумным черти чтопростым соединением молекулхимическим составом поездовобычным необычным человекомвсем тем что после будет и что доМоя снежинка
Моя снежинка на ладоньна забураненное мноюстою и ничего не стоюнагая от зимы погоньнемая простота волосслегка пожеванное времяне то чтобы совсем не веряа просто веря не всерьезполуслова полубоговв полуночи а может в полденьне то чтобы совсем не помнюа помню только без долговоглохшие «от» страусыбездельники души отдушинтельняшки на изнанке сушими вместо паруса трусыкивками можно и не в тактздесь главное есть направленьеи поколенье на колении наколенник на кулакскрипучесть массовых снеговв зависимости от морозови декларирует угрозыплач безутешный сапогова что еще и для чегостынь щеку подперев рукоюи то заплачу то завоюзима зима тоски вдовствомоя снежинка не мояладонь в чужих руках ледышкаа мне бы выдохнуть но вспышканалево справа да одышкаи горло давит от излишкаи бестолкова колеяЯ вас люблю
Я ухожу. Не поминайте лихом.Я – сука, стерва, тварь. Ну, кто еще?Да кто угодно, назовите психом.Мной даже не родившийся прощен.Я ухожу. Невыносимо больноОт дури, блажи, да насрать на всё,Настало время для полетов вольных.Да вру, конечно. Ухожу и всё.Все номера, все имена забуду (?)Писать не стану (?) больше ничего.Смогу? Смогу, и я не верю чуду,И чудо мне не верит. Что ж с того.Оставлю вам, быть может кто-то любитМой бред и слог, да и меня саму.Была я резкой нарочито, люди,я вас люблю, не веря никому.Ну, все, пока. Прощайте, дорогие,Не ждите зря, я точно не вернусь.А знаете, мечты мои какие … (?)Нет, не скажу, иначе разревусь.Страус
да умею держать паузутолько нахер мне это надоне приемлю дефект страусаи в руке у меня гранатая под танком ползу сжалась всяи взрываю себя без танкабез особой на то жалостия в стране своей эмигранткаи война никогда не кончитсяя встречала себе подобныхи себя и других – в клочья всёнеугодно ли неугодныхопоясанные хаосыодураченные собойподставляют очко страусыпробивая бетон башкойв этом городе нет улицыдаже малого закуткагде бы яйца несли курицыи парного бы молокапусть в помятой жестянке конченнойно без наледи по бокамне отравленным не просроченнымпо утру подавали б нам.сухарей бы ржаных просоленныхтак чтоб зубы на полки хрясьчтобы руки цвели мозолямии любить не опохмелясьда зачем это всеи надо лиесли вырванная чекаесли сжалисьползем с гранатамина черта нам нужна чертаЗакончены внебрачные чтения
закончены внебрачные чтенияу прачек стерты руки до костейзакономерны срывы увлечениявибрации трехпалых лопастейне каждому был выдан при посадкепо правилам всем сшитый парашютодин закрыл глаза играя в пряткии незаметно оказался тутдругой крутил педаль велосипедана тренажере ржавом без колеси риторический вопрос – куда я едуподъем перелопатил в под откоса третий дрых во сне пуская слюнии видел жизнь прекрасной но во снеон так и умер не познав безумийв моче, в соплях и собственном говнеа я орала с самого началаи двое суток длилась та борьба«отстаньте суки» мама закричалаи я сдалась, а лучше б умерлаFUCK ME
я -радистка Кэт и в целом мирея веду трансляцию однаи на связи бог в прямом эфиренам с небесного вещает дная меняю часто дислокацийсорные офшорные местасоблюдение субординацийчасто доводили до крестапулеметной очередью точкитранспаранты блеклы и мелкия понять пытаюсь что он хочетво спасенье или так силкирасставляет к завтраку диковинвыщипанных в гладкость толстых кожинтересно кто ж ему готовитманну или манку из рогожотделяет кто зерно от плевелкто в муку, и кто накрутит фаршбог скажи мудак ты или генийнаш ты блть или же ты не нашмне пищит непроходимо в ушидлинное – короткое пи -пигарнитуру сняв беру берушиты – не бог а я – не Кэтfuck meЛовкость рук
я не лезу на вершины гори на дно морское не ныряювиртуоз я и карманный вору себя краду – не замечаюловкость рук проворность пальцев смакдрожь от предвкушения и гордостьмне понятней и родней дуракчем тупая рабская покорностьстада озабоченного темкак добыть себе на пропитаньеу загона не бывает стенстены есть в башке и осознаньедеградаций не ведет впередни назад топтание на местея не сволочь и люблю народтолько по отдельности не вместе.Мятный черствый
запивая пряник молокоммятный черствый по совковски честныйпапа мой поведал мне о томкак в лесу командовать оркестромговорил он так, да пусть медведьрастоптал тебе хоть оба ухаменьше слышишь – легче будет петьесли по бокам орут два другаили в уши малую нуждучтоб не обоссаться кто справляетты упрямо дуешь во дудуво саду ли в огороде кляйнда, забей, ударники в забой,по тарелкам битым перебитым,помни, доча, мы всегда с тобой,что смеешься? ах. ты ж! да иди тыненавижу пряник, молоко,как и все молочные продукты,но переработает в говноорганизм любые соки-фрукты,и когда я слушаю оркестрили забываюсь в глухомане,все родней и жальче мне отец,но нежнее думаю о маме.Когда сумеют сохранить цветы
Нет, я не стану подбирать слова,они грязны и в отпечатках ног,висит на тонкой шее голова,вот, снег пройдет и подведет итог,сравняет все и всех, на отдых глаз,зрачков суженье, жжение глазниц,незримый пар дыханий пары фраз,и оголенность потных поясниц.выуживанье рыбки из пруда,замерз? так что ж, зима и в ноябре,еще чуть-чуть и нападет пурга,засунув в лед свистящее амбре.мои слова застынут до весны,и, может быть, в подснежниках найду,когда сумеют сохранить цветыпродрогшую словесную труху..и будет май подлизываться вновь,и клеить лист наивно и смешно,и кто-нибудь напишет про любовьочередное пошлое говно.