Пролог
Пальцы, иссеченные тонкими шрамами, скользнули по экрану планшета, фотография красивой молодой женщины с выразительными серыми глазами и вьющимися пепельными волосами ниже плеч сменилась изображением, на котором она же стояла под руку с высоким мужчиной в сшитом на заказ костюме. Дизайнерское платье топорщилось на ее округлом животе. Женщина ждала ребенка, и он совсем скоро должен был появиться на свет.
Чертова сука, испаскудившая ему всю жизнь, ждала ребенка. Ребенка от другого. А должна была от него!
В дверь осторожно постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет, освещенный только тусклой настольной лампой, проскользнула миниатюрная рыжеволосая девушка в коротком платье, едва прикрывавшем упругую задницу.
– Петруша-а-а-а, ты скоро? – спросила девушка, подходя к нему и усаживаясь на стол, закинув ногу на ногу и призывно покачав туфелькой с острой шпилькой. Она капризно надула губки, увидев, что он снова рассматривает фотографии Виталины Чеховой, блогера, чью репутацию похоронило всплывшее в сети видео секса с олигархом. Тот самый олигарх с видео на фото обнимал Виталину, крепко прижав к себе. Филипп Благополучный. Девушка окинула его заинтересованным взглядом, приятный мужик, хоть и возрастной. Седина благородная в висках, морщинки на суровом красивом лице. Сколько ему? Не то сорок шесть, не то сорок семь. В любом случае женщине на фото он в отцы годится, а не в женихи. Повезло же папика богатого отхватить. Под фотографией как раз и размещалась новость о свадьбе, которая должна была состояться после рождения ребенка.
– Слезь со стола, – недовольно сказал мужчина, рассматривавший фото. Его приятным точно назвать нельзя. Переломанный, неправильно сросшийся нос, шрам на левой щеке от виска до подбородка, оставшийся после удара «розочкой». Шрамы покрывали и его тело, изъеденное синими тюремными наколками с нечетким контуром. Черные волосы зачесаны назад. Глаза дикие, шальные, словно под человеческой личиной зверь спрятался. Он выглядел старше своих двадцати девяти. На все сорок. Жизнь его изрядно потрепала.
Мужчина встал с кресла, схватил девушку за предплечье и сдернул со стола.
– Ай, мне больно!
– Заткнись! – прошипел он в ответ, с силой надавил на ее плечи, заставив встать на колени. Девушка, угадав его желание, быстро расстегнула ремень и молнию на брюках, приспустила боксеры, взяла в руки пока еще вялый член и начала посасывать и облизывать головку, покрывать поцелуями мошонку. Мужчина, не обращая на нее внимания, свернул изображение на планшете и открыл файл, размещавшийся в центре рабочего стола, запустив видео.
По лицу девушки на записи скользили слезы, пока ее жестко трахал обрюхативший ее позже олигарх. Хотя никаким олигархом Благополучный не был, он был коронованном королем бандитского мира, Дьяволом. Замочил несколько месяцев назад старика Вишневского и занял его место, уничтожив несогласных и проявив снисхождение к тем, кто подчинился. Наладив отношения с главарями группировок по всей стране и за рубежом.
Петру Застрожному нечего было с ним делить. Торговля живым товаром была под строгим запретом на территории Благополучного и ушла в подполье. Забавно. Но даже в подполье было свое подполье. Спрос рождал предложение и его удовлетворяли, однако сейчас действовать приходилось, опасаясь не только правоохранительных органов, но и ответки от «своих». Вначале несколько борзых работорговцев попытались качать права, мол, мы товар за границу перевозим, тебя не объедаем. Благополучный лично обезглавил тех, кто считал, что может идти против его воли.
Не было и все же было, потому что Благополучный трахал его женщину! От вида подрагивающей от толчков груди Виталины, от ее слез, блестевших на точеных скулах, и влажных губ, приоткрытых от стона, член Застрожного затвердел, как камень. Шлюха, пытавшаяся сделать ему минет, не доставляла никакого удовольствия. Он хотел видеть у своих ног совсем другую женщину, хотел трахать ее так же жестко и беспощадно, как Дьявол. Долбиться в узкую, нежную плоть, как уже делал однажды. От воспоминания по телу прошла волна возбуждения.
Заплаканная девчонка дрожит под ним, пытается вырваться, но ее руки он держит крепко.
Виталина… Вита…
Петр давно поглядывал на сестру друга, и не воспользоваться представившейся возможностью не мог. Единственное, о чем жалел, что позволил и друзьям с ней позабавиться. Ведь она должна была принадлежать только ему. Такая нежная, теплая, чистая. Он вспомнил, как от нее пахло тогда – детским кремом. Она им мазала свои нежные ручки. Его он использовал, чтобы… По губам расползлась довольная улыбка, даже шлюха у ног начала доставлять удовольствие.
– Глубже, – прорычал Застрожный.
Схватил девушку за волосы и резко натянул на себя. Вошел, уперевшись в горло, судорожно сжавшееся от подступившей тошноты. Пусть только попробует сблевать. Девчонка впилась ногтями в его бедра, пытаясь высвободиться. Бесполезно. Петр смотрел, как его женщина дрожит под другим мужиком, и драл в рот ее так называемую подругу. Кончил ей в горло и отпустил. Девушка зашлась кашлем. Вязкая слюна стекала с подбородка вместе с его семенем, тушь размазалась от слез по щекам. Петр выдернул несколько салфеток из упаковки на столе, вытер член и кинул девчонке.
– Утрись, – прошипел он. Натянул боксеры и брюки, оправил одежду.
– Тебя уже позвали на свадьбу?
Девушка, казалось, не заметила его слов. Петр пнул ее носком ботинка. Унизительно и больно.
– Д-д-д-а-а-а, – всхлипнула девушка.
– Хорошо, передашь от меня подарок новобрачной.
Глава 1
– Фил, там Вита… – выпалил Тимофей, распахнув дверь. На лице брата застыло одновременно испуганное и растерянное выражение.
Филипп почувствовал, как сердце замерло, а внутри похолодело.
Передумала. Испугалась.
Филипп отбросил светло-серый пиджак, который собирался надевать, быстро вышел из гостевой спальни. Чуть не врезался в девушку с огромной вазой, полной белых лилий. Девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась, если бы Тимофей ее не поддержал, точно уронила бы вазу, добавив еще один повод для суеты в стоявшем на ушах особняке. До свадьбы оставался час, а такое ощущение, что вообще ничего не готово.
– Филипп Игоревич… – Малюта вынырнул, как всегда, из ниоткуда.
– Потом, – отмахнулся Филипп.
Худое, как у узников концлагерей, лицо палача осталось равнодушным.
Какого черта коридор такой длинный?
Когда до мастер-спальни осталось несколько шагов, раздался детский плач. Филипп побежал. Вроде и должен уже привыкнуть к тому, что Артем голосил, когда голоден, испачкал подгузник, да мало ли от чего еще, а все равно инстинкт звал защитить, уберечь.
– Ну, тихо, баю-баюшки-баю, – раздался из спальни голос Софьи. Сменившей ради праздника привычные сапоги и фуфайку на строгое вечернее платье, и даже Филипп отметил краем глаза, подруга сделала укладку. Седые волосы, обычно заплетенные в косу, сейчас были уложены в замысловатую прическу, которую пожилая женщина носила как корону.
– Что случилось?! – крикнул Филипп, влетев в комнату.
Люба, Тая и подруга Виты, имя которой Филипп все никак не мог запомнить, то ли Тоня, то ли Таня, перепуганными пичужками в праздничных платьях суетились у двери в ванную. Софья кружила по комнате, баюкая на руках истошно вопящего младенца. Рядом с ней чуть не подпрыгивала светловолосая девушка, одна из нянь. В руках она старалась удержать сразу бутылочку, погремушку и пеленку.
– Чувствует, что мамке плохо, вот и ревет, – ответила Софья.
Плохо, с Витой плохо.
Дальше Филипп уже не слушал, метнулся к ванной.
Тая бледная, несмотря на идеальный макияж, очень тихо сказала:
– Мы ничего не поняли. Вита вдруг вскрикнула, кинулась в ванную, заперлась и уже минут двадцать не выходит… – еще тише добавила: – Плачет.
– Вита! – Филипп постучал, прислушался. Плач, раздававшийся из-за двери, затих, чтобы смениться рыданиями навзрыд.
– Твою мать!
Неужели опять всплыло видео, на котором он ее трахал? Начиталась комментариев – и вот результат. Убью всех, кто причастен. Или с Артемом что?
Но сынишка был в безопасности на руках у Софьи.
Сообщение с угрозами кто-нибудь прислал?! Узнала, что неделю назад на него покушение было, и, если бы телохранитель собой не закрыл, еще неизвестно, чем бы дело кончилось? Но среди его людей дураков нет, о таком трепаться. Какого черта произошло?!
– Виталина! Девочка! Открой дверь. Просто открой.
Рыдания сменились сухими хриплыми вздохами.
На хрен!
Филипп примерился плечом и выбил дверь.
Люба испуганно вскрикнула. Тимофей уже был рядом, обнял жену за худенькие плечи. Красивая пара. Высокий статный мужчина, как две капли воды похожий на старшего брата, с такими же серыми глазами, резкими, выразительными чертами лица и светлыми волосами. И хрупкая миниатюрная девушка с русыми волосами и огромными синими глазами, смотрящая с недоверием на окружающий мир.
Вита в белоснежном подвенечном платье сидела на краю ванной. Юбка окружала ее полупрозрачным облаком. Фата валялась на полу. Лицо было закрыто ладонями. Обнаженные плечи дрожали.
– Вита, – позвал Филипп нежно, вставая перед ней на колени, взял за запястья и хотел убрать руки от лица, но Виту затрясло, и он лишь осторожно погладил ее предплечья.
– Девочка, что не так? Кто обидел? Только скажи. Не молчи, пожалуйста.
Несколько минут он стоял у ее ног, поглаживая по плечам, пока рыдания не сменились тихими всхлипами. Девушки не решались войти, так и стояли у сорванной с петель двери.
– Я покормила Тему, и… – Всхлип. – И сцедила, но его все равно так много, что…
Вита убрала ладони от лица, продолжая прикрывать грудь. Макияж размазался, щеки и глаза покраснели и опухли, но все равно она была самой красивой во всем мире. Для него самой красивой, любимой и желанной. Филипп с тревогой ждал, что она скажет.
– Я испортила платье. – Вита отвела руки от груди. На лифе расползались два темных пятна от выступившего молока.
От нахлынувшего облегчения Филипп чуть не рассмеялся, но сдержался. В таком состоянии она бы обиделась, подумав, что он смеется над ней.
– Девочка, как же ты меня напугала.
– Оно такое красивое и дорогое, а я… я такая… я все порчу, пр…
Филипп приложил ей пальцы к губам, таким соблазнительно влажным, что тут же захотелось ее поцеловать.
– Что я тебе говорил?
– Чтобы я больше не просила у тебя прощения. – Новый всхлип.
– Вот как мы поступим. Сейчас ты умоешься, Тая сделает тебе новый макияж, поправит прическу. Люба и Таня…
– Тоня, – поправила Вита автоматом.
– Люба и Тоня найдут в гардеробной самое красивое белое платье, какое там есть. Ты переоденешься и выйдешь за меня замуж.
– А гости? Господи, все же наверняка уже собирались, а я, а я… про…
Филипп схватил ее лицо в ладони и впился поцелуем в губы. Выпустил, только когда она перестала дрожать.
– А гости подождут.
Он поднялся и помог встать Вите. Обнял, прежде чем она успела его остановить. Рубашка на его груди тоже промокла от молока.
– Фил… – сказала Вита растерянно.
– Что? Разве молоко любимой женщины может испачкать? – спросил он игриво.
Вита улыбнулась, глядя, как на его рубашке расползается пятно. И за эту улыбку он был готов убивать, рвать на куски, калечить, лишь бы она больше никогда не покидала ее губ, лишь бы его девочка больше никогда не плакала.
– Дурачок, – прошептала она совсем успокоившись.
– Сказала девочка, только что рыдавшая из-за испорченного платья. – Филипп снова привлек Виту к себе, погладил по спине. – Не пугай меня так больше. Ну, все? Успокоилась?
– Да. – Вита всхлипнула еще раз. – Я такая глупая. Реву из-за ерунды.
– Это все гормоны. – Филипп погладил девушку по светлым волосам. Она перекрасилась к свадьбе, пепельный остался в прошлом, там, где они вместе надежно похоронили горечь и боль.
– Тая, – тихо позвал Филипп. – Совершишь чудо?
Стилист потрясла кисточками в тонких пальцах с платиновыми колечками. Встряхнула копной разноцветных кудряшек, готовая броситься в бой за красоту. Популярный стилист со своим шоу на ТВ и преданный друг их семьи, Тая Внезапная с утра колдовала над Витой, Любой, Софьей и Тоней.
Филипп выпустил Виту из объятий, звонко чмокнул в макушку и вышел.
– Люба, Та… Тоня, девочки, дело особой важности. Нужно срочно найти в гардеробной белое платье, такое, с открытой спиной и небольшим шлейфом, на лифе – кружево.
Люба кивнула, послала Филиппу воздушный поцелуй, звонко чмокнула Тимофея в щеку, схватила Таню-Тоню за руку и потянула к гардеробной.
– Разрулил проблему? – спросила Софья, передавая Филиппу малыша. Стоило отцу начать укачивать, как проказник затих, зачмокал розовыми губками и пустил радостные пузыри.
– Почти. Соф, в детской молокоотсос на тумбе стоит, принесешь?
– Принесу, вот уж никогда бы не подумала, что такое увижу, крепко тебя Несерьезная зацепила. – Софья улыбнулась малышу. – Я же говорила, что детки у вас красивые будут, вон какой богатырь растет.
Филипп вышел в коридор, держа сына на руках. Малюта ждал за дверью.
– Филипп Игоревич.
– Ну, что опять случилось? – Он благодушно баюкал младенца, жадно вдыхая запах молока, до сих пор не веря, что вот оно, счастье – крошечное, хрупкое – серыми глазками таращится на него из кокона пеленок.
– Непрошеный гость, задержали, когда пытался пройти без приглашения.
– Журналист?
– Нет… – ответил палач, пожевал тонкими губами, но продолжить не успел, его прервала высокая брюнетка в голубом платье-футляре – организатор свадьбы.
– Филипп Игоревич, роспись должна была начаться двадцать минут назад, чиновница из ЗАГСа грозится уйти.
– Передайте, если попробует, ей переломают ноги и отрежут язык, чтобы угрожать нечем было.
– Фи-и-ил, – протянул Тимофей из-за спины.
– Да шучу я, – огрызнулся Филипп, – пообещайте, что заплачу вдвое, втрое больше, ремонт в этом их ЗАГСе сделаю.
Брюнетка кивнула и поспешила прочь.
– Что за гость? – спросил Филипп Малюту.
– Говорит, что брат Виталины Александровны.
Филипп внимательно посмотрел на палача, кинул быстрый взгляд в спальню, но там царила суета. Девушки щебетали вокруг Виты, закутавшейся в банный халат, а Софья, безошибочно считав настроение хозяина дома, подошла и закрыла дверь.
– Документы проверили?
– Права выданы на имя Александра Александровича Чехова.
– Черт, этого еще не хватало, где он?
– Сейчас в подсобке в домике охраны, вывести не получилось, слишком много людей, гости, персонал.
– Так, ладно. Пусть пока там и остается. Когда церемония начнется, выведите за территорию.
– В «курятник» доставить? – спросил палач.
Лучше сразу в пыточную. Яйца отрезать и в глотку запихать.
От одной мысли, что Вита увидит эту тварь, Филипп крепко сжал челюсти, аж зубы заломило.
Глава 2
– Нет, в «Пандемониум» отвезите, там пока нет никого.
«Пандемониум» открывался через неделю. Исторический особняк в сердце столицы меньше чем за год превратился в шикарный ночной клуб, в обширных подвалах которого нашлось место и для экспозиций Мастера, и для кабинетов, предназначенных для встреч с людьми, с которыми в офисах не разговаривают.
– Мастера только предупреди.
Палач кивнул и удалился.
– Тот самый брат? – спросил Тим, нахмурив брови.
Филипп недовольно дернул головой.
Он рассказал Тимофею про то, что Виту изнасиловали и родители замяли дело ради непутевого сына, из-за которого все и произошло. Виталина лежала в больнице на сохранении. Война с группировками была в самом разгаре, днем он лично обезглавил двух уродов, которые пошли против, не признав его верховенство. В больницу после такого ехать не посмел, нализался, как последняя скотина, и завалился к Тиму и Любе. Его тогда на такой словесный понос прошибло, что вспоминать тошно. И про то, как с Витой обошелся, и про запись, и про изнасилование.
– Виталине ни слова.
– Брат, ты чего? – протянул Тим, нахмурившись.
– Прости, думать трезво не могу, если им что-то угрожает. – Филипп посмотрел на сына, мирно дремавшего у него на руках.
Тая выскользнула из спальни.
– Мальчики, вы чего тут? Невеста почти готова, зато теперь жених черт знает на что похож. – Девушка всплеснула руками. – Иди переодевайся, живо!
Стилист притопнула крошечной ножкой.
Филипп и забыл, что рубашка в молоке.
– Идем к дядьке. – Тимофей забрал у него малыша. Артем засучил ножками, готовясь закатить новую истерику. Но подоспевшая вовремя Софья засунула в крошечный ротик соску.
– Как она? – спросил Филипп.
– Переживает, нервничает, как и все невесты. Иди переодевайся, а то вы так вовек не поженитесь.
Вита нахмурилась, посмотрев в зеркало. У платья был низкий вырез на спине, почти до самого копчика. На пояснице сверкала лилия. Новое творение Таи. Цветки, выложенные из бриллиантов на ее коже, сменяли друг друга даже во время беременности, хотя наносить их и было сложнее, пока Вита сидела, а не лежала на животе. Ирис после свадьбы Тима и Любы сменила веточка жасмина, затем были гвоздика, роза, камелия, сирень, шиповник, а теперь – лилия. Испорченное свадебное платье закрывало спину, оставляя цветок сокрытым от любопытных глаз. Ведь украшение предназначалось только для Филиппа, от того, как он кончиком пальца обводил камни, у Виты по коже бежали мурашки.
Беззастенчиво открытый цветок навевал дурные воспоминания.
– Не хмурься, морщины появятся. – Тая окинула ее придирчивым взглядом и вынесла приговор: – Красавица.
Люба подбежала и обняла со спины.
– Мы теперь будем как сестренки. – В ее огромных глазах засверкали слезинки.
– А я думала, что уже. – Вита повернулась и обняла девушку в ответ.
– Я тоже малыша жду, Тим пока не знает, – прошептала Люба ей на ушко.
– Поздравляю! – Вита обняла подругу крепче, никто не заслужил счастья больше, чем эта хрупкая девушка, прошедшая через ад. Тая заключила в объятия их обеих. Вита поискала взглядом Тоню.
Подруга нервно теребила шелковый поясок яркого алого платья. Ее рыжие кудряшки были уложены в высокую прическу. Цель максимум на сегодня у Тони – подцепить на свадьбе богатенького друга жениха. Все аргументы Виты о том, что ей здесь удастся найти в лучшем случае любовника, Тоня отмела сразу, обиженно надув губки. В ее глазах читалось: «Ты же мужа подцепила, так почему я не могу?» А Вита ни за что бы не рассказала, чего ей стоило нынешнее счастье, сколько слез и крови ради него было пролито.
Тоня с самого приезда в особняк глаз не могла оторвать от царившей вокруг роскоши, все норовила потрогать безделушки, расставленные на столиках, провести кончиками пальцев по обивке мебели, а в гардеробной залипла на час, перебирая одежду.
Вита еще ни разу не приглашала Тоню в дом Филиппа, она никак не могла привыкнуть к тому, что теперь это и ее дом тоже. Хотя Филипп повторял это по десять раз на дню и сам предлагал позвать в гости подругу.
Показалось, или на лице Тони промелькнула зависть? Быстрая, как вспышка молнии.
– Готовы? – Тим ввалился в спальню, увидел, как они обнимаются, подскочил и обхватил всех троих. – Идем, а то Фил там сейчас лютовать начнет.
Филипп ждал у подножия лестницы. Он не сдержал восхищенного вздоха, завидев Виту. Когда она появлялась рядом, другие женщины словно переставали существовать, они блекли, выцветали, как старые фотокарточки.
Осторожно подхватив ее под локоть, Филипп повел невесту к выходу в парк. Для церемонии выбрали лужайку перед домом, поставили два шатра. Один для бракосочетания, сейчас в нем по бокам от белоснежной ковровой дорожки стояли ряды стульев, уже занятые изнывавшими от ожидания гостями, среди которых были политики, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Позже стулья уберут, оставив место под танцпол. Во втором шатре уже ждали накрытые к торжеству столики, запотевало в ведерках шампанское, блестело столовое серебро.
Заиграла музыка. Вита наотрез отказалась выходить замуж под Мендельсона, и Филипп из озорства предложил «Лирику» «Сектор газа», вспомнив дикую молодость, полторашку пива, которое пили прямо из горла по кругу, сидя во дворе, и безбашенное счастье с Дашей. Вита раскраснелась, но согласилась. В конце концов, он отказался ради нее от шикарной свадьбы на несколько сотен гостей где-нибудь на берегу океана или в замке Европы. Хотя бы, что в ЗАГСе не хотят расписываться, решили полюбовно.
На лицах гостей, узнавших мелодию, расползались улыбки. Филипп пожал предплечье Виталины, почувствовав, что она занервничала сильнее.
У алтаря раскрасневшаяся чиновница зачитала торжественную чепуху, которую никто не слушал, пока она не спросила согласия и не подала книгу актов о браке, расписаться.
Когда с формальностями было покончено, чиновница протянула новобрачным бархатную коробочку. Филипп взял кольцо из платины с россыпью бриллиантов. Надел на пальчик Виты, не удержался, поднес ее ладонь к губам и поцеловал запястье с тыльной стороны, не отпускал дольше, чем следовало. На ее щеках вспыхнул румянец. Поцелуй был обещанием того, что ждало в первую брачную ночь.
Вита дрожащими пальцами взяла тонкое кольцо из платины, сердце билось так отчаянно, что того и гляди выскочит из груди. Она не верила своему счастью, не может все это происходить с ней. Свадьба, сынишка, чмокающий соской на руках у Софьи, любимый мужчина. Она даже посмаковала эти слова про себя «любимый мужчина». У нее, которая обещала себе никогда и не помышлять о замужестве. Неужели все это правда?
И будто в подтверждение ее опасений кольцо, которое она уже поднесла к пальцу Филиппа, выскользнуло и упало на ковер. В этот же момент снова заплакал Артем. А по рядам гостей прошел шепоток. Плохая примета.
– Все хорошо, – шепнул Филипп, пожал ее пальцы и быстро поднял кольцо.
Но все было плохо. С самого утра все шло наперекосяк, а теперь вот кольцо. Вита судорожно вдохнула, стараясь успокоиться, от предчувствия невидимой угрозы по коже пошли мурашки – и это погожим сентябрьским днем, окутанным теплом бабьего лета. Во второй раз она так сильно сжала кольцо, что казалось, погнет его. Лишь когда Филипп притянул Виту к себе и поцеловал, утверждая свое право на нее, девушка перестала дрожать. Угадав ее состояние, Филипп скользнул по обнаженной спине и легко погладил лепестки бриллиантовой лилии, вызвав новую дрожь, но уже по другой причине.
И все же до конца вечера Вита не могла выкинуть из головы упавшее кольцо. С тревогой поглядывала то на сына, то на мужа.