Гардель

Еще несколько дней тому назад лишь какой-нибудь парижский воробышек за моим окном с видом на улицу Жантий, напоминал мне об Аргентине. Такой же веселый, безмятежный, такой же бездельник, как наши, которые вечно купаются в фонтанах или в пыли на площадях.

Но вдруг мои друзья принесли мне на время витролу [1] и несколько граммофонных пластинок Гарделя. И я неожиданно понял, что слушать Гарделя надо только так, – на граммофонных пластинках, вопреки всем искажениям и потерям, какие можно представить. Из витролы выплескивается тот самый голос, какой был хорошо знаком тем аргентинцам, кому не довелось увидеть его на сцене. Именно этот голос летел из всех окон и дверей в двадцатых годах, «Гардель-Россано» [2] – знаменитый дуэт той поры: «Девушка из Кордовы», «Лягушонок и хитрая ласка», «Мой край родной» и его сольное пение, высокий, весь в хрипловатых изломах голос под пристук металлических гитарных струн и глухой скрип, где-то в самой глуби граммофонных труб, то зеленых, то розовых: «Моя печальная ночь», «Бокал забвенья», «Он был грозой предместья». Покрутить ручку граммофона, наставить иглу, похоже, это – непременное ритуальное действо, перед тем как услышать Гарделя. Вот на электропроигрывателе – совсем иное, это пора взлета Гарделя, его прихода в кино, славы, а она вынуждала на предательство и измену самому себе. Это уже в далеком прошлом, в маленьких двориках в часы, когда потягивают мате, или в летние ночи при первых электрических лампочках, когда Гарделя слушали, собравшись у нехитрого детекторного приемника, вот где он был самый настоящий, вот где он плоть от плоти своих танго, и таким вживился в людскую память. Нынешняя молодежь предпочитает танго «В тот день, когда меня полюбишь»; оркестр, старательно опекая прекрасный голос Гарделя, подталкивает его к оперному пафосу и слащавости. Нам ли, выросшим в тесной дружбе с первыми граммофонными пластинками, не знать, как много всего было утрачено на пути от «Цветка в грязи» к «Моему любимому Буэнос-Айресу», от «Моей печальной ночи» до танго «Глаза его закрылись». Резкий сбой в моральном климате стал причиной этой перемены, как и многих других перемен в нашей тогдашней жизни. В танго Гарделя двадцатых годов живет и говорит о себе портеньо [3]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Старинный граммофон в виде тумб-шкафчиков из различных ценных пород дерева со скрытым рупором.

2

Россано, Хосе – известный аргентинский певец и гитарист двадцатых-тридцатых годов.

3

Портеньо – коренной житель Буэнос-Айреса. Портеньо с окраинных районов города – социальный тип людей, отличающихся особым повеленьем, их можно было отличить по манере одеваться, в частности по яркому шейному платку.