Антология Ужаса. Часть 11-15

Библиотека, где Гарри провел последние десять лет своей жизни, всегда была его гаванью. Здесь, среди пыльных томов и запаха старой бумаги, царила упорядоченная тишина. Но сегодня эта тишина была какой-то натянутой, звенящей. Посетителей было меньше обычного, и те, кто приходил, вели себя странно.

Молодая Сара, которая обычно с энтузиазмом обсуждала новинки, тихо стояла у полки с детективами, прижимая книгу к груди, словно она могла ее защитить. Ее губы дрожали, а глаза были расширены от страха.

“Сара, все в порядке?” – спросил Гарри, подойдя к ней.

Она вздрогнула, как будто ее вырвали из глубокого сна. “Я… я слышала, Гарри. Слышала, как они говорят.”

“Кто ‘они’?” – Гарри старался говорить спокойно, но его собственное сердце начало биться быстрее.

“Не знаю. Вчера вечером, когда я шла домой… Я слышала их. Шепот. Они говорили о… о голоде. О чем-то, что нужно поесть. Мне стало так страшно, Гарри. Я закрыла окно, заперла дверь, но мне казалось, что они все равно где-то рядом.”

Гарри огляделся. Другие посетители, казалось, не замечали волнения Сары. Они были погружены в свои собственные миры, в свои собственные, неведомые страхи. В их глазах читалось то же самое, что он видел на улице – отстраненность, граничащая с опустошенностью.

После работы Гарри отправился в местный бар “Последний Шанс”, куда обычно заглядывал перед ужином, чтобы обсудить новости с местными. Но сегодня бар был почти пуст, а те немногие, кто сидел за стойкой, общались не друг с другом, а словно с пустотой. Они не пили, не ели, просто сидели, уставившись в пространство.

Его взгляд упал на Барри, шеф-повара, который всегда славился своим жизнелюбием и вкуснейшими блюдами. Барри сидел в углу, держа в руках пустую тарелку. Он медленно водил по ней пальцем, а на его лице застыла гримаса, которая могла быть как крайним отвращением, так и невыносимой болью.

“Барри, приятель, что происходит?” – Гарри подошел к нему.

Барри поднял голову. Его глаза были красными от недосыпа или слез. “Я… я не знаю, Гарри. Я не могу больше готовить. Я не могу есть. Мне… мне кажется, я скоро с ума сойду.” Он прижал тарелку к груди. “Они говорят. Все время говорят.”

“Кто говорит, Барри? Шепчут?”

Барри кивнул, его голос был почти неслышным. “Голод. Они говорят о голоде. И о том, что нужно… что нужно утолить его. Любой ценой.”

Гарри почувствовал, как его самого охватывает страх. Это был не обычный страх перед надвигающейся бурей или природным катаклизмом. Это был страх перед чем-то внутренним, перед тем, что разрушает людей изнутри. Шепот. Голод. Пустота в глазах. Все эти детали складывались в зловещий узор.

Следующий день начался с нарастающего ощущения тревоги, которое, казалось, проникло во все уголки Мистериума. Проснувшись, Гарри первое, что попытался сделать – включить радио, чтобы узнать, что происходит в мире. Но на всех частотах – только помехи, шипение, нарушаемое редкими, бессмысленными обрывками звуков, похожих на отдаленный вой.

Он вышел на крыльцо. Туман, как всегда, плотно окутывал город, делая его похожим на призрачное царство. Улица была пуста. Абсолютно пуста. Не было ни машин, ни людей, ни даже птиц. Только тишина, такая глубокая, что казалось, она поглощает все звуки.

Попытка позвонить своей сестре, живущей в соседнем городе, также оказалась тщетной. Телефонный аппарат лишь издавал противный гудок, означающий, что линия занята, но одновременно с этим, он чувствовал, что никакой связи с внешним миром нет. Мистериум оказался отрезан.

Гарри решил отправиться в полицейский участок. Шериф Брок, человек крепкий и здравомыслящий, должен был знать, что происходит. Но когда он подошел к зданию, двери были распахнуты, а внутри царил хаос. Бумаги были разброаны по полу, мебель перевернута. Никого. Только слабый, сладковатый запах, который Гарри никак не мог идентифицировать, но который вызывал у него инстинктивное отвращение.

Он вернулся в библиотеку, надеясь найти там хоть какую-то информацию, хоть какую-то подсказку. Его единственной спутницей была пожилая библиотекарша, миссис Эпплби, женщина с острым умом и невероятной эрудицией. Она, как и Гарри, казалось, сохраняла относительную ясность сознания.

“Миссис Эпплби, вы что-нибудь знаете? Телефон не работает, радио молчит, шерифа нет…” – Гарри говорил быстро, его голос дрожал.

Миссис Эпплби, поправив очки, спокойно ответила: “Я заметила, Гарри. Несколько дней назад. Люди стали… странными. Замкнутыми. А теперь это. Я пыталась связаться с внешней помощью, но безрезультатно.” Она прищурилась, прислушиваясь. “Вы чувствуете это? Этот запах?”

Гарри кивнул. “Он исходит оттуда, из участка. Что это может быть?”

“Я не знаю. Но он мне не нравится. Он напоминает мне о чем-то… первобытном. Не животном, но чем-то более древним.”

В этот момент дверь библиотеки распахнулась. На пороге стояли двое мужчин – местный фермер, мистер Джонсон, и его сын. Их лица были бледны, а глаза – пусты. Они не смотрели на Гарри или миссис Эпплби, их взгляд был направлен куда-то сквозь них, словно они видели что-то, чего не видели другие.

“Что вам нужно?” – спросил Гарри, вставая между ними и миссис Эпплби.

Джонсон не ответил. Он лишь медленно поднял руку, указывая на полку с книгами. Затем его рот приоткрылся, и из него вырвался низкий, хриплый звук, похожий на предсмертный хрип.

“Голод,” – произнес его сын, его голос был монотонным, лишенным всяких эмоций. “Мы… чувствуем голод.”

Слова сына Джонсона – “Мы чувствуем голод” – эхом отдавались в голове Гарри, переплетаясь с шепотом Сары и бормотанием Барри. Это был не просто голод, который испытывает тело, нуждающееся в пище. Это был голод, проникающий в самые глубины души, иссушающий разум, превращающий человека в марионетку собственной одержимости.

Джонсон и его сын не были агрессивны в традиционном смысле. Они не нападали, не кричали. Они просто стояли, словно ожидая чего-то. Их взгляд, направленный куда-то вдаль, стал еще более пустым, еще более отрешенным. Гарри заметил, что на их руках, на их одежде видны следы чего-то темного, засохшего. Кровь?

“Уходите,” – тихо, но твердо сказала миссис Эпплби. “Вы незваные гости.”

Сын Джонсона медленно повернул голову в ее сторону. Его глаза, казалось, на мгновение сфокусировались, но в них не было ни узнавания, ни злобы. Только пустота. “Пища,” – произнес он, его голос стал еще более хриплым. “Нам нужна пища.”

В этот момент Гарри заметил, что Джонсон, не отводя взгляда, медленно поднес руку к своей щеке. Он осторожно провел по ней пальцами, затем поднес их к губам. Его движения были медленными, почти ритуальными. И тогда Гарри понял. Это была не просто кровь на их руках. Они ели. Ели что-то.

Гарри почувствовал, как его желудок сжимается от ужаса. Этот сладковатый запах, этот запах в участке… Он становился сильнее, когда Джонсон двигался. Это был запах разложения, но не обычного. Это был запах свежего мяса, но смешанный с чем-то отвратительным, гнилостным.

“Вы… что вы ели?” – спросил Гарри, его голос был едва слышным.

Ответа не последовало. Джонсон и его сын просто развернулись и медленно, словно во сне, пошли прочь. Они не смотрели на Гарри, не реагировали на его слова. Они просто двигались, ведомые своим новым, ужасающим голодом.

Гарри и миссис Эпплби остались в тишине, которая теперь казалась еще более зловещей. Он смотрел на пустую дверь, и понимал, что это только начало. Это были первые проявления, первые шаги в бездну. Мистериум медленно, но верно погружался в темноту, где самым страшным врагом становилось не внешнее зло, а собственная, искаженная до неузнаваемости природа.

Тишина, сменившая ощущение утраченной связи, превратилась в нечто более активное – в ожидание. Напряженное, гнетущее ожидание, предвещающее неизбежное. Гарри, как и миссис Эпплби, провел остаток дня, запершись в библиотеке, которая теперь казалась хрупким бастионом против надвигающейся бури. Они перебирали книги, искали хоть какие-то намеки на подобные события в истории, в фольклоре, в медицинских трактатах. Но все, что они находили, было размыто, расплывчато, не способно объяснить глубину того ужаса, который, казалось, проникал в самые основы существования Мистериума.

Вечером, когда солнце, скрытое туманом, начало клониться к закату, город наполнился звуками. Но это были не звуки жизни, а звуки разрушения. Отдаленный грохот, крики, которые были слишком резки, слишком животные, чтобы принадлежать испуганным людям. Гарри выглянул в окно. Вдалеке, у магазина миссис Грир, вспыхивал огонь, освещая силуэты, которые двигались с нечеловеческой скоростью и грацией.

“Боже мой,” – прошептала миссис Эпплби, ее руки дрожали, когда она прикрывала рот. “Это… это не люди.”

Гарри почувствовал, как холодок страха сковал его изнутри. Он видел, как эти силуэты набрасываются на что-то, что лежало на земле. Видел, как они склоняются над ним, и слышал звуки, от которых кровь стыла в жилах. Это было не нападение, это было поглощение.

“Нам нужно уходить,” – сказал Гарри, его голос был напряженным, но твердым. “Мы не можем оставаться здесь. Это место больше не безопасно.”

Миссис Эпплби кивнула, ее лицо было бледным, как мел. “Куда мы пойдем, Гарри? Везде то же самое?”

“Я не знаю. Но оставаться здесь – значит ждать, пока они доберутся до нас.”

Они решили попытаться добраться до дома Гарри. Его дом находился на окраине города, возможно, дальше от эпицентра этого безумия. Путь был опасен. Пробираясь по темным, пустым улицам, они слышали крики, стоны, звуки борьбы. Гарри видел, как тени мелькают в переулках, как из окон домов льется тусклый свет, освещая сцены, от которых его сердце сжималось от ужаса.

В одном из переулков они наткнулись на тело. Это был местный почтальон, старый Боб. Его глаза были широко распахнуты, а на груди зияла огромная, рваная рана. Вокруг тела были лужи крови, и Гарри, с ужасом, заметил, что некоторые куски одежды были разорваны, словно от яростного, голодного нападения. Но самое страшное было то, что некоторые люди – или существа, которые когда-то были людьми – стояли вокруг, склонившись над телом. Они не просто смотрели. Они ели.

Гарри заставил себя отвернуться. Он чувствовал, как его тошнит, как дрожат колени. Это было начало. Первые, самые ужасные, явные проявления того, что скрывалось за шепотом и пустой отстраненностью. Голод. И он был утолен.

“Быстрее,” – прошептал он, дергая миссис Эпплби за руку.

Они бежали, спотыкаясь, пытаясь не смотреть по сторонам, пытаясь не слышать. Но звуки преследовали их. Звуки, которые раньше ассоциировались с человеческой жизнью – смех, плач, разговоры – теперь были искажены, превращены в хрипы, рычание, визг. И среди них, как подлый, нотный аккомпанемент, звучал звук челюстей, разрывающих плоть.

Гарри и миссис Эпплби удалось добраться до дома Гарри. Он был небольшим, скромным, окруженным садом, который уже начал приходить в запустение. Но внутри, казалось, царила относительная безопасность. Гарри запер двери, задвинул шторы. Он чувствовал, как его тело дрожит, как в горле стоит ком.

“Мы должны быть осторожны, Гарри,” – сказала миссис Эпплби, ее голос был слабым, но в нем слышалась стальная решимость. “Мы не знаем, сколько из них, и насколько они… быстры.”

“Они двигались неестественно быстро,” – ответил Гарри, вспоминая силуэты у магазина. “Как животные. Но с какой-то жуткой целеустремленностью.”

Они провели ночь в напряжении, прислушиваясь к каждому шороху. Город снаружи казался то затихшим, то наполненным жуткими звуками, которые не давали покоя. Гарри пытался мыслить рационально. Что могло вызвать такое? Вирус? Нападение? Массовый психоз – это было его предположение, но то, что он видел, выходило за рамки простого психоза. Это было физическое, осязаемое безумие.

На рассвете, когда первые лучи солнца, пробиваясь сквозь густой туман, осветили двор, они услышали стук в дверь. Стук был не резким, не агрессивным, а каким-то настойчивым, почти молящим.

“Кто там?” – спросил Гарри, его голос был хриплым от усталости и страха.

“Гарри? Это я, Сэм. Сэм из почтовой службы. Открой, пожалуйста. Мне нужна помощь.”

Сэм. Сэм, который работал с Бобом, который, вероятно, видел нечто ужасное. Гарри колебался. Миссис Эпплби отрицательно покачала головой.

“Мы не знаем, Гарри. Они могут быть… чем угодно.”

Но Гарри не мог оставить человека в беде. Он осторожно подошел к двери, посмотрел в глазок. Сэм стоял там, его лицо было бледным, а глаза – широко распахнуты. Но в его глазах Гарри увидел страх, настоящий, человеческий страх.

“Хорошо, Сэм. Я открываю. Но будь осторожен.”

Гарри отодвинул задвижку. Дверь медленно отворилась, и на пороге появился Сэм. Он был весь в грязи, одежда порвана. Его руки были сложены перед собой, словно он пытался удержать что-то.

“Спасибо, Гарри,” – прошептал он. “Спасибо, что открыл.”

Он шагнул внутрь, и в тот же момент, когда дверь закрылась за ним, мир снаружи взорвался. Раздался дикий, нечеловеческий вой, за которым последовал грохот, как будто что-то большое упало на дом. Сэм вздрогнул, его глаза расширились еще больше.

“Они… они пришли,” – прошептал он. “Они пришли за мной.”

В этот момент, словно по команде, множество фигур, одержимых какой-то невидимой силой, начали собираться вокруг дома. Они не кричали, не стучали. Они просто стояли, их взгляды были направлены на дом, на Гарри, на миссис Эпплби, на Сэма. Их молчание было более пугающим, чем любой вой. Это было молчание хищников, окружающих свою добычу.

Затем, одна из фигур, которая стояла ближе всего к окну гостиной, медленно подняла руку. В ее руке был кусок чего-то темного, окровавленного. Она поднесла его к лицу и начала есть. Без колебаний. Без отвращения. С выражением полного, звериного удовлетворения.

Сэм вскрикнул. Это был крик чистого, животного ужаса. “Они… они съели мистера Хендерсона!”

Гарри, застывший у двери, смотрел на происходящее. Он видел, как его соседи, люди, с которыми он здоровался каждый день, превратились в чудовищ. Их лица были искажены голодом, их движения – хаотичны, но при этом целеустремленны. Это был взрыв безумия, который охватил Мистериум, и теперь он был здесь, у его порога.

Напор не был агрессивным, но был неумолимым. Фигуры вокруг дома не бросались на двери и окна с яростью. Они просто стояли, их присутствие было постоянным, давящим. Их взгляды, эти пустые, стеклянные взгляды, проникали сквозь щели в занавесках, словно они чувствовали их, словно могли видеть сквозь стены.

Сэм, обезумевший от страха, метался по гостиной. “Нам нужно бежать! Мы не можем здесь оставаться!”

“Куда, Сэм?” – спросила миссис Эпплби, ее голос был удивительно спокойным, несмотря на ситуацию. “Они везде.”

“Мы должны попытаться,” – настаивал Гарри. “Если они так сосредоточены на нас, возможно, мы можем использовать это.”

Он подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску. Улица была заполнена ими. Сотни, а может быть, и тысячи. Они двигались медленно, но их было так много, что они перекрывали все пути. Но Гарри заметил нечто странное. Они, казалось, были привлечены к дому. Почему?

“Сэм, ты сказал, они пришли за тобой?” – спросил Гарри.

Сэм закивал, его глаза были полны ужаса. “Я… я видел. Видел, как они напали на Боба. Я пытался убежать. Они… они гнались за мной. Я спрятался в подвале, но потом они услышали меня. Я услышал их голоса, их шепот… они говорили, что я им нужен. Что я – это… еда.”

Ужасная истина обрушилась на Гарри. Они не просто бродили. Они были голодны, да. Но их голод был избирательным. Они чувствовали своих жертв. И Сэм, с его страхом, с его запахом, стал добычей.

“Они чувствуют тебя, Сэм,” – сказал Гарри, его голос был тихим, но твердым. “Ты – источник их голода.”

Эти слова, казалось, еще больше напугали Сэма. Он начал кричать, его крики были пронзительными, полными паники. И как только он закричал, фигуры снаружи пришли в движение. Их медленная, гнетущая статика сменилась быстрым, целеустремленным движением. Они начали наступать.

Гарри схватил старую, тяжелую кочергу. Миссис Эпплби нашла в кухонном ящике нож. Сэм, обезумевший, метался, его взгляд скользил по комнате, словно он искал выход, которого не было.