Имперский колонист

Она чуть слышно хмыкнула, но всё же ответила:

– Ваши комплименты грубы, эннар, – доверительным тоном сказала она. – Вы оценили мою внешнюю красоту, но ничего не сказали о душе. Кроме того, у меня нет мужа, он погиб несколько лет назад.

– Приношу свои извинения, – ответил я. – Но раз вы свободны, и я свободен, что мешает нам узнать друг друга получше? Скажем, как вы относитесь к органной музыке? У меня с собой замечательная коллекция девятнадцатого века.

– Музыка? – вскинув бровь, переспросила она. – Почему мне слышится в вашем предложении совсем не музыкальный контекст, эннар?

– О, поверьте, моя прекрасная богиня, с вами я готов приложить все силы, чтобы устроить самый потрясающий концерт в вашей жизни, – ответил я.

Её улыбка чуть изменилась, на щеках появился румянец.

– Вы всегда так напористы, эннар? – с придыханием спросила она.

Мы продолжали кружиться по залу, и непривычной к такой интенсивности танца эльфийке становилось тяжелее держать себя в руках. Усталость ещё не пришла – всё-таки ушастые от природы достаточно выносливы, а уж придворные дамы тем более. Но чуть покрасневшие щёки выглядели естественно и не привлекали постороннего внимания.

– Раз уж начал – побеждай, – кивнул я. – Или, может быть, вы больше музыки цените звёздные ночи?

– Дайте угадаю, эннар, – совершенно искренне посмеялась она, – у вас с собой ещё и рассеивающие тучи артефакты имеются?

– Я бы подарил вам небо в алмазах, о прекраснейшая из Арканора, – с улыбкой ответил я. – Одно ваше слово, и вы не пожалеете.

Она хмыкнула.

– И вы даже не спросите моё имя?

– Я надеялся, что заслужу честь узнать его, когда вы сами позволите.

– Солана Кирит, эннар, – прошептала она.

– Тогда для вас я Ярослав, прекрасная Солана, – произнёс я, прежде чем остановиться.

Музыка затихла, но я всё ещё пожирал стоящую напротив эльфийку глазами. Она тоже не отводила взгляда, но это продлилось всего пару секунд. Я отступил от партнёрши и, сопроводив её к тому же месту, откуда забрал, поклонился по всем правилам этикета.

– Благодарю за оказанную мне честь, эннара, – торжественно проговорил я. – Этот танец останется навсегда в моей памяти.