Магия белого дракона. Книга 1

Иллюстрация на обложке НейроХолст

© Юлия Костина, 2025

ISBN 978-5-0062-6302-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0064-0859-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 «ПОХИЩЕНИЕ»

Уже несколько дней меня изматывала какая-то тошнотворная слабость. Чувство выжатости, словно все жизненные соки иссякли, и всепоглощающая апатия наваливались, несмотря на видимое здоровье. Впереди, словно маяк надежды, мерцали выходные, обещая визит к лучшей подруге – глоток живительного воздуха, долгожданную возможность излить душу и поделиться накопившимися новостями.

В субботу я наконец-то добралась до Иры. Суетливо накрыв на стол, мы погрузились в привычный ритм посиделок. Около одиннадцати, убаюкав детей, мы перебрались в ее спальню, шепчась, стараясь не сорваться в безудержный хохот. Спустя время, устроившись на кровати, мы продолжали беседу. В какой-то момент я словно провалилась в зыбкую дрему, но тело будто сковало параличом – ни пошевелиться, ни издать звука, ни открыть глаза. Я ощутила странное колыхание воздуха, время будто замерло, и чьи-то сильные руки подхватили меня, а затем – тьма.

Веки распахнулись, и первая мысль – кошмар. Но липкий страх нарастал с каждой секундой, когда я осознала – это не сон. Я очнулась не в уютной комнате Иры, а в незнакомой спальне. Повернув голову, я увидела мирно спящую рядом подругу. Едва я позвала ее, и она обернулась, из моей груди вырвался неконтролируемый крик. Она не осталась в долгу, ответив тем же. Наш диссонирующий дуэт оборвался внезапно, словно по команде – в дверях стояли двое незнакомых молодых людей.

– Еще немного, и мои уши свернулись бы в трубочку… Я же говорил, что их нужно было разделить, – процедил один из них с едкой насмешкой, бросив взгляд на своего спутника.

Высокий, как изваяние, облаченный в угольно-черные брюки и рубашку, он словно сошел с полотна мрачного гения. Выразительные черты лица казались высеченными из камня, а пронзительные голубые глаза обжигали холодом. Во взгляде плескалась ледяная надменность, дерзкий вызов. В ту же секунду меня охватило безумное желание схватить горшок с цветком, мирно дремавший на прикроватной тумбочке, и разбить его о эту холеную голову. Вместо этого я лишь судорожно вцепилась в одеяло, с ужасом осознавая, что мы абсолютно обнажены. Заметив мою попытку укрыться, он презрительно усмехнулся. На мгновение мне показалось, что в его ледяном взгляде промелькнул отблеск зловещего удовольствия.

Второй, погруженный в мрачное молчание, с каким-то мучительным любопытством изучал Ирину. Статный, как и первый, с глазами цвета воронова крыла, в которых плескалась та же надменная дерзость. Но если волосы первого мужчины были почти черными, то его собственные искрились пепельным серебром, словно лунный свет заплутал в шелковистых прядях. На лице застыла печать страдания, взгляд обжигал колкостью, и ни тени улыбки не трогало его губы. Одетый в простые серые брюки и футболку, он казался воплощением неприкаянности. Наконец, его взор отлепился от застывшей, словно изваяние, Ирины и устремился на меня. Я отвечала на этот взгляд без страха, лишь с нарастающим волнением, как перед бурей. Светловолосый вопросительно взглянул на брюнета, тот лишь криво усмехнулся и пожал плечами.

«Страдалец» проронил:

– В шкафу одежда, там же ванная, – и кивнул куда-то вглубь комнаты.

– Приведите себя в порядок и спускайтесь обедать, – добавил светловолосый.

Он бросил взгляд на Иру, но она всё еще находилась то ли в оцепенении, то ли в ужасе, тогда он снова посмотрел на меня, ожидая ответа.

– Хорошо, – выдавила я.

Дверь за ними захлопнулась. Несколько томительных минут мы сидели, не двигаясь, не произнося ни слова, уставившись на дверь. Затем наши взгляды встретились. Передо мной была подруга, внешне она не изменилась, разве что сильно похудела. Волосы ее, натурального цвета, ниспадали по спине, прячась под одеялом. Казалось, она не стригла их с рождения.

– Давай на раз, два, три отбросим одеяло, – предложила она.

– Давай, – ответила я, предчувствуя, что увижу нечто пугающее.

Мы откинули одеяло, но ничего сверхъестественного не произошло. Волосами мы не обросли, и это уже радовало.

– А волосы на голове можно и подстричь, – промелькнула мысль.

Странно, но я думала обо всем, кроме того, как мы здесь оказались. Взявшись за руки, мы встали с кровати и направились на поиски ванной в ту сторону комнаты, куда кивнул один из «красавчиков». Найдя дверь, мы открыли ее и оказались в гардеробной. Это была комната средних размеров, уставленная стеллажами с одеждой по обеим сторонам. Здесь были и платья, и брюки, и все, о чем мечтает женщина. Но сейчас нам было не до этого, мы застыли, как вкопанные, перед огромным зеркалом в полный рост.

Из зеркала на нас смотрели девушки лет шестнадцати или восемнадцати. С точеными фигурами, идеальной формы грудью, словно после рук хирурга.

– Интересно, мы умерли или сошли с ума? – наконец произнесла подруга.

– Не знаю. Но с ума вместе не сходят, а если мы умерли, то попали точно не в рай. Видела, какие глаза у этих двоих? – ответила я.

– Ну да, на ангелов они точно не похожи. Дьяволята? – произнесла Ира, и мы нервно засмеялись.

Еле оторвавшись от зеркала, мы подошли к двери в конце гардеробной. Открыв ее, мы оказались в просторной ванной комнате с огромным окном. За окном – лес, это меня насторожило, но я промолчала.

– Интересно, здесь есть ножницы? Не знаю, как тебе, а мне надоело быть Рапунцель, – произнесла я, стараясь отвлечься от жутких мыслей.

Взгляд скользил по гладким фасадам шкафчиков в отчаянных поисках хоть чего-то знакомого. И тогда меня словно ударило: ни у раковины, ни у белоснежной ванны не было ни намека на привычные краны – ничего, откуда могла бы хлынуть живительная вода. По растерянному лицу Иры я поняла, что она заметила то же самое. Мой взгляд пополз вверх, и я замерла, увидев небольшую панель, усеянную странными иконками. Подруга подошла ближе, и мы принялись изучать диковинные символы: расческа, фен, бритва, зубная щетка и… ножницы. С нерешительностью я ткнула пальцем в кнопку с изображением ножниц. Тихий щелчок, и тут же мелодичный женский голос прозвучал в стерильной тишине: «Просьба встать на метку». Опустив глаза, мы увидели, что одна из плиток на полу подсвечена зловещим багровым цветом. Обменявшись нервными взглядами, мы застыли в нерешительности. «Просьба встать на метку», – повторил голос, настойчиво, но все так же вежливо. С замиранием сердца я ступила на пылающую плитку. Мгновенно возникший луч пронзил меня с головы до ног, сканируя каждый миллиметр. Прошло несколько томительных секунд, и голос поинтересовался: «Какую длину волос вы предпочитаете?»

– Чуть выше пояса, – пролепетала я.

Сканирование повторилось, и внезапно я почувствовала странную легкость на затылке.

– Можете покинуть метку, – бесстрастно прозвучал приказ.

Я сошла с плитки, а срезанные волосы, словно по волшебству, исчезли в никуда. Пока Ирина проходила ту же странную процедуру, я лихорадочно искала панель управления ванной, мечтая о горячей воде. Нашла я ее довольно быстро, и ванна наполнилась до краев за какие-то пару минут. Погружаясь в обжигающую воду, я чувствовала, как напряжение покидает мое измученное тело.

– Ну, подвинься, дай и мне местечко, – вырвал меня из блаженной неги голос подруги.

Я попыталась подвинуться, но стоило Ирине ступить в воду, как ванна начала непостижимым образом расти. От неожиданности подруга потеряла равновесие и, охнув, полетела на меня. Инстинктивно я выставила руки вперед и поймала ее, но… не почувствовала веса.

– Как ты быстро среагировала! – удивленно воскликнула подруга, приходя в себя и устраиваясь на другом конце стремительно разросшейся ванны, которая теперь больше напоминала персональный джакузи.

– Наверное, адреналин, – пробормотала я и закрыла глаза. Говорить не хотелось, хотелось просто лежать в тишине, обдумывая происходящее.

– Ты заметила, что ты больше не хромаешь? – вдруг спросила подруга спустя некоторое время. С самого рождения меня преследовал дефект походки, но сейчас он, казалось, исчез.

– Может, это все сон, – промелькнуло у меня в голове.

– Да, заметила и почувствовала. И еще… у нас теперь одинаковые фигуры. Как будто наши головы просто приставили к телам каких-то клонов, – ответила я, стараясь не поддаваться панике.

– И у тех двоих, похоже, тоже одинаковые тела, – задумчиво произнесла подруга, глядя в никуда.

– Мне кажется, тот, что потемнее, менее мускулистый. Но ты права, они похожи… Может, братья… – предположила я.

Мы помолчали, а потом по очереди высушили волосы. А когда нажали на кнопку с расческой, нам предложили сделать легкую укладку, словно мы попали в какой-то сюрреалистический салон красоты.

Я предпочла уложить волосы мягкими волнами, а Ира кокетливо заколола их на затылке. В гардеробной мы облачились в шелковые брюки, дополнив их невесомыми топами, и выбрали изящные, но удобные туфли-лодочки.

– На случай внеплановой эвакуации, – подмигнула подруга, лукаво улыбаясь.

Окинув взглядом свое отражение в зеркале, взявшись за руки, мы двинулись к выходу, подгоняемые предательским урчанием в животе. Едва коснувшись дверной ручки, мы нос к носу столкнулись с нашими похитителями, от чьих пронзительных взглядов повеяло арктическим холодом.

– Наконец-то дамы соблаговолили почтить нас своим присутствием, – произнес темноволосый с неизменным высокомерием, растягивая слова и кривя губы в надменной ухмылке, и галантно указал нам вперед.

Миновав коридор, мы оказались в просторном зале, чье величие и историческое убранство поражали воображение, создавая разительный контраст с нашей современной спальней. Около гигантского камина, словно сошедшего со страниц старинных романов, был сервирован стол, вокруг которого выстроились молчаливые слуги, что заставило нас немного смутиться. Не успела я опомниться, как почувствовала легкое прикосновение к локтю и осознала, что меня под руку ведут к столу. Ира же осталась стоять в замешательстве, пока светловолосый не пригласил ее присоединиться к нам едва заметным жестом. Достигнув своего места, я обернулась к спутнику, который, ухмыляясь, явно наслаждался произведенным эффектом. Отвернувшись, я опустилась на предложенное кресло. Сразу после того, как мы расположились, слуги бесшумно подали горячее, но страх сковал меня, и есть было боязно.

– Полагаю, нам стоит представиться, меня зовут Адальстейд, а это мой брат Энцур, – произнес темноволосый, нарушая звенящую тишину.

– Тебе больше подошло бы имя Ад, – невольно вырвалось у меня, прежде чем я успела обдумать свои слова.

Вмиг воцарилась зловещая тишина, которую тут же разорвал раскатистый взрыв смеха братьев. Я растерянно посмотрела на Иру, чье лицо выражало крайнюю степень смущения.

– Если тебе так угодно, можешь называть меня так, многие считают меня злодеем, – ответил Адальстейд, постепенно успокаиваясь.

– Хотя раньше тебе больше нравилось имя Адаль, – добавил он, бросив на меня испытующий взгляд.

– Раньше? Мы знакомы? – удивилась я, невольно подавшись вперед.

За столом снова повисла тишина, словно тяжелая завеса.

– Прежде всего, поешьте, вопросы потом, – произнес Энцур с неприкрытой властностью в голосе.

Голод был нестерпимым, а блюда оказались выше всяких похвал. После ужина нам предложили прогуляться по окрестностям. Мы вышли на улицу и оказались в старинном поместье с обширным садом, плавно переходящим в густой, непроглядный лес. Меня, как и, вероятно, Ирину, посетило странное, навязчивое ощущение дежавю, которое внезапно сменилось приступом необъяснимой тоски.

– Где мы находимся и зачем вы нас похитили? – спросила я, бросив взгляд на молчаливую Иру. Что-то в поведении и внешности Энцура вызывало у меня иррациональное чувство неприязни. Впрочем, и другой брат не вызывал доверия, но от Энцура исходила ощутимая, почти физическая угроза.

– Вы находитесь на планете Селиане, в высшем слое вселенной, – ответил Ад, не сводя с меня пристального взгляда.

– Значит, вы инопланетяне? – с ноткой сарказма поинтересовалась я.

– Мы те, кто вернул вас домой, – загадочно произнес Энцур, словно играя словами.

– Домой? – изумилась Ира, широко раскрыв глаза.

– Селиане – планета в отдельной вселенной, входящей в общую галактику. Эта вселенная состоит из пяти центральных планет и трех слоев. Сейчас мы находимся в высшем слое. В каждом слое – своя планетная система. Селиане – центральная планета в ветви вашего отца. Каждая центральная планета – отдельное измерение. Всего пять измерений, объединенных вселенной пяти, – объяснил Ад, словно зачитывая лекцию.

– А сколько всего нецентральных планет? – спросила подруга, пытаясь осмыслить услышанное.

– Множество. Земля, например, – планета низшего слоя, не относящаяся к вселенной пяти, но у нее есть своя центральная звезда – Солнце, вокруг которого вращаются минимум восемь планет. В каждом слое так. Галактика может делиться на отдельные вселенные. Селиане – прототип Солнца для своей ветви, входящей в пять измерений, но в общей вселенной. Все вселенные объединяет галактика, – продолжил темноволосый, его голос звучал ровно и бесстрастно.

– А Земля к какой вселенной относится? – спросила я, стараясь не утонуть в потоке информации.

– К галактике «Млечный Путь», в сто четырнадцатом измерении, – провозгласил Энцур, и в голосе его сквозило нечто чуждое и нечеловеческое.

Мы обменялись с Ирой взглядами, полными внезапного, леденящего ужаса. Когда-то она рассказывала мне о странном, ускользающем сне, где фигурировало это самое сто четырнадцатое измерение. Тогда это казалось нелепой выдумкой, игрой воображения, теперь же… Теперь это отзывалось зловещим эхом в самой душе.

– Как мы оказались на Земле, если наше происхождение с Селиане? – голос Ирины дрожал, выдавая ее смятение.

– Вас укрыли на Земле, дабы спасти от военного конфликта, разгоревшегося во Вселенной пяти измерений, – объяснил Адаль, и в его спокойном тоне чувствовалась тщательно скрываемая печаль.

– Какое отношение вы имеете к Селиане? – продолжала допытываться Ира, не отводя от него настороженного взгляда.

– Наш отец – один из владык системы пяти измерений, его центральная планета – Велхиаме. Он вместе с вашим отцом боролся против мятежников, однако оказалось, что среди элиты были сторонники единого правления. Произошел раскол, и началась долгая, кровопролитная война. В итоге, правление пяти было свергнуто, и по решению межпространственного суда правители четырех центральных планет были сосланы на планету-тюрьму, – сухо отрезал Энцур.

– Когда родители поняли, что проигрывают, они отправили сначала старшую дочь на Землю, а затем и младшую. Земля – отдаленная и слаборазвитая планета в галактике, найти вас там было непросто, поскольку она не входит в систему пяти. И все же жизнь на Земле предпочтительнее участи узника, – добавил Адаль, и в его голосе промелькнула тень сочувствия.

– А вы какое отношение имеете к нам? – спросила я, чувствуя, как в груди зарождается холодный комок страха.

– Еще до рождения детей у правителей центральных планет существует закон объединения правящих родов, – произнес Адаль, и тяжесть этих слов давила на плечи невыносимым грузом.

Мне показалось, что Энцур едва заметно, злобно хмыкнул на слова брата, но его лицо оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня.

– Что значит закон объединения рода? – спросила я, уже догадываясь об ответе, и этот ответ обжигал, как раскаленное клеймо.

– Это значит, что с момента твоего рождения ты была предназначена Адальстейду, – отрезал Энцур, и в его голосе звенела сталь.

– Неудивительно, что с такими порядками случился переворот, – внезапно выпалила подруга, и ее слова прозвучали как вызов.

– Не совсем так. После рождения разнополых наследников заключается брачный договор, но свадьба происходит по достижении брачного возраста и только с согласия обеих сторон, – уточнил Адаль, пытаясь смягчить удар.

– Значит, война окончена, и вы вернули нас с Земли, чтобы жениться? – спросила я, но ответа не последовало, лишь давящая тишина повисла в воздухе.

– Как вышло, что нас спрятали на Земле, а вы спокойно жили в своем измерении, а не на планете-тюрьме? Уж не ваш ли папа сейчас у власти? – спросила я, чувствуя, как внутри поднимается гнев, обжигая горло и застилая разум.

В тот же миг Адаль молниеносно встал передо мной, оттолкнув Энцура, собиравшегося, видимо, пресечь мою дерзость, покарав за слова об отце. В глазах его мелькнула нескрываемая ярость.

Я схватила Иру за руку, и мы бросились бежать, словно за нами гнались демоны из преисподней. Ноги сами привели нас в комнату, ставшую вдруг единственным убежищем. Закрыв дверь, мы подперли ее тяжелым комодом, воздвигая хрупкую баррикаду против неведомой опасности. Но никто нас не преследовал. Весь день мы провели в заточении, дрожа от страха и пытаясь осмыслить услышанное. Вечером служанка, с потупленным взором, проскользнула в комнату, оставив ужин. Братьев мы больше не видели. Их тени, казалось, растворились в стенах, оставив после себя лишь гнетущее чувство тревоги.

Проснувшись утром, я не обнаружила подругу рядом. Прислушавшись, я поняла, что она, вероятно, в душе. Встав с постели, я ощутила странное чувство: мне показалось, что в комнате кто-то есть, чье-то незримое присутствие. Осмотревшись, я убедилась, что одна, да и дверь все еще заблокирована, словно неприступная крепость. Войдя в ванную, я застала Иру в удивительно приподнятом настроении. Ее глаза сияли каким-то странным, неземным светом, пугающим и завораживающим одновременно.

– Проснулась, соня! – прощебетал её голос, словно наполненный утренним солнцем.

– Что с тобой? Что за внезапное ликование? – настороженно спросила я.

– Нам снова по восемнадцать, а может, и меньше! У нас статные женихи и дом, достойный королей. Разве это не повод для праздника? – с вызовом парировала Ира.

– Мы здесь всего лишь день, а ты уже упиваешься этой туманной реальностью? Ты совсем не скучаешь по своим детям, по родителям? Мы даже не знаем, что с ними стало, – с тревогой вымолвила я.

На мгновение её лицо омрачилось тенью сомнения, но тут же она отмахнулась от неё:

– Представь себе, нет! И я счастлива, что прежняя жизнь кажется мне чужой. Здесь я чувствую умиротворение. Энцур… Он просто Аполлон! Его глаза… губы… Только вообрази, каким он становится, когда сбрасывает оковы одежд.

– Ира, опомнись! Ты бредишь! Мы их не знаем, и даже не понимаем, в каком измерении оказались. И для чего мы здесь, эти твои «Аполлоны», нам так и не объяснили. И, кстати, взгляд у твоего Энцура волчий, а под шелками может скрываться что-то… совсем нечеловеческое, – попыталась я вернуть её в чувство.

После душа, словно после долгого сна, мы вошли в гардеробную. Подруга всё ещё парила в эмпиреях, мучительно выбирая наряд. Моё терпение лопнуло, я развернула её к себе лицом. Внезапно она с силой оттолкнула меня, я отлетела к стене, ударилась и рухнула на пол. В следующее мгновение Ира уже стояла на коленях рядом.

– Прости! Я не хотела, я не понимаю, что со мной творится. Прости… Я проснулась, и меня переполняло блаженство, спокойствие… а потом ты со своими вопросами. Я не хотела тебя толкать, клянусь, я не знаю, как это произошло! – выпалила она сбивчиво.

– Да, это было… неожиданно, – пробормотала я, пытаясь подняться.

Боль от удара была острой, но, к моему удивлению, быстро утихла.

Выйдя из гардеробной, мы обнаружили, что кровать уже застелена, а комод стоит вплотную к стене. Значит, для обитателей этого дома запертые двери и баррикады не являются преградой. Это открытие заставило моё сердце похолодеть.

Внизу, в столовой, был сервирован стол, и братья уже ждали нас.

– Доброе утро, – произнёс Ад, и в голосе его слышалось какое-то натянутое напряжение.

– Доброе, – ответила Ирина, сияя.

В мгновение ока передо мной возник Энцур, словно телепортировался, хотя секунду назад он сидел за столом.

– Прости меня за вчерашнее. Я иногда бываю вспыльчив, особенно когда речь заходит о моих родителях, – сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Я впервые видела его так близко, и не столько видела, сколько ощущала. Встретившись с его взглядом, я словно провалилась в бездонный омут и увидела там парящего чёрного дракона, который, касаясь земли, обращался в человека. Я не успела разглядеть его лицо, как у меня закружилась голова, и земля ушла из-под ног. Энцур успел подхватить меня за талию, не давая упасть.

– Что ты делаешь? – прорычал на брата Адаль, словно зверь, защищающий свою территорию. Он уже стоял рядом, его глаза метали молнии.

– Да ничего я не делал, просто хотел извиниться, – растерянно ответил Энцур, отступая.

Прежде чем я успела что-либо сказать, Адаль подхватил меня на руки и отнёс к дивану у камина, словно я была хрупкой куклой.

– Она ударилась головой, возможно, сотрясение? – встревоженно предположила Ира.

Она и братья столпились вокруг меня, словно обеспокоенные врачи у постели больного.

– Чтобы у неё было сотрясение, нужно было приложить её головой о стену так, чтобы от стены мокрого места не осталось, – задумчиво произнёс Адаль, глядя на меня с каким-то странным выражением.

– Просто разволновалась от твоих извинений, – поспешила я ответить Энцуру, желая, чтобы все оставили меня в покое.

Энцур впервые за всё время нашего знакомства одарил меня настоящей улыбкой. Я тут же встала с дивана и направилась к столу, а Адаль следовал за мной по пятам, словно опасаясь, что я рухну в обморок в любую секунду.

Сев за стол, я встретилась взглядом с Адалем. В его глазах читалось, что он ни на йоту не поверил в мою «внезапную слабость». Я тут же отвела взгляд, делая вид, что с интересом изучаю содержимое своей тарелки, хотя аппетит пропал напрочь.

После завтрака Ира и Энцур отправились на прогулку в сад. Я было двинулась за ними, но подруга бросила на меня такой взгляд, что я поняла: мне там не рады, и стен, о которые я «случайно» могу удариться, ещё предостаточно. Что-то в её поведении беспокоило меня всё сильнее, но что с этим делать, я не знала.

Мы с Адалем остались наедине, и от этого мне стало не по себе. После тягостного молчания он вдруг заговорил:

– Что ты увидела, стоя рядом с Энцуром?

– Я увидела, что твой брат – очень привлекательный мужчина, – зачем-то соврала я, чувствуя, как щеки начинают гореть.

– То есть я непривлекательный? – внезапно спросил Адаль, и в его голосе прозвучала какая-то странная нотка.

– Послушай, чего ты от меня хочешь? Ещё два дня назад я понятия не имела о твоём существовании, а теперь выясняется, что я – инопланетянка, которую выдали замуж, едва она родилась! Я вот думаю, может, я сплю? Или умерла? Или нахожусь в коме, и всё это – лишь плод моего больного воображения! – я чуть не перешла на крик, чувствуя, как отчаяние захлёстывает меня.

– Да ты мне отвратителен, и твой брат тоже, порождение тьмы! – выплюнула я слова, словно яд, не в силах сдержать кипящую злобу.

В тот же миг чья-то хватка, сильная и грубая, стиснула мои плечи, словно в тиски.

– Ты будешь плясать под мою дудку, – прошипел мой визави, источая ненависть.

Я заметила, как его взгляд, словно сама бездна, поглотил остатки света, уподобившись взору брата. Лицо исказилось гримасой злобы, но этот гнев, словно странный эликсир, питал меня, вливая энергию в иссушенное тело. Неожиданно он нагнулся, и его губы обрушились на мои, словно шторм на хрупкий берег. Поцелуй был жестким, требовательным, и я ощутила леденящий холод, проникающий в самую душу. Предплечье обожгло там, где касался Адаль, словно клеймом, выжигающим метку. И всё же, вопреки разуму и воле, я не могла разорвать этот поцелуй, словно прикованная невидимой цепью.

– Гадюка, – прошептала я, когда он отстранился, словно от яда.

– Какая пикантная сцена, – протянул Энцур, словно смакуя каждое слово.

Я только сейчас заметила, что он и Ира застыли в дверях, словно немые свидетели. В глазах подруги плескалась тревога, как отражение бушующего моря. Адаль, не говоря ни слова, вылетел из комнаты, словно тень, бегущая от света. Весь остаток дня Энцур пытался развеять гнетущую атмосферу, развлекая нас, словно шут на королевском балу. Он показал нам дом, а затем и сад, скрывающий в своей глубине запретное озеро.

– Даже прикасаться к воде нельзя, это озеро вечно уснувших душ. Тот, кто оступится и войдет туда, не сможет выбраться сам, лишь с помощью магии, неподвластной смертным, поэтому лучше не искушать судьбу, – предостерег Энцур, словно провидец, заглядывающий в грядущее.